«Не дури, — упрекнула себя Ройан. — Он не твой, так что нечего им хвастать».

Николас положил свою ношу на кровать в крытом тростником домике и выпрямился, тяжело дыша и вытирая пот со лба.

— Чудесный способ нажить сердечный приступ, — проговорил он.

Борис застонал, перевернулся, и его вырвало на подушки и простыню.

— На этой радостной ноте я хочу пожелать вам спокойной ночи и приятных снов, — сказал англичанин Тессэ и вышел из домика в теплую африканскую ночь.

С облегчением вдохнув аромат леса и реки, он обернулся к Ройан, которая схватила Николаса за руку.

— Ты видел?.. — возбужденно заговорила она, но Харпер прижал палец к ее губам и со значением нахмурился, показывая в сторону хижины Бориса.

— Ты видел ее? — не в силах сдерживаться спросила Ройан, когда они отошли к соседнему домику. — Успел прочитать?

— «Я — повелитель тысячи колесниц», — процитировал он.

— «Я — Таита, повелитель царского коня», — закончила Ройан. — Он был здесь. О Ники! Он был здесь. Таита был здесь. Вот доказательство, которого мы так ждали. Можно быть уверенными, что мы не теряем времени даром.

Она прыгнула на походную кровать и обхватила себя руками.

— Как ты думаешь, аббат позволит нам осмотреть печать?

— Нет, — покачал головой Николас. — Митра — одно из сокровищ монастыря. Сомневаюсь, что он пойдет на уступки даже тебе, своей любимице. В любом случае не следует проявлять к ней интерес. Джали Хора явно не догадывается о ее значении. Кроме того, не стоит внушать подозрений Борису.

— Ты прав. — Ройан подвинулась, освобождая ему место на кровати. — Садись.

Он пристроился рядом с ней.

— И откуда взялась эта печать? Кто нашел ее? Где и когда?

— Не так быстро, милая. Сразу четыре вопроса, а у меня нет ответа ни на один.

— Угадай, — предложила Ройан. — Рассуждай. Выдвини какую-нибудь идею.

— Хорошо, — согласился он. — Печать изготовили в Гонконге. Там есть маленькая фабрика, которая производит их тысячами. Джали Хора купил ее в сувенирном магазине в Луксоре, когда отдыхал в Египте месяц назад.

— Серьезнее, — велела Ройан, довольно сильно стукнув Харпера по руке.

— Может, у тебя лучше получится? — предположил Николас.

— Пожалуйста. Таита уронил печать в ущелье, пока шли работы по сооружению могилы фараона. Три тысячи лет спустя один старый монах, из числа первых, обитавших в этом монастыре, подобрал ее. Разумеется, он не сумел прочесть иероглифы. Поэтому монах отнес печать аббату, который объявил ее реликвией святого Фрументия и вставил в митру.

— И они жили долго и счастливо, — согласился Николас. — Неплохая попытка.

— Ты видишь какие-нибудь несоответствия? — требовательно спросила Ройан. Он покачал головой. — Значит, ты согласен, это доказывает, что Таита действительно был здесь и наши теории верны?

— «Доказывает» слишком сильное слово. Скажем лучше, это указывает нужное направление.

Она развернулась на кровати так, что оказалась лицом к лицу с Харпером:

— О Ники, я так счастлива. Клянусь, я и глаз не сомкну сегодня. Не могу дождаться завтра, чтобы начать поиски.

Глаза ее ярко горели, а на щеках пылал румянец. Сквозь полураскрытые губы был виден розовый кончик языка. На сей раз он не смог сдержаться. Николас медленно склонился к ней, не торопясь, давая возможность отстраниться, если захочет. Она не шелохнулась, но на лице проступило понимание. Ройан заглянула ему в глаза, словно бы что-то ища в них. Когда их губы разделял какой-нибудь дюйм, Николас остановился, и она приблизилась к нему. Губы слились.

Сначала это было легкое касание, смешение дыхания, потом все более страстный поцелуй. Несколько чудесных мгновений они буквально пожирали друг друга, и ее губы оказались такими же сладкими, как ему думалось. Неожиданно она слегка застонала и с большим усилием отстранилась. Николас и Ройан смотрели друг на друга, потрясенные и смущенные проиcшедшим.

Конец ознакомительного фрагмента