— Знаешь что? — задумчиво произнесла Велга.

— Что?

— Ерунда и чушь полная эти твои шумелки и обереги. Утопцы всё равно пытались всех нас съесть.

— Но не съели же, — пожала плечами Мельця. — На самом деле да, обереги не спасут от зубов и когтей. Но они помогают не затуманить разум чужими чарами. Или сдерживают чародейскую силу.

— Чтобы тебе не смогли навредить чужие заклятия?

— Или так…

Она подсела ближе к костру, заглянула в оставленный возле огня котелок и разочарованно вздохнула:

— Надеюсь, в Твердове нас сытно покормят… и не казнят.

Рядом прямо на землю опустился Змай. Велга поражалась, как ему было не жалко дорогой одежды. Даже после долгого пути он умудрялся выглядеть великолепно.

— Кстати, насчёт этого. — Он склонил голову набок. — Цыплёнок, мы будем рады служить тебе… и твоему жениху, — добавил он с насмешливым кивком. — Но можете ли вы оба обещать, что в столице нам ничего не грозит? Королева беспощадна к чародеям.

— А её орден Охотников ещё хуже. — Кажется, впервые в голосе Мельци прозвучало столько ненависти. — Впрочем, ничего удивительного. Её первым мужем как раз был один из этих палачей.

Лагерь вокруг шумел всё громче. Никто больше не пытался заснуть, да и небо на востоке посветлело.

— Надо начать курить, — вдруг сказала Мельця. — Говорят, дым расслабляет разум и прогоняет беспокойство.

— Если Охотники тебя поймают, — хмыкнул Змай, — дыма на твоём костре будет хоть отбавляй. Больше никогда и ни о чём не станешь беспокоиться.

Оба чародея засмеялись, а Велга поёжилась от этих слов.

— И вы всё равно написали мне? Хотя знали, что я отправляюсь в Твердов?

Мельця и Змай переглянулись.

— Мы никогда не были в Твердове, — пожал плечами Змай. — А под защитой князя, пожалуй, это не так опасно…

— Нам нужны деньги, — призналась с невесёлой улыбкой Мельця. — С началом войны найти работу всё сложнее. Ни у кого нет лишнего золота, чтобы нанять чародейку. На севере нас тоже не любят, а в Ратиславии достаточно своих чародеев. Так что… будем надеяться, твой жених щедрый.

— Мне тоже хочется надеяться, — призналась Велга.

— Что-о?! — возмущённо воскликнул Змай. — Он ничего тебе не подарил? Украшения? Платья?

— Подарил, но не то чтобы очень много, — смущённо пробормотала Велга.

— Вот же жмот, — скривилась Мельця.

— У нас не было времени, мы сразу отправились в путь…

— Если в Твердове он не осыплет тебя драгоценными камнями, дорогая, бросай его прямо у алтаря. — Змай сложил руки на груди и стрельнул глазами в сторону князя. — Никто тебя не осудит. Тоже мне…

— А это ещё что за хрен? — раздался в стороне голос Мистака.

Все оглянулись на дорогу. Вдалеке показались янтарно-алые знамёна.

— Знаки Твердова, — узнала странную хвостатую девушку с мечом в руках Велга. — Любопытно, кто это?

Всадников было человек десять, не меньше. Все мужчины, все вооружены.

В лагере снова повисла тишина.

А чужаки остановились невдалеке.

Немолодой мужчина в сером, что ехал впереди, спешился. Он был высокий, с вытянутым, худощавым уставшим лицом и совершенно равнодушным взглядом.

Он прошёл вперёд, прямо к костру, безошибочно определив, кто среди присутствующих был главный. Гридни князя сделали шаг вперёд, преграждая путь, но мужчина даже не взглянул на них.

— Да озарит Создатель твой путь, князь Матеуш. — Он поклонился, подметая полами плаща землю. — Меня зовут Георгий, я глава Твердовского ордена Охотников.

Он встряхнул длинными пепельными волосами.

— Королева Венцеслава опасалась, что в пути тебя могут встретить опасности, и попросила проводить до столицы.

Дрожащей рукой Матеуш заправил растрёпанные волосы за ухо. Он едва стоял на ногах, но, когда Велга приблизилась, желая подставить ему своё плечо, мягко отстранил её. Князю и вправду стоило держаться на ногах самому. Никто не должен был видеть его слабость, пусть она и была для всех очевидна.

— Как заботливо со стороны королевы, — проговорил Матеуш. — По дороге до Твердова могут встретиться ещё такие… существа?

— Нет, пока я рядом.

От одного взгляда на главу Охотников становилось тоскливо. Его безжизненные глаза, тонкие поджатые губы, серые одежды — в нём словно не было света. Только сумерки.

— У тебя с собой какие-то обереги? — спросил Матеуш.

— Своего рода обереги, да, — кивнул Охотник. — Духи Нави к нам даже не приблизятся, об этом можешь…

Он вдруг запнулся, резко посмотрел в сторону, прямо на Мельцу и Змая. Чародеи тоже не сводили с него глаз.

— Я должен предупредить тебя, князь, — произнёс Георгий. — В столице нет места чародеям.

— Я знаком с законами Рдзении, Георгий. Я не один год слежу, чтобы их соблюдали в Старгородском княжестве. Что в Старгороде, что в Твердове колдовство запрещено, и я…

— Знаю. — Охотник точно с огромным трудом отвёл взгляд от чародеев. — Знаю. На то ты и князь. — Он снова легко поклонился.

Во всех его словах, в самом его голосе прозвучало нечто такое, что вызывало тревогу. Велга встретилась глазами с Мельцей. Та хмурилась в задумчивости. Не мог же Георгий так сразу определить чародейку? Охотники не должны были увидеть, как те творили чары. Если только люди князя успели донести…

— Мы подождём, пока вы приготовитесь к отправке, — сказал Георгий.

— Это не займёт много времени, — пообещал Матеуш. — Нам и самим хотелось бы убраться поскорее.

И он обратился к гридням уже чуть громче:

— Сворачиваем стоянку. Выдвигаемся как можно скорее.

Все сорвались со своих мест. Зашипел костёр, когда его залили водой.

Матеуш же не сдвинулся с места, наблюдая за тем, как медленно глава Охотников направился к своим людям.

— Снимите Пчёлку с дерева, — устало, даже не взглянув на Полепу, попросил Матеуш. — И найдите наконец уже Пушка. Куда он подевался?..

Оглядываясь на холопку, полезшую за кошкой, Велга подошла к князю, коснулась его руки. Он скосил на неё чёрный глаз.

— Ты в порядке, моя девочка?

Она даже не скривилась от его обращения.

— Да.

Матеуш был бледен и перепуган. Тот ужас, что охватил Велгу, тот страх, который она так старательно пыталась в себе задушить, он даже не пытался скрыть. Нельзя обвинять князя в том, что он не стал воином, что не вышел сражаться с мертвецами. Но и Велга воином не была. Но она делала хоть что-то. Она не молчала.

Ей стоило помолиться святой Лаодике. Ей стоило молиться каждый день. И раскаяться перед Пресветлым Братом, попросить о прощении и умолять о смирении. Смирение — это женская добродетель.

В конце концов, Велга станет княгиней Старгорода. Так, как она всегда и мечтала. У всего есть своя цена. Ей ли, купеческой дочери, этого не знать.

Впереди на дороге вновь подняли знамя с женщиной с рыбьим хвостом и мечом над головой. Знамя Твердова.

— Что это за чудна́я женщина? — спросила Велга. — Никогда не могла понять.

— Русалка, — мрачно, даже не оглянувшись на знамя, ответил Матеуш.

— Разве у русалок есть хвосты? Я видела их. Они ходят на двух ногах.

И поют слишком красиво, чтобы устоять перед их зовом, даже если зазывают они тебя на верную смерть.

— В Твердове каких тварей только не бывает. Даже русалки с хвостами.

Вдруг что-то грохнулось, и все, даже дружинники, вздрогнули.

— Я в порядке! — пискнула Полепа.

И, шипя от боли, она поднялась с земли. Потирая одной рукой бок, другой Полепа прижимала к себе Пчёлку. Кошка вырывалась, царапалась, но девушка её уже не отпускала.

— Достала, — жалобно вздохнула она. — Я достала Пчёлку…

— Отлично. Теперь нужно найти Пушка, — кивнул Матеуш. — Без него мы никуда не отправимся.

Вздохнув, Велга направилась к реке.

— Поищу кота, — бросила она через плечо.

Стоило немного отдалиться от остальных, как с двух сторон от Велги вдруг оказались чародеи.

— Милая, — произнесли они одновременно и взяли её под руки. — Какого лешего здесь делают Охотники?

— Я не знаю, — прошипела в ответ Велга. — Для меня это так же неожиданно. Матеуш ничего о них не говорил.

— Они же не тронут нас?

— Не знаю. Но князь вас в обиду не даст. Я сама слышала, как он обсуждал это с другими. Что королеве известно, благодаря чему Матеуш… поддерживает здоровье.

Мельця нахмурилась:

— Ох, не нравится мне это. Змай, милый, не уверена, что это стоит даже трёх сундуков с золотом. Всё золото с собой не унесёшь, а в могилу тем более.

— На костёр, дорогая, — поправил Змай. — На костёр. Это что… кот?

Все трое пригляделись.

От реки, грозно топая, шёл взъерошенный Пушок. В зубах он держал ещё трепыхавшуюся рыбёшку.

— Пушок, — одновременно вздохнули Матеуш и Полепа.

На руки кот так и не дался, пока не доел улов.

Лагерь быстро убрали. Костёр затушили.

Велга села в повозку, оглянулась на опустевший берег. Только помятая трава напоминала об их недавнем пребывании, но и её быстро поглотил белёсый туман.

Дорога полетела дальше.

— Как думаешь, я понравлюсь твоей сестре?

Вопрос застал Матеуша врасплох.

— С чего бы ты ей не понравилась? Ты красивая, знатная…

— Я Буривой.

Он ответил не сразу и долго поджимал губы, подыскивая ответ.