Эктори вздрогнула, воскликнула возмущённо:

— Разврат, противоречащий естественному ходу вещей!

Хафэр кивнул:

— Зато все остальные последователи — эталон праведности: блюдут все порядки, очень скромные и кроткие, пока речь не доходит до их веры, каждый день ползают по уру на коленях и бьются головой о пол, — непроизвольно потёр лоб, — поклоняясь истуканам и вымаливая у них благ. — Хафэр замолчал, взглянул на озадаченную Эктори, неожиданно отметил: — Если создавать список на уничтожение, то первыми были бы Упыри, а вторыми — эти истинно верующие.

Эктори согласно кивнула, спросила делая вид, что не сильно переживает о приходящем:

— И где ты только успел на него нарваться?

— Да, может, с Гэо болтал, а кто подслушал. Много нынче доносчиков развелось — давить их надо.

Эктори больше ничего не отвечала и не спрашивала, только периодически поглядывала на Хафэра и на меч слева у него на поясе, что-то отчаянно вопило: «Не всё пройдёт гладко, и даже Вихрь, разумный меч, Хафэра не спасёт!»

…

Через ур они уже стояли на крыше, на площадке, огороженной каменным парапетом, предназначенной для тренировок в искусствах управления силами миров или оружием.

Аристократ, так яро отстаивавший свою веру, всё не приходил.

Эктори заметила, что Хафэр начинал понемногу нервничать. Он выхватил меч из ножен и линии на лезвии блеснули, словно отзываясь настроению хозяина. Сжав зубы, Хафэр проговорил:

— Хоть бы не убить его теперь…

Эктори тихо попросила:

— Успокойся, не так уж и сильно он опаздывает.

— Можно опоздать и потерять доверие. Можно опоздать и потерять жизнь, — надменно произнёс Хафэр.

— Будь терпимей…

Хафэр, отмахнувшись, снял пиджак, аккуратно свернув, расстелил на земле, сев, направил взгляд к границе неба, туда, где звезда скрывалась за лесом.

Небо окрасилось в бордовый, и в памяти Эктори всплыла сцена, как она так же смотрела на закат, так же ждала чего-то очень важного, ждала с нетерпением, и в то же время хотела, чтобы это важное никогда не настало, так же, как сейчас. Непроизвольно она обхватила свою левую руку, там, где плечо окольцовывал шрам. Из воспоминаний её вырвал голос Хафэра:

— Возьми, — он протянул ей шкатулочку. — Это установит барьер: тот, чья кровь попадёт на пластинку внутри, не сможет выйти за его пределы, но и ран не получит, — объяснил Хафэр, и больше ничего не добавил.

Аристократ объявился, только когда от дневной звезды осталась лишь пара лучей, и уже зажглись кристаллы в фонарях.

Эктори протянула ему раскрытую коробочку. Аристократ, скорчив надменное лицо, обратился к Хафэру:

— Если Ты трусишь, то используй эту дрянь, подменяющую реальность, а я никому, так уж и быть, не скажу, что бравый Имперец перепугался за свою шкуру.

Хафэр хотел было ответить, что ему будет стыдно за убийство такого ничтожества, но посчитал, что молчание порой злит и заставляет отвлечь внимание от происходящего больше, чем колкие фразы, и поэтому выхватил меч, заводя его за спину, описал кончиком лезвия дугу в имперском поклоне.

Эктори тихо сказала раздражённому аристократу, приготовившемуся уже начать поединок:

— Простите. Мне делается очень страшно, когда проливается кровь и кто-то отправляется в Миры Мёртвых. Это всегда такое ужасное зрелище. Прошу, давайте сегодня не будет убийств, ведь вы ничего не теряете — Амперцы не из тех, кто скрывает свои поражения, все мы помним Вторую войну, закончившуюся совсем не победой Амперии. Да и не приятнее ли смотреть, как тот, кто нанёс вам обиду, вынужден молчать?

— Ты беспокоишься за этого засранца, ты его девка? — посмеиваясь, спросил аристократ, но всё же капнул свою кровь на металлическую пластинку на дне шкатулки.

Всех троих накрыл прозрачный купол, Эктори, развернувшись, без труда вышла за его пределы, опустилась на жёлтый песок тренировочного поля, облокотилась на парапет, сложив на колени пиджак Хафэра.

Аристократ принял боевую стойку, немного выставив правую ногу, схватив меч обеими руками. Яростно крикнув, он рванул вперёд, не дожидаясь, пока Хафэр не то, что приготовится атаковать, а хотя бы просто выставит Вихрь перед собой. Хафэр отшагнул в последний момент и лезвие, нацеленное ему в грудь, едва не задело перевязь, на которой висели ножны. Эктори, с интересом следившая за схваткой, подумала, что сейчас, когда противник ещё и не мыслил о защите, пока он ещё не понял, что промахнулся, лёгким толчком его можно отправить на свидание с полом, но Хафэр только отступил ещё на пару шагов. Аристократ, развернувшись, попытался нанести рубящий удар, но, как показалось Эктори, промахнулся, потом она поняла — на самом деле это Хафэр совсем немного подался назад. Неожиданно Хафэр выбросил Вихрь из-за спины, линии на клинке засветились, описав дугу, лезвие прошло над головой аристократа, словно бы Хафэр забыл, какого роста его противник, меч, поняв, что крови пока не отведает, разочарованно погас.

Эктори недоумённо наблюдая за атаками Хафэра имевшими, словно вовсе иную цель, и выпадами разгорячившегося аристократа, так и не достигавшими цели, пыталась понять: «Почему Хафэр не закончит бой как тогда, в тронном зале, в один стремительный удар?». Услышав вскрик аристократа, совсем слегка задетого Вихрем, она, наконец, осознала: «Он — Хафэр — играет, развлекается».

Неожиданно до ушей Эктори донёсся неслышный для обычного уха цокот за спиной, то, что к ней приближалось, двигалось на четырёх лапах, и размера, если судить по шагам, было не маленького, оно старалось ступать как можно тише, но ногти всё равно еле слышно ударялись о камни. Щёрк — оно поставило переднюю лапу, цок — заднюю, щёрк… Эктори постаралась не подать вида, что заметила тварь, — ничем иным это быть не могло — аккуратно достала кинжал из ножен, спрятала под полой своего пиджака, а пиджак Хафэра отложила в сторону, села так, чтобы было удобно выскочить и быстро повернуться.

Тварь залезла на парапет, Эктори ощутила, как Это втянуло воздух у самого её затылка, когтистые лапы потянулись к её шее. Тварь приблизилась ещё, нависла сверху, почти коснулось её. Эктори не стала отпрыгивать в сторону, выставлять кинжал перед собой и спрашивать, что Этому надо, внутренние инстинкты подсказали ей это — враг, которого нужно уничтожить, пока он не сожрал тебя. Она скользнула вниз, выставив руку вверх, вонзила клинок в нижнюю челюсть и, рванув от себя, сбросила зубастое нечто на землю. Тварь, перекувыркнувшись в воздухе, наскочила на Эктори сверху, та только успела выставить правую руку перед собой закрывая лицо, и пасть занимавшая половину морды, с торчавшими из неё, словно кривые спицы, зубами, сомкнулась. На лицо Эктори потекла её кровь — золотая, не имеющая ни вкуса, ни запаха, но одновременно с этим вонявшая металлом, и кровь Этого — почему-то точно такая же…

Зверюка немного разжала зубы, не выпуская предплечье Эктори, попыталась цапнуть её за горло, но дёрнулась назад, всё-таки разжала пасть и захрипела, то ли от того, что проглотила золотую кровь, то ли от того, что её глотку сжимала рука в белой перчатке.

Эктори поднялась, лицо её перекосилось от боли. Стиснув зубы, очень осторожно, она попыталась пошевелить кистью, получилось — нити, отвечающие за подвижность и собирающие её тело в единое целое, оказались не задеты.

Тварь обхватила когтистыми лапами горло Хафэра, попыталась сдавить, но он, усмехнувшись, сказал:

— Мне не нужно дышать.

— Мне тоже, — голосом, словно не принадлежащим миру живых проревела тварь.

Зверюка улыбнулась — огромная пасть растянулось ещё шире, высунув длинный мокрый язык, обвила им запястье Хафэра, коснулась кожи, тот дёрнулся. Воспользовавшись его замешательством, извернувшись, тварь высвободилась, стремительно бросилась к краю крыши и спрыгнула.

Хафэр хотел уже побежать следом, но окрик аристократа остановил его:

— Поединок должен быть закончен! — недовольно стукнул по стенке прозрачного купола.

Хафэр развернулся, в пару прыжков очутился перед надменным мальчишкой, так мешавшем великой цели, и быстрым движением прочертил в воздухе дугу. Аристократ попытался уклониться и собирался уже нанести ответный удар, но голова его слетела с плеч и покатилась, разбрызгивая по жёлтому песку кровь, казавшуюся в свете кристаллов чёрной.

Хафэр мимолётно взглянул на Эктори, отворачивавшуюся от безголового тела, проговорил:

— Упыри должны быть уничтожены, — разбежавшись, спрыгнул с крыши и растворился во тьме.