— Что тут такого ценного, друг?

Гиро слишком поздно понял свою ошибку.

— Ничего.

— Вот и правильно.

Тухань обнажил дорогую саблю и воспользовался ею, как и положено невежественному крестьянину, — вскрыл лезвием коробку. Очевидно, эта сабля была игрушкой какого-то вельможи — для драки она явно не годилась. Для вскрытия посылок, впрочем, она годилась еще меньше.

Полный боли вопль отвлек Чжануса. Гиро каким-то чудом отобрал у разбойника меч; одной рукой он обхватил противника за шею, другой держал оружие.

— Мне не нужны неприятности. Я просто хочу забрать посылку и уйти. Тетушка ее очень ждет. Если я не принесу посылку, всем придется плохо. Честное слово, я не настроен сегодня драться, да и вообще не настроен, так что отдайте ее мне и занимайтесь дальше своими делами!

Тухань указал на него клинком.

— Взять его!

Чжанус старался всех успокоить. Простолюдин, погибший во время разбойного нападения, — это очень скверный исход.

— Перестаньте! Глупости какие! Не стоит убивать друг друга из-за посылки!

Но было уже поздно.

Разбойники бросились на Гиро. Ближайший — рослый и дюжий, со сковородкой вместо нагрудника — попытался сшибить парня с ног кулаком в стальной перчатке. Гиро быстро увернулся и пнул разбойника в живот. Затем он изгибался и прыгал в гуще боя, уклоняясь от ударов, тычков и пинков, которые сыпались на него с разных сторон, и это всё по щиколотку в грязи. Он ушел от удара палицей, который разнес бы ему череп, как дыню. Ускользнул от ржавого топора, который отсек бы ему руку. Вскоре четверо разбойников стонали, лежа на земле. Еще двое валялись без сознания.

Чжанус разинул рот от удивления. До сих пор он считал мальчишку пустоголовым слабаком, который даже в глаза старшим не смел смотреть. Никто и не подозревал у него такие умения.

Тухань Ву оказался лицом к лицу с Гиро. Разбойник побелел как мел, глаза у него на лоб полезли, однако он продолжал храбриться.

— Ты напрашиваешься на мучительную смерть!

Гиро указал на рукоять сабли, которую Тухань сжимал двумя руками.

— Ты держишь ее неправильно.

— Заткни вонючую пасть! — рявкнул Тухань и бросился в бой.

Сабля пронзила воздух. Гиро зажал клинок под мышкой, резко развернулся и вырвал оружие у Туханя. Красивый прием, но далеко не оригинальный. Чжанус и сам его применял, когда служил вышибалой в игорном доме. Впрочем, это значило, что парня хорошо учат. Чжанус задумался, кто наставник Гиро. Стиль он пока не узнавал. Явно не какая-то из известных школ…

Гиро подбросил саблю и ловко поймал ее другой рукой. Кончиком лезвия коснулся плеча Туханя и слегка нажал, заставляя разбойника опуститься на колени. Беглый монах в ужасе замер.

Гиро отшвырнул саблю прочь.

— Я не хочу крови. Мне нужна моя посылка.

— Ладно! — воскликнул Тухань Ву. — Бери и проваливай!

Остальные разбойники, усвоив урок, попятились. Гиро осторожно накрыл ящик крышкой и взвалил его на спину. Затем он порылся в корзине с письмами, вынул несколько штук и взглянул на Чжануса.

— Вам точно не нужна помощь?

Чжанус задумался, а потом покачал головой:

— Не нужна, Гиро. Ступай. Мы под защитой торгового кодекса. Надеюсь, эти олухи не станут нарушать правила.

Даже те, кому хватало глупости нарушать княжеские законы, не стали бы спорить с обычаями лунного двора.

Гиро скрылся в непроглядно темном лесу, по направлению к пятому Уродливому Брату.

На дороге стояла тишина. Чжанус взглянул на Аймеи.

— Я этого не ждал…

— Значит, мы получим премию за победу, хозяин?

— Нет, девочка. Нельзя сдаться, а потом победить.

Аймеи нахмурилась.

— Почему?

— Потому что тогда никому не позволят сдаваться. Всем будет только хуже.

— Понимаю… — с сомнением произнесла Аймеи.

Тухань поднялся на ноги и с воплем вцепился в Чжануса.

— Какого дьявола? Ты сказал, что он безобиден!

— Я действительно так считал! — ответил Чжанус, даже не замечая, что слабые руки Туханя держат его за грудки.

Наконец Тухань понял, что Чжанус не обращает на него внимания. Излив гнев, беглый монах по имени Тухань Ву, он же Большой Брат, замолчал и, как и Чжанус, уставился в лес, в котором исчез юноша. Разбойник нахмурился.

— Как там бишь его зовут?..

Глава 2. Длинный день

Вэнь Цзянь, Предреченный герой Тяньди, воин пяти Поднебесных, спаситель народов Чжун, а также человек, которого усиленно разыскивали во всех Просвещенных государствах, устал как собака к тому времени, когда втащил ноги по длинной извилистой лестнице, ведущей вокруг скалы на плато, которое он называл домом. Дом представлял собой кучку глинобитных хижин, окруженных полуразвалившейся стеной. Все вместе покоилось на огромном каменном утесе, который составлял часть Пиков Пираньи — оконечности Облачных Столпов напротив Уродливых Братьев.

Цофи ждала его, когда Цзянь наконец добрался до верху. Ей нравилось читать при лунном свете на балконе на краю утеса; вероятно, она заметила внизу его фонарь. Эта девушка — дочь картографа, которую Тайши подобрала в Санбе по пути в изначальный храм Тяньди, — отправилась вместе с Тайши в Облачные Столпы и в конце концов осталась там, чтобы заняться образованием Цзяня — делом не менее важным, чем боевые искусства. Она обучала его иностранным языкам, географии, политике и математике. Иногда ему даже удавалось что-то усвоить, но чаще — нет.

Глаза у Цофи полезли на лоб, когда он вышел на свет.

— Что случилось? Ты подрался с бегемотом?

Она недавно узнала о существовании этих животных и полюбила их всей душой.

Цзянь, с головы до ног в грязи, уныло опустил плечи.

— День был трудный.

На щеке у него вспух большой рубец размером с плод питахайи, сквозь лохмотья рубахи виднелись синяки и ссадины. Судя по тому, как Цзянь двигался, он сломал палец на ноге.

Цофи протянула руку.

— Давай рыбу, которую ты выменял у Казы. И не заходи в дом, пока не вымоешься.

— Тут такое дело, — отозвался Цзянь, сжимая плечи, — я ее потерял.

— Что потерял, рыбу? — Цофи устремила на него пронзительный взгляд. — Мне пришлось отдать за нее два горшка трюфелей, которые я накопала голыми руками!

— Вообще-то, мы копали их вместе, — сказал Цзянь и тут же об этом пожалел.

— Как это случилось? — гневно спросила Цофи.

Он поежился под ее взглядом.

— Я сорвался с потока ветра, когда катил в сторону Бантуня, и уронил мешок с рыбой в реку.

— А ты не мог его подхватить?

— Ну, я тоже упал… — Цзянь покраснел. — Меня напугала стая гусей. Они вылетели передо мной ни с того ни с сего!

Цофи закрыла лицо руками.

— Тебя напугали гуси? И ты потерял недельный запас провизии?

— И не только, — буркнул Цзянь.

— Прекрасно. Целый месяц мы будем есть рис и овощи со специями, — Цофи снова прожгла беднягу взглядом. — Ты ведь принес специи?

— Я же сказал — «и не только», — Цзянь виновато улыбнулся. — Сегодня на Юкане сильный ветер. Я чуть не утонул. Мне надо научиться плавать… — Помолчав, он продолжил: — Когда я выбрался на берег, меня уже отнесло течением слишком далеко от Бантуня, чтобы возвращаться. Пришлось немедленно идти на почтовую станцию.

— Рис и овощи без приправ. Великолепно, — недовольно сказала Цофи. — По крайней мере, ты забрал почту? Иначе Тайши сделает тебя похожим на твой портрет.

Он протянул небольшую пачку писем и развернулся, чтобы Цофи увидела привязанный к его спине ящик.

— Более или менее.

— По крайней мере, хоть с этим ты справился, — сказала Цофи и прищурилась. — А почему обертка разорвана?

Цзяню надоели выяснения.

— Может, сначала войдем в дом? Я замерз, устал и целый день ничего не ел, не считая твоего мерзкого завтрака.

— Да, утром мне удалось далеко не все, — признала Цофи. — Я оставила тебе тарелку блинчиков с луком.

Они миновали двор и вошли на кухню, которая представляла собой маленькую пристройку, примыкавшую к главному дому. Некогда все это принадлежало храму Алых Фонарей, побочной секте Тяньди, полагавшей, что их первосвященник должен съесть Предреченного героя и занять его место в пророчестве. Адепты учения Алых Фонарей восприняли его буквально и с энтузиазмом, и для соседних деревень настали нелегкие времена.

Много лет назад Тайши наняли, чтобы расследовать загадочные исчезновения, и в результате она истребила секту полностью. Вид с плато ей так понравился, что вскоре она перебралась сюда и сделала бывший храм своим вторым домом. Многие верования секты были изображены в ужасающих подробностях на стенах храма, и эти рисунки сохранились по сей день. Для Цзяня они служили постоянным напоминанием о том, что какие-то фанатики хотели его приготовить, в супе или на вертеле, и съесть. Это было смешно и совсем не страшно. К счастью, он уже привык к этим картинкам.

Они прошли под навесом с изображением старшего жреца, припавшего к миске с лапшой, из которой торчала рука Предреченного героя, и направились на кухню. С низких балок свисали помятые горшки и сковороды. У стены стояли бочонки с водой. Все они были пусты. На квадратном обеденном столе не было ничего, кроме одинокой пустой миски. Крошки вели по коридору к личным покоям Тайши.