Я сел на стул, посмотрел на Логинова, ноги которого покоились на столешнице, и повторил его позу.

— Говорил тебе: иди в адвокатуру, — напомнил мне Рус.

— Скучно тут у вас. Не то что у нас. Недавно на такой вызов ездили. Жена мужа убила. Ты бы видел эту жену. Размер груди не меньше пятерочки, ноги бесконечные, глаза как у Зорьки, ну, помнишь, корова у моей бабушки. Губки бантиком.

— Бровки домиком, — подсказал Рус с широченной улыбкой.

— Ты ее видел, что ли? — не понял я. — Ну так вот, оказалось, у нее муж во время брачных игр умер. Она его наручниками пристегнула и госпожу изображала. У мужика от счастья сердце не выдержало. У меня бы тоже не выдержало, потому что в комплекте к груди и губкам шли та-а-акие рубенсовские формы — закачаешься. Наши все обалдели, когда она нас в том же костюме госпожи на пороге встретила. Центнер красоты и обаяния. Я вообще забыл, зачем приехал. А у вас что? Одни разводы, склоки… Скукота. Я, вообще, знаешь, че пришел?

— Просвети меня, — хмыкнул Рус.

— Пошли куда-нибудь, а? Развлечься хочу.

— Пошли, — тут же согласился друг. — Куда?

— Русик, это ты все лучшие ебеня в округе знаешь. Вот и пригласи своего хорошего друга куда-нибудь. В самое злачное место на районе. Напьемся, набьем кому-нибудь морду, попадем в участок, и ты снова устроишь там адвокатское шоу. Как раньше. А то тебя твоя Мирослава так за яйца взяла, что смотреть страшно. Она на тебя еще датчик слежения не навесила? Чтобы всегда знать, где ее ходячая драгоценность. А на день рождения она тебе кисточку для пупка подарила, да? Интеллигентка хренова.

— Жека, я тебе сейчас напомню, как ты за Светиком своим бегал…

— Светика не трогай, она почти святая женщина. Я за ней год ухаживал, так и не дала! Стойкий оловянный солдатик, а не женщина. Ну я осаду снял уже, она месяц назад замуж вышла за очкастого ботаника.

— Ты поэтому пьешь?

— Нет. Прикинь, скучно! Хоть возьми и влюбись. О, слушай, ты же у нас педагог теперь. Может, студенточка симпатичная есть на примете, а? Такая, чтоб с огоньком, — непалевно так полюбопытствовал я, просто чтобы разведать обстановку.

Рус напрягся, а я тут же встал в стойку.

— Кто она? Логинов, я тебя как облупленного знаю. На кого запал? Сколько лет? Как зовут? Рассказывай, я не отстану.

— Я не запал, — отмахнулся Рус, — есть одна коза-шутница. И подружка у нее с тем же чувством юмора.

— Подружку как зовут? — загорелись глаза у меня.

— Лиля, — вздохнул Рус, — пятый курс.

Мне не могло так повезти! Или могло? Мой друг запал на подружку моей пельмешки?

— Нормально. Блондинка?

Если блондиночка, то точно моя пельмешка.

— Блондинка, невысокая, голубоглазая.

— А грудь какая?

— А я откуда знаю? — изумился Логинов. — Я на ее грудь не смотрел.

— А твою как зовут?

— Синицына, — прошипел Рус.

— Так и зовут? Во родители шутники…

— Полина ее зовут.

— А че тебя перекосило-то так? — развеселился я. — С огоньком девчонка, да? Если не нравится — познакомь меня с ней. И с Лилей. А там я развернусь…

На губах заиграла хищная улыбка, а я уже предвкушал, как завоюю холодную боевую Лилю.

И Логинова я бы пристроил в хорошие руки. Такой кадр в цепких ручках Славы пропадает, что мне самому яйца жмет, когда я их вместе вижу.

Встретился взглядом с другом, который сжимал кулаки от ревности, и окончательно развеселился:

— Ладно, Полину себе оставь. Я даже готов поспособствовать и быть свидетелем вашего расставания с Мирославой. И если вдруг она решит вырвать тебе волосы — пойду свидетелем в суд. С твоей стороны, разумеется.

— Я не собираюсь расставаться со Славой. Она меня устраивает. Не надоедает, не бесит и не требует немедленно перевезти ее вещи и жить со мной. С ней удобно.

— Удобно, друг мой, должно быть на диване. Или на кресле. А с женщиной должно быть нервно. Спокойно ты и один можешь. Так добейся свою Полину. Или она замужем?

— Закрыли тему, — отмахнулся Логинов.

— И снова открыли, — хлопнул ладонью по столу я, не собираясь сдаваться. — Рассказывай.

— Нечего рассказывать. Девочка слишком высокого о себе мнения, с отвратительным чувством юмора и острым язычком.

— Это же мечта, а не девушка! Хватай не глядя — и в свою берлогу, там по ходу разберетесь. Может, после пары ночей отпустит.

— Не собираюсь я с ней…

— Ну и зря! Ладно, собирайся, вылезай из своего костюмчика и пошли. Я изволю сегодня веселиться. И про свою Синицыну мне по ходу дела расскажешь.

Рус поднялся и снял с вешалки пиджак:

— Пошли.

— О, я еще с тобой хотел кое о ком поговорить, — хлопнул я себя по лбу. — У тебя на пятом курсе парнишка учится. Артур Багров.

— Есть такой, — согласился Рус.

— Ты там с ним сильно не лютуй. Он башковитый парень, креативный. К себе в опергруппу его хочу взять, уже два года убалтываю. Присмотрись сам к нему, у парня большое будущее.

— Добро, — согласился Русик, запирая кабинет.

Глава 5

Жека

Мы с Логиновым заняли столик в баре, сделали заказ и медленно и уверенно надирались.

— Что со Славой твоей будешь делать? — пристал я. — По роже вижу, что ты запал на свою студентку.

— Громов, отвали, — покачал головой Рус и залпом глотнул вискаря прямо из горла.

— Не отвалю. Знаю я таких, как Слава твоя. Пиявка присосалась. Тебе нормальную девчонку надо. Живую, красивую, такую, чтоб ты жить захотел. Ты ж ледяной как глыба!

— Жека, аналогии не твое. Не трави душу. Она моя студентка — это раз, — стал загибать он пальцы, — два — я думаю, что она просто ищет подходящую партию, вот и все. А еще она меня бесит. Из себя выводит каждый раз, как появляется в поле зрения.

— Тю, брат, да ты поплыл от нее, — развеселился я.

— Не поплыл я никуда. Закрыли тему студенток.

Рус полез в карман, достал телефон, нахмурил брови и сделал правильный выбор, отключив его.

— Я бы ответил, — не упустил случая постебаться я, — а то Слава твоя сейчас весь ОМОН на уши поднимет, будут тебя с собаками искать.

— Наливай, — решил Логинов.

Я налил. Потом еще. И еще. До тех пор, пока в глаза не начало двоиться, тело стало легким, а в мозгах не осталось ни одной мысли. В общем, хорошо нам стало.

Решив, что бар — это скучно, мы с Русом переместились в клуб. А потом в другой, потому что в первом было не очень.

Дальше случился провал в памяти. Очнулся я уже в третьем клубе.

— Э, куда прешь, козел? — набычился представитель аборигенов в естественной среде обитания, когда мы с Русиком прошли мимо и случайно задели придурка плечом.

Я был в прекрасном расположении духа, а вот друга моего не крутило, на студентку он свою ни разу не запал, и вообще у него все хорошо было в жизни, только тоска зеленая заела. Поэтому Рус просто молча дал амбалу в морду.

— Полегчало? — обрадовался я, кладя ладонь ему на плечо.

— Нет.

— Ну тогда вон еще друзья нашего ушибленного подгребают, — развеселился я. — Тебе всех троих или поделишься?

— Левого забирай, — разрешил Логинов.

— Левый мой, — решил я, и мы в тридцать секунд уложили четверых пьяных в дым драчунов на пол. Ровненьким рядком.

— ЗОЖ, парни, это круто, — читал я лекцию, — здоровье, оно важнее всего. И спорт! Вот вы спортом не занимаетесь, поэтому пол лицом шлифуете. И вообще, бросайте пить! А лучше в армию, хотите, организую?

— Мужик, что ты такое? — пьяно полюбопытствовал у меня самый первый.

— Ангел я. Возмездия. А это мой заместитель. Биба и Боба мы. Эх, нашего тренера по боксу на вас нет. Быстро бы по уставу отвечать научились.

— Пошли, мой кролик Роджер, в этих ебенях становится скучно! — не выдержал Русик.

— Скучно? Друг мой, ты зажрался! — пьяно возразил я. — Драка есть, девчонки красивые только что мимо прошли, а тебе скучно. Ну, пошли на карнавал! В Бразилию.

— Поехали! — такой же окосевший адвокат, кажется, решил совершать этой ночью подвиги во имя моей скуки.

Или просто пытался занять чем-то свою умную голову, дабы не думать о собственной личной жизни. В душу не полез, просто подхватил крепкого орешка и вывел на улицу — глотнуть свежего воздуха.

— Логинов, вот скажи мне как на духу, — пристал я. — Почему мы пили вместе, но я в хлам, а ты как огурчик всегда? Ни в жизнь не скажешь, что ты пил как конь.

— Вот такой я, загадочный и неповторимый. Пошли прогуляемся лучше?

— Пошли, — легко согласился я.

Пар мы выпустили, бутылку с виски со стола забрали, друг со мной, что еще нужно для хорошего вечера?

— Прекращай грузиться, — потребовал я, когда мы свернули за поворот, — давай классиков вспомним? Вот Онегин «чем меньше женщину мы любим…» Александр Сергеевич, к слову, был знатным бабником, так что фигни не посоветует! А Есенин? Маяковский?

— Евгений, бросай пить! — заржал Рус. — Маяковский на Лиле Брик был помешан.

— Тут он, конечно, не прав был, — продолжал я пьяную дискуссию, — но любовь зла!

— Ага!

Я не знаю, какими окольными тропками вел нас невидимый Сусанин, а может, мы с Русом, не сговариваясь, тянулись именно туда, но в итоге пришли мы к общежитию. Тому самому, родному.