А он…он ее любил. Потому что больше некого было любить, потому что не знал, что любовь бывает другой. Она была единственной, кого он любил на самом деле всю свою жизнь…пока не увидел в одной вонючей гостинице девочку с огромными зелеными глазами и черными косами.

Но это случится намного-намного позже. Вначале мать заставит его жениться на дочери Васенкова — Людмиле. Той самой Людмиле. И благодаря этому браку Петя получит новое звание, а потом и станет тем, кем всегда хотел стать — ХОЗЯИНОМ всех этих…кто смели называть его «куском дерьма».

Глава 3

Мне казалось, что все, что происходит сейчас вокруг, не может быть реальностью. Не может. Так, будто ты находишься в каком-то гребаном зеркальном лабиринте, липкой паутине, мечешься, бежишь куда-то, суетишься, но все это — чья-то изощренная и тщательно продуманная игра. Игра человеческими жизнями. А мы, как пешки, снуем по этим коридорам, комнатам без окон и с сотней выходов, не зная, куда свернуть и что нас ждет в следующую секунду.

(с) Ульяна Соболева. Паутина

Кузьмин заподозрил неладное с самолетом еще до того, как объявили о поломке. Предложил ехать в гостиницу на других машинах, а на самолете полетит дублер, так сказать. Заодно проверит — поломка случайная была или… Для «или» существовали обученные люди, готовые заменить главу государства в любой момент и в любом месте.

А они с Александром поехали с минимальным штатом охраны в местную гостиницу, где, как сказал Кузьмин, мышь не пробежит без его ведома, и где он знает каждую подворотню.

Это было забавно вдруг оказаться в мире простых смертных, ехать проселочными дорогами, понимать, что тебя ждут далеко не самые лучшие условия, а еще ощущать смертельную усталость.

Допинг закончился, батарейки сдохли, и он просто хотел расслабиться. НЕ оглядываться по сторонам, не смотреть на начальника личной безопасности. Быть самым обыкновенным человеком. Оказывается, иногда этого чертовски не хватает.

— Гостиница местечковая местного олигарха. Вас вряд ли узнают сразу, а если и узнают, охрана будет проставлена со всех входов и выходов. Останетесь на ночь. Утром будет второй самолет, на том, что был в ремонте, не полетите.

— Кузьма, мне по хрен. Я устал. Займись этим сам. Я голоден и хочу спать.

Кузьмин притих и тут же заткнулся. Перечить Хозяину нельзя. И смотреть на него, когда у него вот такое херовое настроение, тоже нельзя. Лучше заткнуться и делать, как сказал. Ему главное, чтоб в безопасности был, а поломка двигателя перед самым вылетом Кузьму сильно напрягла.

В случайности он не верил. Никогда. Поэтому всегда есть план «б», и план «г», и даже «д». Пока что хватило и плана «б».

Петр хотел только одного — поужинать и лечь в постель. Снова начиналась предвыборная гонка, до конца срока оставалось менее года. Опять поездки, реклама, встречи, пресс-конференции. Этот срок должен быть его и только его. По предварительным данным Батурин лидирует, и так и должно оставаться. Сейчас начнется…Рытвин стучит копытом и гребет под него, местная олигархатня пытается пресануть и вложиться в конкурентов, хер его знает, кому верить, а кто засланная или перевербованная крыса.

И скосить всех одним махом нельзя. На него слишком пристально смотрят…Пока нельзя. Но головы полетят. Постепенно и по одной эти головушки красиво будут скатываться в братскую могилу, которую он им подготовил.

Пиликнул сотовый. Смс от Люды.

«Когда ты прилетишь? Мне сказали, ты другим рейсом. Все хорошо?»

«Все отлично. Ложись спать»

И отключил сотовый совершенно. Последнее время начала раздражать чрезмерной заботой. Обычно он всегда терпел. Привык за столько лет. Вымуштрованный, вышколенный, никогда и ни одной эмоции. Все в себе. Бывало, трахнет ее, лежит рядом и в потолок смотрит. А она ляжет к нему на плечо и тихо так говорит:

— Сколько лет живу с тобой, Петя, так и не знаю, о чем думаешь, чем дышишь, что любишь. Так и не стала тебе родной.

— Спи. Я тебя пять минут назад трахал так, что куда роднее.

— Машинально…долг исполнял. Как всегда, по чертовым проклятым пятницам, с презервативами.

— Я больше не хочу детей, Люда. Нам хватит двоих. Нам бы хватило и одного. Мне бы хватило. Все. Я устал и хочу спать.

— Ты бы хотел… а я, чего хочу я. Почему ты никогда не спросишь?

Не глядя на нее, закинув руки за голову отрезал:

— А ты, Люда, хотела стать моей женой и первой леди страны. Ты стала. Большего я тебе не обещал.

— Ты мог бы….за столько лет хотя бы немножко меня полюбить.

— Не мог бы. Ты сама знаешь. Все. У меня завтра поездка на Север, встреча с шахтерами вживую. Мне туда херову тучу часов лететь, а ты решила выяснить отношения. Я плохо тебя отымел? Мало? Стань раком, я отымею еще раз.

— А у тебя встанет? — зло спросила она.

— Если хорошо отсосешь — встанет.

— Ненавижу тебя.

Вскочила с постели и выбежала из их общей спальни, а он наконец-то спокойно уснул. Сосать Люда не умела и не любила. Сосала плохо, член никогда не заглатывала, а только лизала, как мороженое. Обычно не всегда ставил ее на четвереньки, пристраивался сзади, закрывал глаза, представлял порно-звезду или абстрактных шлюх и драл ее долго и умело, подергивая за клитор так, как она любила, двумя пальцами. Она кончала, он тоже, и на этом пятничный марафон заканчивался.

Он бы ее и не трахал…давно мог не входить в ее спальню, но надо было. Кузьма советовал вести такой образ жизни, чтоб ни одна тварь не придралась. Чтоб семьей выглядели красивой, крепкой, чтоб якобы любили друг друга. А для этого баба должна быть оттраханной. «У оттраханной бабы, Хозяин, взгляд другой. Как у сытой самки. А сытую самку народ чует за версту. А если муж имеет, значит самец, альфа, значит может и стаей править.»

Помимо Люды он иногда находил себе…Точнее, Кузьма ему находил. Неболтливых, тихих, готовых на все. Если много разговаривали, им закрывали рты навсегда, а правильным и умным выплачивали такое пособие, что рты у них сами на замках держались.

Обычно одна такая всегда ехала с ним в поездку. Не вместе, конечно, а под видом секретаря, стюардессы, переводчицы. Ночью он ее драл так, что перья летели во все стороны, а утром она куда-то испарялась. Были и постоянные. Кто задерживался на пару дней-неделю. Для таких и существовал загородный дом.

Ему нравилось везти их именно туда…где ОНА правила царством. Где у НЕЕ все было под контролем, и она всегда считала, что контролирует и его жизнь тоже. Когда ему есть, что есть, когда и во сколько спать. Она привезла его к Эллен и оставила там на неделю, чтобы ее престарелая подружка трахала ее сына и учила премудростям в сексе. Чтобы даже его первая женщина была той, кого нашла ему великая и непревзойденная Алевтина.

— Ты влюбишься в Эллен. Все мальчики влюбляются в своих первых женщин.

Она ошиблась. Он не влюбился. Он использовал. Он отработал на этой старой шлюшке, которую тем не менее весьма уважал, все извращенные способы секса. Он порол ее, он трахал ее в зад, в рот, трахал вместе с однокурсником, дарил своим друзьям на день рождения, а потом…потом он ее выкупил и оставил себе. Но уже не для того, чтобы трахать, а для того, чтобы она была рядом…ведь эта старая сучка преданно и беззаветно его любила. Она, пожалуй, оказалась единственной женщиной, которая смогла полюбить Петю…Она называла его ласково Пьер и всегда, абсолютно всегда была ему рада…и взамен…взамен он привык к ней, он даже начал в ней нуждаться, и он всегда и неизменно заботился о ней, а она…она заменила ему мать. Потому что во многом оказалась лучше ее.

На каком-то этапе его преданная и фанатичная любовь к матери превратилась в жгучую ненависть. Говорят, нет любви сильнее материнской и сыновьей…так вот, и ненависти сильнее тоже нет. Она умирала в одиночестве. Он не приехал ее проведать, не приехал попрощаться и на похоронах пробыл всего десять минут. После ее смерти он оттрахал на ее постели проститутку, утром вышвырнул все ее вещи, а все альбомы с фотографиями спрятал к такой-то матери в дальний шкаф.

Если женская любовь именно такая, то видел он ее в гробу вместе с Алевтиной Батуриной.

Но любовь оказалась иной….Нет, она оказалась не просто лицемерной и лживой тварью, она оказалась подлой и коварной сукой с длинными черными волосами и огромными зелеными глазами.

Она вошла к нему в номер с подносом и…и предложила купить ее тело.

Это было молниеносно. Примерно так же человека прошибает пулей прямо туда, где дергается тот кусок мяса, который врачи называют сердцем. Он ощутил примерно то же самое, когда она вошла и тихо, но очень нагло сказала:

— Купите меня, пожалуйста. — нервно дергая пуговицу на платье. На ней было идиотское платье, безвкусное, какого-то выцветшего оттенка, но ему хватило только звука ее голоса и просто одного взгляда, чтобы ощутить, как вздыбился член и запульсировало в висках непреодолимое ХОЧУ ЕЕ СЕЙЧАС. Купить, украсть, увезти, раздавить, смять, ломать. Все ХОЧУ.

— Я хочу уехать с вами.

Он смотрел на нее и осознавал, что с ним происходит что-то до отвращения сумасшедшее, его охватывает лихорадочной дрожью. Он должен ее увезти. Словно ему поднесли нечто очень дорогое, нечто соблазнительно-сумасводящее и предложили разодрать это на части за копейки.