Вадим Фарг и Эмиль Исмайлофф
Судьбы проклятых
Часть 1. Измена
Глава 1
17 мая 1823 года. За 2 дня до суда
Техас, город Высперкросс
За решёткой светила полная луна. Её тонкие лучи падали на деревянный пол и едва касались сапог Беннетта. Мужчина сидел, прислонившись к холодной стене, в который раз прогоняя в памяти события последних дней.
Да, именно последних, — подумал он с горькой усмешкой на потрескавшихся губах. — И вой койота — самое то в столь недобрый час.
Глядя пустым взором на каменную кладку, Беннет всё больше сомневался. Правильно ли он поступил? Насколько далеко всё зашло? Что будет с Грегори? Хотя последнее волновало его меньше всего. И всё же… всё же…
Неподалёку скрипнула дверь, и следом за этим послышались тяжёлые шаги.
— Беннетт?! — в Высперкроссе шерифу было достаточно лишь метнуть суровый взгляд, чтобы любой из жителей дрожал от страха. Почти любой. Беннетт всегда держался, хотя и догадывался, на какие подлости способен Бойд. — Встать!
Вот и сейчас заключённый лишь повернул голову и ухмыльнулся в ответ.
— Доброй ночи, шериф, — прохрипел он, глядя вошедшему прямо в глаза. — Вижу, важные дела вновь не дают вам спать?
— Издеваешься?! — усатый мужлан схватился за прутья решётки и дёрнул их на себя, будто силился вырвать их корнем и забить до смерти глумящегося над ним пленника. — Чёртов ублюдок! Да как ты вообще смеешь смотреть мне в лицо, после того, что совершил?!
— Так же, как и остальные, — с этими словами Беннетт перевёл взгляд на высокого парня, что сидел неподалёку за столом, и обратно на шерифа. — Мистер Бойд, давайте будем уважать друг друга и не…
— Уважать?! — шериф ругался, брызжа слюной. Его глаза покраснели от гнева, а решётка тихонько заскрипела. — Да чтоб твою печень выклевали грифы, а ты смотрел на это и не мог пошевелиться! Тварь! Да я лично…
— Сэр? — подал голос парень, прервав своего начальника. — Прошу вас, успокойтесь. Мы будем судить мистера Роджерса по закону. Вы же сами того хотели.
Шериф даже не посмотрел на своего помощника. Однако же замолчал и оттолкнулся от решётки, отступив на несколько шагов.
— Да, — наконец выдохнул он. — Будем. Каждая тварь — создание Божье и заслуживает снисхождения.
— Снисхождения? — Беннетт вновь усмехнулся. — Слишком много вы о себе думаете, мистер Бойд. Вот уж кому оно точно необходимо, так это вашей банде.
— Банде? — удивлённый шериф снова посмотрел на помощника, но тот лишь недоумённо пожал плечами. — Беннетт, боюсь, что ты переступил черту. Я понимаю, после того, что случилось…
— Нет! — внезапно пленник вскочил на ноги и проворно бросился к решётке. — Ни черта ты не понимаешь! Никто из вас этого не поймёт! Кроме одного человека! Того, кто во всём виноват! А вы…
— Довольно! — грубо прервал его шериф, поправив пояс. — Ваше семейное проклятье добралось и до тебя. Всё могло закончиться совершенно иначе, будь ты чуточку умнее. Сперва Барнабас, потом Роберт…
— Нет никакого проклятья! — зло прошипел Беннетт, глядя на собеседника. — И никогда не было! Вы только и говорите о нём, а между тем невинные жизни покидают этот мир! И никто не в силах изменить прошлое!
— Именно так, — согласился с ним шериф. — Да, Беннетт, ты прав. Если б твой дед не совершил в ту ночь роковую ошибку, всё могло бы сложиться по-другому. Но теперь мы имеем лишь то, что ты, словно одинокий и побитый волк, считаешь свои последние дни в заключении. И если бы ты решился нам помочь…
— Нет, — Беннетт отошёл от решётки и покачал головой. — Вы знаете, чего я хочу. Приведите Грегори, и пусть он во всём сознается. Тогда-то мы и решим нашу проблему. А мне терять уже нечего.
— Идиот, — шериф не сдержался и сплюнул на пол. — Ты просто монстр, Беннетт! И гореть тебе в аду! — с этими словами он развернулся и направился к выходу, и уже оттуда крикнул помощнику: — Томи, не корми и не пои эту тварь до суда! — повернулся к Беннетту с омерзением в глазах. — Пускай издохнет прямо здесь, словно плешивая псина!
Дверь захлопнулась, и в камере воцарилась тишина. Беннетт присел обратно на пол и вновь упёрся взглядом в стену, желая хоть немного привести в порядок разворошённое сознание.
— Мистер Роджерс? — послышался голос помощника шерифа. — Беннетт?
— Да, мистер Фэлтон? — безэмоционально ответил Беннетт, даже не посмотрев в его сторону.
— Ты же понимаешь, что творишь? — поинтересовался тот. — Помоги нам. Всё зашло слишком далеко. На твоей душе огромный грех, который ничем не отмыть. Но может…
— Нет, мистер Фэлтон, — всё тем же голосом отозвался Беннетт. — Не может…
* * *
13 мая 1823 года. За 6 дней до суда
Техас, город Высперкросс
Солнце клонилось к горизонту, когда Беннетт, наконец, прискакал на ферму Хартсонг. Оставив лошадь в стойле, направился к дому, где на крыльцо уже выскочил малыш Эйвори.
— Папа! — радостно воскликнул шестилетний мальчишка и побежал к отцу, раскинув руки.
— Эйвори! — Беннетт присел на колено, чтобы поймать мелкого сорванца. Ласково потрепав того по макушке, посмотрел вперёд. У двери в дом стояла самая красивая женщина, которую он только встречал в своей жизни. — Сара?
— Мистер Роджерс, — улыбаясь, отозвалась она, неспешно спускаясь по ступеням. — Вижу, вы сегодня принесли добычу к нашему столу.
За столь приятной встречей Беннетт и позабыл, что держал в руке пару тушек зайцев. Мужчина встрепенулся и поднялся на ноги.
— Боже, я до сих пор перед тобой робею, — со смущённой улыбкой произнёс он, когда супруга подошла ближе.
— Брось, Беннетт, — её щёки залились румянцем. — Столько лет прошло. Ты слишком много мне льстишь.
— Если бы, — хмыкнул он и, отдав зайцев сыну, приобнял жену за талию, чтобы притянуть и впиться в пылкие губы. — Лесть — это ложь. Я никогда не смогу тебе солгать.
— Неужели? — казалось, что её голос дрогнул, но она быстро отвела взгляд назад и забрала «трофеи» у сына. — Опять ты испачкался, — Сара покачала головой. — Вечно ты так…
— Не сто́ит ругать сына, — улыбался Беннетт, идя вместе с ними в дом. — Он должен научиться постоять за себя, — вновь потрепал его по голове. — В нашем мире никак иначе.
— Да, — печально вздохнула женщина. — Наверное, ты прав.
Ужин прошёл в непринуждённой атмосфере. Впрочем, как и всегда в последнее время. Прошлое постепенно забывалось, но иногда, глядя на жену, Беннетт понимал, что полностью залечить её разбитое сердце не сможет никто и никогда. И, к сожалению, он прекрасно её понимал. Роберт… он был…
— А сколько ты сегодня видел индейцев? — азартно спросил Эйвори, вырвав главу семейства из собственных мыслей.
— Индейцев? — удивлённо переспросил тот. — Ни одного, Эйвори. Ты же знаешь, что поблизости нет ни единого племени. Можешь быть спокоен.
— Жаль, — опечалился сын. — А хотелось бы, — и снова возбуждение в голосе и блеск в глазах. — Вот если б они напали на нашу ферму, то ты бы всех застрелил и стал настоящим героем!
— Эйвори! — укоризненно произнесла Сара. — Нельзя же так. Любое убийство, абсолютно любое, это тяжёлый грех перед Господом нашим. Так что не заставляй отца грешить перед Богом.
Беннетт с благодарностью посмотрел на неё. Если бы он только знал, насколько пророчески окажутся её слова… но в тот день всё было иначе. Они наслаждались единением и любовью. Пускай лишь втроём, но это была их семья, ради которой Беннетт готов был заложить собственную душу.
Оставшийся вечер семейство Роджерсов провело за праздной болтовнёй. Беннетт рассказывал об охоте, а Эйвори всё это время слушал, приоткрыв от удивления рот. Сара довольно улыбалась, видя эту картину. Потом наступил и её черёд, тогда-то женщина похвасталась, что их сын потихоньку учит алфавит. Беннетт был счастлив, услышав это, и похвалил отпрыска, отчего тот залился густой краской.
А когда небо над Высперкроссом потемнело, и растущая луна выглянула из-за высоких холмов, Беннетт остался один в гостиной. Сидя в кресле с бокалом виски, он смотрел на огненный танец в камине. Языки пламени взметались ввысь, чтобы тут же исчезнуть и дать жизнь новым. Беннетт не понимал, зачем им это, да и вообще… как его мысли привели к столь глупой, хотя и интересной, аналогии.
Сара увела Эйвори в его комнату, где пыталась уложить неугомонного мальчугана. Да, так было каждый раз, когда Беннетт приезжал с охоты и рассказывал истории, большинство из которых никогда и не было. Но разве шестилетнему мальчишке стоит об этом знать? Он жаждал приключений, как и любой нормальный юнец в его возрасте. Жаль… что слово «нормальный» с их семьёй имело мало общего.
Погрузившись в себя, Беннетт слышал лишь треск горящих дров. Поэтому, когда его оплели нежные руки, он вздрогнул от неожиданности.
— Ого, наш великий герой не заметил опасного хищника, что к нему подобрался? — игриво спросила Сара, прижавшись к мужу лицом. — Как же ты теперь выкрутишься?
— Разве мне это необходимо? — в тон ей переспросил Беннетт и, отставив бокал, повернулся к любимой, чтобы поцеловать. — Может, мне нравится быть в плену у столь очаровательной особы?
