— Видел, — подтвердил Подбельский. — Кстати, замечательные съемки. Снимали в натуре или компьютерная графика?

Скворцов помрачнел:

— За этот фильм, Андрюха, несколько отличных ребят заплатили жизнями. Из ваших, из военных егерей… Давай помянем. — Он достал из холодильника запотевшую початую бутылку водки и два стакана. — Не чокаясь!

Подбельский без возражений взял свой стакан…

Семь лет спустя, АТРИ, Ванавара-3

Беда любит приходить по ночам. Причем выбирает, подлюга, самый сладкий для сна час — предутренний, когда солдат расслаблен, грезятся ему приятные видения, а тут на тебе — визгливый вой сирены или, как сейчас, резкий телефонный звонок экстренной связи.

— Подбельский слушает. — Сознание еще спит, но голос бодр и движения точны, доведены до автоматизма. Взгляд на часы — 3:20. Одеяло в сторону, рука уже нащупывает сложенную рядом на стуле одежду.

— Андрюха, у нас ЧП! — На том конце провода Скворцов, теперь уже майор и руководитель группы технической поддержки.

За прошедшие семь лет Подбельский тоже успел получить майорскую звезду, а затем и погоны подполковника и занял должность руководителя в созданном все-таки два года назад Учебном Центре.

Несколько минут спустя после звонка Подбельский уже входил в технический отдел.

Помещение, под завязку заставленное компьютерами и всевозможным оборудованием, еле вмещало в себя пять человек. Четыре техника сидели на подвижных стульях, то и дело переезжая от одного монитора к другому, а между ними метался их руководитель Аркадий Скворцов.

— Аркадий Степанович, — заговорил с порога Подбельский, — доложи обстановку.

— А обстановка-то хреновая… — Скворцов застыл возле одного из мониторов и, не мигая, смотрел на экран, напряженно считывая колонки цифр и букв.

— Аномальная буря, товарищ подполковник, — пояснил сержант.

— Может, и не буря, — возразил Скворцов. — Там вообще какая-то чертовщина творится. Такого на моей памяти еще не было. Накрыло весь квадрат 23–12.

— Квадрат 23–12? — машинально переспросил Подбельский. — Это же завод «Октябренок»!

Два дня назад на маршрут ушла группа: два егеря-инструктора Учебного Центра и три стажера — новички из подразделения внутренних войск. На вторую ночевку группа планировала остановиться как раз в том квадрате.

— С группой есть связь?

— Нет связи, товарищ подполковник.

— А КИПы?

— Один по-прежнему регистрирует жизненную активность. Остальные зафиксировали смерть своих владельцев.

КИП — индивидуальный портативный компьютер, который настроен на конкретного владельца. Военные егеря, уходя на маршрут, надевают КИП на запястье левой руки, как часы, и не снимают ни при каких обстоятельствах. КИП служит одновременно маячком, средством связи наряду с рацией, имеет выход в интернет-сеть АТРИ, выполняет функции ряда приборов, вроде анализатора аномалий, а также посылает в автоматическом режиме сигнал в технический отдел, регистрируя физическое состояние егеря: сердечный пульс, давление.

— Кто?.. — Подбельский не договорил, но техники с полуслова поняли, что хотел спросить подполковник: «Кто из группы жив?»

— Если верить показаниям КИПов, в живых остался только Бедуин. Хотя… — Скворцов помялся.

— Что?

Вместо начальника ответил сержант:

— Бедуина тоже накрыло. По данным КИПа, у него сильный шок, возможна потеря сознания.

— Так… — Подбельский заложил руки за спину, что означало у него крайнюю степень сосредоточености. — Нефедову доложили?

— А как же. — Скворцов со злостью прищурил глаза. — Я вначале позвонил ему, а уж потом тебе.

— И?..

— Никакой спасательной операции не будет, если ты об этом. Я его сразу же прямо спросил, а он… ответил.

— Ясно… Ну-ка дай мне лист бумаги…

Подбельский пристроился за одним из столов, потеснив техника, и начал быстро писать крупным, размашистым почерком:

...

«Командиру ОБВЕ полковнику Нефедову

ДОКЛАДНАЯ

16 числа девятого месяца 2017 года в 3:05 по местному времени зафиксирована локальная аномальная буря в квадрате 23–12. В указанном районе находится группа капитана Потапова.

Состав группы:

старший инструктор, капитан Алексей Потапов, позывной Потап;

инструктор, капитан Сергей Рязанцев, позывной Бедуин;

стажер, старший лейтенант Анатолий Лескин, позывной Летяга;

стажер, старший лейтенант Амирхан Савоев, позывной Джигит;

стажер, старший лейтенант Виталий Гурский, позывной Гаяр.

Прошу разрешения на проведение спасательной операции в указанном квадрате. Готов возглавить ее лично».

И подпись: «Руководитель Учебного Центра, подполковник Подбельский».

…Через некоторое время красный от бешенства Подбельский покинул кабинет Нефедова, вышел в колючую дождливую ночь и попытался закурить, но сигарета долго не желала выбиваться из пачки, а потом закапризничала безотказная до сих пор зажигалка. Подполковник раз за разом пытался высечь огонь, а в голове прокручивался только что состоявшийся разговор.

— Спасательная операция исключена, — решительно рубил ладонью воздух Нефедов. — Ты пойми, там уже некого спасать.

— Есть. Один жив, — возразил Подбельский.

— Вот именно: один! А я ради одного целую группу положить должен? На «Октябренке» аномальная активность сохраняется?

— Так точно.

— Значит, вертолеты исключаем.

— Можно высадиться чуть в стороне, а дальше по земле. Я сам поведу группу…

— Куда ты ее поведешь? Прямиком в аномальную бурю? Да там сейчас хуже, чем в аду! — Нефедов раздраженно посмотрел на подчиненного. — Андрей Анатольевич, мы оба понимаем, что твоего парня уже не спасти. Так какой смысл увеличивать потери?

Техники во главе со Скворцовым продолжали дежурить у приборов, отслеживая нетипичную для АТРИ аномальную бурю.

— Аркадий Степанович, посмотрите. — Сержант указал на экран, где отражались данные с КИПа Бедуина.

— Остановка сердца, — после паузы произнес Скворцов и посмотрел на часы. — С момента катастрофы он прожил сорок восемь минут.

— Спасатели все равно не успели бы.

— Пожалуй, — согласился Скворцов и выключил ненужный уже, как он думал, экран.

Если бы монитор продолжал работать, ровно через две минуты он зафиксировал бы возобновление работы сердца военного егеря, капитана Сергея Рязанцева по прозвищу Бедуин…

Часть 1

Глава 1

Из сборника заповедей военных егерей:

«Если егерь идет на маршрут, как на подвиг, значит, он к маршруту не готов».

Учебный маршрут был рассчитан на шесть дней. Первый из них сюрпризов не принес. Оно и понятно — за день мы отошли от Ванавары всего на тридцать километров.

Эти места считались довольно многолюдными. Здесь располагались одни из немногих уцелевших птичьих и скотных дворов, пашни и огороды. Была проложена бетонка — дорога из широких бетонных плит.

Тридцатикилометровую зону вокруг Ванавары очерчивала передовая линия блокпостов, а сама территория регулярно патрулировалась егерскими расчетами, поэтому опасные хищники сюда забредали редко — побаивались, а аномальные поля и ловушки были тщательно выявлены и обозначены красными маячками по периметру, превратившись в отличное учебное пособие для стажеров.

На второй день маршрута мы покинули относительно безопасную территорию и вступили в так называемые дикие земли.

К полудню показались первые зверушки: небольшая стая панцирных собак выскочила на торфяник, проводила нас голодными взглядами, но напасть не решилась. А когда наша группа переходила ручей, мы спугнули стадо пришедших на водопой диких рогачей.

В целом и второй день выдался на редкость спокойным — для нас с Потапом. А у стажеров, как водится, нервы постоянно были на пределе, и к вечеру, подустав, ребята расслабились.

Так всегда бывает с новичками. Поначалу испытывают излишнее, совершенно ненужное напряжение, когда все органы чувств работают на пределе, адреналин безостановочно поступает в кровь, шею сводит от ежесекундных и довольно хаотичных поворотов головы вправо-влево, а руки буквально цепенеют на прикладе автомата. Но в таком режиме организм не может работать постоянно, рано или поздно наступает разрядка.

У каждого она выражается по-своему.

Летяга почувствовал себя круче вареного яйца и всадил ненужную очередь в бегущего по своим делам барсука-мутанта.

Джигит стал невнимателен и едва не вляпался в небольшую, но весьма неприятную барическую аномалию, прозванную на жаргоне «Сорокапяткой». Такое название аномалия получила за сходство по воздействию на организм с одним спецназовским ударом. Кулак входит в живот противника под углом сорок пять градусов, буквально вбивая желудок в кишки. Пострадавший в лучшем случае отделывается последующим долгим сидением в туалете, в худшем — возможен заворот кишок.

Аномалия «Сорокапятка» обычно срабатывает молниеносно. Ощущения такие, будто в твой живот въехало дышло. Благо на этом воздействие и заканчивается. Удар, ты падаешь на пятую точку, отлетаешь по инерции на пару метров, а потом, отдышавшись, бежишь в кусты или, если не повезло, в санчасть.

…Джигит уже занес ногу над неприметной ямкой, когда Потап сбил его с ног коротким ударом.

— Это я тебя слегка, а после «Сорокапятки» ты бы долго животом маялся, — пояснил стажеру Потап, помогая подняться на ноги.

Сконфуженный Джигит собрался и стал внимательнее смотреть по сторонам, а на Летягу и Гаяра урок не подействовал. Они снисходительно похлопали Джигита по плечу и переглянулись с видом превосходства: дескать, мы не такие, как он, мы круче.

Гаяра от избытка чувств потянуло на анекдоты. В этом деле он большой мастер, потому и получил такое прозвище. Гаяр — искаженное от слова «гаер», то есть шут, клоун. Я сам люблю послушать его вечерком за кружкой чая или чего покрепче. Но не сейчас. Маршрут болтливых не терпит.

— У нас в военном городке на Большой земле случилась одна история, — услышал я начало байки, которую Гаяр на ходу тихим шепотом травил Летяге. Он говорил, низко наклонив голову и почти не разжимая губ, наивно полагая, что ни Потап, ни я не замечаем его маленькой хитрости. — Служил у нас зубной врач по фамилии Голубых. И вот однажды прибыл к нам новый полковник. Гнида та еще, в первый же день весь личный состав «построил» и давай службе учить. Короче, сразу всех достал. Так он первый день повыпендривался, а на второй у него зубы прихватило. Ну, пошел к врачу. Сидит в кресле, ассистенты врача ему в рот поглядели, поняли, что зуб под коронкой загнил, значит, надо коронку опускать — так это называется. Один другому и говорит: мол, что делать будем? А тот и отвечает: «Как что? Опускать будем. Зовите Голубых».

Летяга зафыркал:

— И че?

— Пьяный полковник весь вечер бегал по части и орал: «Я вас всех раком поставлю! А то уже и в армии от голубых проходу нет!»

Летяга подавился смехом.

Потап оглянулся на меня: «Всё, поплыли парни».

Я еле заметно повел плечами: «Вполне ожидаемо. Пора преподать им небольшой урок».

Мы находились в километре к северу от бывшего завода «Октябренок». Некогда обжитые, сейчас эти места оказались совершенно безлюдными. Бетонка едва угадывалась под густой порослью вымахавших в пояс сорняков, которые пробивались сквозь потрескавшиеся плиты.

Справа от дороги виднелся бывший скотный двор — полуразрушенные сараи, коровники, силосная башня, еще какие-то строения, назначения которых теперь никто не помнил. Чуть дальше имелся заброшенный поселок — некогда местожительство рабочих с завода.

Потап сделал знак остановиться и приказал:

— Стажер Гаяр, твой сарай крайний справа. Проверить на предмет пригодности к ночевке. Стажер Летяга, бери вон тот, с проломленной крышей. Задание понятно?

— Так точно, ваш-высок-благородь! — рявкнул Гаяр, выкатил грудь колесом и попытался щелкнуть каблуками, подражая офицерам царской армии. — А можно я сначала проверю вон те кустики на предмет пригодности для сортира?

Стажеры зафыркали. Они совсем расслабились, считая, что трудный день позади и уже совсем скоро — отдых, ужин с традиционными для АТРИ ста граммами и сон. Но в диких землях расслабляться нельзя. Обманчивое спокойствие в один миг может обернуться смертью…

Мы с Потапом переглянулись. Ну, держитесь, ребятки! Сейчас мы вас как следует встряхнем.

Летяга и Гаяр отправились каждый к своему сараю. Джигит остался с нами и специально для него Потап сказал:

— Бедуин, проверь-ка вон тот домик.

— Сделаем.

Войдя в дом, я не стал тратить время на осмотр, а быстро вышел через противоположный пролом и отправился следом за Гаяром.

Пасмурный день собрался превратиться в пасмурную ночь. И хотя на улице было еще достаточно светло, в сарае по углам уже гнездились сумерки.

Гаяр включил фонарь и водил лучом, ощупывая углы. Убедившись, что стажер меня не видит, я осторожно заскочил в дальний от него закуток и остановился, вглядываясь в темноту. Разглядел кучу битого кирпича, обломки досок, ржавую перекрученную арматуру, обрывок веревки и прочий мусор. Где-то здесь и притаилась наша с Потапом незаменимая помощница — залипала. Мы с ней воспитали уже не один выпуск стажеров…

Я присел на корточки и достал из подсумка один из сигнальных маркеров — небольшой металлический цилиндрик, покрытый светящейся краской. Такие маркеры в огромных количествах нарезают на вертолетном ремонтном заводе из арматурных прутьев, а потом смазывают специальным фосфором.

Пригоршню сигнальных маркеров каждый егерь берет с собой на маршрут, чтобы с их помощью выявлять аномальные места, которые по-научному называются «областями измененного пространства». По одной из гипотез, такие области — это своеобразные разломы. Через них параллельный мир проникает в наш, привнося собственные физические законы.

Но маркеры хороши не только для выявления аномальных зон. В данном случае они помогут разыскать и некое необычное растение, прозванное залипалой…

Извлеченный из подсумка маркер засветился в полумраке приглушенным зеленоватым светом. Я бросил его на землю на два шага вперед. И тотчас из обломков битого кирпича вынырнул гибкий конец проволоки, скользнул, будто щупальце, коснулся маркера и разочарованно спрятался обратно.

Все, залипала обнаружена. Оказывается, сейчас она приняла вид проволоки. А в прошлый раз прикинулась арматурным прутом. Ладно, проволока так проволока. Теперь осталось заманить в ее цепкие объятия стажеров…

Залипала — растение-хамелеон из другого мира. Оно способно менять форму и цвет, становясь то мотком веревки, то старым резиновым шлангом. Залипала любит забираться в заброшенные дома, осваивать развалины, произрастая из щелей в полу или стене. Хотя встречается и в лесу, прикидываясь безобидной лианой или торчащими над землей корнями дерева.

Это растение — хищник, оно терпеливо подкарауливает человека или зверя, реагируя на малейшее движение, а потом цепко оплетает жертву, связывая не хуже пресловутой веревки. Некоторое время ждет, пока жертва не перестанет дергаться, пытаясь освободиться, а затем нащупывает вены на теле пленника и вонзает в них полые иглы, впрыскивая нечто вроде желудочного сока, так что спустя некоторое время добыча расползается слизью, превращаясь в «питательный бульон», который и является основной пищей для залипалы.

Впрочем, для егеря или опытного бродяги эти растения не слишком опасны — их можно разрезать ножом, как обычную веревку. К тому же иголки у залипалы недостаточно острые, чтобы проткнуть егерские комбезы, а уж тем более прочную кожу берцев или перчаток. Открытыми у нас остаются только лица и кончики пальцев рук. Через пальцы в вену не попасть, а вот лицо в этом смысле уязвимо — гибкое щупальце залипалы может проскользнуть между шлемом и воротником и добраться до шеи.

Рано или поздно со стажерами так и случится, но мы с Потапом успеем вмешаться и освободить их. Хотя страху Летяга с Гаяром, конечно, натерпятся полные штаны. Ничего, будет им урок на будущее…

Я аккуратно обошел залипалу и достал из подсумка-контейнера одну из местных цацек, прозванную леденцом.

Эта штуковина похожа на гладкое стеклянное яйцо, внутри которого переливаются и блестят сине-зеленые сполохи — будто северное сияние, упрятанное под стекло. Красивая штука. Но кроме эстетической, леденец имеет и практическую ценность — охлаждает близлежащие предметы, поэтому частенько используется для создания переносных холодильников.

В АТРИ леденцы встречаются довольно часто, поэтому их стоимость невысока. К тому же разряжаются они довольно быстро — за два-три месяца блекнут, теряя красоту и свои замораживающие свойства.

Я поместил леденец на кирпичах возле залипалы так, чтобы один невнимательный стажер при попытке взять цацку непременно вляпался по самые помидоры.

Дело сделано, одна ловушка готова, осталось зарядить вторую — для Летяги. В сарае, куда отправил его Потап, имелась такая же коварная залипала. Обосновалась она в одном из стойл, а над ней в крыше зиял пролом.

Осторожно заглянув в оконный проем, я заметил луч света от фонаря Летяги и чертыхнулся: стажер уже приближался к стойлу с залипалой. Похоже, я чуть не опоздал. Что ж, придется предпринять отвлекающий маневр. Решил не мудрить и просто-напросто кинул камушек в кирпичную стену. Раздался вполне отчетливый звук. Луч фонаря Летяги замер, а потом развернулся в сторону звука. Сто против одного — стажер отправится искать источник шума, и у меня будет пара минут, чтобы пристроить леденец возле растения-хищника.

Я перемахнул через оконный проем и замер у стены, проверяя, заметил ли мое перемещение стажер. Не заметил. Летяга послушно удалялся в сторону выхода, явно намереваясь осмотреть дом снаружи. Отлично!

Не теряя времени, я двинулся в стойло да так и замер на месте, забыв опустить одну ногу. Мои глаза увидели то, чего просто не могло быть: прямо возле прикинувшейся веревкой залипалы лежал хабар! Лежал именно на том месте, куда я собирался пристроить свой. Только я-то хотел положить дешевенький леденец, а здесь красовалась чрезвычайно дорогая цацка, прозванная погремушкой.

«Неужели Потап успел меня опередить? — мелькнула мысль. — Но откуда он взял погремушку? У него такой цацки при себе точно не было…»

— Товарищ капитан, это вы? — раздался сзади голос Летяги. — А что?.. Ух! Это погремушка, да? А правду говорят, что она тянет тысяч на двадцать? Узбек в столовке врал, будто один егерь нашел сразу две погремушки и…

— Заткни хлебало, — не выдержал я.

Стажер осекся, с удивлением глядя на меня, не понимая причину моей злости.

— Уходим. Медленно и осторожно… — скомандовал я.

— И погремушку не возьмем? — вытаращил глаза Летяга. — Она же чертову уйму денег стоит!

— Не дороже жизни.

— То есть?

Ну и тормоз! Ничему-то мы с Потапом его не научили. Ведь раз десять говорили, что каждая цацка образуется не абы где, а во вполне определенных местах — в областях измененного пространства или совсем рядом с ними.

Конкретно погремушка порождается вихревым потоком невыясненной природы, который прозвали «Чертовым столбом», и соответственно ее можно разыскать только рядом с ним. А здесь ничего подобного нет и в помине. Значит, погремушку сюда кто-то принес и положил. Причем так положил, чтобы попытавшийся взять ценный хабар егерь или бродяга попал прямиком в «объятия» залипалы, оказался неподвижным пленником и стал легкой добычей того, кто зарядил эту ловушку.