Триш Мори

Сон Златовласки

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Это была ужасная ночь, и она вполне соответствовала настроению Данте Карраццо.

Дворники его «БМВ» едва справлялись с потоками дождя, сквозь пелену которого можно было разглядеть лишь призрачные очертания каучуковых деревьев, склонившихся над шоссе в Холмах Аделаиды. Если в этих краях и был отель, он, похоже, не хотел, чтобы его нашли.

И неудивительно, учитывая планы Данте, которые привели его сюда.

Завернув за еще один поворот, Данте мрачно выругался, когда увидел впереди в свете фар лишь пустую мокрую дорогу. И никакого тебе отеля!

От усталости слипались глаза. Начали сказываться восемь часов за рулем после напряженного рабочего дня. Данте усилием воли подавил слабость, как делал всегда. Это был долгий, утомительный путь, но он знал, что едет правильной дорогой. Отель должен находиться где-то здесь среди тумана.

Данте едва не проехал мимо плохо освещенного рекламного щита, стоившего недалеко от обочины. Снова выругавшись, он развернул автомобиль и направился по подъездной аллее в сторону тусклых огоньков, ознаменовавших конец пути.

«Эштон Хаус». Наконец-то!

В ночном тумане старый особняк выглядел зловеще, его окна были темными и неприветливыми, стены из песчаника неестественно сверкали в тусклом свете фонарей.

Когда Данте припарковался и вылез из машины, его окутал туман. Холодные капли дождя жалили кожу. Достав из багажника сумку, он подошел к центральному входу и нажал кнопку ночного вызова. Подождав секунд десять, он еще раз нажал кнопку.

— Я забронировал номер, — сказал Данте, проходя в теплый вестибюль мимо служащего, открывшего дверь.

Он слышал, как за его спиной захлопнулась массивная деревянная дверь, преградив путь холоду.

— Я обязательно проверю, сэр, — кивнул служащий, подходя к полированной стойке. — Но, кажется, у нас действительно нет мест.

Данте метнул в пего свирепый взгляд.

— Надеюсь, это не значит, что мой номер отдали кому-то другому.

Нахмурившись, служащий уставился на монитор компьютера.

— Проверка займет всего несколько секунд, сэр. Под каким именем вы зарегистрировались?

— Меня зовут Данте Карраццо.

— А-а! — Служащий резко выпрямился. Данте почувствовал его замешательство. И неудивительно. Теперь, когда он стал владельцем «Эштон Хауса», персонал беспокоится о своей дальнейшей судьбе.

Молодой человек неловко улыбнулся.

— Мы… мы не ждали вас сегодня, когда все аэропорты Мельбурна закрыты.

— У вас есть для меня комната или нет? — У Данте слипались глаза, и последнее, что ему сейчас было нужно, это — разговоры о погоде. Если они отдали его номер…

— Простите. Конечно, сэр, — сообщил служащий, протягивая ему ручку, чтобы он расписался в регистрационном бланке. — Ваш номер свободен. Просто мы ждали вас утром. — Он протянул Данте ключ.

— Когда я последний раз смотрел на часы, было уже утро, — язвительно произнес Данте. — Скажите, когда будет управляющий?

— Мак. Маккензи приходит к семи.

— Хорошо, — ответил Данте, расписываясь в бланке. — Передайте своему менеджеру, что я буду ждать его завтра в девять в ресторане отеля. А теперь скажите, где находится мой номер.

Служащий объяснил ему, куда надо идти, и Данте убедил его, что сам отнесет свой багаж. Но не успел он сделать несколько шагов по коридору, как его окликнули.

Обернувшись, он нетерпеливо произнес:

— В чем дело?

Оробевший служащий уже явно пожалел, что побеспокоил его.

— Я хотел сказать вам, мистер Карраццо, что мы приготовили для вас небольшой сюрприз в знак приветствия. Если вам понадобится что-то еще, непременно дайте знать.

— Не беспокойтесь, — пробурчал Данте. — Обязательно дам. — Повернувшись, он прошел через бильярдную, затем по коридору в крыло, половину которого занимал хозяйский номер.

Мягкий ковер заглушал его шаги. Отель спал. Единственным звуком, нарушавшим ночную тишину, был стук дождя, к которому иногда добавлялись отдаленные раскаты грома.

Навалившаяся усталость немного притупила чувство удовлетворения, вызванное осознанием того, что «Эштон Хаус» теперь принадлежит ему. Остановившись, Данте глубоко вдохнул и вставил ключ в дверь своего номера — номера, в котором семнадцать лет назад жили Сара и Джонас Дуглас.

Теперь, семнадцать лет спустя, последний оплот «Дуглас Проперти Груп» наконец принадлежит ему. Такое событие необходимо отметить!

Дверь открылась, и за ней показалась тускло освещенная прихожая. Слева была, кажется, спальня, рядом с ней — ванная, поэтому Данте свернул направо, в гостиную, и включил свет. Затем поставил сумку на пол и открыл сервант. Есть! Достав две крошечные бутылочки, он вылил их содержимое в стакан и, сделав глоток, подержал на языке виски, проглотил его, и оно разлилось по его горлу жидким огнем. Данте довольно вздохнул. Он это заслужил.

Через несколько секунд он снял пиджак и, обойдя комнату, вытащил из-за пояса брюк полы рубашки. Странно, но в номере совсем не холодно. Французские окна без занавесок были непроницаемыми, лишь ночная тьма и дождь.

Сможет ли он спать в комнате, в которой когда-то жили Сара и Джонас?

Конечно, сможет, черт побери! Сладкий вкус мести навеет ему не менее сладкий сон.

Раздевшись в ванной, он, полностью обнаженный, прошел в спальню.

И обнаружил спящую девушку.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Кожа ее обнаженных плеч блестела, словно жемчуг, в свете, падающем из ванной, золотисто-каштановые волосы мягкими волнами рассыпались по подушке. Она лежала на боку, и Данте, отметил про себя изящество ее профиля.

Да она настоящая красотка, подумал он, чувствуя, как усталость сменяется вожделением. Он подошел ближе к кровати. Кровати, которая по праву принадлежала ему.

Персонал творчески подошел к решению проблемы, подумал Данте. Прежде никто не додумывался смягчить его отношение к подчиненным с помощью красивого женского тела. Красивого, стройного и очень соблазнительного.

Однако никто никогда не решал за Данте Карраццо, с кем он будет спать. И никто не заставит его изменить свои планы насчет отеля. Незнакомке придется искать себе другую постель, чтобы согреться. Учитывая ее очевидные достоинства, это не займет много времени.

Данте уже собрался ее будить, когда увидел себя в зеркале и выругался. Обнаженному, ему вряд ли удастся убедить женщину в том, что ее услуги не нужны.

Достав из стенного шкафа один из халатов, предоставляемых постояльцам, он, одевшись, дотронулся до ее плеча как раз в тот момент, когда раздался удар грома. Женщина пошевелилась и что-то пробормотала. Данте подумал, что дело сделано, но она лишь перевернулась на спину и, вздохнув, снова провалилась в сон.

Его сердце учащенно забилось, когда перед его взором предстала более живописная картина. Даже с закрытыми глазами незваная гостья выглядела весьма соблазнительно. У нее были длинные ресницы и полные чувственные губы. Темные соски ее кремовых грудей затвердели от прикосновения прохладного воздуха.

Не они одни затвердели.

Данте почувствовал жар и тяжесть в паху. Теперь ему казалось, что на нем слишком много одежды. Простое восхищение женской красотой превратилось в плотское желание. Но как ее разбудить? Если она может спать в такую грозу, вряд ли ему удастся разбудить ее обычными способами.

Но оставались еще необычные способы.

Данте застонал про себя. Возможно, он слишком торопится, желая избавиться от нее как можно скорее. Эта гостиница не вызывала у него радостных чувств, но он заслужил небольшой праздник. А где лучше отпраздновать победу, если не в комнате, в которой Сара и Джонас провели день перед тем, как сказать ему правду?

При воспоминании об этом его пронзила острая боль, словно это было только вчера, а не много лет назад.

Черт с ними! Он выкинет из головы все воспоминания о них, когда займется с этой женщиной любовью.

Затем он вышвырнет ее из номера.

Войдя в ванную, Данте снял халат и повесил его на крючок. Теперь пора решить, сколько времени он будет забавляться с этой Златовлаской. Сегодня ему не хотелось разговаривать. Он будет праздновать успех своего плана мести.

Когда Данте вернулся, девушка по-прежнему лежала на спине, раскинув руки в стороны, словно в ожидании кого-то. В ожидании его! Во сне ее лицо было почти ангельским. Нижняя часть ее тела была скрыта под одеялом, но он не сомневался в том, что на ней нет никакой одежды. Если она пришла сюда, чтобы доставить ему удовольствие, зачем тратить время на раздевание? Он ценил подобную практичность.

Незнакомка даже не пошевелилась, когда Данте убрал с ее лица прядь волос. Не в силах устоять, он провел пальцем по бархатной щеке, и девушка томно вздохнула. Его взгляд задержался на кремовых полушариях ее грудей. Хороши, ничего не скажешь! Но вначале он отдаст должное этим чувственным губам.

Данте нежно обвел подушечкой большого пальца контур рта девушки, чувствуя ее теплое дыхание на своей коже. Она тихо застонала в ответ, и он воспринял это как одобрение.

Наклонившись, Данте вдохнул нежный головокружительный аромат и легонько провел кончиком языка по ее губам. Они тотчас приоткрылись, словно приглашая его внутрь.

Девушка зашевелилась, и Данте неохотно отстранился, чтобы посмотреть, не проснулась ли она. Ему никогда еще не приходилось доставлять удовольствие спящей женщине. Это оказалось весьма волнующим и ни с чем несравнимым занятием!

Секс украдкой!

Улыбнувшись, он погладил плечо Златовласки, затем снова накрыл губами ее губы. Спящая, она повторяла его движения, невольно участвуя в игре. Вскоре дыхание ее сделалось учащенным, и Данте, почувствовав легкий толчок бедрами, удивленно поднял голову, подумав, что девушка наконец проснулась. Но она, как ни странно, по-прежнему спала. Очевидно, ей снился эротический сон, в котором к ней явился прекрасный юноша, чтобы исполнить ее самые сокровенные желания.

Данте улыбнулся. Очень скоро девушка проснется и поймет, что ее сон продолжается наяву. Интересно, какого цвета у нее глаза? Судя по цвету волос, они, скорее всего, карие.

Когда его ладонь накрыла ее набухшую грудь, девушка выгнулась дугой, и одеяло немного сползло вниз, обнажив плавный изгиб талии и верхнюю часть крутых бедер. Гладкая, словно атлас, кожа, мерцала в тусклом свете. У Данте тотчас пересохло во рту. Даже сама того не осознавая, незнакомка была потрясающе соблазнительна. Что же будет, когда она проснется?

Боль в паху стала невыносимой, плотская жажда требовала утоления. Но тут девушка с мольбой пробормотала что-то, похожее на имя Ричард?

Внезапно игра потеряла для него всякую привлекательность. Последнее, чего он хотел, — это чтобы она думала о ком-то другом, когда они будут заниматься любовью. Нет, пусть лучше проснется и поймет, кто ее ласкает. И тогда он сотрет поцелуями все воспоминания о Ричарде из ее памяти.

После у него еще будет время лучше ее изучить, а сейчас пора заняться делом. Его пальцы соскользнули с ее груди.

— Пора просыпаться, Златовласка, — прошептал он, затем накрыл губами ее сосок.

Сон вернулся. Ее ночной гость снова был здесь. Тот, который разговаривал с Маккензи не с помощью слов, а на языке жарких поцелуев и объятий. Этот таинственный незнакомец опьянял ее своими умелыми ласками, заставляя ее чувствовать себя самой желанной.

И сегодня он казался еще настойчивее, убедительнее и реальнее, чем когда бы то ни было.

Но это был сон, и она знала, что, если откроет глаза, любовник ее мечты исчезнет, и все закончится. И все же для сна ее чувства были слишком взбудоражены, сердце учащенно билось, и ей, как никогда, хотелось, чтобы это было реальностью.

Маккензи чувствовала, как ее кожу покалывает от нескромных прикосновений. Губы мужчины коснулись ее губ, и ей показалось, что она ощущает на своем лице тепло его дыхания.

Ощущения были так реальны!

Будет ли это продолжаться всю ночь, или любовник ее мечты снова исчезнет до рассвета, а ей останется лишь ворочаться без сна и сомневаться в себе?

Как не хочется думать, что все сказанное ей Ричардом — правда!

И она никудышная любовница. И фригидна.

Маккензи качалась на волнах удовольствий, спрашивая себя, почему лишь ее таинственному любовнику удавалось разжечь в ней такой огонь. Но вот его нежные пальцы скользнули вниз по ее животу, и мысли о Ричарде и сомнения улетучились. Тихий мужской голос шептал ласковые слова, затем она услышала собственный приглушенный стон, когда его губы накрыли ее сосок. Где-то на задворках ее сознания промелькнуло: раньше любовник ее мечты никогда с ней не разговаривал.

Охваченная неожиданно возникшим страхом, Маккензи вела борьбу с самой собой. Ей не хотелось, чтобы любовник ее мечты исчез, но в то же время она понимала, что на этот раз все было по-другому.

Раскат грома окончательно разбудил ее. Все вокруг затряслось, но она не обратила на это внимания, потому что увидела темноволосую голову, склонившуюся над ее грудью.

Это был не сон! Чувственная паутина, окутавшая ее, не была плодом ее воображения. Таинственный мужчина и его ласки были реальностью!

Испуганно вскрикнув, она дернулась и натянула на себя одеяло.

— Доброе утро, Златовласка, я уже начал думать, что ты никогда не проснешься. — Его голос успокаивал. И тут вспышка молнии осветила лицо мужчины. Хотя она длилась доли секунды, черты его лица запечатлелись в ее сознании. Они были слишком хорошо ей знакомы, и она пришла в ужас.

Данте!

Тот самый человек, от которого зависела судьба отеля. Человек, которого она поклялась убедить всеми возможными способами не разрушать здание и не лишать источника дохода всех, кто здесь работал.

Это был не сон.

Реальность оказалась намного хуже.

Мужчина самодовольно улыбнулся, и внутри у Маккензи все сжалось. Затем его рука коснулась ее щеки, и ей пришлось сделать над собой огромное усилие, чтобы не потереться об его пальцы.

— Я никогда бы не предположил, что такое возможно, — загадочно произнес он, затем взял что-то с туалетного столика. Чары были разрушены, и Маккензи смогла немного отодвинуться назад и натянуть одеяло повыше. Кожу на ее груди все еще покалывало после прикосновений его губ. Она зажмурилась. О боже, это были губы Данте Карраццо!

— Мне… мне нужно идти, — пролепетала девушка, все еще пытаясь понять, что он здесь делал так рано. Она проклинала себя за то, что воспользовалась свободным номером, а не поставила себе раскладушку в прачечной. Но больше всего ее поразило то, что мужчина смог так быстро и легко разжечь в ней огонь желания.

Затем Маккензи услышала шорох фольги, и Данте Карраццо снова повернулся к ней лицом. Он был полностью обнажен, и его мускулистый торс блестел в тусклом свете. Ее взгляд скользнул ниже, и она судорожно сглотнула. Дар речи покинул ее, разум подчинился зову плоти, когда она увидела предмет его мужской гордости. Что бы она почувствовала, если бы он оказался внутри нее, спросила себя Маккензи. Безумие, но внезапно ей захотелось это испытать.

— Ты не хочешь уходить сейчас, — заверил он, воспользовавшись ее замешательством. — Самое главное еще впереди.

Даже если бы Маккензи этого и хотела, она сомневалась, что смогла бы пошевелиться. «Это плохая идея», — прорвался тонкий голосок сквозь дурман чувственных наслаждений. Очень плохая. Но она не могла понять почему.

«Это не такая уж и плохая идея, — нашептывал другой голос, — если ты наконец испытаешь то, на что Ричард считал тебя неспособной. Где здесь опасность? Сейчас темно, он заснет минут через пять и потом не узнает тебя.

Он никогда не узнает, что это была ты».

Эти слова повторялись в голове Маккензи как священная мантра, и она пыталась за них зацепиться, поверить в них. Да она просто вынуждена в них поверить! Потому что достигла той точки, когда назад дороги нет. Ей некуда бежать, да она и не хотела.

Рука Данте скользнула по плавному изгибу ее талии, затем по внутренней поверхности бедра, и Маккензи бросило в дрожь. Она вжалась спиной в матрац, боясь, что не вынесет этого томительного ожидания. Когда его пальцы легли между ее ног, девушку словно пронзил электрический разряд.

— Пожалуйста, — взмолилась она, сама не зная, о чем просит. Лишь бы это произошло скорее.

Жаркие губы мужчины скользнули по ее шее, затем начали пощипывать мочку уха. В ответ на это ее спина выгнулась дугой, а ноги сами раздвинулись. Приняв приглашение, он лег поверх нее.

Позже она будет ругать себя за легкомысленность, но разве у нее был выбор? Если бы ей только не было с ним так хорошо! Разве она могла противостоять тому, что так приятно, так естественно?

Ей казалось, что она продолжает спать даже после того, как открыла глаза. Огонь желания все сильнее разгорался внутри, и она замерла в ожидании.

Тогда Данте, словно услышав ее мольбы, вошел в нее и начал ритмично двигаться, вознося ее все выше и выше, на вершину чувственных удовольствий.

Ладони Маккензи прижались к его горячей груди, голова откинулась назад, пульс участился.

Она жадно вдыхала воздух, но чувствовала только волнующий аромат одеколона, смешанный с запахом мужского тела.

Данте ускорил ритм, и ей ничего не оставалось, кроме как послушно следовать за ним. Наклонив голову, он накрыл губами ее сосок. Ее пронзил электрический разряд, спина выгнулась дугой, ногти впились ему в спину. Она испытывала одновременно боль и удовольствие.

Через несколько секунд нарастающее напряжение разорвалось фейерверком бесчисленных искр. Внезапно ее тело стало легким как перышко, и она начала медленно приходить в себя.

Протяжно простонав, замер и мужчина.

Маккензи, тяжело дыша, уставилась в потолок, все еще не веря в произошедшее. Невероятно, что она, «холодная как лед», по словам Ричарда, смогла так воспламениться в объятиях незнакомца! Но больше всего ее поразило то, что этим незнакомцем был Данте Карраццо.

Ее охватил страх. Впрочем, теперь, когда она уступила желаниям своего тела, сокрушаться бесполезно.

Что она натворила?!

Зажмурившись, Маккензи зажала рот ладонью, чтобы не вскрикнуть от отчаяния. О чем она думала? Как могла позволить незнакомому мужчине — особенно Данте Карраццо — сделать такое с ней?

Но когда он в нее вошел, воля и разум отключились. Ее мышцы до сих пор гудели, словно напевая мелодию страсти. Незнакомую, но очень приятную.

Поступила ли бы она по-другому, если бы можно было повернуть время вспять? Маккензи сомневалась. Покачав головой, она попыталась собраться с мыслями.

«Он никогда не узнает, что это была ты». На ум ей снова пришли слова мантры, и она украдкой посмотрела на него. О нет, все не так просто. Данте Карраццо не должен ее узнать. Иначе все пропало.

Данте затих, и Маккензи подумала, что он уснул. Повернув голову, она посмотрела на цифровой будильник. Начало четвертого. Свет от будильника четко очерчивал суровый профиль мужчины, делая его рот твердым и безжалостным. Не таким, как прежде…

Убедившись, что он крепко спит, Маккензи тихо поднялась с постели, взяла со стула одежду и выскочила из комнаты.

О нет! Она не будет думать о том, какое удовольствие доставляли ей прикосновения этих губ к ее коже.

Не будет!