Том Харпер

Секрет покойника

Посвящается памяти Дасти и Нэнси Роудс, а также Патрика и Мэри Томас

Ведя войну, всякий добивается мира; но никто, заключая мир, не добивается войны.

Августин Блаженный «О граде Божием»

Мертвые хранят свои тайны, и довольно скоро мы станем такими же мудрыми, как и они.

Александр Смит

Глава 1

Приштина, Косово, наши дни

Смотаться с работы в пятницу днем — для Эбби это было роскошью, к которой она еще не привыкла.

В течение десяти лет работа означала для нее долгие дни в самых мрачных, самых зловещих уголках мира, где ей часами приходилось выслушивать несчастных людей, которые заново переживали выпавшие на их долю страдания. Вечером, сидя с ноутбуком в бывшем грузовом контейнере, холодном от стужи или раскаленном от зноя, — в зависимости от времени года, — она выжимала из их рассказов кровь и слезы, пока эти страшные повести не превращались в сухие и бесстрастные листы бумаги, которым предстояло стать свидетельствами для Международного трибунала в Гааге. Эбби никогда не увиливала от этой малоприятной работы. Она давно потеряла счет и ночным кошмарам, и бессонным ночам, когда, согнувшись пополам над биотуалетом, пыталась извергнуть из себя кровавые картины. Среди личных потерь последних лет числилось несколько многообещающих любовных романов, неудачный брак и наконец способность сострадать людям. Но всегда, несмотря ни на что, на следующее утро она вновь бралась за работу.

Впрочем, теперь все это в прошлом. Ее перевели в EULEX [EULEX — от «EU» (первые буквы слова «Европа») и «Lex» («закон» — лат.) — специальная гражданская миссия Евросоюза, состоящая из свыше трех тысяч полицейских, судей, таможенников и прокуроров, направленных в Косово в 2008 году (здесь и далее: прим. пер.).] — представительство Евросоюза в Косово, призванное помочь косоварам стать образцовыми европейскими гражданами. Нет, конечно, в Косове имели место военные преступления, но это была головная боль уже для других. Эбби работала с гражданскими судами, помогая разрешить запутанные вопросы, кому и что принадлежит в этих краях после войны. «Бюро находок» — так называл ее работу Майкл. Эти насмешки ее не задевали. Главное, теперь она могла спокойно спать по ночам.

Женщина сложила папки и заперла их в шкаф. Затем убрала все со стола, чтобы в выходные дни уборщики могли навести здесь порядок. Осталось сделать пару дел: погасить свет и закрыть дверь. Тогда можно уходить. Она уже собралась выключить компьютер, когда обнаружила новое электронное письмо от директора. Читать его она не стала — еще одна роскошь, которую теперь она может себе позволить. Письмо потерпит до понедельника. Сейчас два часа дня, пятница. Ее рабочая неделя закончилась.

На улице Эбби ждал автомобиль Майкла — красный «Порше», кабриолет, винтажный образец 1968 года выпуска, по всей видимости, единственный в своем роде на Балканах.

Несмотря на повисшие над городом грозовые облака, верх был спущен. Это было совершенно в духе Майкла! Как только Эбби показалась в дверях, он завел мотор. Она наверняка недовольно поморщилась бы, услышав тарахтение двигателя, не будь она так счастлива. Она скользнула на пассажирское сиденье и поцеловала его в небритую щеку. Губы тотчас ощутили легкий укол щетины. Несколько людей, вышедших вслед за ней из офиса, остановились, чтобы поглазеть. Интересно, подумала Эбби, на что они смотрят — на машину или на нее? Майкл был на двадцать лет ее старше и выглядел на свой возраст, хотя годы были ему к лицу. На его лице залегли морщины, но они лишь подчеркивали его обаяние: вечную улыбку, лукавые чертики в глазах, уверенность в себе и спокойную силу.

Когда его волосы начали седеть, он не стал стричься коротко, а лишь добавил в ухо золотую серьгу. Чтобы не выглядеть излишне респектабельным, пояснил он. Эбби поддразнивала его, говоря, что он похож на пирата.

Майкл приподнял ей подбородок и слегка повернул ее голову, чтобы посмотреть на шею.

— Ага, я смотрю, ты носишь мое ожерелье.

Было видно, что он доволен. Ожерелье он подарил Эбби неделю назад. Ажурная золотая паутина с тонкой квадратной пластиной, украшенной пятью бисеринками красного стекла. В центре — монограмма, раннехристианский символ «Хи-Ро» [Монограмма имени Христа, состоящая из двух начальных букв («хи» и «ро») греческого имени ???????.], хотя Майкл никогда не отличался особой религиозностью. Само по себе ожерелье дышало древностью. Золото потемнело и приобрело медовый блеск, красные бусинки подернулись патиной времени. Когда Эбби спросила, откуда оно у него, Майкл лишь лукаво улыбнулся: мол, ожерелье дала ему одна цыганка.

Краем глаза Эбби заметила на заднем сиденье «Порше», рядом с «дипломатом» Майкла, свою черную косметичку.

— Ты куда-то собрался?

— В Которскую бухту, в Черногорию.

Эбби состроила гримаску.

— Это ведь шесть часов езды!

— Ничего страшного.

С этими словами он вывел машину со стоянки и проехал мимо охранника в синем блейзере и бейсболке. Тот отсалютовал и проводил автомобиль восхищенным взглядом. На фоне служебных седанов служащих Евросоюза «Порше» выглядел чем-то вроде вымирающего вида фауны, этаким шикарным и благородным мастодонтом автомобилестроения.

Держа руль одной рукой, Майкл пошарил на полу и вытащил фляжку, лежавшую возле ручного тормоза. При этом его рука как бы невзначай коснулась ее бедра там, где платье слегка задралось. Сделав глоток, Майкл протянул фляжку Эбби.

— Вот увидишь, оно того стоит.

Что ж, может быть, он прав. С Майклом всегда так: какой бы безумной ни была его идея, ему всегда хотелось верить. Как только они, отчаянно сигналя и лавируя в потоке машин, — на это не осмелились бы даже местные лихачи, а они самые безбашенные во всей Европе, — выехали из Приштины, Майкл нажал на газ. «Порше» рванул вперед, и они на бешеной скорости полетели по шоссе. Эбби вжалась в сиденье и только наблюдала за тем, как мимо пролетали мили.

Они мчались с опущенным верхом навстречу ветру, обгоняя грозу, которая надвигалась все ближе, но так и не коснулась их. Они летели через все Косово, сначала по равнине, затем среди пологих холмов в направлении гор, будто сжимавших заходящее солнце, пока оно не сделалось кроваво-красным. Несколько слов, произнесенных Майклом на черногорской границе, и они беспрепятственно проскочили таможню.

Вскоре они въехали в горы. Сразу сделалось зябко. Даже в августе на горных вершинах лежал снег.

Майкл не стал поднимать верх, а лишь включил на полную мощность обогреватель. Эбби нашла на полу одеяло и прикрыла им колени.

Еще несколько минут, и они оказались у цели. Дорога обогнула каменистое дефиле и теперь змеилась над бухтой, расположенной далеко внизу в тени гор. В сумерках виднелись лишь огни яхт и прогулочных катеров, что лениво покачивались на воде, окаймляя морской берег наподобие светящихся водорослей.

Майкл сбросил скорость и свернул влево. У Эбби от волнения перехватило дыхание — казалось, еще мгновение, и они слетят с края утеса. Но нет, за поворотом оказалась грунтовая подъездная дорога, упиравшаяся в чугунные ворота в белой оштукатуренной стене. Майкл вытащил из бардачка пульт дистанционного управления. Ворота открылись.

Эбби удивленно выгнула брови.

— И часто ты сюда приезжаешь?

— В первый раз.

За открытыми воротами Эбби разглядела плоскую крышу виллы, призрачно белевшей в сгущающихся сумерках. Сама вилла примостилась прямо посередине нависшего над морем выступа, пожалуй, в единственном месте на этой стороне бухты, где можно было построить дом. Противоположный берег светился ночными огнями города и его окрестностей, расползшихся по горному склону. На этой стороне, кроме виллы, ничего не было. Майкл остановил машину на гравийной площадке рядом с домом. Затем вытащил незнакомый ключ и открыл массивную дубовую дверь.

— Прошу!

Снаружи вилла выглядела довольно скромно, и Эбби не была готова к тому, что ждало ее внутри. Работая в Приштине и получая жалованье Евросоюза, она привыкла жить в комфорте, однако это была роскошь совершенно иного уровня. Ее с порога поразил мраморный пол: зеленые и розовые плиты образовывали сложный геометрический узор. Все здесь, казалось, было сделано для сказочных великанов. В креслах и диванах можно утонуть, за обеденным столом из красного дерева способны разместиться человек двадцать. Огромная плазменная панель едва ли не во всю стену. Эбби такой ни разу не видела. С противоположной стены с иконы-триптиха в золотом окладе смотрели огромные лики трех православных святых.

— И во сколько, если не секрет, тебе все это обошлось?

— Ни пенса. Это не мое. Дом принадлежит моему другу, итальянскому судье. Он позволил мне провести здесь выходные.

— Мы ждем еще кого-нибудь?

Майкл усмехнулся:

— Дом в нашем полном распоряжении.

Она показала на «дипломат», который Майкл захватил с собой:

— Надеюсь, ты не взял работу на выходной?

— Подожди, вот когда ты увидишь бассейн…

С этими словами он распахнул стеклянную дверь. Эбби шагнула за порог и ахнула от восхищения. Позади виллы, на самом краю утеса раскинулась площадка с бассейном. С трех сторон ее обрамляла колоннада в псевдоклассическом стиле. Хотя, сказать по правде, колонны с коринфскими капителями не слишком гармонировали с ультрасовременной архитектурой дома. Четвертая сторона площадки была обращена к заливу. В сумерках казалось, будто вода бассейна стекает прямо в море. Никаких перил не было. Эбби услышала за спиной негромкий щелчок — это Майкл включил подсветку. Бассейн тотчас превратился в сказочное зрелище. Взгляду Эбби предстал подводный мир: нимфы и дельфины, русалки и морские звезды, морской бог с волосами-водорослями на колеснице, запряженной четверкой морских коньков. Картины были выложены на дне бассейна черно-белой мозаикой, на которой подрагивали дорожки света, отчего казалось, будто фигурки пляшут под водой.

Тем временем за колоннадой вспыхнуло освещение. Стало видно, что в каждой нише стоит мраморная статуя. Геракл в львиной шкуре отдыхает, опираясь на дубину. Афродита с обнаженной грудью пытается удержать соскользнувшую ниже бедер тунику. Медея с клубком змей на голове. Все изваяния казались незыблемыми, но когда Эбби не удержалась и легонько прикоснулась к одной из статуй, та слегка качнулась на пьедестале, как будто ее грозило опрокинуть порывом ветра. Эбби испуганно ойкнула.

— Осторожно! — предупредил ее Майкл. — Таких больше не делают.

Эбби рассмеялась.

— Это не оригиналы. Быть того не может.

— Оригиналы, все до единой. По крайней мере, мне так сказали.

Ошеломленная, Эбби прошла мимо безмолвных статуй и, приблизившись к краю террасы, заглянула вниз. Утес был отвесным, и она не смогла разглядеть его основание, лишь серебристую пену разбивавшихся о скалы волн. Она невольно поежилась. С моря тянуло прохладой. Летнее платье оказалось не слишком удачным нарядом для августовского вечера.

Внезапно за спиной Эбби раздался хлопок, и что-то пронеслось мимо ее лица, едва не задев щеку. На мгновение ей показалась, что она где-нибудь во Фритауне, Могадишо или Киншасе. Негромко вскрикнув, она резко развернулась и едва не потеряла равновесие. Поскольку перил не было, ей ничего не оставалось, как, спасая драгоценную жизнь, судорожно вцепиться в ближайшую колонну.

— С тобой все в порядке?

Майкл стоял рядом с бассейном, держа в одной руке два высоких бокала для шампанского и открытую бутылку — в другой.

— Прости, я не хотел тебя напугать. Почему бы нам не отпраздновать?

Отпраздновать? Но что именно? Эбби прижалась спиной к колонне. Сердце в груди колотилось как бешеное. Ночной ветерок прижал ожерелье ей к горлу. В голову закралась безумная мысль. Неужели Майкл хочет сделать ей предложение?

Майкл разлил шампанское и сунул бокал в ее дрожащую руку. Пена побежала через край и намочила ей пальцы. Майкл обнял ее за плечи и притянул к себе. Эбби сделала глоток. Майкл устремил взгляд на море, как будто что-то выглядывал на его просторах. Последний солнечный луч окрасил тонкой полоской линию горизонта и исчез.

— Я проголодался.

С этими словами Майкл принес из машины портативный холодильник. Вскоре дом наполнился запахами жареного чеснока, креветок и приправ. Эбби допила шампанское и принялась наблюдать за тем, как Майкл готовит ужин. Шампанское закончилось быстро. Однако из портативного холодильника появилась бутылка «Sancerre», которая тоже вскоре опустела.

Эбби нашла кнопку подогрева, и они сели ужинать на краю бассейна. Эбби опустила голые ноги в теплую воду, любуясь игрой света на дрожащей поверхности и россыпью звезд на черном бархате неба.

От еды и алкоголя она потихоньку расслабилась. Когда стало прохладнее, Майкл растопил в гостиной камин, и они устроились на диване, любуясь звездами в небе над бухтой. Эбби свернулась в комочек как котенок и, положив голову Майклу на колени, прикрыла глаза, чувствуя, как его рука скользит по ее волосам. Тебе уже тридцать два, пропищал тоненький голосок в ее голове, а не семнадцать. Эбби это ничуть не смутило. Ей это нравилось. С Майклом она чувствовала себя так, словно ничего никому не должна. Он облегчал ей жизнь. Позднее — когда опустела вторая бутылка вина и город на противоположной стороне бухты погрузился во тьму, а от огня в камине остались лишь тлеющие угли — Эбби заставила себя встать с дивана. Ее покачивало. Майкл встал, чтобы поддержать ее. Сам он держался на ногах на удивление стойко, особенно если учесть количество выпитого спиртного.

Эбби обняла его и поцеловала в шею.

— Пойдем в постель? — спросила она, понимая, что пьяна, однако чувствуя себя на редкость хорошо. Ей хотелось поскорее оказаться в его объятьях, и она принялась расстегивать ему рубашку. Но Майкл выскользнул из ее объятий и развернул спиной к себе.

— Какая ты ненасытная, — пошутил он.

С этими словами он отвел ее в спальню, где расстегнул застежку ожерелья, и уложил ее на кровать. Эбби попыталась притянуть его к себе, но он высвободился.

— Куда ты собрался?

— Я еще не хочу спать.

— И я не хочу, — запротестовала Эбби. Впрочем, это была ложь. Как только Майкл, поцеловав ее и пожелав спокойной ночи, закрыл за собой дверь, она моментально уснула.

Проснулась она от холода. Она лежала на кровати одетая, все в том же летнем платье, чувствуя на коже ледяное дыхание работающего кондиционера. Она перевернулась, в надежде ощутить теплый бок Майкла, но его рядом не оказалось. Эбби перекатилась к другому краю широкой кровати и пошарила в темноте рукой. Никого.

Какое-то мгновение она лежала тихо, всматриваясь в темноту незнакомой комнаты. Затем поискала глазами лампу или торшер, но ничего подходящего не увидела. Ночную тишину нарушало лишь гудение кондиционера и тиканье будильника. Светящиеся стрелки показывали без четверти четыре утра.

Затем ее ухо уловило другие звуки — бормотание, чьи-то голоса. Она прислушалась, пытаясь распознать звуки этого странного дома. Голосов как будто бы два. Что это, чей-то разговор? Или всего лишь плеск волн?

Нет, скорее всего, это телевизор. Майкл, по всей видимости, смотрел его и уснул, забыв выключить. Теперь, когда глаза привыкли к темноте, она разглядела в коридоре призрачный голубоватый свет. Все еще осоловевшая от сна и шампанского, Эбби задумалась. Что же ей делать? Одна часть сознания подсказывала, что лучше оставить Майкла спать одного в неудобной позе перед телевизором. С другой стороны, в огромной кровати одной было зябко.

Эбби встала и босиком прошлепала по коридору в гостиную. Огромный экран на стене действительно был включен, наполняя комнату голубым сиянием. В серебряной пепельнице лежало с полдесятка окурков. На кожаном диване осталась глубокая вмятина — должно быть, здесь до этого лежал Майкл.

Однако самого его не было. Звук телевизора был приглушен.

Что же я слышала?

Порыв ветра принес ночные ароматы жасмина, инжира и хлорки в бассейне. Снаружи, во дворике, свет все еще горел. Дверь оставалась открытой. В дверном проеме она увидела Майкла: он стоял возле бассейна и курил очередную сигарету. На металлическом столике рядом с ним лежал открытый «дипломат», который он принес в дом из машины. Над «дипломатом» склонился какой-то человек в белой рубашке и черных брюках, изучавший его содержимое.

Пошатываясь на ватных ногах, Эбби вышла во дворик. Давал о себе знать выпитый алкоголь. Перешагивая порог, она больно ударилась обо что-то босой ногой и от неожиданности негромко вскрикнула. Пустая бутылка из-под шампанского пролетела по полу и со шлепком свалилась в воду.

Две головы моментально повернулись в ее сторону.

— Надеюсь, я не помешала?

— Ступай обратно! — крикнул Майкл. В его голосе прозвучал не то испуг, не то приказ, но Эбби, вместо того чтобы прислушаться, сделала два шага вперед, к бассейну. Человек в белой рубашке быстро убрал руку за спину. Впрочем, в следующее мгновение рука появилась снова. На этот раз с зажатым в ней пистолетом.

Это было последнее, что Эбби запомнила отчетливо. Все, что произошло потом, превратилось в размытую, отрывочную картину. Майкл толкнул незнакомца в грудь, так что пуля полетела неизвестно куда. Столик опрокинулся. Содержимое «дипломата» разлетелось по плиткам пола. Даже если Эбби увидела, что там было, то все равно не запомнила. От испуга она отскочила в сторону, поскользнулась и упала в бассейн.

Больно ударившись о воду, она принялась бить руками, но все-таки нахлебалась воды. В горле тотчас защипало от хлорки, и она закашлялась. Платье, облепив ее, как саван, тянуло вниз.

Вынырнув наконец на поверхность, она метнулась к краю бассейна. С подсвеченного дна ее манили к себе мозаичные нимфы. Вцепившись в бортик, Эбби подтянулась и вылезла из воды.

Несколько мгновений она безвольно лежала на краю бассейна. Глазам предстала следующая картина. Раскрытый «дипломат» и перевернутый столик. Мраморные изваяния античных богов, бесстрастно смотрящие на нее сверху вниз. В дальнем конце террасы, над бездной, в схватке сцепились двое мужчин. Майкл нанес противнику удар, но не достиг цели. Человек в белой рубашке схватил его за руку и вывернул ее за спину, подталкивая его самого к самому обрыву. На мгновение оба застыли на месте, словно возлюбленные, любующиеся закатом. Затем незнакомец одним резким движением сбил Майкла с ног и толкнул вперед. Майкл покачнулся и попытался сохранить равновесие. Это ему почти удалось — как птица со сломанным крылом, он на миг застыл на краю утеса. Но соперник явно задался целью покончить с ним. Впрочем, похоже, в этом не было необходимости. Без звука, как будто жизнь уже покинула его, Майкл перелетел через край и исчез из вида.

Эбби вскрикнула. Незнакомец тотчас обернулся на ее крик. Его движения были точными и плавными. Пока нападавший боролся с Майклом, он уронил пистолет, и вот теперь оружие снова было в его руке. Он проверил затвор и магазин. Выбросил отстреленную обойму, перезарядил.

Чувствуя, как мокрое платье липнет к телу, Эбби поднялась на ноги. Что делать? Куда бежать? К машине?

Но она не знает, где Майкл оставил ключи. Времени, чтобы вернуться в дом и искать их там, у нее нет. Зажав в руке пистолет, незнакомец двинулся вдоль края бассейна. Эбби нырнула за колоннаду, и в следующее мгновение грянул выстрел. Хрустнул камень, что-то упало. Эбби пригнулась, ища спасение между колонн и за постаментами статуй. Она как будто превратилась в движущуюся мишень в тире, правда, незнакомец больше не стрелял. Неужели у него закончились патроны?