— А ты пыталась?

Она презрительно фыркнула.

— Мне очень этого хотелось. Но, если помнишь, мы заключили сделку. Лично я помню, хотя ты и принудил меня к этому посредством шантажа.

Бросив крышку от консервной банки в раковину, она воткнула ложку в рыбную смесь.

— Но все же ты согласилась на эту сделку.

Он стоял между ней и миской Мисти, поэтому ей пришлось обойти его.

Присев на корточки, Маккензи наполнила миску кормом. Подняв хвост трубой, Мисти настороженно смотрела на незваного гостя и стала есть, только когда хозяйка ее погладила.

Значит, Данте обнаружил ее исчезновение, не смог ей дозвониться и решил, что она передумала, размышляла между тем девушка.

— Ты решил, что я сбежала, и, как пещерный человек, вознамерился затащить меня обратно в свою пещеру, не так ли? Как мило! Я и не подозревала, что настолько тебе небезразлична.

Данте охватила ярость. Да, он разозлился, когда обнаружил ее исчезновение из отеля, и еще больше — когда узнал, как далеко оттуда до ее дома. Однако он совсем не беспокоился о том, что она могла нарушить условия их сделки. Она нуждалась в ней гораздо больше, чем он. Но когда он не смог ей дозвониться, у него возникли сомнения.

Бросив пустую банку в мусорную корзину, Маккензи вернулась к раковине, и он неожиданно подошел к ней и обхватил ее за плечи. Ложка выпала из ее рук и ударилась о кафельный пол.

— Ты хочешь увидеть пещерного человека? Я мог бы овладеть тобой прямо сейчас, — сказал он. — Я могу уложить тебя на стол и закончить то, что начал раньше.

Расширившиеся глаза девушки и участившееся дыхание сказали ему, что подобная реакция была вызвана не только шоком. Ее щеки раскраснелись, затвердевшие соски проступили через ткань топа, но больше всего ее выдавали зеленые глаза, сверкающие от едва сдерживаемого желания. О да, она тоже этого хотела!

Маккензи высунула кончик языка, чтобы облизать пересохшие губы. Данте наблюдал за ней, словно зачарованный.

— Разве это не доказало бы мою правоту? — произнесла она дрожащим голосом.

Данте развернул ее лицом к себе.

— Прямо сейчас, — прошептал он, — мне наплевать на твою правоту. Потому что прямо сейчас…

Он увидел, как в глубине ее зеленых глаз промелькнула паника, но ее быстро поглотило пламя страсти. Несмотря на все оскорбления в его адрес, она не могла дождаться, когда он снова сделает ее своей. И губы уже приоткрылись в ожидании поцелуя. Возможно, она сама даже этого не подозревала.

— Прямо сейчас, — повторил он в миллиметре от ее губ, — мы должны уйти, чтобы успеть на самолет.

Маккензи закрыла глаза, испытав одновременно смущение и разочарование, когда он отошел в сторону.

— Ты собрала вещи?

Она попыталась отвлечься, подняв ложку и вытерев пол, но отворачиваться не было смысла. Он уже видел красные пятна на ее щеках.

— Разумеется, я упаковала вещи, — произнесла она тоном, в котором слышался прежний вызов. — Но ты сказал, что мы уезжаем только в два.

— Планы изменились. Мы вылетаем из Аделаиды сейчас и отправляемся прямо в Окленд. Именно поэтому я и пытался до тебя дозвониться. Ты готова? Со всеми попрощалась?

Проигнорировав его вопросы, Маккензи фыркнула.

— Пойду схожу за сумочкой.


— Значит, ты живешь одна? — спросил Данте во время их короткого перелета в Мельбурн.

Это были первые слова, которые он сказал ей за долгое время. До этого он работал на ноутбуке и не обращал на нее никакого внимания. Но она, совсем не возражала против такого его поведения.

Она отложила книгу, благодарная ему за то, что он дал ей некоторую свободу, которой она не смогла бы насладиться в эконом-классе. Впрочем, Данте Карраццо вряд ли летал в эконом-классе.

— Ты был в моем доме, — наконец ответила она. — Ты там видел кого-то еще? — Данте прошел вместе с ней в ее комнату за чемоданом, небольшой размер которого его явно удивил. Он с любопытством разглядывал помещение, словно искал знаки, указывающие на присутствие в ее жизни мужчины. — Там живем только мы с Мисти.

— В таком случае кто такой Ричард?

О боже, они опять к этому вернулись. Но Данте Карраццо не из тех, с кем можно поделиться самым сокровенным.

— Да так, один старый знакомый.

— Любовник?

Маккензи чуть не рассмеялась. Ричард считал себя отличным любовником, но она никогда не соответствовала его ожиданиям. Вспомнив, какую боль ей это причиняло, она нахмурилась.

— Какое-то время.

— Что произошло?

— Он мне солгал, после чего я больше не могла ему доверять.

— И в чем же заключалась его ложь?

На этот раз Маккензи издала горький смешок.

— Он был женат. Все то время, что продолжались наши отношения, его в Сиднее ждали жена и двое детей.

Данте некоторое время молчал, и она начала думать, что наскучила ему своими трогательными воспоминаниями.

— Прошлой ночью ты приняла меня за Ричарда.

— Неужели? Не могу себе представить, почему. — По крайней мере это было правдой. Ричард по книгам изучал технику секса и, похоже, активно применял приобретенные им знания на практике. Но, несмотря на его привлекательную внешность и обаяние, ему не удалось разжечь в ней огонь.

Ричард считал Маккензи фригидной. Он утверждал, что любит ее. Конечно, это была ложь, но у нее хватало проблем, и она радовалась, что он рядом и помогает ей. Первый ее роман тоже вышел неудачным, и она начала думать, что Ричард прав насчет ее фригидности.

До прошлой ночи, когда Данте закружил ее в вихре страсти. И он обещал это повторить, когда они останутся наедине. Что было такого в этом мужчине с грозными глазами, который заставил ее согласиться на сделку, при этом не дав никаких гарантий? Ведь ей следовало его ненавидеть, не так ли?

Ее размышления прервал голос пилота, сообщившего, что они скоро сядут в Мельбурне. Первая часть их путешествия почти закончилась. Убрав ноутбук, Данте начал просматривать какие-то документы, избавив ее тем самым от дальнейших расспросов.

Эдриан Стоукс, управляющий инвестициями Данте, встретил их в аэропорту. Высокий худой мужчина, с редкими светлыми волосами окинул ее любопытным взглядом, словно ракушку, подобранную на песке, после чего больше не обращал на нее никакого внимания. Мужчины говорили о делах, и вторую часть пути до Новой Зеландии она сидела отдельно от них и читала. Это вполне ее устраивало, хотя ей и не хватало ощущения близости Данте.

Теперь она поняла, что означало быть любовницей могущественного мистера Карраццо. Ее общество нужно ему только по ночам. В остальное время он намерен приумножать богатства своей империи. Она являлась для него небольшим разнообразием, средством развлечения на неделю, максимум на две.

И за эти две недели она должна убедить его не закрывать «Эштон Хаус».

Сегодня она вела себя глупо, оскорбляя Данте при каждой удобной возможности и испытывая его терпение. Разве можно думать только о себе, когда на карту поставлена судьба отеля и нескольких десятков людей? Как она собирается добиваться расположения мужчины, отталкивая его?

Да, она всего лишь его любовница, но это вовсе не означает, что она не в силах на него повлиять.

Пусть у нее есть на это всего одна или две недели. Она больше не собирается терять ни минуты. И начнет прямо сейчас.

Данте уже наполовину разработал стратегию завтрашней встречи с главой «Куинн Боатбилдинг», когда его взгляд упал на Маккензи. Он удивился, когда она впервые не отвела глаза и не уткнулась в книгу. Еще больше он удивился, когда она улыбнулась. Что она задумала?

— Данте? — послышался голос Эдриана. — Ты меня слушаешь?

Данте повернулся:

— Да, конечно.

— Она хорошенькая, даже несмотря на нос.

Данте нахмурился. Нос как нос. Вполне симпатичный.

— Ее имя показалось мне знакомым, — добавил Эдриан.

— В этом нет ничего удивительного. Она бывший менеджер «Эштон Хауса».

Брови Эдриана взметнулись вверх.

— А-а, значит, это женщина.

— Как видишь.

Эдриан улыбнулся.

— И она согласилась поехать с тобой, зная, что потеряет работу, когда ты закроешь отель?

— Не совсем. Маккензи ясно дала мне понять, что она против закрытия отеля. Я заключил с ней сделку. Если она поедет со мной, я, возможно, изменю свое решение.

Эдриан широко улыбнулся, его глаза заблестели от удовольствия, что его посвятили в такую пикантную тайну.

— Ты сказал ей, что подумаешь?

Теперь настала очередь Данте улыбаться.

— Именно.

— Но ты ведь не собираешься менять свои планы насчет «Эштон Хауса»?

Данте посмотрел на Маккензи, которая снова углубилась в чтение. Ему почти было ее жаль. Почти. Затем он снова переключил свое внимание на столбики цифр.

— Ни в коем случае.

* * *

Было около трех часов ночи, когда черный лимузин привез их из оклендского аэропорта в отель, в котором Данте забронировал номер.

Несмотря на трудный день, Маккензи была напряжена как струна, когда портье вел их по коридорам спящего отеля в номер, в котором она должна была быть любовницей Данте.

Потребует ли он от нее исполнения обязанностей сегодня ночью? После того как он два раза грозился овладеть ею прямо на месте, она в этом не сомневалась.

Их номер состоял из комнаты отдыха с мягкой мебелью, кабинета, столовой на восемь персон и спальни, в которой поместился бы обычный гостиничный номер. Большую ее часть занимала огромная двуспальная кровать с уютными подушками. Рядом с ней на столике стояло на подносе ведерко с бутылкой шампанского и два хрустальных бокала.

Но взгляд Маккензи был прикован к кровати.

Она нервно сглотнула. В такой постели можно затеряться. Затем она посмотрела на Данте, который распорядился насчет их чемоданов, и изменила свое мнение. Рядом с ним она никогда не потеряется. При этой мысли Маккензи задрожала. Каково будет делить с ним постель? Засыпать рядом с ним вечером и вместе просыпаться утром? Прижиматься к его крепкому мускулистому телу?

Скоро она это узнает.

Подойдя к окну, Маккензи раздвинула шторы и увидела панораму ночного города во всей ее красоте. Затем Данте отпустил портье и закрыл дверь. Наконец-то они остались одни. Наконец-то!

ГЛАВА ШЕСТАЯ


Маккензи стояла, обхватив себя руками и трепеща в ожидании. Она слышала, как он вошел в комнату, но не стала оборачиваться, чтобы не выдать своих эмоций.

— Тебе что-нибудь нужно?

Она покачала головой.

— Нет. — Ее голос прозвучал хрипло и неестественно.

Она слышала, как он расстегивает свой портфель и достает оттуда бумаги.

— Тогда располагайся. Я скоро вернусь.

На этот раз она обернулась.

— Скоро вернешься?

Раздался стук в дверь.

— Должно быть, это Эдриан и финансисты, — сказал он, взяв ноутбук.

— Но ведь сейчас три часа ночи!

— Мы будем в кабинете и не побеспокоим тебя. — С этими словами он ушел, закрыв за собой дверь.

Маккензи рассеянно уставилась в окно. Кто назначает деловые встречи в три часа ночи? Она услышала приглушенные голоса и щелчок двери, затем все стихло. Легкость, с которой Данте ее оставил, подействовала на нее как пощечина.

Просидев, казалось, целую вечность перед телевизором, Маккензи в конце концов надела фланелевую пижаму и забралась под одеяло. Она совсем не разочарована, убеждала себя девушка. Тогда почему ей так грустно и одиноко?


Лучи восходящего солнца, проникшие в незашторенное окно, разбудили ее. Услышав звук льющейся воды в душе, она вспомнила, где находится, и ее охватила паника. Как она могла не заметить присутствия Данте в постели?

Она повернулась, но вторая подушка и простыня были нетронуты.

Он не ложился спать.

Через несколько минут Данте вышел из ванной. На нем было только махровое полотенце, обмотанное вокруг бедер. Его волосы были влажными и взъерошенными, а мускулистый торс мог бы послужить источником вдохновения для скульптора. Или для женщины.

Он и в костюме выглядел внушительным и сексуальным, а сейчас, обнаженный… Маккензи захотелось вновь испытать на себе его мужскую силу.

Под фланелевой пижамой ее кожу начало покалывать, грудь налилась, соски затвердели. Знал ли он, как сильно она его хочет?

Приподнявшись на постели, она немного опустила простыню, чтобы был виден вырез ее пижамы. В ответ Данте окинул ее холодным, бесстрастным взглядом и открыл дверцу шкафа.

— Доброе утро! Хорошо спала?

Она наконец выспалась, но по-прежнему чувствовала себя одинокой и покинутой.

— Думаю, лучше, чем ты.

— Да, у нас возникли кое-какие проблемы, но мы все уладили. — Данте непринужденно снял полотенце, и у нее перехватило дыхание при виде его наготы. — Чем ты планируешь сегодня заниматься?

Маккензи мысленно отругала себя за то, что надела эту дурацкую, похожую на скафандр пижаму.

Я готова заниматься тем, что ты планируешь, хотела сказать она, но не смогла. Она хотела, чтобы он сам к ней пришел. Она не станет его звать!

Бросив небрежный взгляд в ее сторону, он надел черные трусы, лишив ее последней надежды. Он что, издевается над ней? Как она может быть его любовницей, если он даже не ложится с ней в постель?

— Как долго ты будешь отсутствовать?

— Сколько понадобится, — отрезал он, надевая костюм. — Почему бы тебе не пройтись по магазинам? Ты взяла с собой мало одежды. Можешь заглянуть в бутик внизу. Покупку тебе доставят прямо в номер.

Когда Данте завязывал галстук, в дверь позвонили, и он пошел открывать.

— Я заказал для тебя завтрак, — сказал он, вернувшись. — Кофе и круассаны. Пойдет?

И никакого секса? Нет, не пойдет!

— А я перекушу в офисе. — Он посмотрел на часы. — Если тебе что-то понадобится, позвони в службу отеля.

Маккензи тупо кивнула, зная, что служба отеля не даст ей то, чего она хотела.

Пусть катится на все четыре стороны! Она не станет ни о чем просить и унижаться. У нее еще осталась гордость.

* * *

Маккензи сходила с ума от скуки и с каждой минутой все больше злилась на Данте. Он привез ее сюда, настоял на том, чтобы она его сопровождала, даже поехал к ней домой. Для чего она пошла на эту жертву? Чтобы торчать в четырех стенах и ждать, когда у него найдется время для нее?

Как и полагалось любовнице, она прошлась по модным бутикам и ювелирным магазинам. Но ей быстро это наскучило, и она бесцельно бродила по улицам до тех пор, пока из-за дождя ей не пришлось вернуться в отель. Шел уже третий час, и ее негодованию не было предела. С тех пор как они покинули Аделаиду, прошли целые сутки, а он к ней так и не прикоснулся. И все же она продолжала ждать.

Маккензи легла на диван и начала теребить бахрому подушки, затем яростно швырнула ее, решив, что с нее хватит.

Значит, он занят? Где тот всемогущий завоеватель, который овладел ею, когда она спала в его постели? Неужели ему стыдно за то, что он вел себя как неандерталец? Она в этом сомневалась. Вряд ли ему известно, что такое стыд.

Нет, все дело в том, что она слишком долго сопротивлялась, и он перестал ее хотеть. Иначе почему он сегодня утром ее проигнорировал, когда она лежала в постели? Скорее всего, он понял, что совершил ошибку, и, возможно, уже распорядился, чтобы его секретарша забронировала для нее обратный билет.

Черт бы его побрал!

Сорок минут спустя, когда ее терпение уже было на пределе, послышался щелчок входной двери. Вернулся Данте. Она решила быть с ним помягче, но он лишь буркнул что-то в знак приветствия, когда увидел ее у окна.

Это стало последней каплей. Ее планы полетели к черту. Пещерный человек вернулся в свою пещеру, и взывать к его здравому смыслу бесполезно! Вряд ли уже что-то спасет отель.

Маккензи направилась в спальню, бросив в его адрес колкость, которую он определенно заслужил.

— Ну как, много мамонтов убил?

Данте нахмурился. Он был не в настроении выслушивать подобное. Он не спал тридцать с лишним часов, к тому же руководство «Куинн Боатбилдинг» оказалось несговорчивым. Острая на язык Маккензи только подлила масла в огонь. Он даже начал жалеть, что взял ее с собой. Ему следовало подчинить ее себе прямо в офисе, а не давать ей свободу.

О чем он, черт побери, думал? Это она ждала его в постели. Она пылко отвечала на его прикосновения. Она согласилась стать его любовницей. Никто не смел ставить условия Данте Карраццо, тем более женщина, предназначенная для сексуальных утех.

Он налил себе стакан виски, и залпом осушил его, наслаждаясь тем, как жидкий огонь обжигает горло. Сделка с «Куинн Боатбилдинг» угрожала сорваться. Разве он мог сконцентрироваться на сделке ценой в пятьсот миллионов долларов, когда все его мысли и мечты были лишь о той, что ждала его в отеле? Это безумно его раздражало, а она своим язвительным ответом дала ему понять, что его мечтам не суждено сбыться.

Данте услышал, как хлопнула дверца шкафа.

— Я сейчас не в настроении выслушивать твои колкости, — крикнул он.

— Жаль. Потому что я не в настроении говорить тебе любезности.

— Не помню, чтобы я просил тебя говорить мне любезности.

Она промелькнула мимо двери с ворохом одежды в руках.

— Ну конечно. Я забыла. Ты всего лишь просил меня быть твоей любовницей.

Раздраженно вздохнув, он налил себе еще виски. Черт побери, они похожи на ссорящихся супругов. Неудивительно, что он до сих пор не обзавелся семьей.

Отвернувшись, Данте уставился в окно. Неужели это та же самая искусительница, которая утром лежала в его постели? Что с ней произошло? Возможно, ему следует прямо сейчас отослать ее домой. В конце концов, он не собирался менять свое решение насчет отеля, да и ей, похоже, не очень нравилось соблюдать свою часть договора.

Он бросил взгляд в сторону спальни.

— До сих пор ты не имела ничего против того, чтобы быть моей любовницей.

Маккензи пронеслась мимо двери.

— Зато теперь я против.

Данте повернулся и сделал очередной глоток виски. Спустя пару минут она снова проскользнула мимо с косметичкой в руках.

Какого черта? Бросившись в спальню, Данте похолодел при виде того, как она яростно запихивает вещи в лежащий на кровати чемодан.

— Что ты делаешь?

— А ты не видишь? Я ухожу.

— Почему?

Застегнув чемодан, Маккензи взяла сумочку и посмотрела на Данте, стоящего в дверях. На ее щеках горел румянец, она часто дышала. Однако ее глаза были холодными как лед.

— Потому что это было ошибкой. Мне не следовало с тобой ехать. А теперь, пожалуйста, пропусти меня.

Данте не сдвинулся с места. Внутри у него все клокотало от гнева. Еще ни одна женщина не уходила от Данте Карраццо прежде, чем он сам хотел от нее избавиться.

— Мы заключили сделку, и ты согласилась на ее условия.

— Я не давала согласия на то, чтобы целый день торчать взаперти как наложница в ожидании своего господина.

Он подошел ближе.

— Многие женщины наслаждались бы такой возможностью.

Грудь Маккензи часто вздымалась и опускалась, выдавая ее волнение.

— Думаю, ты путаешь слова «наслаждаться» и «терпеть».

Его пальцы крепко стиснули бокал.

— Кажется, вчера ты наслаждалась моей близостью, — прорычал Данте.

Она гордо вскинула подбородок, румянец на ее щеках стал ярче.

— Я спала.

— Тогда, наверное, мне следует подождать до тех пор, пока ты не уснешь, — предположил он.

— А может, тебе следует просто перестать играть со мной в эти игры?!