Ульф Нильсон

Комиссар Гордон. Дело для Жаби

…Впереди

Что-то ждёт тебя. Не бойся.

Поищи за дальней кручей.

Отправляйся и отыщешь.

Что-то ждёт тебя. Иди!

Редьярд Киплинг

Перевод Георгия Ефремова

Глава 1

Маленькое миленькое отделение полиции

В лесу стоял маленький домик. Здесь находилось отделение полиции. В случае чего животные всегда могли обратиться сюда за помощью. Красный домик с белыми наличниками. Из трубы вился тонкий дымок. Перед домом — зелёная лужайка и кусты, усыпанные ягодами.

Был зябкий осенний день. Работа в отделении шла полным ходом. Ка-данк, ка-данк, доносилось из домика. Полицейские тихо и мирно штамповали бумаги.

А тем временем вокруг домика шастали какие-то мелкие существа. Подбежав к кусту смородины, они спрятались за ним.

В отделении работали два комиссара. Комиссар Гордон и комиссар Жаби. Жаби была молодой мышью. Сейчас она сидела за большим письменным столом в своей красивой форменной фуражке. Пролистав кое-какие важные бумаги, Жаби прочла:

— Хмм, господин Барсук нашёл синий шарф…

Эту запись сделал Гордон сегодня утром. Комиссар Гордон, знаменитый начальник уголовной полиции, гроза всех злодеев.

Почесав за ухом — а оно у неё было довольно большое, — Жаби задумалась. Потом просияла и принялась листать другие важные бумаги. Вот, нашла!

— Потеряно! — прочла Жаби. — Госпожа Белка потеряла шарф и просит нашедшего немедленно его вернуть (потому что стало холодать)…

Присвистнув, Жаби подумала, что скоро узнает у белки, какого цвета был её шарф, и, если та скажет «синий», дело можно будет считать раскрытым.

Жаби записала: Преступление, скорее всего, раскрыто! Она взяла красивую печать, поднесла к бумаге, чуть подвинула вправо, потом чуть влево. Ка-данк. Столешница звонко задрожала.

Вот как работают в полиции! Жаби нажала ещё раз. Ка-данк! — да так громко, что слышно было даже на улице, даже тем, кто спрятался в смородиновых кустах…

— Преступление, преступление, — пробормотала Жаби. Потом стёрла свои слова и вместо них написала: Проблема, скорее всего, решена. И поставила печать в третий раз.

Так, что дальше? Ворчливый дедушка Барсук назвал маленького мышонка сопляком. Мышонок очень расстроился. Полиции непременно следует вмешаться и провести воспитательную работу. Все в лесу должны быть добры друг к другу.

Если ты встал не с той ноги, постарайся ни с кем не встречаться, а если уж встретился, помалкивай. С барсуком придётся провести воспитательную беседу. (С мышонком тоже — он и в самом деле вечно ходит сопливый.) Ка-данк.

На сегодня всё. Осталось только заказать кексы, чтобы пополнить запасы в жестяных банках. Это очень важное дело.

В продажу поступили новые разновидности: кокосовые шарики, банановые кексики с сахарными блёстками и колбаски из нуги с мятной крошкой. Впрочем, лучше всё-таки подождать, когда проснётся Гордон. Важно, чтобы все были довольны. Хотя банановые кексики — это, наверно, очень вкусно…

Жаби была счастлива! Внутри у неё всё как будто переливалось розовым и голубым. Она сняла фуражку и поцеловала её. Жаби страшно нравилось быть полицейским и заниматься важными делами. Нравилось их отделение полиции. Маленькое миленькое отделение полиции, как она иногда говорила Гордону. Нравились письменный стол, и крутящийся стул, и печать, и маленькая симпатичная тюрьма. Конечно, ведь тюрьма больше не была тюрьмой. В тюрьме теперь стояли две кровати, и в них спали комиссары.

Вдруг Жаби услышала храп, настоящий мощный комиссарский храп, от которого задребезжала тюремная решётка.

На улице в смородиновом кусте прятались два существа. Они подкрались к окну и заглянули в дом. В кровати под одеялом лежала огромная надутая жаба.

Это был комиссар Гордон.

Гордон, как он сам обычно выражался, немножко спал.

Он слышал всё, что творится в отделении, каждый шорох бумаги на столе, каждый хохоток или хмыканье, каждый ка-данк.

Звуки бодрой работы доставляли ему огромное удовольствие. Но, послушав, он снова проваливался в сон, спал и снова просыпался, стоило Жаби скрипнуть стулом. Просыпаясь, Гордон лежал и немножко думал. Например, о себе.

Он был уже не молод, ему стукнуло девятнадцать лет. Он чувствовал себя как никогда уставшим, и в постели ему было очень даже хорошо. Мягкая фланелевая пижама, прохладные простыни, толстое одеяло и хорошая мягкая подушка. Что может быть лучше? Гордон тихонько вздохнул.

Обычно к вечеру он вставал и пил с Жаби чай. И конечно же, съедал вечерний кекс.

Ночью Гордон сидел за письменным столом. Бывало, он немножко клевал носом, но сразу просыпался, если в полицию приходили посетители.

Гордон дежурил в отделении всю ночь. Иногда он съедал один-другой секретный ночной кекс. А утром, прежде чем снова лечь в постель, доставал себе и Жаби кексы из утренней банки.

Если случалось что-то по-настоящему ужасное, то тут уж, конечно, оба комиссара надевали форменные фуражки и отправлялись в лес на расследование. Но такое бывало редко. Чаще это были несерьёзные происшествия: непослушный малыш, набросавший мусор на большом лугу, заплутавший крот или уснувший посреди тропинки ёж. Маленькие невинные проступки, ну или, во всяком случае, незлонамеренные.

Ничего по-настоящему ужасного у них в лесу никогда не случалось. И комиссары были очень этому рады. Добрые животные, вкусные кексы, прохладные простыни. Лучше и быть не может.

Гордон немножко спал. Ему немножко снился сон, как будто он — маленький жабёнок. Он сидит на песке в коротких штанишках и большой шляпе от солнца и строит высокую башню. А рядом стоит его мама и хлопает в ладоши.

— Умница, малыш Гордон. Я так тобой горжусь.

Какой замечательный сон. Гордон проснулся от весёлого свиста Жаби. И оттого, что кто-то шастал вокруг дома и шуршал листьями.

Конец ознакомительного фрагмента