Однако эффект, конечно… волшебный. Даже подростки соглашаются, что нет лучше способа раззадорить воображение, чем для начала уйти в Нарнию, сбежать из реальности и завернуться в магию.

Величайшая радость для меня — видеть, как оживает их творческая энергия. Здесь, вдалеке от посторонних голосов, они чувствуют себя в безопасности и могут свободно делиться своими мечтами.

Я отталкиваю тревогу, всплывающую каждый раз, когда я думаю, что могу их подвести.

Сказки — это для детей. Даже через двадцать лет воспоминание еще болит.

Едва я усадила детей за столы и раздала задания, Лиза зовет меня обратно.

— Сейчас вернусь, — говорю я семи будущим писателям прежде, чем встретиться с Лизой в конце коридора, уперев руки в бока. — Лиза, мы только начали…

— Да, ну, у меня тут готовенький. Нужна твоя волшебная рука.

Я оглядываю учеников, водящих ручками по бумаге. Без меня они быстро выдохнутся.

— Продолжайте, — говорю я им и следую за Лизой.

Я замечаю потертости на ее стоптанных бежевых туфлях и рваную кромку на радужном свитере.

«Волшебной рукой» Лиза называет способность найти подходящую книгу даже для самых требовательных клиентов. Ей кажется, что это своего рода талант, а вовсе не навык, необходимый для работы в книжном. Навык, которого Лизе ощутимо не хватает — вместе с пунктуальностью, организованностью и другими. Но я обещала Ба ее не увольнять, как обещала сохранить магазин — и я сдержу свое слово. Хотя в обоих случаях я никогда не понимала — почему.

— Чем я могу вам помочь?

«Готовенький» оказывается коренастым мужчиной в черном пальто и ярко-зеленом берете. Он бесцветно улыбается и пускается в описание необходимой ему книги — наполовину исторической, наполовину конспирологической — о том, построили ли пирамиды пришельцы.

Удивительно, я ведь только что рассматривала туристические плакаты о Египте.

Мы проходим мимо полок с надписями «ПРИРОДА» и «ЯЗЫКИ» к узкому шкафу под окнами, где составлены книги по псевдоархеологии.

Шутки ради я оборачиваюсь к нему и закрываю глаза. «Посмотрим, смогу ли я ее найти» — провожу рукой вниз по шкафу, нахожу нужный ряд, затем пробегаюсь пальцами по корешкам, чтобы почувствовать их размер, материал обложки. Где-то на середине я останавливаюсь, выбираю книгу и открываю глаза.

— Как вы ее нашли? — Он явно удивлен.

Я пожимаю плечами и отдаю ему белую книгу в твердом переплете, на обложке — пирамида с всевидящим оком.

Он пробегается пальцами по обрезу.

— Вы ее, должно быть, читали?

— Боюсь, что эту — нет.

— Автор — гений, скажу я вам. Естественно, ученые хотят все замять.

— Конечно. — Я улыбаюсь, надеюсь, что не снисходительно. По правде говоря, я бы хотела, как этот мужчина, верить, что в мире больше чего-то загадочного, чем кредиторов и неоплаченных счетов. Лиза зовет меня «выдумщицей», от нее это не звучит как похвала. Несмотря на мою любовь к туристическим плакатам и Нарнии, сейчас я стараюсь быть более практичной.

Мне нужно вернуться к ученикам, но покупатель продолжает разговаривать, поэтому я перехожу на шаг, не прерывая дискуссии, и веду его к кассе.

— Я могу вам что-то еще подсказать?

Он с видом победителя трясет книгой.

— Нет, я уже нашел то, что искал!

— Отлично. Лиза вас рассчитает.

Он продолжает разговаривать с Лизой, доставая кожаный кошелек. Еще один болтливый.

Но у Лизы есть одно преимущество — она умеет ладить с людьми, и он уходит от нее с улыбкой, прежде чем я успеваю поправить пару сбитых с места экземпляров на столе «ДОСУГ».

Лиза тычет в спину уходящему мужчине:

— Вот такие книжки мы должны выставлять, чтобы у нас покупали. Спорные. Не эту скукотищу, — она взмахивает рукой в сторону «ЛУЧШИХ ИСТОРИЧЕСКИХ КНИГ ЗА ГОД». — Или сделать большой стенд с тем бестселлером, о котором все говорят — «Звездный фолиант». Я все еще не понимаю, почему ты не…

— Я не хочу видеть эту книгу в магазине, Лиза. Я тебе говорила.

— Да, но они разлетаются как горячие пирожки! Ты с ума сошла, если не хочешь ее продавать. Я знаю, ты тот еще литературный сноб, но все еще это не имеет…

— Я сказала, что не хочу продавать эту дурацкую книгу! — Я повышаю голос.

Секунду спустя слышен перезвон колокольчиков с двери.

— Какую дурацкую книгу?

Остин вваливается в магазин, одетый в серебристо-серый хлопковый костюм. Выглядит он идеально. В руках — два стаканчика кофе из «Старбакса», вопросительно поднята бровь.

— Не важно. Что ты тут делаешь? — Я чувствую, как к лицу приливает кровь.

Он подходит ближе и быстро целует меня в щеку.

— Тоже рад тебя видеть.

Остин милый, как и обещала моя бывшая соседка по колледжу, Аманда, когда она нас познакомила. Сказала: «Вы хорошо подходите друг другу». Он немного меня выше, а его светлые волосы и голубые глаза полная противоположность моим.

— Прости. — Я принимаю предложенный стаканчик. — Просто я тебя не ожидала. У меня сегодня занятие…

— Какое занятие?

Я вздыхаю. Сколько раз я говорила, что у меня заняты вторники и четверги? Мы, правда, встречаемся всего около месяца, но он уже зовет меня «своей девушкой», а это накладывает определенные обязательства — внимание к деталям, например.

— Мои юные писатели. Я должна к ним вернуться. Что такое? — Я бросаю взгляд на шкаф.

— Очевидно, кофе.

— Почему ты меня не спросил? Я уже выпила кофе сегодня.

— Если ты его брала в той забегаловке…

— Кафе «Глазунья» — не забегаловка, Остин. И кофе Анамария варит замечательный.

Он пожимает плечами.

— Как скажешь. Но я эти стаканчики пять кварталов нес, потому что рядом ни одной приличной кофейни нет.

Я вздыхаю еще раз и делаю глоток. После долгого пути кофе едва теплый.

— Предпочитаю местный бизнес, Остин. Важно поддерживать соседей по району.

Мы оба оборачиваемся на звук Лизиного нескрываемого смеха. Она разводит руками.

— Для вашего сведения: кажется, поддерживать район — дохлый номер.

— Анамария согласилась предоставить кофе для нашей большой акции — КофеПятница! — В конце реплики мой голос съезжает в режим продавца. — При покупке книги по пятницам получаешь бесплатный кофе!

— Не думаю, что кофе тут чем-нибудь поможет, Келси. — Лиза переглядывается с Остином, как будто они сообщники по пессимизму, и говорит ему: — Блэкбёрн заходил сегодня.

— Келси, когда ты уже признаешь неизбежное? — Остин отпивает кофе, морща нос из-за температуры, и почему-то мне кажется, что это моя вина. Он машет рукой в сторону столов с рукоделием. — Даже если тебе удастся держать магазинчик на плаву, раздавая кофе и продавая хлам от местных ткачей и гончаров, отель все равно задушит это место.

Я с громким стуком ставлю стаканчик на стойку, отчего кофе проливается через маленькое отверстие в крышке. Медленно смахиваю каплю с поверхности.

Остин озвучил мой самый большой страх, будто бы я этого не понимаю. Словно сигнал, предупреждающий о том, что топливо заканчивается, когда ты уже много километров внимательно следишь за движением стрелки на датчике.

— Кроме того, тебе нужны деньги на дом престарелых для твоей бабушки.

— Она не моя… — Я проглатываю последние слова. Мы с ним еще не на этой стадии. — Разве можно сказать наверняка. Может быть, отель принесет нам новых покупателей, когда его достроят.

Тем не менее я понимаю, что хватаюсь за соломинку. Если я откажусь продавать магазин, роскошный отель «Белая орхидея» будет моим соседом с восточной стороны, но клиентура его будет проводить время по другую сторону отеля, в примыкающем к нему конференц-центре — отнюдь не в местных книжных.

— Кроме того, в чем смысл платить за уход за Ба деньгами от сделки с Блэкбёрном? Сам факт продажи ее убьет.

Остин тяжело вздыхает, как терпеливый родитель, поставленный в тупик, и проводит рукой по своим коротким волосам:

— Тогда вот тебе мой совет — совет человека, который пока что довольно хорошо справлялся, заметим — сделай из этого места высококлассную кофейню-пекарню с книжной тематикой. Сделай ставку на престиж и статус, разрекламируй богачам в отеле, которые не будут пить кофе из забегаловок.

Я повожу плечами: не в первый раз я слышу это предложение, и оно меня по-прежнему не привлекает. Знаю я, в какую кофейню он хочет превратить мой книжный: черно-белый интерьер, пафосное меню на меловых досках, гул кофемашин, дорогущие «кейк-попсы» [Круглое пирожное на палочке.] на витринах, псевдовинтажные бочонки с комбучей [Ферментированный напиток, который готовят из чая, сахара, дрожжей и бактерий.] — все освещено лампочками без абажуров, свисающими с голого потолка. Можете звать меня старомодной, но нет, спасибо.

Вдруг я чувствую, что очень злюсь: тому виной и недавний разговор с Блэкбёрном, и этот разговор тоже. — Кто вообще сейчас читает, Келси. Хватит мечтать. Надо думать серьезно.

Представьте себе, что бы он сказал, знай, сколько я мечтаю на самом деле.

— Надо продавать то, что они хотят купить. А книги, — рукой он показывает на полки магазина, — оставь как декорации, если они так уж много значат для тебя.

Декорации? Значат для меня? Да, всего-навсего годы и годы, прожитые с Ба, то, как она знакомила меня с подающими надежды авторами, позволяла мне выбрать себе новый дневник из только что пришедшей канцелярии, разрешала сидеть между стеллажей и делать домашку, пока она обслуживала покупателей…