— А где деньги за рыбу?

Тзайн вытряхивает содержимое моего короба. У меня вырывается стон, когда несколько серебряных монет и геле принцессы падают на землю.

— Почти все исчезли в пожаре, — вздыхает Тзайн.

— И что же мы можем продать? — спрашивает Амари.

Тзайн смотрит на ее платье. Несмотря на пятна грязи и дыры от пожара, мягкий шелк, из которого оно сшито, и элегантный крой буквально кричат о благородном происхождении.

Амари следит за взглядом Тзайна и хмурит брови:

— Должно быть, ты шутишь.

— Я выручу за него хорошие деньги, — вклиниваюсь я. — Мы отправляемся в джунгли, во имя богов, ты никогда не пройдешь по ним в этом!

Амари изучает мои шаровары и укороченную дашики, отчаянно вцепившись пальцами в свой подол. Неужели она думает, будто у нее есть выбор? Ведь я могу сорвать с нее платье в любой момент.

— Но что мне надеть?

— Плащ. — Я указываю на простой коричневый материал. — Мы продадим платье, купим немного еды и новую одежду.

Амари отступает, не смея поднять глаза.

— Ты хотела сбежать от королевской стражи и унести свиток, но не можешь снять дурацкое платье?

— Я рисковала не ради свитка. — Голос Амари дрожит. На секунду в ее глазах блестят слезы. — Отец убил мою лучшую подругу…

— Подругу или рабыню?

— Зел, — шипит Тзайн.

— Что? — Я поворачиваюсь к нему. — Твой лучший друг складывает твою одежду и готовит тебе обед, еще и задаром?

Уши Амари горят.

— Бинте платили.

— Уверена, кучу денег.

— Я пытаюсь помочь вам. — Амари мнет юбку в руках. — И пожертвовала всем, чтобы помочь вашему народу…

— Нашему народу? — вскипаю я.

— Мы можем спасти предсказателей…

— Хочешь спасти предсказателей, но отказываешься продать проклятое платье?

— Ладно, — Амари всплескивает руками, — ради небес, я это сделаю, и я никогда не отказывалась…

— О, мы благодарны тебе, прекрасная принцесса, спасительница магов!

— Прекрати. — Тзайн толкает меня локтем, когда Амари прячется за Найлу, чтобы переодеться. Ее изящные пальцы расстегивают пуговицы на спине. Остановившись, она смотрит через плечо. Я закатываю глаза, и мы с Тзайном отворачиваемся.

Принцесса.

— Держи себя в руках, — бормочет Тзайн, когда мы вглядываемся в красноватую опушку буйного леса Сокото. Семейка синезадых павианем прыгает по ветвям, стряхивая блестящие листья на землю.

— Если она не может терпеть рядом свободную предсказательницу, пусть возвращается в свой маленький дворец.

— Она не сделала ничего плохого.

— И хорошего тоже. — Я пихаю Тзайна в ответ. Почему он так защищает Амари, как будто встал на ее сторону. Словно это она — жертва.

— Я последний, кто будет защищать аристократов, но, Зел, взгляни на нее. Она только что потеряла лучшую подругу, и вместо того, чтобы скорбеть, рискует жизнью, пытаясь помочь магам и предсказателям.

— Мне должно быть грустно оттого, что король убил ее любимую служанку-мага? Где была ее ярость все эти годы? Где была она сама после Рейда?

— Ей было шесть, — ровным голосом отвечает Тзайн. — Она была таким же ребенком, как ты.

— Вот только мать поцеловала ее той ночью. А нас — нет.

Я поворачиваюсь, чтобы забраться в седло, уверенная, что дала Амари достаточно времени. Но ее спина все еще обнажена.

— О боги…

Я вижу на спине принцессы глубокий шрам, настолько ужасный, что сама чувствую боль.

— В чем дело? — Тзайн видит его за мгновение до того, как Амари поворачивается к нам лицом. У него перехватывает дыхание: даже шрамы на спине папы не так ужасны, как этот.

— Как вы смеете! — Амари пытается прикрыться плащом.

— Я не хотела подглядывать, клянусь, — оправдываюсь я. — Но… Боги, Амари, что случилось?

— Ничего. Несчастье, когда мы с братом были маленькими.

Тзайн раскрывает рот от удивления:

— Твой брат сделал это?

— Нет! Не специально. Это была… Он не… — Амари одолевают чувства, но я не могу понять, какие. — Вы хотели платье — вот оно. Давайте продадим его и покончим с этим!

Она кутается в плащ и садится на Найлу, пряча лицо под капюшоном. Не зная, что сказать, мы с Тзайном следуем за ней. Перед тем как пустить Найлу в галоп, брат бормочет извинения. Я тоже пытаюсь извиниться, но слова застревают в горле, когда я смотрю на ее спину, прикрытую плащом.

О боги. Я не хочу думать, какие еще шрамы она скрывает.

* * *

Когда мы достигаем окраины Сокото, теплеет. Дети носятся по берегу кристально чистого озера, визжа от удовольствия, падая в воду и снова поднимаясь. Путешественники выставляют палатки на черной земле и среди деревьев. На каменистом берегу выстраиваются фургоны и телеги торговцев. Я чувствую запах острого мяса антелопентэи, доносящийся с одного из прилавков, и желудок начинает урчать.

Конец ознакомительного фрагмента