Эктори хотела было возразить, что того, как её называют достаточно, но Зингера, увидев это, заявила:

— Не пытайся изворачиваться, вы не умеете лгать — проверено. А что имя не настоящее — это видно, слишком длинное, слишком сложное. И представляясь ты ещё не разу не сказала, что Эктори — имя.

Зингера затихла, откинулась на спинку стула, выжидающе посмотрела на Эктори, потребовала:

— Говори, всё говори.

Тут неожиданно вмешалась Мира:

— А ещё скажи-ка, почему ты так похожа на портрет первого принца Империи, что мой дед писал?

Эктори и Зингера ошарашено распахнули глаза, Мира растерянно ответила:

— Мы задаём интересующие нас вопросы, а мне вот этот уже урок и аж два перерыва покоя не даёт!

Эктори неопределённо пожала плечами, хмыкнула:

— Думаешь, я видела портрет? Думаешь, я помню, почему? А так — на всё отвечу, что сама знаю. Я из Амперии, хотя сама в этом не полностью уверенна, но есть основания полагать, что это и правда так. У меня просто хороший слух, у всех Амперцев, хотя нет, так говорить неправильно, путаница получается. У всех арий, так наш народ называется, хороший слух. Это, кстати, то немногое, что у нас с упырями общего осталось, — про имя она говорить не стала, понадеялась, что забудут, и так уже много было сказано.

— Откуда такие познания? — недоверчиво спросила Зингера.

— А вот не помню я, совсем ничего не помню.

Мира подскочила с места, нагнулась к Эктори, взволнованно спросила:

— Как так?! Совсем?

Эктори пожала плечами. Зингера предположила с надеждой:

— Может, ты тогда случа-айно знаешь, почему я тебя не вижу? — заметив непонимание Эктори, пояснила: — Нет, так-то я тебя вижу, я говорила про энергию, она есть внутри каждого, она собственно и обеспечивает существование и наше, и всех миров — вообще абсолютно всего.

— А-а, это, — Эктори хихикнула и обратилась, словно к кому-то ещё: — Я же говорила, не надо никаких заслонов, это слишком подозрительно. А ты сказала «палевно, палевно». И что в итоге?

Своими непонятно кому адресованными словами Эктори вогнала в ступор и Зингеру, и Миру.

Маленькая зелёная змейка скользнула из рукава на стол:

— Да ты и так уже спалила всё, что можно было. Ты буквально ходишь и орёшь на каждом углу: «Здравствуйте, я знаю кучу всего, о чём рядовой Амперец даже помыслить не может». С твоей скрытностью тебе осталось только на лбу написать: «Я ничего не помню, но я…» — Сайма осеклась, обернулась на до смерти перепуганную Миру, ничего не понимающую Зингеру. — Ладно, не важно.

— Вы закончили? — испуганно пропищала Мира. — Потому что я сейчас начну визжать, — она вдохнула побольше воздуха.

Зингера быстро зажав её рот рукой, шепнула:

— Не надо.

— Да, не бойся, она кусает только меня и тех, кто ей не нравится, — попыталась успокоить Эктори, но поняла, что это как-то не очень обнадеживающе звучит.

— Ты не будешь кричать? — спросила Зингера.

Мира что-то промычала в ответ.

— Я могу убрать руку? Если да, то кивни.

Мира слегка наклонила голову. Зингера, отпустив её, наклонилась к змейке.

— А кто это у нас такой зелёненький? Ути, путечка…

— Я Сайма, очень приятно.

— А что это за вид? — обратилась Зингера уже к Эктори. — А правда, что чем ярче цвета змеи, те более опасный у неё яд?

— Я не помню, к какому виду она относится, но знаю, что её имя образовано от «Сарийома».

Зингера, явно обрадованная новым знакомством, обратилась к подруге:

— Мирочка, найди пожалуйста.

— Отстань, у меня шок, — огрызнулась Мира, отодвигаясь от змеи подальше.

— Так вот, отвлекись, полазай по статейкам.

Мира развернула планшет, уточнила название, Эктори медленно продиктовала его по слогам.

— Да уж, и подруги у тебя ненормальные, и ты, — сказала Сайма, подползла ближе к Зингере. — Да, чем ярче змея, тем больше вероятность, что её яд очень силён, это так мироздатели сделали, чтобы не путаться, а то неприятно помереть от укуса собственного творения. Но у меня вот яда своего совсем нет.

Мира облегчённо выдохнула.

Сайма добавила, издеваясь:

— Я только умею чужие копировать.

— Такое вообще возможно? — усомнилась Зингера.

— Нет, — сказала Мира, — такого вида нет.

— Потому, что я не змея, я змий, — заявила Сайма, — и про нас ещё ничего не писали, нет возможности изучить, мы, вообще-то, из Подземелий.

Неожиданно вмешалась Эктори, переключая внимание с польщённой проявленным к ней интересом змеи на себя:

— Сними свой заслон, теперь и мне интересно, какие элементы — мои. А потом можешь рассказывать, какая ты особенная и уникальная даже среди своих.

Сайма скользнула ей на запястье, сильно сжала. Зингера подняла взгляд, замерла.

— Что? Что-то редкое, особенное?! — в нетерпении спросила Эктори.

В ответ Эктори получила смешок:

— Просто два элемента. Стоило ли это скрывать? Комбинация вполне штатная.

Почувствовав некоторое разочарование, Эктори нахмурилась но Зингера решила всё-так её утешить:

— Ну, к тебе два элемента относятся с благосклонностью, а остальные просто равнодушны, однако не отвергают, можешь считать себя счастливицей. Обычно достаётся один основной, и, если сильно повезёт, несколько второстепенных.

Тут вмешалась Мира, стремясь показать, как сильно Эктори повезло:

— У меня например все в равной степени хороши, но нет какого-то, чтобы лучше других. Это значит, что я буду сильнее среднеуровневого мага, с избранным элементом, но только если буду все сразу использовать — в комбинациях. А она, кстати, — указала на Зингеру, — говорила, что я просто самородок. Правда, количество влияет на качество, я могу развиваться в любом направлении, но во всех пока получается невесть что.

Зингера кивнула, наклонилась к Эктори:

— Я хочу тебя учить, а в обмен ты будешь мне рассказывать всё, что вспомнишь, конечно, на личную жизнь мне всё равно, но тайны в твоей голове должны стать моими.

Эктори взглянула на Зингеру, которая на вид была немногим старше неё скептически, невольно переняв надменный тон змеи, поинтересовалась:

— А сможешь учить-то? Да и стоит ли узнавать открывшиеся мне секреты мироздания? Говорят: «Много будешь знать — скоро состаришься!».

— Я хранитель Девятого элемента, я могу научить любого. А старость мне не грозит, пока сама того не захочу, или контракт не заключу.

На лице Эктори отразился неподдельный интерес: она слышала о хранителях элементов, не ни существовало ни одного письменного источника, описывавшего встречи с ними.

…

После занятий Эктори вновь пошла в уже привычную ей комнатушку, самостоятельно заварила чай, дождалась тётушки-библиотекаря, обещавшей научить её шить.

Та, оказав как определить, где пришить потайной карман, чтобы ничего не топорщилось, велела снять пиджак, расправив его на коленях, достав из кармана маленький ножичек, парой быстрых движений отпорола подкладку, на немой вопрос изумлённой Эктори, ответила:

— Зато, у тебя теперь нет права на ошибку. Я показываю, ты повторяешь.

Арии ничего иного не оставалось делать, кроме как кивнуть.

«Какая ты понятливая, малышка моя!», — проговорила библиотекарь, садясь рядом на диван. Достав из тумбочки несколько лоскутков плотной тёмно-синей ткани, она из одного вырезала треугольник по форме конца ножен, с припусками на швы, из другого полоску. Показала, где подгибать, каким швом где проходить, куда прятать узелки, когда закончилась нитка. Эктори, внимательно выслушав, принялась за работу, прикладывая все мыслимые и не мыслимые усилия, чтобы стежки были одинаковыми, а строчка шла ровно, но иголка всё время втыкалась в нежные пальчики, приходилось постоянно время совать их в рот, в попытке отвлечься от боли, и чтобы кровью ткань не запачкать. Когда Эктори наконец начала пришивать лоскут с петельками для кинжала к грубому полотну пиджака и в очередной раз ткнула иглой палец, не выдержав, спросила:

— А почему не магией?

— Магия будет не всегда, — наставительно ответила тётушка.

Эктори рассерженно хмыкнула:

— Да так-то руки тоже.

— Шансов жить без магии, но с руками больше, чем наоборот.

— Да? — наигранно изумлённо поинтересовалась Эктори.

— Ну, я вот живу.

Ария кивнула, допив чай, с усиленным упорством продолжила работу. К её удивлению, хоть каждая ошибка причиняла противную боль, мысли не отвлекались на всемирную несправедливость. Единственное о чём она теперь могла думать, было сосредоточённость на том, как бы не вонзить иглу в палец, и это действительно успокаивало.

Заснула Эктори только под утро, окончательно уморившись — оставить дело незаконченным она просто не могла себе позволить, уж очень хотелось поскорее опробовать новый кармашек. Поспать ей удалось совсем немного — только звезда поднялась над лесом, её лучи скользнули в окно, отразившись от зеркальца, стоявшего на столике, засветили в глаза Эктори.

Она встала, сложила плед, распахнула окно, вдохнула свежий прохладный утренний воздух. Из пруда на неё неодобрительно смотрела рыбина. Эктори уселась на подоконник, приветливо помахала, зверюга развернувшись, уплыла. Заслышав знакомый голос, ария спрыгнула на парапет, пошла к углу здания, аккуратно переступая.