— Тот кеб преследует нас!
Он оглянулся.
— Это ваши друзья?
— На самом деле нет, — с грустью ответил я, чувствуя, что окончательно подорвал доверие к себе. Не зная, что предпринять дальше, я вытащил кошелек и вытряхнул на ладонь его содержимое.
— Вот, — сказал я, ссыпая монеты в руку кучера. — И ты получишь еще, если мы оторвемся от того кеба.
Кучер улыбнулся и постучал указательным пальцем по своей шляпе.
— Как скажете, сэр.
Он снова хлестнул лошадь кнутом, и мы начали отрываться от преследователей. Колеса бешено вращались, пока мы летели по извилистой улице. Я судорожно вцепился в сиденье, когда на очередном повороте нам под колесо попал булыжник. Я рискнул оглянуться и с негодованием заметил, что и мои преследователи, вероятно, заплатили кучеру целую пригоршню серебра. Пешеходы разбегались в разные стороны, а из-под колес на дорогу сыпались искры. Наконец мы вырвались так далеко, что второй кеб потерял нас из виду. Мы свернули в узкий переулок и внезапно остановились.
— Мы оторвались? — спросил я, тяжело дыша.
— Их нигде не видно, сэр, — заверил меня кучер, когда я стал выгружать свой багаж.
— Как мне добраться до порта?
— Это за углом, — сказал он, размахивая в воздухе хлыстом.
Я отдал деньги и поблагодарил его, а затем снова взял на себя роль грузчика и потащил тяжелый чемодан.
Вскоре я уже был на пристани. Какое же это было счастье — смешаться с толпой, где я стал одним из многих сотен и мой багаж больше не выдавал во мне отчаянного беглеца. Я ничем не отличался от всех этих полных иллюзий эмигрантов.
Некоторое время я бродил без цели, не зная, что делать теперь, когда оказался у реки. Я чувствовал себя совершенно опустошенным. Протиснувшись через толпу, я поставил чемодан на мостовую, сел на него и стал смотреть на грузчиков и моряков, которые направляли поток пассажиров словно стадо упрямых коров.
У меня возникла мысль пробраться на борт, чтобы сойти где-нибудь на берег, прежде чем пароход покинет пределы Англии и отправится в открытое море. Но шансы попасть на корабль без билета были маловероятными. Все пассажиры были зажаты в пространстве между двумя ограждениями, их билеты проверялись, а на документы ставилась печать, прежде чем им разрешали подняться по трапу. К тому же мне не хотелось застрять на этом корабле и оказаться где-нибудь в Нью-Йорке. Как я потом буду оправдываться перед сэром Бенджамином?
Появление двух новых друзей прервало мои размышления. Они добрались до причала намного быстрее, чем я ожидал. Теперь преследователи разделились и поодиночке пробирались сквозь толпу. У меня не было сомнений в их намерениях, поскольку они внимательно осматривали каждого попадавшегося на их пути мужчину. Мне повезло, что я ненароком отделился от толпы и теперь мог видеть их, в то время как они были слишком заняты поиском, чтобы оглядываться по сторонам. Однако я понимал, что вскоре они должны меня заметить.
Я встал и тут же замер, когда кто-то положил руку мне на плечо. Внутри у меня все похолодело. Неужели я все же упустил одного из них из виду?
Повернув голову, я увидел, что сзади стоял Нейт. Лицо юноши было бледным, но глаза горели как у дикого зверя. Его распоряжения были короткими и предельно ясными:
— Скорее, пойдемте со мной!
Он взял мой чемодан, и я последовал за ним через маленькую дверь сарая, стоявшего у самого причала. На полу валялись цепи и веревки, а вдоль стен рядами стояли покрытые ракушками якоря. С перекладины свисал рваный красный парус, наполовину пришитая заплата торчала подобно куску плоти, разрезанной скальпелем хирурга. Нейт осторожно закрыл за нами дверь, поставил на пол чемодан и посмотрел в щель между грубыми досками.
— Они ищут вас в толпе. Хорошо, что они нас не заметили.
Нейт доказал, что у него холодная голова на плечах. Благодаря ему я теперь чувствовал себя в безопасности, что и неудивительно, ведь он был на своей территории и прекрасно знал эти места. Однако в тот же момент я испытал тревогу за судьбу парня.
— Разве ты не должен сесть на корабль, Нейт?
— Только после того как избавлюсь от тех ублюдков, — ответил он, не отходя от стены. — Мне удалось купить билет полчаса назад. — Теперь он повернулся ко мне. — Я ждал своей очереди, чтобы попасть на корабль, но тут появились вы.
В его голосе прозвучал упрек, и я почувствовал себя виноватым, что доставил ему неприятности.
— Извини, Нейт. Они поджидали меня на станции.
— Я предполагал нечто подобное. Но не переживайте. Возможно, мне стоит остаться, чтобы эти убийцы получили по заслугам.
— Нет, Нейт, предоставь это полиции. Отец наверняка захотел бы, чтобы ты уехал и начал новую жизнь.
Он достал билет и посмотрел на указанный там пункт назначения; на его лице отразилась неуверенность.
— Хорошо. Я поеду.
— Но прежде чем ты это сделаешь, ответь на один вопрос. Что они искали? Что в той посылке, которую я должен передать?
Нейт покачал головой;
— Я не знаю. Какие-то детали, которые были выполнены по чертежам мистера Брюнеля. Мы не задавали вопросов, просто делали свою работу.
То же самое сказал мне и его отец. Каким бы ни был ответ, я понимал, что не найду его в Бристоле, и мне не хотелось брать лишнюю ношу на свои плечи.
— Тогда я больше не буду задавать вопросы. Нам обоим нужно убираться отсюда.
— Вы не хотите поехать со мной в Америку?
Я обрадовался, услышав, что юноша не отказался от своего намерения следовать выбранному курсу, свой я пока что определить не сумел.
— Мне нужно вернуться в Лондон, только не поездом.
Парень снова посмотрел в щель.
— Я мог бы вывести вас из города.
Я подошел к нему.
— Как?
Он отошел от стены, взял мой чемодан и прошел мимо меня.
— У меня есть друзья. Их корабль уходит сегодня утром. Они возьмут вас и высадят где-нибудь в Кардиффе. Конечно, это далековато от Лондона, но все же лучше, чем Нью-Йорк.
— Зато там точно безопаснее, чем здесь, — добавил я. Подобная перспектива выглядела заманчивой, однако я снова почувствовал укол совести. Юноша и так много для меня сделал. — Я не хочу, чтобы ты рисковал из-за меня.
— Я рискую, лишь пока сижу здесь с вами, — сказал он, глядя на мой чемодан. — Как только вы уйдете, они последуют за вами. Меня они не ищут.
— Да, ты прав.
— Сейчас они разыскивают вас в толпе. Нам нужно торопиться. И избавиться от этого, — сказал он, поставив ногу на крышку чемодана.
— Где твой багаж? — спросил я.
— Какой багаж?
— Ты же собираешься плыть в Америку. Неужели ты даже не взял одежду на смену?
— Все сгорело. Я куплю новую одежду, когда приеду в Нью-Йорк.
— Нельзя две недели подряд ходить в одном и том же, дружище, — возразил я, подошел к чемодану, развязал ремни и открыл крышку. — У нас с тобой примерно один размер, разве что ты немного тоньше. Возьми эти вещи и чемодан. Там хороший костюм и несколько рубашек.
— Я не могу взять вашу одежду.
— Ты же сам сказал, что от чемодана нужно избавиться. Куда мне его деть? Бросить в море? В любом случае с чемоданом ты вызовешь гораздо меньше подозрений.
— Хорошо. Тогда я пошел. Где сверток?
— В сумке.
Альбом Брюнеля упал на пол, когда я развязал ремни чемодана. Я подобрал альбом, взял за обложку и вырвал страницы вместе с корешком. В моей маленькой сумке не было места для альбома, но не хотел выбрасывать газетные вырезки. Я свернул страницы в трубочку и засунул в сумку. Затем вспомнил кое о чем еще. Пошарил в чемодане и вытащил из-под одежды футляр из полированного красного дерева, который лежал поверх дневника моего отца. Попытался засунуть его в сумку, но он не поместился. Времени перебирать содержимое сумки у меня не было, поэтому я вытащил пистолеты, завернул в рубашку и убрал в сумку вместе с пороховницей, мешочком с пулями и прочими мелочами.
— Не убирайте их слишком далеко, — предупредил меня Нейт. — Возможно, они пригодятся вам уже сегодня.
Я знал, что он шутит, но все равно последовал его совету.
Спрятав чемодан под мотками веревок, чтобы Нейт мог забрать его позже, я двинулся за ним к выходу. Мы убедились, что за нами не следят, и вышли на улицу, стараясь держаться как ни в чем не бывало. Мы шли примерно минут десять, осматриваясь по сторонам, проверяя каждый переулок, прежде чем свернуть в него, и постоянно оглядываясь. Наконец мы ступили на скользкие доски еще одного дока. Здесь пахло тухлой рыбой, морской солью и еще чем-то почти неуловимым. Едкий запах горелой древесины напоминал о том, что мы находились неподалеку от сгоревшей мастерской. Здесь не было больших пароходов, только маленькие суденышки и баржи, которые я уже видел прошлым вечером. В воздухе все еще стояла едва заметная пелена дыма, но, к счастью, мы остановились прежде, чем дошли до места преступления.
Напротив нас у причала стояла одномачтовая баржа; люк в ее видавшей виды, но только что вымытой палубе был открыт. На борту не было ни души.
— Стигвуд! — крикнул Нейт. — Стигвуд!
В люке послышалась какая-то возня, и темные недра корабля задрожали, когда кто-то стал подниматься по лестнице из трюма. Наконец на поверхности появилась голова, а затем и широкие, блестящие от пота плечи. На нас смотрел мужчина с заросшим густой бородой лицом. Его глаза широко раскрылись от удивления, когда он увидел, кто его зовет.
— Нейт, мой мальчик! Боже мой! — воскликнул мужчина, вылезая из люка и приветствуя нас покрытой татуировками рукой. — Идите сюда! На борт!
Нейт перешагнул через ограждения и, повернувшись ко мне лицом, стал спускаться по деревянным ступенькам у стены причала.
— Этот шкипер — друг моего отца. То есть был другом, — сказал он, и в тот же момент его голова пропала из виду.
Я подождал, пока он спустится на палубу, затем бросил ему сумку, и Нейт поймал ее на лету. Осторожно, чтобы не свалиться в воду между причалом и палубой, я перебрался на борт корабля. Нейт познакомил меня со своим другом.
— Мистер Филиппс, — а потом указал на стоявшего рядом человека, — а это капитан «Ребекки» Стигвуд.
Мы обменялись рукопожатиями, но Стигвуда, по вполне понятным причинам, гораздо больше волновали судьба Нейта и события прошлой ночи.
— Ужасная трагедия… мне так жаль твоего отца. Он был хорошим человеком.
— Это не был несчастный случай, — заметил Нейт. — Моего отца убили.
— А как же пожар? — с недоумением спросил моряк.
— Почему же, по-твоему, отец оказался в реке с проломленной головой?
— Говорили вроде, что там был взрыв.
— Ты слышал взрыв? — парировал Нейт. — Ты ведь был здесь прошлой ночью?
— Верно, был, — признался Стигвуд и виновато покраснел, — но вчера я столько выпил, что проспал бы даже осаду Севастополя. — Он сделал многозначительную паузу. — Но кому могла понадобиться смерть твоего отца?
— Я понятия не имею, почему они это сделали, но знаю кто. — Лицо Нейта ожесточилось, когда на смену горечи пришел гнев. — И теперь они охотятся за нами.
Стигвуд осмотрел меня с головы до ног, вероятно, размышляя над тем, как человек, одетый в явно городскую, хотя и сильно потрепанную одежду, мог впутаться в подобную историю.
— Спускайтесь в трюм. Мы отплываем.
— Нет, — сказал Нейт. — Он поедет, а я останусь. Я собираюсь плыть в Америку.
Стигвуда его слова не удивили.
— Решил наконец поехать к дяде?
— Да, будет лучше, если я уеду.
Готов поклясться, парень взрослел прямо на моих глазах.
— Нейт, а как же они? — спросил я, с опаской оглядываясь на пристань. — Почему бы тебе не остаться на корабле? Поплыли с нами? Ты сможешь сесть на корабль потом, когда там будет безопасно.
— Пароход отплывает через час. Я знаю эти места, а они — нет. Думаю, они уже обыскали причал и ушли. И потом, в любом случае они ищут вас, а не меня.
В голове у меня пронеслась мысль о том, что я совершил большую ошибку, когда оставил тихий родной дом и решил вернуться в суматошный город. Я хотел скрыться от лондонских полицейских, считавших меня маньяком-убийцей, а теперь меня самого преследуют двое убийц. Если мне удастся выбраться из этой истории живым, я серьезно задумаюсь над тем, чтобы перебраться в деревню.
Возможно, стоило выкинуть этот треклятый пакет за борт или даже отдать его, но прежде, чем я решил, что делать дальше, Нейт уже вернулся к лестнице.
— Подожди! — крикнул я, опустился на колени и открыл сумку.
Вытащив скрученный кое-как в трубочку альбом Брюнеля, или, точнее, то, что от него осталось, и мое белье, я извлек из сумки сверток с пистолетами, развернул его и разложил оружие на палубе. Потом я достал пороховницу и мешочек с пулями.
— Нейт, ты когда-нибудь стрелял из пистолета? — спросил я, начиная заряжать первый. Когда он покачал головой, я открыл пороховницу и насыпал необходимое количество пороха на пороховую полку. — Тогда тебе надо научиться. — А затем добавил: — Для начала нужно научиться заряжать оружие. Стрелять проще всего. — Я вытащил из-под дула калиброванный стержень и затолкал внутрь пулю. Нейт стоял рядом, и я немного отклонил голову, чтобы он мог лучше следить за процессом. Закончив с зарядкой одного пистолета, я отложил его, взял второй и повторил все сначала.
— Теперь понял?
— Да, — ответил он.
Я взвел курок на втором пистолете, вытянул руку и направил пистолет в сторону воды.
— Теперь все, что тебе остается, это нажать на спусковой крючок.
Закончив с демонстрацией, я опустил курок, взял оба пистолета и передал ему. Нейт взял их после некоторого колебания. Он взвесил оружие в руке точно так же, как я, когда пистолеты впервые оказались у меня.
— Только не забывай взводить курок перед выстрелом.
Нейт вертел в руках пистолеты, изучая их.
— Они ваши? — спросил он, читая надпись.
— Нет, они принадлежали моему отцу.
Он посмотрел на меня.
— Принадлежали?
— Он недавно умер.
Нейт вернул мне пистолеты.
— Я не могу их взять.
— Теперь они твои. Можешь делать с ними что хочешь.
Нейт согнул руку и снова посмотрел на оружие. Затем вытянул правую руку.
— Хорошо. Но мне понадобится только один. Покажите, как его перезаряжать, я возьму пару пуль, и со мной все будет нормально.
Я забрал у него пистолет, второй он заткнул себе за пояс. Отсыпав себе пригоршню пороха, я отдал ему пороховницу и с дюжину пуль, которые он спрятал в карман.
— Что ж, шкипер, я пошел. Они могут появиться здесь в любой момент.
Юноша поднялся по лестнице и, оказавшись на причале, в последний раз посмотрел на нас.
— Нейт, я сделаю все возможное, чтобы убийцы твоего отца предстали перед законом. Обещаю.
— Спасибо, сэр, — ответил мальчик и исчез из виду.
— Он всегда был сильным парнем, — заметил Стигвуд.
— Ему пригодится это качество.
Стигвуд подошел к краю люка и крикнул:
— Гас! Ты где? Вылезай, мы отплываем!
Помощник Стигвуда, юноша примерно того же возраста, что и Нейт, выскочил на палубу с ловкостью, свойственной очень молодому человеку.
— Так точно, капитан! — сказал он, поднимаясь по лестнице на причал. Носовые и кормовые тросы были брошены на палубу, и корабль стал отплывать от причала. Гас быстро спустился до середины лестницы, а затем ловко перепрыгнул через расширявшуюся полоску воды и снова оказался на корабле.
Капитан встал у руля, а Гас развернул парус, вытянул веревки и закрепил их. Парус захлопал по ветру, затем надулся. Я смотрел, как причал быстро удалялся от нас. Нейта нигде не было видно. Но это даже к лучшему, поскольку у лестницы появились фигуры моих преследователей. Мы отплыли очень вовремя.
— Вам лучше спуститься вниз, — сказал Стигвуд, стоя за штурвалом.
Я покачал головой:
— Нет, хочу, чтобы они меня видели. Так я смогу отвлечь их внимание от Нейта.
Они оглядывались по сторонам, ища на пристани свою жертву. Желая привлечь их внимание, я достал пистолет, поднял в воздух и нажал на спусковой крючок. Выстрел эхом разнесся по воде, и люди посмотрели на корабль. Я взял сумку и победоносно поднял ее над головой, чтобы у моих преследователей не осталось никаких сомнений, что приз находится у меня. Моя выходка возымела желаемый результат, поскольку они побежали вдоль пристани, следуя за нами. Затем они поняли бессмысленность преследования, остановились, один из них сунул руку в карман и вытащил что-то оттуда, скорее всего пистолет. Однако прежде, чем он успел выстрелить, второй схватил его за руку и убедил убрать оружие.
Бросив на палубу сумку, я дрожащей рукой убрал в нее пистолет и пошел к Стигвуду, который спокойно наблюдал за мной, опершись о руль, как будто нечто подобное случалось с ним каждый день.
— Куда мы плывем? — спросил я.
— Вверх по реке Северн к Глостеру. Вас это устраивает?
— Да, — ответил я, весьма смутно представляя себе, где бы это могло быть. Набрав скорость, мы проплыли мимо стоявшего на якоре парохода, на палубе которого толпились пассажиры. Я надеялся, что Нейт был среди них.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
По обе стороны от входа на пристань возвышались два величественных каменных бастиона. Во время отлива они поднимались с грязного дна реки Эйвон, как крепостные стены замка, но теперь торчали из воды лишь на несколько футов. Мы быстро отплыли от пристани, ветер дул нам в спину, но когда оказались на реке, парус стал лениво хлопать о мачту. К счастью, течение было достаточно сильным, и вскоре великолепные башни еще не достроенного моста Брюнеля проплыли у нас над головами и стали постепенно таять вдали.
И хотя наше отплытие было весьма волнительным, Стигвуд выглядел совершенно спокойным и безмятежно вел судно по реке, лишь слегка придерживая руль. Я же, напротив, осторожно перебрался на нос и все время оглядывался, не преследуют ли нас. Я все еще боялся безумной погони, как тогда на кебах, но через две или три мили убедился, что за нами никто не плывет. Лишь теперь, когда мы оказались в относительной безопасности, напряжение последних суток дало себя знать. Идя по палубе, я чувствовал, что ноги у меня подкашиваются.
Стигвуд заметил, что со мной не все ладно, и гаркнул на своего помощника:
— Гас, помоги джентльмену спуститься вниз. Он, видать, еще не привык к качке. И мне кажется, что вдобавок клюет носом.
Юноша отложил кисть, которой водил по уже изрядно измазанной краской мачте. Спустившись вниз, он провел меня в маленькую каюту в кормовой части корабля. Там я забрался на тесную низкую койку, даже не сняв ботинки с оплавившейся подошвой, и в ту же минуту заснул.
Проснувшись, я первым делом вытащил часы и понял, что проспал почти весь день. Когда я вышел на палубу, солнце уже клонилось к горам слева от нас, или по левому борту, как говорили мои хозяева. Стигвуд сказал мне, что корабль направлялся на север, к устью реки Северн, на которой и находился пункт нашего назначения. Он все еще стоял за штурвалом, попыхивая трубкой. Теперь, когда мы вышли в залив, ветер окреп, паруса раздулись и несли нас против течения.
— Сколько нам понадобится времени, чтобы приплыть туда? — спросил я, встав подле него у руля.
Стигвуд посмотрел на берег, определил наше местоположение, а затем взглянул на паруса.
— Если ветер не подведет, то будем в Глостере завтра к полудню. Ночью мы на пару часов встанем на якорь.
— Вы, должно быть, хорошо знаете реку, — заметил я, радуясь тому, что могу поддержать с ним нормальный разговор.