— Ты очаровательно самонадеянна, Вета, и поэтому моё последнее слово — гардероб и три месяца.

Капитан перешёл на «ты» без какого-либо позволения с моей стороны, явно показывая, что не особенно в нём нуждался. Наглец!

— Так уж и последнее? — фыркнула я.

— Именно так. Трёх месяцев тебе вполне хватит, чтобы освоиться. По истечении этого срока мы решим, стоит ли наше сотрудничество тех денег, что я в него вложу, — немного хищно улыбнулся Ярц. — Мы встретимся, и всё обговорим.

— Я в состоянии сплести почтовый аркан, — сказала я. — Нам не обязательно встречаться.

— О нет, моя прекрасная Вета, встречаться нам обязательно. Я буду сообщать тебе, когда буду приходить в порт Нина́ра, и мы будем встречаться, — многозначительно улыбнулся он. — Это непременно.

— Зачем? — тихо спросила я.

— Затем, что я этого хочу. Хочу тебя видеть и говорить с тобой лично. Разве это недостаточная причина, Вета? — он провёл пальцем по линии моего подбородка.

— Даже не знаю, — ответила я и добавила очень личный вопрос: — А почему ты этого хочешь, Ярц?

— Почему мужчины хотят видеть красивых девушек? Почему люди тянутся друг к другу? Почему одних мы готовы носить на руках и совершать ради них сумасбродные поступки, а на других даже не смотрим? В тебе есть нечто особенное, Вета. Нечто невероятно притягательное. Я боюсь быть чересчур навязчивым, чтобы не спугнуть тебя. Но если бы я только мог, я бы проводил с тобой все свои часы и дни.

Воздух казался сладким. Напоенный солёным морским ветром и волнующим запахом капитана, он пьянил не хуже вина. У меня даже немного закружилась голова.

— Тебе не кажется, что мы слишком мало знакомы, чтобы говорить такие слова? — осторожно спросила я.

— Иногда достаточно лишь взгляда, чтобы понять, что перед тобой человек, которого ты искал всю свою жизнь. Рядом с тобой я чувствую себя иначе. И мне безумно нравится ловить взгляд твоих прекрасных глаз.

— Очень красивые слова, Ярц. Но мне не верится, что ты настолько увлечён. По крайней мере в торгах ты головы не потерял, — мягко упрекнула я, упираясь ладонью ему в грудь.

Ярц улыбнулся широко и по-мальчишески открыто и весело.

— Вот поэтому ты мне и нравишься, Вета. За красивым фасадом есть и хватка, и мозги. Против такой женщины устоять невозможно. Хорошо, я согласен на четыре месяца. Но только потому, что ты вьёшь из меня верёвки. Я даже выразить не могу, насколько ты хороша…

Сердце забилось очень быстро, к губам прилила кровь, а картинка мира перед глазами словно сжалась до одного лишь лица капитана. Я ждала. Ждала, когда Ярц склонится к моим губам и поцелует. Умело, горячо, по-взрослому. Кажется, у меня даже кожа на руках покрылась чешуёй от волнительного ожидания. Гайрона чуяла его запах и сладко замерла в предвкушении.

Но ничего не произошло.

— Я рад, что мы договорились, моя прекрасная Вета. Позволь проводить тебя до каюты. На палубе по ночам очень зябко, а я не хочу, чтобы ты простыла.

— Как скажешь, Ярц, — ошеломлённо согласилась я.

Почему он меня не поцеловал?!

Этот вопрос не давал покоя ближайшие несколько часов, а потом началась сильная качка, и думать о таких мелочах стало некогда — пришлось в срочном порядке крепить вещи, ловить разлетевшиеся по каюте мелочи и убирать их в прикрученный к полу комод.

Морем я ходила редко: наша семья вполне могла себе позволить оплату портальных переходов, если требовалось оказаться на другом острове. Мы с родителями жили в столице, а бабушка с дедушкой — на Цейлахе, и время я всегда предпочитала проводить именно там, безраздельно владея их вниманием. В городском доме меня донимали старшие братья, мама вечно была занята, а отец пропадал на службе. Так что провинциальный Цейлах я любила куда сильнее великолепной, крикливой и злачной Нагу́ссы, в которой порок и добродетель переплелись так тесно, что даже Хаинко порой не могло разобрать, где одно, а где другое.

Качка тем временем только усилилась. Меня швыряло от одной стены к другой, и я поняла, что пора выходить из каюты. Хоть я и гайрона, но тонуть взаперти — приятного мало, а дело откровенно запахло кораблекрушением.

Схватила сумку, разулась и упрятала в неё сапожки. Но выйти наружу не успела — ко мне без стука вломился Ярц с перекошенным лицом.

— За мной!

Капитан схватил меня за руку и потащил, но не на палубу, а в трюм!

— Куда?! — выкрикнула я, упираясь изо всех сил.

Ярц сгрёб меня в охапку, стиснул в болезненном объятии и заорал почти в ухо, перекрикивая рёв шторма.

— Вета, у нас на хвосте три пиратских судна, если не хочешь попасть в их грязные лапы, то посидишь вместе с товаром. С ними погодные маги, и они вот-вот возьмут нас на абордаж!

Капитан потащил меня дальше, и я поняла, что сопротивление бесполезно. Он слишком силён, а перекидываться внутри корабля — нельзя. И сама поранюсь, и судно разнесу.

Затащив меня в трюм, Ярц сдвинул одну из фальшпанелей и впихнул меня в темноту.

— Лучше даже не дыши! — рявкнул он на прощание и закрыл снаружи.

Человеческим зрением я не увидела ничего, пришлось довериться гайроне и посмотреть её глазами. Я оказалась в тесном пространстве среди аккуратно сработанных деревянных ящиков. Хотела заглянуть в один из них, но они все оказались опломбированы. Что он везёт? Оружие? Запрещённые зелья? Боевые артефакты массового поражения?

Как ни странно, качка в трюме ощущалась гораздо слабее, да и все ящики были надёжно закреплены. Я села на один из них и прислушалась. Несколько минут ничего не происходило, потом корабль внезапно перестало мотать из стороны в сторону, зато сверху раздался треск и шум.

— Именем Рахарда Двадцатого! — донёсся молодецкий крик.

Ага, пираты, как же! Скорее морской патруль. Послышались звуки топота десятка людей, бряцанье металла и раскатистые ругательства.

— Лотса мадариката, чтоб тебя маззары отизорратили, арротзовый ты ойлар [Даже пиратам не стоит осквернять свою речь такими выражениями. А уж аберрийскому патрулю на государственной службе — и подавно. Автор подобную грубость даже вписывать в текст не стала бы, но правдивость куда важнее правил приличия. Вот только переводить такие грубости автор не намерена, все интересующиеся могут найти их значение сами в любом аберрийском словаре.]! — раздался незнакомый скрипучий голос.

— Смотри, как бы тебя самого маззары не отизорратили [С виду образованный человек с приятными манерами, а всё туда же. Стыдоба!]. А то я же потом и добавить могу, — рыкнул в ответ капитан.

— Если я у тебя хоть один кинжальчик найду…

— А ты сначала найди, а потом рот открывай, — резко ответил Ярц. — Или ты им так много работаешь, что боишься сноровку потерять?

Раздались сдавленные выкрики и звуки потасовки.

— Прекратить! — вклинился зычный голос. — Обыскать!

Снаружи раздался стук и треск. Я сидела, затаив дыхание. Обыскивали долго, тщательно, со знанием дела. Простукивали каждую дощечку, подковыривали каждый уголочек, вынюхивали каждую щель. Когда добрались до стены, за которой пряталась я, сердце ушло в босые пятки. Всё внутри застыло — ни вздоха, ни шороха, ни движения.

— Ну не может этот франт с пустыми яйцами ходить, каскарр его отымей! С чего бы тогда ему дёру от нас давать? — раздосадованно бросил скрипучий голос, и кто-то с силой ударил по панели прямо перед моим лицом.

Дощатая обшивка тайника выдержала, но подозрительно хрустнула. По ту сторону панели наступила секундная тишина, а потом кто-то яростно принялся долбиться внутрь. Трещали доски, стонала обшивка трюма, в узком тайнике грохотало так, что заглушало звуки мыслей в моей голове. Я сжалась от ужаса.

Что будет, когда меня обнаружат?!

Из переписки Я́рцвега Зо́ртера с Нио́ром Зо́ртером

Отец, я поступил так, как мы решили.

Цилаф согласилась отправиться в Нинарскую Академию, а уж оттуда она никуда не денется. Правда, пришлось немного поторговаться, девочка не совсем уж беззубая. Но другого ждать и не приходится, она же Цилаф, а они рождаются с ядовитыми шипами. Даже интересно, что из неё вырастет.

Я рассказал слезливую историйку про свой шрам и сделал вид, что её детский суповой набор мне интересен. Несмотря ни на что, девочка поплыла, я тебе гарантирую. Надо теперь поднабраться терпения и периодически с ней встречаться, чтобы не забыла и не остыла. Но укладывать её в постель я не собираюсь. Она, может, уже и не ребёнок, но точно пока не взрослая. Так что мне нечем тебя порадовать, трахать детей я не буду даже за большие деньги.

Ты бы видел её глазки, когда я напел ей, какой я несчастный, благородный и всеми отвергнутый романтик. Прямо как у маленькой нерпы. К счастью, мне хватило выдержки не заржать в такой ответственный момент. Кто бы что ни говорил, эта моя история безотказно работает всегда. Не помню ни одной крали, которая после неё бы не увлажнилась во всех нужных местах. И да, я сейчас не только про глаза.

В общем, с Цилаф всё под контролем. Лекарь на всякий случай запретил ей колдовать, чтобы не доставляла проблем, задвинув ей легенду про то, что у неё слабые магические каналы.

Хода до Нинара нам осталось всего десять дней. Как раз успеем к началу нового учебного года, несколько дней понадобится на утрясание всех формальностей. Цилаф, кстати, выторговала у меня гардероб, но тут я согласен: не голой же её в академию отправлять. Так что мне с ней ещё и по магазинам таскаться придётся, цени мой подвиг на благо семьи.

Ярц

Третий день 16-го месяца 6973-го года

Ярц, это хорошие новости. Семья твой подвиг не забудет!