— Нисколько, — заверил его Траун. — Доминация поощряет рассказы, в которых описывается и подчеркивается наша военная мощь. Самые легкие победы — те, ради которых не приходится даже вступать в бой. Однако утолите мое любопытство: никардуны напали на Рапакк, но так и не направили сюда достаточно войск, чтобы полностью вас покорить. Как генерал Йив мог так просчитаться?

— Верно подмечено. — Голос Уингали будто стал ниже. — У нашего народа есть поговорка: пустишь в дом мягкосердечие, усыновишь скорбь. Вот так все и вышло. За три месяца до нашей с вами встречи из неизвестной нам системы прибыл корабль с двумя сотнями беженцев. Они сказали, что их планета разорена гражданской войной.

— Что это за планета? — уцепился Траун.

— Мы так и не узнали, — сказал Уингали. — Они не сообщили нам ни ее название, ни то, как они называют свой народ. Только рассказывали об ужасных разрушениях и умоляли дать им убежище, чтобы вся их цивилизация не канула в небытие.

Он издал визгливый возглас:

— Представьте себе наши чувства, когда позже вы заговорили о сборе произведений искусства тех народов, которые сами не могут их сохранить. Казалось, будто вы намеренно заговорили о ситуации, в которой оказались эти беженцы и мы сами.

Самакро искоса посмотрел на каменное лицо Трауна, а затем на Талиас, у которой как раз все читалось в глазах. В отчете о той вылазке не было сказано ни слова об отчаянии осажденных и о предложении сохранить их предметы искусства. Интересно, умолчание было намеренным или Траун просто решил, что эти факты не имеют значения для оценки военной обстановки?

— Сколько времени прошло от прибытия беженцев до появления никардунов? — спросил он.

— Почти нисколько, — горестно поведал пакк. — Несчастные еще изливали нам свои страхи, а захватчики уже нагрянули в нашу систему. Беженцы просили нас дать им уйти и даже звали с собой, чтобы наша планета и цивилизация не погибли. Они и рассказали нам — вернее, напомнили — о таинственных чиссах, на чью помощь так надеялись.

— Почему же вы не дали им улететь с вашими собственными эвакуационными кораблями? — осведомился Траун.

— Возможность была упущена, — вздохнул Уингали. — К тому моменту мы сообщили никардунам, что никакие беженцы к нам не прилетали. Если бы их корабль вышел из укрытия, захватчики уличили бы нас во лжи. Но вожди младших кланов воодушевились идеей защиты наследия паккош и поисков помощи извне. Мы приготовили два корабля с пассажирами и попытались провести их через заслоны никардунов.

Пакк с надеждой посмотрел на Трауна:

— Они долетели до вас? Вы о них не упоминали, ни сейчас, ни тогда, на шахтерской станции. Но вы же здесь.

— Один корабль достиг границ чисского пространства, — сообщил капитан. — К сожалению, их уничтожили, не дав возможности доставить сообщение. У второго корабля в точке встречи отказал гиперпривод, и никто не выжил.

— Значит, все мертвы. — Уингали опустил взгляд в пол. — Надежда себя не оправдала.

— Ни в коем случае, — возразила Талиас. Самакро услышал в ее голосе печаль и сострадание. — Благодаря тому, что вы отправили эти корабли, мы смогли выйти на вас, а следующим шагом было найти и разгромить генерала Йива. — Она указала взмахом руки на разрушенный город. — Пускай цена высока, но вы смогли изгнать захватчиков с родной планеты.

— И отбить у них их собственный корабль, — добавил Самакро. — Могу я узнать, как вам это удалось?

Уингали поднял на него взгляд; оперенный гребень покачнулся, будто от неосязаемого сквозняка.

— Прошу нас простить, но это должно остаться секретом паккош. Теперь, когда весь Хаос знает о нашем существовании и о нашей уязвимости, подобный прием может пригодиться нам и в другой раз.

— Понимаю, — сказал Траун. — Впрочем, я не думаю, что молва о Рапакке разошлась так широко, как вам представляется. Выжившие никардуны разрознены, а беженцы, которых вы приютили, вряд ли будут представлять для вас угрозу.

— Опасность может принять какую угодно форму, — возразил Уингали, снова тряхнув гребнем. — Настал момент признаться, что вас пригласили сюда не только для того, чтобы выразить благодарность от народа паккош. С беженцами возникли проблемы, и мы надеемся на вашу помощь.

Он посмотрел на Талиас:

— Или на вашу.

Она встрепенулась, метнув взгляд на Трауна:

— Мою?

— Верно, — подтвердил Уингали. — Судя по всему, у беженцев матриархальное общество, и всем заправляет женщина, которую называют магис. Есть мнение, что она охотнее выслушает ваши советы и точку зрения, чем наши.

— Почему же вы не прибегли к помощи женщин из вашего народа? — спросил Траун.

— Все… не так просто, — помедлив, признал пакк. — В последнее время случилось несколько происшествий, которые подорвали отношения между магис и паккош. Иногда мне даже кажется, что мы никогда не вернем их доверие.

— Что за происшествия? — вставил Самакро.

— Недопонимание, — пояснил Уингали. — Культурные противоречия. Обстоятельства, которые мы не можем в подробностях вам раскрыть.

Он снова повернулся к Талиас:

— Но когда я рассказал им об инородцах, которые изъявили желание сохранить наше искусство и которым я доверил высоко чтимое кольцо малого клана, магис была явно заинтригована. Я надеюсь, что это любопытство сподвигнет ее поговорить с вами.

— Даже не знаю. — Талиас снова растерянно оглянулась на Трауна. — Я не дипломат и не политик. И речь идет о другом биологическом виде. Ума не приложу, о чем с ними говорить. — Она снова воззрилась на капитана. — А можно ли мне вообще вести с ними беседы?

— У вас неплохое чутье в этих вопросах, — приободрил он ее.

«И опыт нескольких месяцев работы с десятилетним ребенком», — мысленно добавил Самакро. Дети в этом возрасте будут почище инородцев, свалившихся тебе на голову из Хаоса.

Разумеется, вслух он этого произнести не мог, даже если бы переключился с таарджи на чеунх: не позволяло присутствие чужака. Однако ей и самой, скорее всего, приходили в голову такие же мысли.

Или не приходили. Талиас все еще страдальчески морщила лицо в раздумьях.

— Не знаю, — повторила она. — Каких советов от меня ждут?

— Как я и сказал, беженцы прибыли на Рапакк по указке магис. Многие хотят вернуться домой, но она единственная, кто может принять окончательное решение. К тому же координаты родной планеты есть только у нее.

— А она не хочет вернуться? — спросила Талиас.

— Она не хочет никуда лететь, — ответил Уингали. — И оставаться тоже не хочет. — Он немного помолчал. — Она ищет смерти.

Талиас округлила глаза:

— Ищет смерти?

— Да, — подтвердил пакк. — Расстаться с последней надеждой и умереть.

— А она может передать кому-то титул магис? — ввернул Траун.

— Постойте. — Талиас хмуро повернулась к капитану. — Не хотите ли вы сказать, что мы просто махнем на нее рукой?

— Раз она собралась умереть, значит, титул для нее больше ничего не значит, — отрезал тот. — Раз так, она должна понимать, что обязана назначить преемника. Учитывая информацию, что некоторые из них хотят вернуться домой, им ничего не остается, как дать ей умереть и избрать нового правителя.

— Нет, они должны ее переубедить, — не унималась Талиас.

— По-моему, именно это Уингали и предлагает вам сделать, — заметил Траун.

— Потрясающе, — вздохнула воспитательница. — Значит, от меня ждут не только совета. Я должна уберечь чью-то жизнь.

— На самом деле все еще сложнее, — сказал Уингали. — Она ищет смерти не только для себя, но и для всех своих сородичей.

— Что? — выпалила Талиас, уставившись на пакка. — Всех до единого?

— А как на это смотрят они сами? — поинтересовался Траун.

— Как я и сказал, многие хотят жить и вернуться домой. Но повиновение правительнице является для них непреложным долгом. Они дали понять, что, если магис решит покончить с собой и прикажет им сделать то же самое, они подчинятся.

— Как будто мало мы на это насмотрелись, — процедил Самакро.

— О чем речь? — повернулся к нему Уингали. — Вы знаете этот народ?

— Народ — нет, а милая привычка нам знакома, — ответил первый помощник. — Старший капитан, вы помните, как весь экипаж никардунского фрегата покончил с собой, чтобы не попасть в плен?

— Здесь ситуация несопоставимая, — с дрожью в голосе возразила Талиас.

— Я и не говорю, что сопоставимая, — заметил Самакро. — Я всего лишь сказал, что снова всплыла склонность некоторых к массовому суициду вместо поиска альтернатив.

— К слову, средний капитан, вы с Талиас совместно озвучили занятное совпадение, — задумчиво протянул Траун. — Если магис предпочитает смерть возвращению домой, не означает ли это, что там ее ждет та же судьба, что и пленных никардунов? Вдруг ей светят заточение и допросы?

— Логичное предположение, сэр, — согласился Самакро. — Они покинули планету в разгар гражданской войны. Нам не известно, что их ждет по возвращении. — Он посмотрел на воспитательницу. — Наверное, мы и не узнаем, если никто не поговорит с этой дамой.

Секунду Талиас выдержала его взгляд, а потом опустила глаза. Самакро видел, что она очень, просто отчаянно хочет помочь. Мысль о том, что кто-то сознательно идет на смерть и ведет за собой весь народ, неимоверно ее пугала.