Лю с облегчением взъерошил волосы. Он отер лицо от пота и поглядел на друга.

— Ты как, Малыш?

— Есть охота.

— И правда, — рассмеялся Лю. — То-то ты отощал, бедняжка. А ну-ка…

Он открыл мешок. Тот был наполовину заполнен завернутыми в листья папоротника хлебными ломтями. Свежими, ароматными, только-только из печи. Облизнувшись, Лю достал один из них и откусил краешек. Удовлетворенно кивнув, он бросил находку Жу Пеню.

— Ты мой спаситель, — пробурчал тот и запихал в рот весь кусок.

Пока приятель прохлаждался, Лю подполз к противоположной стороне террасы. Верхушку ограждения обвивали стебли дзюкайских вьющихся пионов. Огромные оранжевые цветы распустили лепестки и будто тянулись навстречу лучам заходящего солнца. От их терпкого сладковатого аромата у Лю закружилась голова. Он облокотился на ограду и посмотрел в сторону моря. Портовая часть столицы медленно загоралась огнями ламп. Желтое море переливалось тысячами солнечных бликов. Им вторили позолота храмов и пагод, покатые, с застроенными вверх краями крыши домов и зеркала парковых прудов. Улицы полнились разговорами прохожих, лаем собак и криками торгашей с разгромленного рынка. В воздухе тянуло прохладным бризом вперемешку с запахом печеных овощей.

Голодный кит в животе громко объявил о своем пробуждении и потребовал еды. Лю вернулся к мешку, достал кусок хлеба и подошел к другой стороне террасы. Отсюда открывался отличный вид на Белую реку и главную городскую площадь. Сразу за ними возвышалась далекая громада Императорского дворца.

— Нужно вернуться сюда во время Сячжи, — пробормотал он с набитым ртом.

— Чего? — опомнился Жу Пень. Он разлепил покрасневшие глаза и тупо поморгал. — Уже пора?

— Отсюда видно половину города, Малыш. Когда грянет праздник летнего Солнцестояния, — Лю радостно похлопал друга по животу, — утащим себе рисового вина, лепешек и придем сюда!

— Посмотрим на салюты!

— Именно, — подмигнул Лю. — А теперь давай-ка поднимайся. Скоро встреча с нашим несчастным заказчиком.

— Ха! С «заказчиком»!

Жу Пень встал, расправил плечи и возвысился над другом почти на голову. Лю был высок, однако в росте со здоровенным Малышом никто не мог потягаться. Как и в силе. Когда дела шли совсем плохо и красноречие Лю уже не могло разрядить опасную ситуацию, в дело вступали внушительные кулаки Жу Пеня.

«Если Малыш на твоей стороне, все будет хорошо», — любил приговаривать Жу Пень. Однако сегодня против целого леса мечей и копий им помогли только прыткие ноги.

— Интересно, — насупился Малыш, когда они выбрались из покинутого жилища и пошагали в сторону своего пристанища, — почему этот дом заброшен? Место хорошее, да и… это… совсем рядом с базаром. Может, нам стоит занять его?

Лю помрачнел:

— Кто знает, Малыш? Сюда могли прийти Императорские стражники. Ты ведь слышал, что люди пропадают и никто их больше не видит? Возможно, хозяев этого дома постигла та же судьба.

Жу Пень замолчал, что случалось нечасто. Пребывая в дурном настроении, воры протиснулись через узкие закоулки и вышли из торгового района. Вскоре дорога привела их к старому городу. Обычные горожане предпочитали держаться подальше от этого места, застроенного старинными и полуразвалившимися домами.

Грязное пятно на лице великой столицы обходили стороной имперские солдаты, и местные жители были предоставлены сами себе. Настоящее раздолье для таких воришек, как Лю и Жу. Уже много лет, с тех пор как познакомились, они жили в этих богами забытых местах. Будучи еще мальчишками, друзья поселились в одной из полуразваленных халуп, где и обитали до сих пор. Лю частенько называл этот район «родными трущобами».

— Чего будем делать с едой? — спросил Малыш, когда на пути возникла огромная и точно не дождевая лужа. — Зря, что ли, шеями рисковали?

Лю ловко перебрался по тонким дощечкам, брошенным через зловонную лужу, и махнул приятелю.

— Сам знаешь, кому она пригодится больше, чем нам.

Они прошли мимо старых доков, которыми теперь, кроме рыбаков, никто и не пользовался, и остановились перед двориком на четыре ветхих дома. Угловатые крыши совсем покосились. Красная черепица почти полностью слетела, и кое-где виднелись огромные прорехи. Там поместился бы даже Жу Пень. Не успели они сделать и шага, как навстречу выбежала целая ватага ребятишек.

— Это Лю и Малыш! Ура! — их крики разносились над всеми трущобами.

Жу Пень, хохоча, сграбастал в охапку сразу несколько детишек и поднял к себе на плечи. Лю потрепал за волосы самую маленькую из девочек и достал кусок хлеба. Та, пританцовывая, закружилась вокруг юноши, не переставая его благодарить.

— Мальчики мои! — Из покосившегося дома вышла согбенная пожилая женщина с собранными в тугой пучок седыми волосами. Она широко улыбнулась и поспешила к гостям.

— Тетушка Тана, — поклонился Лю, после того как высвободился из ее объятий, — мы отыскали немного еды. Возьмите, пожалуйста.

— Ох, Бэй Лю, — рассмеялась женщина, отчего ее уставшее лицо пробороздили глубокие морщины. — Я догадываюсь, как вы ее «отыскали».

— Ой-ей, тетушка, — вставил Жу Пень. — Вот прям лежала ничейная! Не оставлять же.

— Я…

— Возьмите, — настоял Лю. Он не сомневался, что тетушка, как всегда, будет отнекиваться. — Накормите детишек.

И, как всегда, глаза Таны наполнились слезами. Стараясь сдержать чувства, она просипела:

— Ох, мальчики мои. У вас доброе сердце. Мы вам сильно благодарны.

— Сильно-сильно, — пискнула самая маленькая девчушка.

Лю снова потрепал ее за крошечные косички и передал мешок женщине.

— Вы не останетесь на ужин, дорогие мои? — шмыгнула носом тетушка.

И хотя неуспокоенный кит в животе Лю с радостью бы согласился на предложение, он покачал головой. Ни к чему объедать голодных детишек. Лучше уж вернуться в город и утащить еще чуть-чуть хлеба.

Как всегда, он ответил:

— Прости, тетушка Тана. У нас еще куча дел. В следующий раз обязательно останемся.

— Угу, — крякнул Жу Пень, опустив детишек с плеч посреди пыльного дворика. — Доброй ночи, разбойники!

— До свидания, Малыш! Пока-пока, Лю! — ребячий галдеж провожал их до самого конца улицы.

Лишь оказавшись в рыбацких доках на берегу, друзья снова заговорили.

— Хотелось бы помочь им чем-то еще, — вздохнул Лю.

— Мы и так делаем что можем, братец, — ответил Жу Пень грустным голосом. — Вспомни наше детство.

— Нам некому было помочь. Некому было принести даже черствой корочки.

— С тех пор для нас мало что изменилось.

Лю прошелся по деревянному настилу пристани и присел на перевернутую лодку. Он отвернулся к морю и некоторое время молчал. Вдали над синей гладью пролетали огненные койры, птицы, что в лучах вечернего солнца, казалось, пылают пламенем. Их громкие дивные песни доносились до берега и дарили чувство мира и спокойствия.

— Добывать еду становится все труднее, — сказал Лю, не сводя глаз с синей глади.

— Это все проклятая засуха, демоны ее побери! — раздосадованный Малыш подобрал камень и бросил его далеко в море. — Даже на базаре почти не осталось хлеба.

— Зато еды полно у ростовщика, — заметил Лю и добавил: — И охраняют его знатно.

Он лег поверх лодки и закрыл глаза, надеясь насладиться шумом прибоя и песнями койр. Но брюзжание Жу не прекращалось.

— Ха! Знатно! Причем имперская стража! Кажется. Откуда они вообще там взялись? Так даже принцесс не стерегут. Тин Тей обещал, что это будет простое дельце, а все обернулось…

— Толку теперь сокрушаться, Малыш. Чем бы ни занимался ростовщик, нам до него нет дела. Мы забрали кольцо, сбежали от стражи и скоро получим плату.

— Давай сходим завтра на представление в Храмовом квартале? Ну, помнишь этих, которые огни глотают да ветра пускают? Нам должно хватить денег…

— Мы хотели подлечить твои зубы, Малыш. — Лю с укоризной глянул на друга.

— Да демоны с этими зубами. Поболят и перестанут.

— А если нет?

— Тогда… — Жу Пень осекся и расплылся в улыбке. — Тогда пойду в таверну и подерусь. Глядишь, кто-нибудь выбьет.

— Или сдаст тебя страже. Уж поверь, Малыш, мне хватило одного раза, чтобы узнать, каково это — оказаться в уездной тюрьме.

Здоровяк усмехнулся и покачал головой.

— Ты пробыл там всего ничего. И если бы старина Жу Пень не вытащил тебя, так и сидел бы за решеткой до сих пор.

— И я благодарен тебе. — Лю взъерошил волосы и улыбнулся.

— Гляди! — Малыш ткнул пальцем в сторону темной фигуры в дальней части доков. — Это Тин Тей?

— Кажется, он.

Лю расстегнул рубаху и вытянул за тесемку повязанную вокруг шеи сумочку. Во внутреннем кармане, среди горы поломанных отмычек и прочего барахла, лежало в целости и сохранности заветное кольцо. Из-за него их с Жу сегодня едва не сцапали стражники. И лучше бы оно стоило тех бед, что доставило.

— Работаем как обычно? — поинтересовался Малыш, похрустывая кулаками.

Лю любил разговаривать. С бедняками, купцами, плотниками, рыбаками, уездными писарями, портовыми работниками, поденщиками и батраками, завсегдатаями таверн и с бабами на прачке да стариками в Храмовом квартале. Иногда и со стражниками, когда те вдруг решали проверить ничем не примечательного юношу с набитыми едой карманами. Жу Пень всегда удивлялся, как это у Лю получается всегда находить общий язык с разными людьми. Тот лишь пожимал плечами. Он любил разговаривать, запоминать новые для себя слова, смеяться над новыми шутками и просто узнавать новых людей, пока Жу Пень шарил по их карманам и сумкам.