Тимофей Григорьев

Всё не просто

ПОСВЯЩАЕТСЯ МОЕЙ СЕМЬЕ

Когда сольются три реки, придет Вершитель судеб в мир. Молитесь, люди, в страхе и надежде.

Пророчество о приходе аватары божественного триумвирата, которому боги отдадут мир

ПРОЛОГ

В Сарране праздновали королевскую свадьбу. Но ни жениха с невестой, ни родственников, ни народ событие не радовало. Для этого были серьезные основания — брачующиеся не хотели брака, родители сторон ненавидели друг друга, и между государствами только что закончилась война.

Но, как говорится, положение обязывает. Король не мог позволить своему государству еще год опустошительной войны. Эльфы больше не хотели с такой скоростью терять своих, ведь дети у них рождаются редко (к счастью и облегчению остальных рас — людей и орков). Пришлось договариваться — деваться некуда ни тем, ни другим.

Эльфийский свадебный обряд свершился неделю назад в Святой роще. Людской ритуал прошел сегодня при большом стечении народа в главном храме столицы королевства Стоглаве.

Сейчас заканчивался пир, и молодых должны были проводить в спальню. Король Гонор — жених, на удивление соответствовал своему имени — был горд и холоден, спорить с ним побаивался даже его Малый Совет. О невесте, дочери главы Младшего Дома Кленового листа Эльдаре [Эльфийский, орочий и человеческий варианты этого пророчества существенно отличаются друг от друга, но общее в них примерно следующее: если в ребенке в равных долях течет кровь всех рас, то боги наградят его уникальным даром и тогда он сможет вершить судьбы мира. — Здесь и далее примеч. авт. // * См. примечание на стр. 409.], сказать можно было одно — прекрасна. За красоту, покорность и отсутствие излишних умственных способностей она и была предложена для закрепления мирного договора.

Утром эльфийские маги провели над невестой обряд плодородия. Он гарантировал зачатие в течение последующих суток. Ни один человек не может ждать детей от жены десятки лет. Сами эльфы проводили этот обряд крайне редко — после такой беременности и родов эльфийки жили мало.

Перед входом в спальные апартаменты кроме охраны собралось довольно много народу — маги, эльфийские и людские, придворные, родственники. Молодые прошли к себе. Все остальные остались терпеливо ждать — от подтверждения этого брака зависело очень многое. Прошел час, другой — честную простыню король не вынес. Это всех озадачило, потому что Гонор был молод и силен, и выполнение супружеского долга не могло вызвать у него затруднений. А честь эльфов не позволила бы предложить людям порченый или строптивый «товар». Назревал скандал, гости стали коситься друг на друга. Никто из присутствующих не решался первым стучать в дверь — характер у короля был тяжелый, а людям жить хотелось. Эльфы высокомерно молчали, но телохранители наследного принца Старшего Дома тихо и ненавязчиво встали в охранный круг.

Наконец капитан гвардейцев осторожно постучал в дверь. Сначала тихо, потом громче, но из спальни не доносилось ни звука. Попытались выломать двери — безрезультатно. Не могли помочь и маги. В стены спален всех членов королевской семьи испокон веков вмуровывали защитные амулеты.

В конце концов выбили двери, ворвались в спальню и застыли в недоумении и ужасе. Гонор лежал на полу с кляпом во рту, связанный по рукам и ногам. Его королева Эльдара — в глубоком обмороке на кровати. Короля развязали и одели, он в бешенстве рявкнул:

— Малый Совет — в мой кабинет быстро, — обернулся к эльфийскому принцу: — Вы должны присутствовать обязательно! — и вышел из спальни.

Все бросились за ним.

Спустя некоторое время в королевском кабинете собрался Малый Совет — люди, от которых зависела вся жизнь Саррана. От эльфов были лишь принц и верховный жрец богини Эль, охрана осталась у дверей. Повисло тяжелое молчание — от разъяснения возникшей ситуации зависело, быть ли войне. Судя по выражению лица короля, новости были далеко не радостные.

— В спальне побывал с «визитом» верховный вождь орков, и я приношу наши извинения Малому Дому эльфов, но прошу заменить невесту на любую на ваш выбор.

Теперь всем стало ясно, почему Гонор вел себя как ошпаренный. А кто остался бы спокойным, если бы с его молодой женой (гарантией мирного договора) «пообщался» грязный орк. Да еще и в присутствии молодого мужа.

— Разве вы, ваше величество, за это время не успели подтвердить брак с Эльдарой? — с неприязнью спросил наследный принц Старшего Дома. — Мы должны знать, кто первый был с невестой.

— Какая разница! Она теперь не может стать королевой. Я этого не потерплю. Если родственникам она не нужна, мы заточим ее в дальнюю крепость за измену, там она и умрет. Для мирного договора я готов жениться еще раз на ком скажут мои новые союзники.

— Разница есть, — ответил принц. — Если бракосочетание не совершилось, то за оскорбление спросим с орков, Эльдару заберем. Но в противном случае за честь и жизнь жены отвечает муж. Раз он допустил, что ей нанесли такое оскорбление, то он в ответе и перед нами. Это означает войну для Саррана и полное уничтожение королевской семьи. Кто взойдет на престол следующим, с тем и будем заключать договор. Может быть, он отнесется к эльфийской жене с должным уважением.

На короля страшно было смотреть. С одной стороны, отказавшись от Эльдары, он подписывает себе и родне смертный приговор (а в возможностях эльфов по части тайных убийств он не сомневался), с другой стороны, еще неизвестно, кто родится после сегодняшнего приключения.

— Давайте поступим так, — сказал герцог Дареон, первый министр, родственник короля. — Подождем месяц-другой, и, если королева не беременна (где это видано, чтобы эльфийка сразу понесла), король повторит попытку получить наследника.

— Она беременна мальчиком, — сказал жрец Эль. — Вы забываете про обряд, все было сделано для скорейшего зачатия.

— Но чей, чей будет ребенок?! — вскричал король. — Я что, должен оставить престол орку?!

— Ваш, Гонор, и вождя, — ответил эльфийский принц.

В кабинете послышался ропот и отдельные выкрики о том, что подобное невозможно.

— Почему невозможно? — спросил эльфийский жрец. — А как мы получаем наши растения и животных? Именно так — над самкой или маточным растением проводится обряд плодородия, и в течение суток можно скрещивать с кем надо.

— Но это же для животных, а не для людей! — прошипел возмущенный король.

— Вы уверены? — спросил принц и уточнил: — А почему верховный вождь пожелал «посетить» именно вас и именно сегодня?

— Этот выродок ждал пятнадцать лет, чтобы отомстить мне за свою жену. Ее зарезал кто-то из моего отряда. Мы совершали небольшой рейд по тылам орков (у нас была с ними небольшая война). В том селении этих зеленых и было-то не более сотни — не о чем и вспоминать. — Король рассказывал о своих подвигах ранней юности, и члены Совета одобрительно кивали. — Они плодятся как мухи, так почему я должен их считать. И ведь пробрался потайным ходом со своими головорезами. Видимо, кто-то предал. Все планы испоганил!

— Разве вы не знаете, что орки женятся один раз и на всю жизнь? Так что вождь имел полное право на месть, — сказал жрец богини Эль.

— Очевидно, что брак свершился, — стал подводить итоги наследный принц. — Договор обязаны исполнять и мы, и вы. Ни о разводе, ни о второй жене не может быть и речи. Мир продолжается, пока здоровы и достойно живут Эльдара и ее сын. При вашем дворе мы оставляем двух людей для охраны и воспитания будущего наследника. История с орками не должна выйти за эти стены — это в ваших интересах, Гонор. После рождения ребенка и будем решать, что делать. Время покажет.

Время показало. Разум королевы не выдержал испытаний брачной ночи, и она тихо угасла, не дожив и до годовщины своего сына.

Король Гонор, не ставя в известность эльфийский двор, женился на дочери герцога Дареона еще до истечения срока траура по королеве. Второй сын короля был младше наследника чуть более чем на три года.

Наследного принца Саррана, по настоянию родственников со стороны матери, назвали Эльчеор.

С соседями был установлен мир.

Пророчество начинало сбываться.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ГЛАВА 1

— Нам осталось потерпеть не более суток, после этого можно отправляться домой. Ненавижу людей, этих противных животных надо было уничтожить, когда у нас была такая возможность. Нет, решили посмотреть, что получится. Теперь придется вечно мириться с их привычками: гадить там, где живут, и тем, с кем живут.

Если бы я не понимал, о чем ведут разговор мои эльфийские охранники, то восторгался бы певучим журчанием их речи, как и все жители дворца. К сожалению, я прекрасно владел эльфийским и оркским языками, и радости добытые таким образом сведения мне не доставляли. Я только что услышал — жить мне осталось не более суток.

Радоваться нечему. Но и причин печалиться нет — я знал давно о готовящемся на меня покушении, и теперь у меня была возможность изменить свою жизнь.

Жизнь. Если можно было так назвать мое положение при дворе отца — что-то среднее между ценным заложником и редкой зверюшкой, которую все брезгливо пинают, но прибить не решаются из-за ее ценности. Так было всегда, сколько я себя помнил — ко мне относились с болезненным любопытством и легким опасением, как будто не знали, чего от эльфийского полукровки ждать в следующий момент.

Своей жизнью и тем более своим здравым рассудком я был обязан не безвременно почившей матушке, не старательно не замечавшему меня отцу, а двум старым семейным слугам — Наине и Казимиру. Наина числилась в свое время доверенной фрейлиной у моей бабки, старой королевы, была приставлена ко мне с самого рождения и отвечала головой за здоровье старшего сына короля. Не обращая никакого внимания на «сложные» обстоятельства появления на свет, Наина любила своего воспитанника безмерно, как только может любить всегда мечтавшая о ребенке женщина Детей у них с Казимиром не было, и появление на старости лет воспитанника они приняли, как подарок небес. Казимир в их трио играл главную роль — капитан королевских кирасиров в отставке, он уже в зрелом возрасте женился по совету королевы и старался не привлекать к себе излишнего внимания. Происходил он из семьи достойных, но обедневших дворян, был младшим сыном, и рассчитывать ему приходилось только на себя и старые семейные связи — они очень пригодились при его назначении воспитателем старшего сына короля.

Почему старший сын, а не наследник? — спросили бы вы. А потому что ребенок сомнительного происхождения даже в мыслях не достоин называться наследником Великого Гонора. Маги и целители подтверждали чистоту человеческой части моей крови, но после рождения сына от второй жены в официальных документах старший сын даже не упоминался.

Все старательно делали вид, что ребенок Эльдары где-то есть, но не здесь и не сейчас. Во многом это было даже удобно — меня никогда не вызывали к отцу, в отличие от младшего братца (тоже Гонора), не интересовались моими занятиями и моим мнением. В глазах двора я был никем и ничем, следовательно, никого и не интересовал. Через меня нельзя было подобраться к королю и выпрашивать должности и земли. Вся золотая молодежь вилась около Гонора-младшего, его матери-королевы и его деда — первого министра короля герцога Дареона.

Сегодня был знаменательный день для всего королевства — любимому сыну короля Гонору-младшему исполнялось двадцать два года, по закону он становился совершеннолетним и официально вступал в права кронпринца Саррана Рослый, белокурый красавец-принц имел бешеную популярность у слабого пола и вовсю пользовался этим. Армия знала кронпринца как отчаянного рубаку (он успел отметиться в нескольких стычках с орками) и любителя посидеть с однополчанами за столом с кружкой вина или перекинуться в картишки «на интерес». Народ Гонора-младшего обожал — девок прилюдно не портил, мужикам давал в зубы только за дело — что еще надо от принца и «надежы нашей». Тем более что про меня ходили по государству самые страшные слухи: как будто я чернокнижник, мятежник, сумасшедший и вообще больной, вот-вот помру.

«Неужели так необходимо было создавать мне такую репутацию в государстве, — размышлял я с горечью. — Как будто у меня были хоть какие-то претензии на трон». Смешно, но так хочется плакать. Это эльфийская кровь не дает достойно встретить смерть, глядя в глаза убийцам, которых осталось ждать всего несколько часов. Никто даже не подумал о возможности по-другому решить мою «проблему». Эльфийские «родственнички» ни разу не приехали навестить и хотя бы убедиться, что я еще жив, не сдох в канаве, где вполне мог оказаться, если бы не бабка — вдовствующая королева Гелена. Про отца и его жену королеву Дарину, «новую мамочку», и говорить нечего — в их жизни меня нет и не было. И сейчас настало время соединить мечты с реальностью — меня должно «не стать». Печально, но факт — я не нужен ни эльфам, ни людям.

— Ты нужен мне. — Тихий голос прозвучал слегка неожиданно. Странно, я был уверен, что об этой комнате было известно только Казимиру, но говорил точно не он. — Так и будешь сидеть, как овца, и ждать мясника или будем что-то решать? Малыш, тебе пора определиться — хочешь ты жить или нет. Времени у нас с тобой не более получаса, потом все будет намного сложнее. Пора бы нам познакомиться, Малыш.

Терпеть не могу, когда меня называют «малыш», «мелкий» или «задохлик», за это многие получали по носу, а то и крепче. Сложно не реагировать на такие насмешки, когда почти в двадцать пять лет выглядишь на пятнадцать. С такой родословной, как у меня, я должен благодарить богов, что смотрюсь не на десять, — эльфы считаются взрослыми после первой сотни и выглядят соответственно. Резко обернувшись, я заметил массивную тень в углу, но понять, кто это, было невозможно. Одинокая свеча хороша для печальных раздумий, для переговоров ее света было явно недостаточно. А то, что это переговоры, ясно было сразу, если бы гость хотел просто сказать «привет», пришел бы раньше или позже — уже с цветочками на могилку.

— Может, представишься, — говорю я. — Времени мало, а разговор серьезный.

— Сейчас от тебя нужно только одно — выбрать. Хочешь жить — уходим со мной и на моих условиях. Не хочешь — я ухожу один, а ты с горячей радостью встречаешь свою эльфийскую охрану.

— Неужели они сами, своими эльфийскими рученьками, будут делать грязную работу? — Я тяну время, так необходимое мне сейчас. — Людей подходящих не нашлось?

— Желающих много, надежных нет. Союз с людьми не оправдал себя, политическая обстановка у эльфов изменилась, многие Младшие Дома с удовольствием пощипали бы людишек. Но твое существование мешает осуществлению их планов. А вот твоя смерть, желательно трагическая, — прекрасный повод повоевать «за жизнь наших детей», убиваемых подлыми людьми. Так что твоя охрана ждет знака, когда будет подходящая обстановка во дворце. Старший Дом никогда не доверит такое дело наемникам, эльфы все сделают сами. Желаешь убедиться сам или пойдем?

— Кто же ты? — почти кричу, не понимая, зачем ему помогать мне. — Что тебе от меня надо?

— Надо? Доверие. Безоговорочное. Кто я? Позволь представиться — военный вождь клана Небесной Змеи Оррин Злопамятный, твой отец.

Его заявление стало последней каплей в чаше моего терпения. Наконец передо мной был тот, кто виноват во всех моих несчастьях. Молча, выхватив кинжал, бросаюсь на этого поганого орка. Глупо? Да! Но о «теплой» встрече с ним я мечтал последние двадцать лет! Встрече на троих — он, я и эльфийский кинжал. Что может быть унизительнее для орка, чем быть зарезанным изящным эльфийским кинжальчиком! Для такого случая я даже смазал его очень интересным ядом, так как о честном поединке между нами не могло быть и речи. Кто он и кто я. Он — самый воинственный и удачливый вождь орков за несколько последних столетий, а я — никому не нужный, никчемный и даже не полукровка, а вообще неизвестно кто!

— По крайней мере, ты смелый. Или наивный. — Держа меня на вытянутой руке за воротник, орк внимательно рассматривал то, что попало ему в руки. — Но не идиот и не больной, как о тебе отзываются многие твои знакомые. Конечно, придется много поработать над тобой, но потенциал есть.

— Ненавижу. Ненавижу! Ненавижу тебя! Чтоб ты сдох в мучениях и никогда не возродился! Если бы не ты, мать была бы жива! Отец признал бы сыном, и семья любила бы меня! А ты! Ты! Ты все испоганил своими зелеными лапами! Кто? Кто просил тебя вмешиваться в чужие дела! Отомстил? Кому? Гонору всегда было плевать на меня и мать!

— Истерику прекращай. На нее нет времени. — Орк опустил меня на пол. — Ни на что нет времени. Есть ли у тебя то, без чего ты не обойдешься? Решай быстрее, или уходим так.

Я лихорадочно пытался сообразить, что мне необходимо, и вопрос о целесообразности нашего совместного путешествия как-то отошел на второй план. До меня дошло, что за всю свою жизнь у меня так и не накопилось ни ценных вещей, ни дорогих сердцу памятных вещиц, ничего. Мои любимые книги, немного маминых драгоценностей и кое-что из оружия я хранил здесь, в потайной комнате. А обрести друзей и близких так и не довелось. По большому счету только мои воспитатели — Наина и Казимир — были мне дороги, но не тащить же стариков неизвестно куда. Схватив походный мешок, быстро покидал в него свои вещи и через пять минут был готов к путешествию. В том, что придется тащиться далеко и долго, я не сомневался. Не такая репутация у моего второго папаши — он не будет мелочиться. Присел «на дорожку», вспоминая — не забыл ли чего, и вдруг понял, что стал совершенно спокоен и готов к любым поворотам судьбы. Что во дворце и в этой стране ничто не удерживает меня.

— Готов? Пошли!

Орк развернулся от входной двери, подошел к дальней стене и нажал на что-то. К моему удивлению, здоровенный шкаф мягко отодвинулся, и Оррин направился в открывшийся проход. Вслед за ним, взяв горящую свечу, поспешил и я. Идти было неудобно, темно и узко. Часто встречались ответвления, коридорчики, ниши, какие-то дверцы, но что интересно — пыли и паутины не было, значит, за всем этим хозяйством кто-то следил. Я старался не упускать из виду спину орка — без него мне не выбраться из этого лабиринта. Уверенные движения вождя орков наводили на размышления о частоте посещений им нашего дворца. Я злорадно усмехнулся, вспомнив, как Гонор в свое время сильно возмущался — «как это орки попали во дворец?!» Пусть скажет спасибо, что они не перерезали всех во сне, с таким-то знанием местных «потайных» ходов.

— Тихо! Подожди.

Орк остановился у неприметной дверцы, прислушался и тихонько постучал. Ему сразу же открыли, и мы прошли в комнату. За дверью кто-то стоял.

— Казимир? А ты тут при чем?

Мой воспитатель прижал палец к губам и указал на кресло, стоящее у камина. Кресло было повернуто так, что оттуда, где я стоял, не было видно, с кем там шепчется вождь.

— Подойди! И закрой рот — ты не конюх! — прозвучал подозрительно знакомый голос.

Ну конечно! Как могло обойтись без старой паучихи, моей бабки — вдовствующей королевы Гелены. Бабушка была вообще очень неординарной личностью. Ее до судорог боялся весь двор, а особенно моя «вторая мамочка». Бабка считала ее полной дурой и не скрывала своего мнения, а Гонор-старший старался воздерживаться от участия в их тихой войне. Гелена сохранила на удивление острый ум для своих восьмидесяти лет и заставляла всех окружающих считаться с ней. И то, что перед уходом вождь привел меня к ней, говорило о многом.