Не всем его решения пришлись по вкусу, но такова суть всей процедуры разбирательства. Как бы то ни было, он был советником семьи Зодлак, чья мощь незримо нависала за его спиной, поэтому независимо от результата просители покидали ступени судейского престола молча и учтиво. Если кому-то из них казалось, что с ними обошлись несправедливо, всегда можно пожаловать патриэлю.

А потом настало время заслушать шестое дело.

Сразу же стало понятно, что оно не похоже на предыдущие, да и вообще ни на один случай, которые Лакувиву приходилось рассматривать.

В дверь зала, охраняемую по бокам стражниками, вошли четверо просителей. Трое из них были инородцами незнакомого Лакувиву биологического вида: двое ростом со среднего чисса, один чуть выше другого, и еще один — почти на треть ниже своих сородичей. Советник ориентировочно определил их как взрослого мужчину, взрослую женщину и ребенка, а может, подростка. Вероятно, они сошли с корабля, который вчера приземлился на космодроме Мощеного Тракта, хотя патриэль в своей предварительной сводке не привела никаких подробностей, кроме самого факта его прибытия.

Что гораздо важнее — в сводке не было ни слова о том, что они покинули Мощеный Тракт и направились в Красные Холмы. Возможно, четвертый член группы разъяснит ситуацию.

Лакувив постарался рассмотреть его повнимательней. Это был молодой чисс не старше двадцати лет. Покрой его одежды и узоры на ней были советнику незнакомы — в семье Зодлак подобного точно не носили, — но облик в целом выдавал благородство и богатство своего хозяина. Чисс тихо переговаривался с инородцами, пока они шли к судейскому престолу. Кто он им — проводник, а может, надзиратель?

Вслед за просителями в зал вошел еще один стражник и присоединился к тем, что уже стояли у дверей. На вопросительный взгляд Лакувива он ответил коротким кивком. Значит, при стандартной проверке оружия при них не обнаружили. Разумеется, инородцам бы не позволили войти в зал, будь у них оружие, однако сам факт, что они им не запаслись, говорил в их пользу.

Советник снова перевел взгляд на просителей. Кожа на их лицах была испещрена ярко-красными и белесыми складками, которые чередовались, насколько можно было определить, в случайном порядке. Сочетание разноцветных складок на каждом лице было непохожим на другие — возможно, это способствовало узнаванию. Рты инородцев напоминали безгубые щели, расположенные где-то между складок. Глаза черные и в то же время ясные и прозрачные. Все трое одеты в балахоны с вытканным серебристой нитью узором, только у самого высокого на бордовом фоне, а у его спутников — на синем.

Молодой чисс подал инородцам знак остановиться, когда они были в трех шагах от постамента. Сам он выступил вперед и поклонился Лакувиву.

— Чествую вас, советник Зодлак’уви’вил, — сказал посетитель. — Меня зовут Кодуйо’по’некри, я проездом на вашей планете.

— Добро пожаловать, Йопонек. — У Лакувива проснулся внезапный интерес к гостю: Кодуйо, как и Зодлак, принадлежали к Сорока великим семьям — второй ступени власти в Доминации после Девяти правящих семей. Кем бы ни были эти инородцы, то, что их сопровождает Йопонек, побудило Лакувива проявить к ним внимание. — Позвольте спросить, почему вы прибыли в Красные Холмы вместо того, чтобы остановиться в одном из поместий семьи Кодуйо на Селвисе?

— Я посвятил этот год странствиям, советник Лакувив, — пояснил Йопонек. — Путешествую по Доминации, набираюсь опыта и знаний за стенами классной комнаты.

— А, — кивнул Лакувив. — «Год странствий» в некоторых семьях был традицией: годовой перерыв между школьным обучением и специализированным образованием, во время которого молодые чиссы могли путешествовать, медитировать, познавать мир и себя.

Сторонники этой традиции утверждали, что она помогает молодежи определиться с целями и теми способностями, которые нужны для их достижения, чтобы избежать метаний в выборе будущей профессии. Противники считали, что это блажь за родительские деньги, которая позволяла их отпрыскам безнаказанно предаваться безделью. Находились и циники, которые говорили, что эту традицию изобрели специально, чтобы сплавить детишек прочь с глаз в самый бунтарский период их жизни.

— В пути мне посчастливилось встретить Хаплифа, его жену Шимкиф и их дочь Фросиф, — продолжил Йопонек, поочередно указывая на каждого из инородцев. — Я очень многому научился за время нашего совместного путешествия. Вчера мы прилетели на Селвис и сразу же направились сюда, чтобы попросить вас и вашу семью о милости.

— Да неужели, — буркнул Лакувив, переведя взгляд на главу семейства инородцев.

— Точно говорю. Они…

— Вы уполномочены говорить от их имени? — оборвал его Лакувив.

— …Цивилизованные кочевники… — Йопонек запнулся. — Что?

— Если они хотят обратиться с просьбой, пусть сами говорят за себя. Вы, Хаплиф, говорите на чеунх?

— Он хочет, чтобы вы сами сказали, что вам нужно, — перевел Йопонек на торговый язык миннисиат.

Хаплиф низко склонил голову перед молодым чиссом, затем шагнул поближе к нему и снова поклонился, на этот раз перед Лакувивом.

— Приветствую тебя, советник Зодлак’уви’вил из семьи Зодлак, — неожиданно мелодичным голосом произнес он. Артикуляция тоже была на высоте, что удивительно для столь примитивной ротовой щели. — Как уже сказал наш уважаемый спутник, мы, горстка агбуи — цивилизованные кочевники. Вот уже более тридцати лет мы странствуем по Хаосу…

— Минуточку, — перебил его Лакувив, недоверчиво сощурив глаза. — Как вы поняли, что Йопонек сказал про вас? Вроде бы вы не говорите на чеунх.

— Да, не говорят, но немного понимают, — озадаченно вступился за них юноша. — Со многими инородцами так: с паататусами, некоторыми следопытами из Гильдии навигаторов. Многие путешественники попадали за пределами Доминации в неловкие…

— Точно, точно, — снова оборвал его Лакувив, немного досадуя на себя. Мальчишка был прав: неумение говорить на чеунх не означает, что инородец не понимает этот язык. Это можно было назвать профессиональной деформацией: как только советник занимал судейское кресло, сразу же начинал цепляться к противоречиям и недомолвкам, и было очень трудно пересилить себя. — Пожалуйста, продолжайте.

Хаплиф, подбодренный одобрительным кивком Йопонека, снова повернулся к Лакувиву.

— Мы, горстка агбуи — цивилизованные кочевники, — повторил он. — Вот уже тридцать лет наша группа из пятидесяти участников странствует по Хаосу в поисках новых знаний, друзей, расширения горизонтов нашей жизни. Наш новый друг Йопонек подал идею, что на Селвисе можно ненадолго арендовать участок земли и вырастить специи, чтобы окупить расходы на наши странствия.

— Понятно, — кивнул Лакувив. Уже не одну сотню лет через Доминацию то и дело тянулись беженцы с других территорий. Некоторые обращались к местным патриэлям с просьбами остаться, но почти всех ждал отказ и высылка. Цивилизованные кочевники, стремящиеся не осесть на чисской земле, а лишь временно ее возделывать — это что-то новенькое. — Какой участок вам нужен и на какой срок?

— Не очень большой и ненадолго. — Хаплиф развел руки с длинными пальцами примерно на метр. — Площади двадцать на двадцать таких отрезков будет достаточно. — Он опустил руки. — Неплохо было бы, чтобы неподалеку была площадка для нашего корабля, но и только. Что до срока, то все займет пять-шесть месяцев.

Лакувив задумчиво постучал пальцами по подбородку. Он знал, что это вполне осуществимо. Четыреста квадратных метров — не так уж и много. К тому же в провинции Красных Холмов имелось несколько скалистых холмов, большинство из которых были окружены скудными угодьями, где можно было разве что скот пасти. Если они подойдут под специи Хаплифа, то найдется и участок, который на полгода можно вывести из оборота.

Теперь хотя бы стало понятно, почему Йопонек привел просителей к нему, а не к советникам собственной семьи. Кодуйо на Селвисе принадлежали только городские территории и собственное поместье, плодородной земли у них не водилось.

— Что у вас за специи? — спросил советник.

— Я привез на пробу. — Сунув руку в складки одежды, Хаплиф извлек небольшой пластиковый конверт, в который были вложены четыре конверта побольше. — Их уже не раз проверяли на других планетах, и нигде не выявили угрозы местным растениям, животным или разумным существам.

— Мы еще раз проверим, — сказал Лакувив. В соответствии с правилами этикета по правую руку в метре от него стояла старшая помощница Зодлак’джи’иприп. Подозвав ее ближе, советник вручил ей конверт. — Отправьте их на анализ в лаборатории «Влайдан». Предупредите, что это срочно.

— Слушаюсь, сэр, — ответила Лакджиип. Бросив на инородцев короткий, но придирчивый взгляд, она удалилась.

— Еще они могут мастерить произведения искусства и драгоценные украшения, — услужливо сообщил Йопонек, роясь в поясной сумке. — Я сейчас вам покажу…

— Но нет, мой юный друг, — немного пафосно произнес Хаплиф, аккуратно ухватившись за его запястье. — Это ваш подарок. Хозяину я приготовил другой.

Снова нырнув рукой в складки одежды, он выудил оттуда два предмета размером с наперсток.