Они нагнали врача, когда тот перебирался через упавшую ветку вяза. Росс заметил, что ветер повалил две яблони, и представил, как огорчится Демельза, увидев, что ее весенние цветы погибли.
Хотя до цветов ли им теперь…
Росс ускорил шаг. Он снова почувствовал раздражение — его Демельза страдала, а рядом с ней были лишь две малограмотные бабы. Чоук молча шел рядом.
Зайдя в дом, они увидели, как Джинни бежит вверх по лестнице с тазом горячей воды. Часть воды она в спешке расплескала в холле. На них Джинни даже не взглянула.
Доктор Чоук настолько вымотался, что в гостиной сразу же уселся на первый попавшийся стул и постарался отдышаться.
— Спасибо за парик, — сказал он, глянув на Росса.
Верити рухнула в кресло, ее пышные темные волосы контрастировали с мокрыми прядями, которые не прикрывал капюшон. Росс налил три бокала бренди и первый подал кузине.
Верити улыбнулась:
— Я поднимусь наверх, когда доктор Чоук будет готов. А потом, если все пойдет хорошо, приготовлю тебе что-нибудь поесть.
Чоук залпом выпил бренди и протянул бокал за добавкой. Росс знал, что выпивка пойдет врачу на пользу, а потому не отказал.
— Вместе и позавтракаем, — сказал Чоук; мысль о еде заметно его взбодрила. — Мы только поднимемся, всех успокоим, а потом перекусим. Что у вас на завтрак?
Верити вдруг встала. Плащ остался в кресле. На ней было простое серое платье из канифаса. Подол был забрызган грязью и намок дюймов на восемь. Но внимание Росса было приковано к ее лицу. Верити испуганно, так, будто увидела привидение, смотрела наверх.
— Что такое?
— Росс, кажется, я слышала…
Мужчины сразу поняли, о чем она говорит.
— Брось, — резко сказал Росс, — это детишки в кухне. Они тут повсюду — и в кладовой, и в гардеробе. Любых возрастов и размеров.
Чоук неуклюже рылся в своем саквояже и гремел его содержимым.
— Тише! — попросила Верити. — Нет, это не ребятишки в кухне! Это младенец!
Они снова прислушались.
— Нам следует подняться к пациентке, — сказал Чоук. Он вдруг занервничал и явно смутился. — А как спустимся — позавтракаем.
Доктор открыл дверь. Росс и Верити прошли за ним, но возле лестницы все трое остановились.
На верхней ступеньке стояла Пруди. Она по-прежнему была в халате, накинутом поверх ночной рубашки. Ее огромная фигура напоминала наполненный под завязку мешок. Пруди наклонилась вперед, чтобы посмотреть на стоявших внизу; ее продолговатое румяное лицо лоснилось от пота.
— Готово дело, капитан Полдарк! — протрубила она зычным голосом. — Доченька у вас народилась, во как! А уж такая красотулечка — в жизни краше не видывала. Правда, пришлось немного по мордашке девчушку похлопать, но она крепенькая, что твой жеребенок. Вона как верещит!
Секунду никто не мог вымолвить ни слова, а потом Чоук откашлялся и с важным видом поставил ногу на ступеньку, но Росс оттолкнул его в сторону и первым побежал наверх.
Глава вторая
Если бы Джулии было с чем сравнивать, она бы подумала, что родилась в довольно странной местности.
Небо затянули низкие тучи. Безжалостный ветер был настолько пропитан солью, что листья на деревьях почернели, сморщились и хрустели, как пересохшее печенье. Даже одуванчики и крапива потемнели. Сено и молодая картошка тоже не избежали этой участи, а побеги зеленого горошка и фасоли съежились и погибли. Бутоны роз так и не раскрылись, а ручей перегородили обломки погибшей весны.
Но в Нампаре, в маленьком мирке, изолированном от остального мира каменными стенами, яркими шторами и тихими голосами людей, жизнь одержала победу.
Внимательно оглядев малышку, Демельза решила, что, как только с ее личика сойдут пятна, она будет самой прелестной девочкой на свете. Никто не знал, когда это произойдет, а Росс про себя думал, что пятна вполне могут оказаться родимыми. Но Демельза была оптимисткой и, взглянув на мордашку дочери, а потом на печальную картину за окном, решила, что природа сама все исправит, надо только дать ей время.
Крестины пришлось отложить до конца июля. У Демельзы были кое-какие идеи по поводу того, как все лучше организовать. Элизабет устроила в честь крестин Джеффри Чарльза прием. Правда, сама Демельза на нем не присутствовала, ведь это произошло четыре года назад, а тогда она была для Полдарков пустым местом. Но в ее памяти навсегда запечатлелись рассказы Пруди о нарядных гостях, о заказанных в Труро огромных букетах цветов, о богатом угощении, дорогом вине и застольных речах. Теперь, когда ее дебют в светском обществе, пусть и скромный, состоялся, ничто не мешало Демельзе устроить прием в честь крестин их с Россом дочери. Такой же пышный, как у Элизабет, а может, даже и еще лучше.
Но Демельза хотела организовать два приема. Конечно, если Росс на это согласится. И вот спустя четыре недели после рождения Джулии она решила посвятить мужа в свои планы. Они пили чай на лужайке у парадного входа в дом, а Джулия сладко посапывала в тени сирени.
Росс насмешливо посмотрел на жену:
— Два приема? Разве у нас двойняшки?
Демельза выдержала его взгляд, потом заглянула в чашку, где еще оставался чай:
— Нет, Росс, но есть люди твоего круга и моего круга. Знать и простолюдины. Их не стоит смешивать. Как сливки… с луком. Но по отдельности и то и другое очень даже ничего.
— Лично я неравнодушен к луку, — ответил Росс. — А вот сливки мне уже порядком поднадоели. Давай устроим прием для местных. Пригласим Мартинов, Нэнфанов, Дэниэлов. Они гораздо лучше, чем все эти напыщенные сквайры с их жеманными женушками.
Демельза бросила кусок хлеба нескладному псу, который сидел возле стола.
— Гаррик так ужасно выглядит после драки с бульдогом мистера Тренеглоса, — сказала она. — Уверена, что зубов не досчитался, а уж еду глотает, словно чайка, — наверное, думает, что в пузе все перемелется. — Гаррик на это замечание повилял обрубком хвоста. — Дай-ка я посмотрю…
— Из местных соберется хорошая компания, — продолжал Росс. — Верити тоже может прийти. Они ей нравятся не меньше нашего… Ну, или понравятся, если у нее будет возможность с ними познакомиться. Если хочешь, можно и отца твоего пригласить. Не сомневаюсь, он уже простил меня за то, что я окунул его в ручей.
— Да, я тоже об этом думала, — призналась Демельза. — Было бы хорошо пригласить и отца, и братьев. На второй день. Знаешь, этот второй прием можно было бы устроить двадцать третьего июля. В Соле как раз праздник, и у шахтеров будет выходной.
Росс мысленно улыбнулся. Так хорошо было сидеть на солнце, пить чай и слушать Демельзу. Он был совсем не против того, что жена старается к нему подольститься. На самом деле Россу даже было интересно посмотреть, каким будет следующий ее ход.
— Ну вот, зубы все на месте, — сказала Демельза, заглядывая в пасть Гаррика. — Видно, ему просто лень жевать как следует. А твои добрые друзья… Будут ли они настолько добры, чтобы принять приглашение отужинать с дочерью шахтера?
— Если откроешь псу пасть чуть пошире — запросто можешь туда провалиться, — заметил Росс.
— Не провалюсь, я для этого слишком толстая. Вон какие щеки наела. Новый корсет, наверное, уже и не затяну. Я думаю, Джон Тренеглос примет приглашение. И его косоглазая женушка явится, клюнув на тебя, как на приманку. И Джордж Уорлегган… Ты говорил, что его дед был кузнецом, так что он, хоть и богат, вряд ли загордился. И Фрэнсис… Мне нравится твой кузен Фрэнсис. И тетя Агата пусть приходит, в своем лучшем парике и с седыми волосками на подбородке. И Элизабет с маленьким Джеффри Чарльзом. Хорошая соберется компания. А еще, — Демельза лукаво глянула на мужа, — ты мог бы пригласить своих друзей, с которыми встречаешься у Джорджа Уорлеггана.
Прохладный ветерок приподнял подол платья Демельзы, поиграл с ним немного и вновь опустил.
— Они все — игроки, — сказал Росс. — Не думаю, что ты захочешь видеть подобных типов на крестинах Джулии. К тому же пара вечеров за карточным столом еще не делает людей друзьями.
Демельза выпустила слюнявую пасть Гаррика и собралась было вытереть ладони о подол платья, но вовремя спохватилась и вытерла их о траву. Гаррик лизнул хозяйку в щеку, и темный локон упал ей на глаза.
«Нелегко возражать женщине, когда она так красива, — подумал Росс. — Красота сбивает с толку».
Формы Демельзы немного округлились, но она не стала от этого менее привлекательной. Росс помнил, какой была Элизабет, его первая любовь, после рождения Джеффри Чарльза — изящная, как камелия, утонченная и безупречная, с легким румянцем.
— Если ты так хочешь, можешь устроить два приема, — разрешил Росс.
Но как ни странно, Демельза не обрадовалась его словам, а, наоборот, как будто стала серьезнее. Росс с интересом смотрел на жену — он привык к тому, что у нее часто меняется настроение.
— О, Росс, — тихо сказала она, — ты так добр ко мне.
Росс рассмеялся:
— Смотри не заплачь от переизбытка чувств.
— Я и не собираюсь. Но это правда. — Демельза встала и поцеловала мужа в щеку. — Иногда, — задумчиво продолжила она, — я воображаю, будто я — знатная леди… А потом вспоминаю, что на самом деле я всего лишь…