— Ага, — произнес Майлз, останавливаясь. — Вы тоже меня ненавидите. — И сверкнул глазами из-под челки.

— Ты и впрямь параноид, — сказала Эдипа.

— У меня гладкое юное тело, — заявил Майлз. — Я думал, старым теткам это нравится.

И ушел, предварительно выклянчив за доставку сумок два четвертака.

Вечером к Эдипе явился Мецгер. Он был так хорош собой, что поначалу она подумала, будто Они — там, наверху, — ее разыгрывают, подослав актера. Он стоял на пороге — на фоне продолговатого бассейна, в котором бесшумно трепетала вода, мерцая в рассеянном свете предзакатного неба, — и говорил «миссис Маас», будто в чем-то ее упрекая. Огромные лучистые глаза с необычайно длинными ресницами озорно смотрели на нее; она заглянула ему за спину, словно ожидала увидеть там юпитеры, микрофоны, камеры, но там была лишь бутылка французского божоле, которую Мецгер, по его словам, в прошлом году провез контрабандой в Калифорнию, запудрив мозги таможенникам, — бесшабашный правовед-нарушитель.

— Что ж, — промурлыкал он, — прорыскав весь день по мотелям и наконец разыскав вас, я имею право войти, не так ли?

На этот вечер у Эдипы не было никаких особых планов, разве что посмотреть по телевизору очередную серию «Золотого дна». [«Золотое дно» («Bonanza») — один из самых долгих и успешных американских телесериалов (1959–1973), действие которого происходит на Диком Западе.] Она переоделась в облегающие джинсы и черный свитер из грубой шерсти, а волосы распустила. И осознавала, что выглядит очень даже неплохо.

— Входите, — сказала она, — но у меня только один стакан.

— Я буду пить из горлышка, — галантно предложил Мецгер.

Он прошел в комнату и, не снимая пиджака, уселся на пол. Откупорив бутылку, налил Эдипе вина и начал разговор. Вскоре выяснилось, что Эдипа была недалека от истины, предположив, что Мецгер был актером. Лет двадцать назад, еще ребенком, он прославился, снимаясь под псевдонимом Малыш Игорь.

— Моя мать, — с горечью произнес он, — взялась за меня всерьез, хотела, не иначе, высосать все соки. Порой я думаю, — добавил он, приглаживая волосы на затылке, — что она преуспела. И мне становится страшно. Вам, должно быть, известно, в кого может превратить сына такая матушка.

— Вы нисколько не похожи… — начала было Эдипа.

Мецгер кривовато усмехнулся, сверкнув двумя рядами крупных зубов.

— Внешность нынче не имеет значения, — сказал он. — Я уже сам ни в чем не уверен. Но сама возможность меня пугает.

— И как часто, — решилась спросить Эдипа, понимая, что это всего лишь слова, — такая тактика съема срабатывала, Малыш Игорь?

— Кстати, — заметил Мецгер, — Инверарити лишь однажды упомянул ваше имя.

— Вы были друзьями?

— Нет. Я готовил его завещание. Не хотите узнать, что он сказал?

— Нет, — ответила Эдипа и включила телевизор.

На экране появился ребенок неопределенного пола, его голые ножки были как-то неловко сжаты, длинные вьющиеся локоны мешались с шерстью сенбернара, который вдруг начал лизать розовое личико ребенка, отчего малыш трогательно наморщил нос и произнес: «Ну, Мюррей, перестань, я буду весь мокрый».

— Это я, это я! — вскричал Мецгер, глядя в экран. — Бог ты мой, вот он я.

— Который из них? — спросила Эдипа.

— Фильм назывался… — Мецгер щелкнул пальцами, — «Уволенный».

— О вас и вашей маме?

— О мальчике и его отце, которого с позором выперли из британской армии за трусость, но на самом деле он пострадал вместо друга, понимаете, и, чтобы вернуть себе доброе имя, отец вместе с сыном отправляется вслед за своим полком в Гелиболу [Гелиболу — порт на Галлипольском полуострове в Турции, где во время Первой мировой войны проходила так называемая Галлипольская (или Дарданелльская) операция. Англо-французские войска и Австралийско-Новозеландский корпус безуспешно пытались сломить сопротивление турецких войск и, понеся большие потери, эвакуировались в Грецию.], где ему каким-то образом удается соорудить крошечную подлодку, и каждую неделю они проникают через Дарданеллы в Мраморное море и торпедируют турецкие торговые суда — отец, сын и сенбернар. Пес смотрит в перископ и лает, когда заметит что-то подозрительное.

Эдипа налила себе вина.

— Вы все выдумываете.

— Слушайте, слушайте, в этом месте я буду петь.

И точно, малыш, пес и невесть откуда взявшийся веселый греческий рыбак с цитрой встали на рирпроекционном фоне псевдододеканесского морского пейзажа [Додеканес — группа островов в Эгейском море у юго-западного побережья полуострова Малая Азия.] на закате, и мальчик запел.

...

ПЕСНЯ МАЛЫША ИГОРЯ

Мы из всех закоулков бьем фрицев и турков —
Мой папа, мой песик и я.
Победим очень скоро, как три мушкетера,
Опасности вместе пройдя.
В перископ иль в бинокль виден Константинополь.
Поплыли смелее, друзья!
Подойдя к берегам, отомстят всем врагам —
Мой папа, мой песик и я.

Затем рыбак исполнил соло на своем инструменте, после чего юный Мецгер на экране снова запел высоким голоском, а взрослый, несмотря на протесты Эдипы, принялся ему подпевать.

Либо он все выдумал, вдруг подумала Эдипа, либо подкупил инженера местной телестудии, чтобы тот запустил этот фильм, но в любом случае все это часть заговора, хитроумного заговора с целью ее обольщения. Ну, Мецгер…

— Вы мне не подпевали, — заметил Мецгер.

— А я не знала слов, — улыбнулась Эдипа.

Фильм прервался громогласным вторжением рекламы Лагун Фангосо, нового района застройки, расположенного к западу от Сан-Нарцисо.

— Инверарити вложил средства в этот проект, — сообщил Мецгер.

Проектом предусматривалось построить сеть каналов с частными причалами для катеров, соорудить плавучий зал собраний посреди искусственного озера, на дне которого планировали разместить отреставрированные галеоны, привезенные с Багамских островов, обломки колонн и фризов Атлантиды, найденные у Канар, подлинные человеческие скелеты из Италии, гигантские раковины моллюсков из Индонезии — все на потеху любителям подводного плавания. На экране мелькнул план застройки, и у Эдипы невольно вырвался вздох. Мецгер оглянулся — на всякий случай: авось этот вздох предназначался ему. На самом деле ей просто вспомнился вид, открывшийся с холма. У нее вновь возникло ощущение причастности к тайне, обещания иерофании: печатная плата, плавные изгибы улиц, отдельный выход к воде, Книга Мертвых [Книга Мертвых — здесь: древнеегипетское собрание погребальных текстов, в основном заклинаний, на папирусных свитках, которые клали вместе с умершими. Своего рода руководство к поведению в загробном мире. Первое собрание этих текстов было опубликовано в 1842 г. немецким египтологом Карлом Рихардом Лепсиусом (его имя Пинчон дал немецкому шпиону конца XIX в. в романе «V.»). Возможно, также имеется в виду Тибетская Книга Мертвых («Бардо Тёдол»), впервые изданная на английском в 1927 г., а в 1955-м переизданная с предисловием К. Г. Юнга.]…

Не успела она опомниться, как опять начался «Уволенный». Маленькая субмарина, названная «Жюстин» в честь умершей матери, стояла у пирса, готовая к отплытию. Проводить ее собралась небольшая толпа: там был и старый рыбак с дочкой, длинноногой курчавой нимфеткой, которая в случае счастливого конца досталась бы Мецгеру; и медсестра из английской миссии с красивой фигурой, которая досталась бы отцу Мецгера; и даже овчарка, не сводившая глаз с сенбернара Мюррея.

— Ну да, — сказал Мецгер, — сейчас у нас начнутся неприятности в проливе. Там и так было гиблое место из-за кефезских минных полей [Кефез — место в Дарданеллах, где затонуло много подводных лодок во время Первой мировой войны.], а тут еще немцы сплели гигантскую сеть из тросов толщиной два с половиной дюйма.

Эдипа снова наполнила стакан. Они теперь лежали на полу, глядя на экран и слегка соприкасаясь бедрами. В телевизоре раздался ужасный взрыв.

— Мины! — крикнул Мецгер и, обхватив руками голову, откатился от Эдипы.

«Папа, — захныкал Мецгер в фильме, — мне страшно!» В подводной лодке начался кавардак: сенбернар носился взад-вперед, брызгая слюной, которая смешивалась со струйками воды из давшей течь переборки, а отец пытался заткнуть дыру своей рубашкой. «У нас есть лишь одна возможность, — объявил отец, — спуститься к самому дну и попытаться пройти под сетью».

— Смешно, — сказал Мецгер. — Немцы устроили в сети ворота для прохода своих подлодок, чтобы атаковать британский флот. Все наши лодки класса Е пользовались этими воротами.

— Откуда вы знаете?

— Я там был.

— Но… — Эдипа не договорила, заметив, что у них неожиданно кончилось вино.

— Ага, — сказал Мецгер, доставая из внутреннего кармана бутылку текилы.

— Без лимонов? — по-киношному весело спросила Эдипа. — И без соли?

— Мы же не туристы. Разве Инверарити предлагал вам лимоны, когда вы там были?

— Откуда вы знаете, что мы там были?

Она смотрела, как он наполняет ее стакан, и вместе с уровнем жидкости росла ее неприязнь к Мецгеру.

— В тот год он списал эти расходы как деловые издержки. Я занимался его налогами.

— Бессердечный чистоган [Отсылка к «Манифесту коммунистической партии» К. Маркса и Ф. Энгельса: «Буржуазия, повсюду, где она достигла господства, разрушила все феодальные, патриархальные, идиллические отношения. Безжалостно разорвала она пестрые феодальные путы, привязывавшие человека к его „естественным повелителям“, и не оставила между людьми никакой другой связи, кроме голого интереса, бессердечного „чистогана“».], — задумчиво произнесла Эдипа. — Вы и Перри Мейсон — одного поля ягоды, вас интересуют только деньги, грязные адвокатишки.

— Но наша красота проявляется в хитроумности нашей аргументации, — разъяснил Мецгер. — Адвокат в зале суда, выступая перед присяжными, становится актером, верно? Раймонд Берр [Раймонд Берр (1917–1993) — канадский актер.] — актер, играющий адвоката, который перед присяжными превращается в актера. Я же — бывший актер, ставший адвокатом. Недавно сняли пилотный выпуск сериала по мотивам, в сущности, истории моей жизни, и главную роль сыграл мой друг Мэнни Ди Прессо. Он, кстати, бывший адвокат, бросивший практику, чтобы стать актером. В фильме он играет меня, актера, ставшего адвокатом, который периодически превращается в актера. Пленка хранится в оборудованном кондиционером подвале одной из голливудских студий, и ничто не может ей повредить, ее можно показывать бесконечно.

— Вы попали в передрягу, — заметила Эдипа, глядя на экран, чувствуя тепло Мецгерова бедра через его брюки и свои джинсы.

— Турки на патрульных катерах с прожекторами и пулеметами, — сказал Мецгер, подливая ей текилы и наблюдая, как маленькая субмарина наполняется водой. — Хотите поспорить, что будет дальше?