Уильям Кинг, Натан Лонг, Сборник
Готрек и Феликс: третий омнибус
Это темный век, кровавый век, век демонов и колдовства. Это век войн и смертей, конец мира. Повсюду огонь и ярость… Но это и время могучих героев, славных деяний и безмерной отваги.
В сердце Старого Света простирается Империя, крупнейшее и самое могущественное из человеческих государств.
Знаменитая своими инженерами, колдунами, торговцами и солдатами, это земля великих гор, могучих рек, темных лесов и больших городов. На троне — император Карл-Франц, священный потомок основателя державы, Сигмара, и владелец его волшебного боевого молота.
Но времена не слишком цивилизованные — по всему Старому Свету, от рыцарских замков Бретоннии до скованного льдами Кислева на дальнем севере, проносится эхо войны. В могучие Краесветные горы стягиваются перед очередным набегом орочьи племена. Бандиты и ренегаты бродят по диким южным землям Пограничных Княжеств. Ходят слухи о крысоподобных созданиях, скавенах, что выползают из сточных канав и болот по всей стране. На пустынном севере растет угроза Хаоса, демонов и зверолюдов, извращенных поганой волей Темных Богов. Время битвы всё ближе, и Империи как никогда нужны герои.
ИСТРЕБИТЕЛЬ ВЕЛИКАНОВ
Уильям Кинг
...В Сильвании нас преследовали ужасы. Мрачные события, произошедшие в замке Дракенхоф, наполнили пас печалью и страхом. Нам удалось предотвратить пришествие страшного чудовища, но мы заплатили за это огромную цену. Битвы и несчастья тянулись чередом, не давая нам передышки. Как только мы одолели нежить, почти сразу же угодили в очередную, еще более отчаянную переделку, связанную с титаническим наследием давно погибшей расы и величайшим из всех живущих колдунов этого мира. Нам пришлось сразиться с еще более ужасными и смертельно опасными врагами, чем те, с кем мы сталкивались в прошлом. Во время этого приключения я проник в такие тайны истории нашего мира, которые даже не предполагал узнать, моя жизнь и душа подверглись величайшей опасности. Сейчас же, оглядываясь назад и вспоминая эти события, я поражаюсь тому, что мне удалось выжить. Многим моим спутникам повезло гораздо меньше…
Феликс Ягер. Мои путешествия с Готреком, том четвертый (Альтдорф-пресс, 2505)
Земля сотрясалась. Люди вокруг кричали. Огромные здания содрогались. Статуи богов падали с пьедесталов в святилищах древних храмов и рассыпались на тысячи осколков, когда земля извивалась издыхающей змеей. Он бежал по улицам древнего города и видел ужас, отражающийся на лицах жителей. Двигался мимо разрушенных особняков под невразумительное от страха лопотание иссохших призраков прежних владельцев. Возвышающаяся впереди могучая колонна Морехода покачнулась и рухнула.
Когда Король-Феникс падал с высокого постамента, ему показалось, что статуя летит к земле и от страха машет распростертыми руками.
Он поднялся на вершину холмов, взирающих на огромную гавань, и сразу понял: случилось несчастье. Горы ярко светились от дикой магии, вышедшей из-под контроля. Эта неукротимая сила чувствовалась даже на расстоянии, и гадательного заклинания не потребовалось для осознания — неладное случилось с древними заклинаниями, защищающими его землю и народ.
Сам не зная, как он оказался на вершине могучей стены, отгораживающей гавань на протяжении многих веков, взглянул на море, увидел то, чего больше всего боялся. Движимая неизвестной силой высоченная волна, в два раза превышающая стену, приближалась к городу, готовая смести его. Она подняла из глубин, окружавших остров-континент, могучего левиафана, который с ревом и воем пытался вырваться на свободу. Но тварь, способная за несколько секунд разбить самый большой корабль, не могла вырваться из лап ужасного цунами.
Понимая, что все бесполезно и надежды выжить нет, он все-таки решил сопротивляться до конца и сотворить самое мощное защитное заклинание, но у него ничего не вышло. Сила, которая когда-то вливалась в него могучим потоком, теперь текла тонкой струйкой.
Волна, в сотни раз превышающая рост самого высокого человека, нависла над его головой, готовясь обрушиться. На малый миг его взгляд встретился с глазами угодившего в ловушку морского чудовища, с которым ему вскоре предстояло разделить судьбу. Огромная розовая пасть отверзлась, блеснули зубы, каждый размером с клинок, и могучая волна покатилась и ударилась о стену с невероятной, неодолимой силой.
Она смела его с ног, раздавила, утопила, увлекла на глубину и ринулась к последнему величайшему эльфийскому городу на всей планете.
Неожиданно для себя он попал в место, которое существовало вне границ времени и пространства. Здесь обитали самые могущественные маги, не живые и не мертвые. На их лицах словно застыли эпохи боли, их тела изрезали шрамы, полученные в боях, недоступных ни одному смертному. И даже он, считавшийся одним из величайших колдунов мира, поразился силе окруживших его заклинаний. Более того, он испугался, поняв, куда и в какое время попал.
Тени заплясали вокруг, исполняя бесконечный ритуал: остановись они, и мир постигла бы ужасная катастрофа.
Бестелесные духи двигались медленно и мучительно, словно фигурки в исчерпавших завод гномьих механизмах. Он знал, что когда-то они были эльфами, величайшими колдунами своей эпохи, но принесли себя в жертву ради спасения своих земель и народа.
— Приветствую тебя, потомок Аэнариона, — произнес древний голос, сухой и пыльный, с легким акцентом, встречающимся в горах Каледора.
— Приветствую тебя, Владыка Драконов, — ответил он, зная перед кем стоит, и гадая, не снится ли ему это.
— Значит, живущие все еще не забыли нас? — спросил тот же голос.
— Помнят и чтят.
— Хорошо. Это плата за нашу жертву.
Голос сочился жалостью к себе. Не удивительно. Он бы тоже жалел себя, застряв на пять тысячелетий в центре огромной воронки и удерживая сеть заклинаний, не позволяющую острову-континенту затонуть.
Все замерцало, словно отражение на потревоженной глади озера.
Наводящие ужас призрачные фигуры начали исчезать, и он обрадовался. Не хотел удерживать их, но все же намеревался узнать, зачем его призвали.
— Почему я попал сюда? — прокричал он, и его слова эхом разнеслись по бесконечным пещерам далеких веков.
— Старые преграды рушатся. Тропы Древних открыты. Мы не можем больше удерживать плетение.
— И что мне делать?
— Найди источник нарушения. Отыщи Оракула Говорящих Правду. Она ответит на все твои вопросы. Закрой Тропы Древних. Отправляйся один и торопись. По дороге ты найдешь самых неожиданных союзников. Иди. Времени осталось мало. Даже посылая тебя, мы ослабляем силы, нам нужно сберечь хотя бы оставшееся малое.
Звучащий эхом из глубин бесконечности голос затих. Его вдруг охватил ужас.
Архимаг Теклис резко поднялся с постели, срывая шелковые простыни с обнаженных тел куртизанок. Он проснулся в холодном поту и чувствовал его запах даже сквозь тяжелый аромат духов двух эльфиек.
— Что случилось, господин? — спросила Шиенара. На ее прекрасном узком лице отразилось беспокойство. — Ты встревожен?
— Ничего, — солгал он, вскочил с постели и прошелся по комнате. Взял кубок и наполненный вином хрустальный сосуд в виде дракона.
— Снова мучают кошмары?
Он бросил на нее ледяной взгляд.
— Что ты знаешь о кошмарах?
— Ты говорил во сне, мой господин, и метался, вот я и предположила.
Он долго и сердито смотрел на нее. Его враги дорого заплатили бы за радость услышать эти слова.
— Никаких кошмаров, — сказал он, прикасаясь к силе. В отличие от сна, она, как всегда, текла мощным потоком. — Никаких снов. Забудь обо всем.
Под действием заклинания лицо эльфийки стало бездумным. Она посмотрела на него и вопросительно улыбнулась.
— Спи, — сказал он. — И когда проснешься, ни о чем не вспомнишь.
Она тут же погрузилась в сон рядом с подругой. Теклис поежился: хотел бы и он забыться так же крепко, но знал, что без магии не получится, да и вообще он больше не мог себе такого позволить.
Чувство вины за поступок с эльфийкой укололо Теклиса, но он чувствовал поступь тяжелых времен, принуждающих к осторожности.
Древние враги зашевелились. Старые боги проснулись. Каждый Оракул и волхв отсюда и до самого Катая предсказывал гибель. И его звездные карды предрекали то же самое. Теклис отпил горького вина, и оно легко потекло по горлу.
Эльф взмахнул рукой, халат перелетел через опочивальню и облек его обнаженное тело. Он надел тапочки из тончайшего катайского шелка. Поднял руку и поймал подскочивший посох. Теклис вышел из комнаты и медленно побрел по холодным, отзывающимся эхом коридорам дома, в котором жили еще его предки. Хромая, он доковылял до кабинета, стремясь, как всегда, найти утешение в знаниях. Престарелые слуги, еще не ложившиеся спать, прошмыгнули мимо: нахмуренные брови хозяина запрещали отвлекать его от мрачных дум.
Теклис знал: грядут темные времена. Больше нельзя не обращать внимания на сны — впрочем, он давно понял, насколько это неразумно.
