Не так давно мы потеряли все в результате пожара, и родителям пришлось брать кредиты, чтобы все начать с нуля.

Я же после сцены с Марком просто воспользовалась ситуацией и смоталась к отцу, где и окончила школу. А папа только рад: девочка в доме очень облегчает жизнь, по его словам.

Отпуск у папы выпадал как раз на время моей учебы или экзаменов, и я долго не могла сюда приехать.

Да и не особо хотела. Подростки, сложные периоды и все такое.

Безответная любовь, которую я хотела выжечь любым способом, даже жертвуя временем с мамой и Стасом.

И сейчас я понимаю, что все было не зря. Конечно, меня цепляет близость Марка, но я уже не истекаю слюной и не готова на все только ради его взгляда.

И это, скажу вам, большой шаг вперед!

Усаживаюсь за стол. Мама колдует над плитой, и я втягиваю аромат свежесваренного борща.

— М-м-м-м-м, борщик.

— Ага, по твоему любимому рецепту.

Мама ставит передо мной тарелку, белый свежий хлеб и сметану. Рот мгновенно наполняется слюной.

Усаживается напротив, подпирает руками подбородок и всматривается в меня.

— Ма, мне так кусок не полезет в горло, — смеюсь.

— Давай, давай, хлебушек тоже вот только подоспел.

Пододвигает хрустящую корочку, в которую я с удовольствием запускаю зубы.

Мама у меня пекарь, и это не только кайф свежей выпечки, но и конец фигуре.

— Ма, ну ты все мои труды по сохранению фигуры убьешь.

— Ничего не хочу слышать, я видела, как тебя чуть не сдуло на улице.

Фыркаю.

Мама выжидающе смотрит на меня.

— Что?

— Ну рассказывай, как там папа?

Пожимаю плечами, уминая ужин за обе щеки и чуть ли не постанывая от удовольствия.

— Скучает. Но вроде как его отпустят на три месяца через пару недель. Я предлагала вместе приехать, но ты же знаешь папу. Совсем полярником стал. Выпнул к тебе, сказал, я тут нужнее и надо к поступлению готовиться.

— Решила, куда поступаешь?

— Да, хочу в музыкальный.

— Это правильно, — поддакивает мама, — тебя там с руками оторвут. За твой голос.

— Посмотрим.

— О-о-о, давай тарелку, — перехватывает посуду у меня, когда иду к раковине, — ты глаза через раз уже открываешь. Иди отдыхай.

— Да я помою.

— Иди, говорю!

Подталкивает к выходу.

— Завтра поболтаем, а сегодня отдохнуть надо.

— Спасибо, мамуль, — чмокаю её в щеку и плетусь в комнату.

Ноги шоркают по линолеуму, и глаза слипаются. Вот что делает мамин борщ с уставшей мной.

Уже в полёте к подушке слышу звук сообщения. Заставляю себя посмотреть, кто там, и сон аж слетает, когда вижу текст.

— Блин! — пищу, не рассчитав силу, и получатся весьма громко.

Стискиваю в руке телефон. Зажмуриваюсь.

— Ты ещё не в отключке? — мама заглядывает в мою комнату и с осуждением смотрит на телефон в руках.

— Я забыла твою черешню.

Мама хмурится.

— Какую ещё черешню, доча? Тебе сон приснился?

Цокаю. Падаю на подушку и упираюсь глазами в потолок.

Откуда у него мой номер? Он за все время ни разу не дал о себе знать, а тут прям написал.

Да и я дурында! Я точно помню, что забирала это проклятое ведерко, а потом, видимо, опять его засунула в машину, когда отдавала кофту.

Молодец, что сказать!

— Мы, когда ехали, заехали на дачу к бабушке Марка. Ну и я там, чтобы время скрасить, набрала тебе такой черешенки.

При воспоминании аж слюней полный рот набирается. Сглатываю.

— Ну Марк же сейчас со Стасом, напиши Стасу, чтоб он не забыл.

Хныкаю.

— Это мой трофей, вообще-то. Я хотела, чтобы ты меня за него расцеловала.

Мама смеется, усаживается на мою кровать.

— Я тебя и так расцелую. Без всяких трофеев. А самый главный мой трофей — это ты, солнышко.

На сердце теплеет. Мне не хватало маминой ласки. Папа тоже, конечно, мог что-то такое выдать. Но вот расцеловывать не очень любил.

Полярник, что с него взять?

— Только я? Без Стаса?

Мама опять хихикает.

— Только ему не говори. Он мне много крови выпил в свое время.

Утыкаюсь в подушку и похрюкиваю от смеха.

— Ага, мне теперь есть чем тебя шантажировать.

Мама цыкает.

— Вот все вы Борзовы такие. Только козырь в рукаве появляется, так сразу за шантаж.

— Эй, — легонько щипаю маму за бок, — ты тоже Борзова.

— О нет, это качество достается вам при рождении. Все, спать!

Чмокает в макушку и выходит, закрыв дверь.

Я все ещё держу в руке телефон. Изучаю тени на потолке от деревьев за окном. Пляшут, как маленькие человечки, вальсируют.

Откуда же у Марка мой номер? Этот вопрос вспыхнул в голове и никак теперь не хочет потухать.

«Стасу передай», — отбиваю ответ.

Так, сон все равно улетел в трубу. Захожу в соцсети и прокручиваю ленту. Как всегда, ничего интересного.

Наряды, приколы, от которых не смешно, тверки.

Загорается заявка в друзья. Сердце волнительно вскидывается, когда дрожащим пальцем нажимаю на иконку с цифрой.

Марк Оленин…

Ого, три года прошло, прежде чем он опять рискнул сунуться ко мне в соцсеть.

Тогда я его без сожаления удалила, думала, что навсегда.

Не успеваю отправить сигнал мозгу, чтобы палец не ткнул куда не надо, как мозговой импульс решает иначе.

И вот мы уже друзья с Марком Олениным.

Он сейчас онлайн. Сглатываю, пока смотрю на его аватар. Он тут до армии, ещё со своей непослушной шевелюрой.

Это сейчас у него волосы ещё не так отросли, но, уверена, скоро он вернет себе прежнюю прическу.

С ней он выглядел более хулиганистым.

— Ну да, я смотрела его соцсети, — бурчу в пустоту, пытаясь оправдать себя.

С наглостью танка просматриваю фото, но ни одной фотки с той самой Мартой нет. Ни намека нет на её присутствие.

Одно сообщение. Сердце тормозит. Глубоко вдохнув, открываю непрочитанное.

«А я хочу лично тебе отдать».

«Не уверена, что мы ещё увидимся. Вчера была трагичная случайность. Откуда у тебя мой номер, Оленин?»

«Всегда был…»

Хлопаю глазами, соображаю, что ответить, но карандашик приходит в движение опять.

Сердце где-то в обмороке уже. Как и я…

«Мы обязательно увидимся, когда я буду учить тебя ездить на машине…»

Глава 7

Марк

— Э, тебе настолько со мной стало скучно, что ты уже с кем-то там встречу назначаешь? — вырывает меня из переписки друг.

Отрываюсь от экрана. Стас сидит, развалившись, в кофейне и потягивает какой-то смузи.

— Боже, ты такими темпами превратишься в фитоняшку, над которыми ты постоянно ржал, — кривлю губы.

Получаю в ответ громкий ржач.

— Да это вкусно. Сам попробуй.

И пихает мне стакан с непонятной бурдой.

Отталкиваю руку.

— Ой, фу, избавь меня от этого зрелища.

— Ты просто мне завидуешь.

— Чему? Что у тебя зубы не в состоянии пережевать фрукты? Мало приятного.

Выгибаю бровь, пока Стас втягивает свой напиток с таким наслаждением, как будто это напиток богов.

Мимо нас проходят две девчонки, и одна из них пожирает взглядом Стаса.

Но друг не реагирует. Вообще. Даже мимолетно не смотрит. А вот это уже интересно…

Он редко пропускал возможность с кем-нибудь пофлиртовать.

— Так с кем ты там переписываешься?

Игнорю вопрос. Мы не лезем в дела друг друга. Только вот тут дело касается его сестренки младшей.

И не уверен, что это правило для Стаса будет актуальным.

— Неужели с Настей?

— С какой? — нервно кашляю.

Выдаю себя по полной. Друг не идиот, чтобы вот так соскакивать с темы.

— С моей.

Бросаю взгляд в окно. Темный город, редкие машины, огни фонарей.

И к чему я это замечаю?

— Написал, что она забыла в машине урожай.

— Марк, не заговаривай мне язык.

— Чего ты от меня хочешь? — закипаю от его идиотских вопросов.

Стас поднимает руки.

— Полегче, брат. Нормально разговариваю. Ты прекрасно знаешь, что для меня значит Настя.

— Естественно.

— И ты прекрасно знаешь, что будет с тем, кто посмеет её обидеть.

Сглатываю.

— Ну уж мне-то не знать…

Становимся серьёзными. Стас жует губу, о чем-то сосредоточенно думает.

— Я не против тебя. Только разберись с Мартой, прежде чем лезть к моей сестре.

У меня отпадает челюсть.

— Не против?

Стас пожимает плечами.

— Лучше рядом с ней будешь ты, чем какой-то незнакомый отморозок. Но подумай ещё раз, — он замолкает, но я примерно представляю, куда он сейчас поведет, — насколько все у тебя серьезно. Потому что если так, погулять и кинуть…

Он снова замолкает. На телефон приходит сообщение. Давлю в себе порыв схватить его и ответить.

Сейчас многое стоит на кону. И я должен сначала все выяснить со Стасом.

— То?

— Я не посмотрю, что ты мой лучший и единственный друг. Брат, я тебя за Настю порву. Так что подумай хорошо.

Стучит по виску.

А что думать? У меня год был, чтобы подумать. И теперь я ни за что не протуплю и не упущу своего.

— Да я подумал, брат.

«Теперь только в твоих мечтах, Маркуш. Я передумала!»

Посмотрим, мелкая язвочка. Посмотрим…

— Кстати, ты же знаешь, почему она сорвалась резко с места?

Блин! А вот это попадалово.

— Допустим, — пытаюсь соскочить.

Но Стас так просто не ведется никогда. Прищуривается. Отставляет свою смесь подальше и опирается на стол.