Тони Молхо

Дети Шахразады

1

Сказка первая

О том, как милосердный и всемогущий халиф Гарун аль — Рашид работал в израильском банке

Тяжелая стальная дверь стремительно распахнулась, и доктор Мириам Ашкенази чудом успела отскочить, чтобы не получить смертельный удар в лоб. Вертящийся черный волчок, похожий на небольшого джинна, только что выпущенного из бутылки, стремительно ворвался в генетическую лабораторию медицинского центра и тут же затараторил, испуская огромное количество бьющей через край энергии:

— Ой, он все знает! Он предсказывает будущее! Он всем говорит правду! И такой прехорошенький! И все правильно! Все! Он знает нас всех! Все про всех!

— Погоди! Кто? Что? — Длинная и худая как палка, суровая доктор Ашкенази сумела схватить смерч и с риском для жизни остановить его. В ее железных негнущихся руках оказалась крохотная секретарша, вся трясущаяся от возбуждения. Доктор Ашкенази схватила ее за плечи и развернула к себе лицом. — Остановись и разъясни все толком. Или я дам тебе успокоительного!

В просторный коридор лаборатории уже стали выглядывать заинтригованные сотрудники, и проемы дверей обросли головами на длинных шеях — прямо стая Змеев Горынычей.

— Ну что же вы, ничего не знаете? Доктор Мириам! Все уже знают! Все сестры! Мне позвонила Рахиль с детского, а ей — Натали с ортопедии, а той…

— Что случилось?

— Ой, доктор!.. В хирургию ночью положили больного с аппендицитом и прооперировали его. А утром он проснулся и давай по руке гадать! Всем! Бесплатно! И все правильно! У него уже все перебывали — и сестры, и нянечки, и больные! — Черные глаза девушки восторженно блестели, персиковые щеки разрумянились, золотые сережки прыгали в ушах. — Вы ведь в хирургию идете, правда? Вот и посмотрите сами! Ой, доктор!.. — И пухленькая секретарша пылающей кометой понеслась по коридору, оставляя за собой хвост сногсшибательной информации.

Доктор Мириам поглядела ей вслед, скептически подняла одну рыжую бровь, недоуменно пожала прямыми худыми плечами и продолжила свой скорбный путь по чужим отделениям. Генетическая лаборатория занималась особо тяжелыми и непонятными случаями, как правило, неизлечимыми, и поэтому результатов такого обследования ждали, затаив дыхание, и больные, и их родственники, и лечащие врачи. Хорошие, обнадеживающие результаты просто отправляли с санитаром или по внутрибольничной почте, а сомнительные или плохие, как правило, относили сами специалисты, чтобы, еще раз переговорив с лечащими врачами, убедиться в несомненной правильности роковых ответов. Не дай бог ошибиться!

Сегодня была очередь Мириам взять на себя сей горький труд.

Доктор Ашкенази, строгая и худая, шла по узкой асфальтированной дорожке, вьющейся между зелеными подстриженными газончиками, в сторону клинических корпусов. В узких длинных руках она держала бланки анализов с плохими вестями и сама себе напоминала Смерть с косой. Коса, впрочем, была богатая — пышные, рыжие с медным отливом роскошные кудри вились до середины спины, и, казалось, солнце входит в комнату, когда туда заглядывала голова доктора Мириам Ашкенази — Машки-жерди, как ее по старой памяти называли питерские ребята-медики.

Восьмое чудо света, столь подробно описанное медсестринскими байками, она увидела в коридоре хирургического отделения, сразу же за входной дверью. Больница была переполнена, и легких больных клали в коридор — вместе с тумбочками и стойками с капельницами, отгораживая страдальцев матерчатыми ширмами, которые образовывали подобие комнатки и видимость покоя.

Недалеко от входа в отделение, вокруг такой вот импровизированной палаты крутился водоворот разнообразных молоденьких девушек, причем все они были чрезвычайно оживлены, более-менее сконфужены и тихонько хихикали, пытаясь скрыть смущение и восторг. Возбужденно переговариваясь, они нетерпеливо ожидали своей очереди на прием к прославленному Мэтру.

Путь доктора проходил мимо этого импровизированного оракула, и она не удержалась и мельком заглянула за ширмы. Идиллическая картина заставила бы улыбнуться любого, даже менее скептически настроенного зрителя.

На белоснежных простынях в небрежной позе великого халифа Гарун аль-Рашида возлежал смуглый черноволосый молодой человек приятной наружности. Одной рукой он удерживал маленькую раскрытую ладошку доверчивой медсестры, а другой нежно поглаживал линии жизни, ума и сердца. С торжественной серьезностью он объяснял что-то трепещущей от волнения девушке, и та склонялась все ближе и ближе к симпатичному прорицателю. Мэтр не торопился, он вдумчиво и обстоятельно разглядывал податливую ладонь, уточнял какие-то детали, гладил тонкие пальчики, расспрашивал девушку о чем-то сокровенном и относился с чрезвычайной серьезностью к своему ответственному делу. Девушка платила ему полным доверием, и, несомненно, оба получали величайшее удовольствие от интимной беседы.

Вот уж действительно — Восток! — подивилась бывшая пионерка. Безоглядно верят любому прорицателю и проходимцу! Все эти девчонки — с аттестатом зрелости, многие — с высшим образованием, а ведут себя, как в Средние века… Маги, шайтаны, джинны… И ведь верят от всей души, и счастливы, и идут к нему косяком!..

Она вспомнила толпу цыганок, оккупировавших Александровский сад в Питере в пору ее незапамятного детства, и панический ужас и презрение, с каким матери уводили своих детей подальше от колышущихся пестрых юбок. А тут — поклонение и полное доверие оракулу. Восток…

Хотя тут, скорее, — необычное сочетание клуба знакомств и исповедальни…

Доктор Мириам оценила находчивость молодого человека, избравшего столь неординарный способ знакомства с девушками и времяпрепровождения в скучной больнице, и прошла дальше — в ординаторскую.

Она поговорила с врачами о продолжении обследования тяжелых больных, проконсультировалась с заведующим отделением, и возвращалась обратно уже во время тихого часа. Пусто было в коридоре, тихо в спящих палатах, никто не толпился вокруг оракула, и доктор опять заглянула за белую ширму.

Молодой человек не спал. Он спокойно лежал на высоких подушках, глядя в больничный потолок, и чему-то безмятежно улыбался — видно, мысли его были приятными. Он услышал легкое шуршание ширмы и, неторопливо повернув голову, встретился взглядом с рыжей красоткой в белом халате.

Что-то необычное мелькнуло во взгляде карих спокойных глаз, что-то такое особенное, что усталая, задерганная работой доктор против воли на секунду замедлила шаг и чуть улыбнулась уголками губ — просто из вежливости. Молодой человек взглянул на нее, помедлил и вдруг улыбнулся такой лучезарной, обезоруживающей доброй улыбкой, что Машка непроизвольно наклонила голову в ответ. Тот улыбнулся еще шире и протянул к ней длинную смуглую руку — мол, давай погадаю.

Негоже взрослому врачу, как наивной девчонке, заниматься глупостями, да еще на глазах у всех, да еще в рабочее время! — сердясь сама на себя, подумала суровая доктор, но первородное женское любопытство пересилило глупый апломб. Она секунду помедлила и украдкой оглянулась по сторонам — не видит ли кто? Потом быстренько скользнула за ширмы и присела на краешек стула рядом с его кроватью. Это же на секунду, и, кроме того, может, она пришла обследовать больного. Почему нет?! Он тут же, ни слова не говоря, взял ее руку, развернул ладонью вверх, разгладил и погрузился в изучение переплетающихся линий. Доктор между тем разглядывала прорицателя.

Он был не так уж юн — примерно одних с ней лет, под тридцать. Смуглое, худощавое, слегка вытянутое лицо было приятно, а высокий, уже лысеющий лоб и короткий прямой нос придавали ему сходство с античными бюстами. Белые драпировки больничной рубашки и простыни подчеркивали это сходство и оттеняли смуглую кожу. Длинные тонкие пальцы были теплыми, а их прикосновение — спокойным и уверенным, без тени заигрывания. Карие глаза казались светлыми и смотрели спокойно и вдумчиво, совершенно серьезно. Ни намека на развязность или пошлый интим.

Машка опустилась на краешек стула с намерением тут же вскочить и помчаться по неотложным делам, но, усевшись, почувствовала покой и желание расслабиться и немножко отдохнуть, подумать. Парень был явно североафриканского происхождения — черные вьющиеся волосы, смуглая кожа, карие, чуть продолговатые глаза над выступающими резкими скулами, и веяло от него неторопливостью верблюда, бредущего по караванным путям, и умиротворяющим спокойствием прохладного оазиса — блаженной передышке на утомительном пути жизни.

Он медленно и тщательно рассматривал узкую белую ладонь, поворачивая ее под разными углами к свету, изредка приближал к глазам, всматриваясь в переплетение линий, изредка разглаживал смуглым пальцем мешающую ему складку кожи. Неожиданно благодушное спокойствие, освещавшее сухое лицо тихим пасторальным светом, сменилось некоторым изумлением и беспокойством:

— У вас скоро будут значительные денежные проблемы, — с удивлением промолвил прорицатель, подняв карие глаза на расслабившегося было доктора.

— Денежные проблемы? Ну уж этого никак не может быть! — категорически заявила молодая женщина, рассердилась на свою детскую доверчивость и попыталась выдернуть руку у коварного обманщика.

— Да, — охотно согласился он, не отпуская руки, — меня это тоже удивляет. Это не в вашем характере. Но это так. Проверьте счет в банке и будьте осторожны.

— Осторожна? В каком смысле? — Строптивая доктор заинтересовалась, но не настолько, чтобы верить африканскому проходимцу, пусть даже с античным профилем.

— В ваших отношениях с близкими людьми. — Он помолчал, еще раз повертел руку, рассматривая ладонь под разными углами. — Знаете, может быть, из-за них и будет денежная проблема.

— Честно говоря, вы меня не обрадовали. Я ожидала от вас другого, — несколько обиженно вымолвила доктор и решительно освободила руку.

Она действительно была разочарована — ясно же, что смешливым девчонкам он вешал любовную лапшу на уши, а она что, такая старуха, что амурная романтика ей уже не подходит? Вместо эротики — денежные проблемы, вместо нежного шепота на ушко — ссора с хахалем? Спасибо большое!

Молодой человек внимательно посмотрел на по-детски обиженное лицо и надутые губки. Он мудро, по-восточному улыбнулся чуть приподнятыми уголками темных губ:

— Каждый ожидает от гадания то, что хочет услышать. Но не всегда получает это. Я сказал вам то, что сейчас важно для вас. — Он вдруг солнечно улыбнулся, блеснули белоснежные зубы на смуглом лице. — Не расстраивайтесь. Когда вам будет нужно что-то другое, я скажу вам. Но только тогда, когда это будет нужно, не раньше.

— Вы хотели сказать, что погадаете мне еще? — Строптивая Машка-жердь выпрямилась на колченогом больничном стуле. — Что я к вам приду еще?!

— Конечно! — Он смотрел ей прямо в глаза строго и серьезно. — Мы еще увидимся. Это тоже написано у вас на ладони!

— Хм! — Доктор решительно встала со стула. — Будьте здоровы!

Она вышла, гордо подняв рыжую голову, и не видела лукавого взгляда молодого человека, знающего будущее.

Еще чего! Нахал бесстыжий! Бабник! Казанова! И не мечтай, что я буду искать встречи с тобой! — Она быстро шла по коридору, прямая и высокая, кипя от негодования. Белый халат ее развевался, как паруса боевого фрегата.

Очаровательная кошка, которая ищет развлечений! — усмехнулся про себя оракул-бабник, вспоминая возмущенные зеленые глаза под рыжими, изломанными, как крыша домика, бровями. Какая страстная и энергичная!..

И, откинувшись на подушки, он опять отдался сладким думам, прерванным приходом молодой искательницы приключений.

— Господи, Машка, ты людей не видишь! — воскликнула доктор Ольга, когда мчащаяся на всех парусах доктор Мириам чуть было не толкнула ее. Проглядеть доктора Ольгу было не просто — ее мощную квадратную фигуру замечали и огибали издалека. — Что случилось? Кто за тобой гонится? Маша остановилась и открыла было рот, чтобы рассказать подруге про больного-прорицателя, но устыдилась того, что поверила ему.

— Ерунда, — отмахнулась она от своих мыслей, — так, бегу по делам. Как у тебя? Придете к нам в субботу? Посидим дома? Или ты хочешь в лес за грибами?

— За грибами? Это хорошо… Хотя… Твой Андрей, конечно, опять будет дрыхнуть как убитый! Слушай, чем он занимается каждую ночь на субботу?.. А? — Насмешливая толстая доктор отличалась весьма бойким язычком, и Машка ее немного побаивалась. — Празднуете шабат, как велит Закон? «Плодитесь и размножайтесь»? Похвально!..

Машка потупилась и поджала губы. Эти ночные одинокие выезды Андрея в Тель-Авив уже давно не давали ей покоя, но она была гордой кошкой, которая гуляет сама по себе, и не требовала от своего друга отчета в его действиях, точно так же, как сама не потерпела бы контроля с его стороны. Обычно он вяло объяснял, что едет к приятелям, но никогда не брал ее с собой и не приглашал друзей погостить в Беер-Шеве. Странные еженедельные выезды, от которых его невозможно было отговорить. Сволочь!.. А ведь каких-нибудь полгода назад все было совсем не так!.. Ну и пусть! Даже если он ездит к девкам — пусть! Хочет кутить — его дело, насильно мил не будешь.

— Он говорит, что развлекается с ребятами в барах. Пускай, — она демонстративно пожала прямыми плечами и по-королевски вздернула нос, — его дело! У него ночных дежурств нет, может себе позволить расслабиться!

— Думаешь — баба?.. — Всеведущая подруга по-бабьи поджала губы. — А ты знаешь, дорогуша, что его частенько видят в автобусе из Иерихонского казино? А? Уж не играет ли он там в рулетку?

— Если и играет, то на свои, — вызывающе усмехнулась Машка, бравадой стараясь скрыть беспокойство, внезапно уколовшее ее изнутри. — Меня это не касается. У нас разные счета!

— Что ж, — философски откликнулась внушительная доктор, — как хочешь, тебе с ним жить. Мое дело — предупредить. Так значит, за грибами поедем? А они уже пошли?

— Февраль, — констатировала Мириам, знаток леса, — давно пора. Дожди уже были, да и тепло, значит, должны быть и грибы. Ну пока, меня, наверное, уже с собаками ищут!..

Она не пошла в отделение. Слегка потоптавшись на месте и удостоверившись, что мощная фигура удаляется в противоположном направлении и не смотрит ей вслед, она свернула к маленькой стеклянной будке, находящейся в вестибюле больницы. Там стоял банковский автомат для выдачи денег, и, кроме денег, из автомата можно было вытащить информацию о своем денежном счете. Счет, естественно, был в порядке, и доктор, сердясь на себя за легковерность, вернулась на свое рабочее место. Там уже, действительно, ждали неотложные дела. А еще через месяц ей позвонила банковская служащая и предупредила, что ее счет превысил допустимый кредит. «Пожалуйста, — с вежливостью автомата выговаривала пластиковая телефонная трубка, — зайдите в ближайшее отделение банка и выясните, что у вас творится на счету. При таком положении дел мы не сможем продлить вашу ссуду и оплачивать чеки».

Вы знаете, как внезапно зеленеет в глазах и Земля начинает поворачиваться не в ту сторону? Знаете? Именно это испытала бедная Машка.

Ближайшее отделение банка располагалось через дорогу — на территории Университетского комплекса. Не помня себя от ужаса, несчастная доктор опрометью бросилась в солидные тонированные двери, и первый, кого она увидела за стеклянной перегородкой, был черноволосый молодой человек приятной наружности. Он сосредоточенно работал на компьютере и выглядел современно и по-деловому, совсем не как сказочный Гарун-аль-Рашид. Зеленоватая стеклянная перегородка отделяла его от внешнего мира, и он казался аквариумной рыбкой, неторопливо шевелящей плавниками в прохладной глубине. Аквариумной рыбкой, зависшей перед компьютером. Машка закоченела, впившись взглядом в виновника своих несчастий. Вот он! Напророчил! Накаркал! Сказал — и на тебе! Никогда раньше у нее не было проблем с банком! Ничего себе, прорицатель! Жулик! И бабник в придачу! А может — шпион? Откуда он узнал, что у нее будут проблемы? И еще сказал — проверить счет! Издевался, гад! Мошенник! Банковский бандит! В тюрягу его!..

Банковский прорицатель почувствовал на себе безумный взгляд, беспокойно заворочался, поднял голову и увидел источник взгляда — рыжую высокую молодую женщину, показавшуюся ему чем-то знакомой. Секунду он мучительно соображал, где мог ее видеть, потом, широко улыбнувшись, протянул руку — совсем как в больнице, словно вновь приглашал погадать. Машка, кипя от негодования, нырнула в аквариум и нервно присела на кончик стула — точно так же, как месяц назад за ширмами, и так же подозрительно уставилась на него.

— Добрый день, доктор! Что? Появились денежные проблемы? — Прорицатель с довольным видом отвалился от компьютера и с хрустом расправил широкие плечи. — Я же предупреждал — будьте осторожны!

— Это не мои проблемы, — мгновенно окрысилась Машка. — Я вообще не понимаю, что происходит. Мои расходы обычные, они не могут превысить разрешенный кредит. Это у вас в банке что-то не в порядке!

— Вот как? — искренне удивился молодой человек, подтянулся и, по-деловому прищурившись, привычно забарабанил по клавиатуре компьютера. На Машку он больше не глядел, весь подавшись вперед — к монитору. — Очень может быть! Что ж, давайте посмотрим, что у нас не в порядке! Номер счета, пожалуйста…

Ошалев от такой неожиданной деловой прыти, несовместимой с образом волшебного халифа, Машка, запинаясь, пробормотала длинный ряд цифр.

— И удостоверение личности…

Она дрожащей рукой достала из сумки пластиковый синий квадратик.

Прорицатель, мгновенно преобразившийся в капиталистическую акулу, одним взглядом поочередно окинул фамилию-фотографию-лицо, замершее перед ним, и опять погрузился в недра плоского монитора. Машка, между тем, оглядела большой рабочий стол с аккуратной стопкой разноцветных документов и небольшой элегантной пластинкой с надписью:

«Давид Нир, консультант по вопросам частного бизнеса».

Черт возьми! Интересно, как он сочетает умение гадать по руке с консультацией по ведению личного дела? Или гадание — это часть его личного частного бизнеса, на котором он отрабатывает свои методики, используемые для дальнейших консультаций?

Консультант Нир еще пару раз стукнул по клавишам и, отвалившись от экрана, застыл в созерцательной позе.

— Так, — очень довольный, проговорил он.

И тут за перегородку впорхнула девушка-служащая.

— Дуду, давай печать! — Кокетливо улыбаясь, она склонилась над широким плечом, почти задевая его высокой грудью. Намеренно, конечно.

— Зачем тебе?

Она молча сунула какую-то бумагу. Хранитель печати скосил на нее глаза, и Машке почему-то почудилось, что глаза были направлены не на документ, а в глубокий вырез кокетливой кофточки. Стук выдвигаемого ящика, оттиск печати, «Мерси!», и опять — созерцание плоского экрана.

— Так!.. Смотрите! 26 февраля на ваш счет поступил чек на предъявителя на пять тысяч шекелей. За две недели до этого — ого! — пятнадцать тысяч триста пятьдесят шекелей! Второго февраля — три тысячи пятьсот двадцать шекелей. Тоже чек на предъявителя. — Он строго посмотрел на резко побледневшее лицо, обсыпанное проступившими рыжими веснушками. — Что вы на это скажете?