Вадим Крабов

Барон

Так ошибиться!

Заплаканный ёжик,

слезающий с кактуса

Глава 1

Зима выдалась снежная. Как говорили старожилы, на их памяти снег не лежал больше месяца, а сейчас — пожалуйста, лежит. Не сибирские сугробы, но, по местным меркам, много. Днём подтаивает, ночью подмораживает — как ранней весной в средней полосе России. Больших снегопадов не было, двор чистили всего несколько раз за последний месяц. Теперь его не узнать. Если кому рассказать, какая разруха здесь творилась по осени, — ни за что бы не поверили.

Тогда приехали несколько артелей строителей. Не профи, разумеется, деревенские. Семус прекрасно справился с ролью управляющего. Он знал большинство прибывших, их сильные и слабые стороны. Кто поумнее, кто похитрее, кто ленивый, кто работящий и кто в чём горазд. Без него нам пришлось бы туго.

Моё положение в баронстве было двойственным. С одной стороны, я — законный владелец этих мест, а с другой — маг. По закону Спасителя маг не может быть действующим владетелем. Ситуация в магическом мире не уникальная, поэтому выход давно известен, хотя о нём и не распространялись: приставка к роду оставалась «ор», и я автоматически отказывался от любой политической деятельности в пользу графа Хромского, моего сюзерена. То, что я не давал вассальной присяги, никого не волновало. По большому счёту, мне запрещены только две вещи: содержать сильное воинское подразделение и вершить суд. Брамус — он являлся полномочным представителем графа на переговорах со мной о кражах и другой мелкой уголовщине — сразу оговорился: чистая, мол, формальность. Граф не обрадуется, если его столицу зальёт поток дел из моего баронства. Всё остаётся на месте — как раньше один управляющий, так теперь мы с ним на пару займёмся местными склоками. Семус остался управляющим и оказался «двойного» подчинения — его присяга графу была самой настоящей. Наличие стукача под боком напрягало, но ничего не поделаешь — уволить старика рука не поднималась, да и другого пришлют.

До наступления холодов перекрыли крышу, вставили стёкла, за которыми пришлось ездить в Цитрус, отремонтировали несколько комнат, убрали двор от хлама, подправили конюшню, сколотили стайку для скотины и птицы, которых завезли вместе с кормом. Наняли дворню. Среди деревенских даже «конкурс» разыгрался на право пойти к нам на службу. Я в тонкости не вникал, но Агна рассказывала о хитросплетениях местных отношений. Она так и осталась нашей «хозяйкой», теперь уже экономкой.

Замок (слишком громкое название для нашего особнячка) отапливался по старинке, каминами. Паровое отопление проведено не было — нагревающих амулетов в этой глуши не достать. Мы ничего менять не стали. Единственное, что сделали под моим чутким руководством, — это баню во дворе. Приходилось всё объяснять на пальцах. Деревянный сруб, предбанник, мойка — ещё куда ни шло, но назначение каменки и парилки — тёмный лес.

Наконец настало время долгожданного испытания. Страсть как соскучился по настоящей русской бане! С эгнорским уклоном, но не принципиально.

Я лично наломал берёзовых веников. Протопил.

Дольше всех продержался Рон, но и он не понял кайфа от хлестанья в жаркой парной. Правда, отличное мытьё пропотевшего тела оценили все.

— Вы там все такие дикари — ветками себя хлестать? — возмутилась Лиза. — Меня в детстве родители так розгами не лупили!

А сама тщательно скрывала удовольствие. Конечно, не от парной, от других услуг. Я, уже помывшись с мужиками, специально пошёл с ней во второй раз.

— Не все, а только самые лучшие представители моего народа! Не буду скромничать. Понравится, вот увидишь. Сейчас пивка хлебнём. Холодненького.

Сидя в предбаннике завернувшись в простыни и попивая холодное пиво с солёной рыбкой, она со мной согласилась. Вяленую рыбу к местному неплохому пиву предложил я. Понравилось даже выросшему на вине Рону. Постепенно народ раскусил и втянулся. Особенно в контрасте «пар — снег». Красота!

Дворня прислушивалась к восторженными воплям, доносившимся из бани. Вскоре самые смелые попросили у меня разрешения попариться. Я не отказал. Потом, в середине зимы, подобные баньки появились в некоторых крестьянских дворах. Старики бросились к служителям, а те… не нашли противоречия с заповедями Спасителя и черноты тоже не усмотрели.

В моём владении служили трое настоятелей, по количеству деревень. Мы ожидали назначения ещё одного, поэтому храм пришлось восстанавливать чуть ли не в первую очередь. А пока неожиданно нагрянула тройка «старожилов». Двое молодых и пожилой.

— Охотники, похоже, неплохо разбогатели, — ворчливо произнёс старший, Фекл ил.

— И здесь всерьёз устраиваются, — добавил молодой, Мортус. — Надеюсь, не забыли они в Руинах веру Спасителя. Судя по скорому ремонту храма, помнят.

— Если это не дань закону, — заметил Никол, постарше Мортуса, небольшого роста, худой и с глубоко посаженными глазами. — Не люблю я охотников, братья, сказано же было самим Спасителем: «Покарал я дерзость людскую».

Пожилой поморщился:

— Не будем вдаваться в диспут, но то было сказано про Древних, а есть и другие слова: «Дал я народу моему Силу для облегчения жизни верных мне и наказания неверных». Не время сейчас для таких бесед — вон хозяева встречают.

На пороге служителей встречали я, Агна и Семус, которые просто лучились счастьем.

— Приветствую вас, братья во Спасителе. — Мне давно провели религиозный ликбез. — Рад видеть вас в своём замке, если это, — обвёл всё рукой, — можно так назвать. Честно признаюсь, не ждал вас так скоро и всех вместе.

— Да пребудет с вами благодать Спасителя, — ответил за всех пожилой, и приехавшие поклонились в ответ на наши поклоны. — А собрались мы вместе, чтобы увидеть наконец нового барона этих мест, о котором ходит столько слухов. Видимо, недосуг ему появиться хоть в одном нашем храме, помолиться да перекинуться парой слов со служителем.

— Что вы, господин настоятель, я как раз завтра собирался в Хлудово на службу, и не один. Увы, сами видите, раньше не мог — дел непочатый край, — стал оправдываться я, ругая себя последними словами. Собирался ведь и закрутился. Даже Семус с намёками отстал. — И первым делом, сами видите, храм ремонтируем. Надеюсь, поторопите начальство с настоятелем? А пока давайте проведём службу здесь, во дворе. Вон и остальные домочадцы пожаловали, а потом милости прошу в дом.

Я бухнулся на колено. Остальные члены сообщества «Стихия» дружно повторили моё движение. Рабочие и вся дворня побросали дела и постепенно присоединились к нам.

Настоятели ошарашенно переглянулись. Первым опомнился самый опытный служитель и упал на колено прямо на увядающую осеннюю траву. Следом и остальные. Началась служба. Укороченная, всего пятнадцать минут и без проповеди. Вёл пожилой. В конце обряда он встал и раскинул руки. С них сорвалось тусклое белое сияние и накрыло нас тонким покрывалом, а в ответ на это из всех, в том числе и служителей, вылетели еле заметные туманные дымки и тут же исчезли. Следом исчезла и пелена. Никаких изменений в себе и в аурах окружающих я не заметил, кроме того, что на душе действительно полегчало.

Сказать, что я был поражён, — ничего не сказать. Состояние сравнимое с потрясением. Конечно, я видел жертвоприношение чернокнижников, но издалека, видел и «отлетавшие» души людей, но со стороны. Теперь захватило самого. Чувство душевной лёгкости перемежалось с сожалением: неужели Спаситель тоже что-то собирает с молящихся? Ну и хрен с ним, бог ему судья. Простите за неудачный каламбур.

— Да пребудет с нами благодать Спасителя! — закончил службу настоятель, и все поднялись с одухотворёнными лицами.

Я встал последним.

— Прошу в дом, господа, — пригласил я служителей и обвёл взглядом наших. — Агна, распорядись перекусить и остальных позови. Семус, возобнови работы и присоединяйся к нам.

Сели в недавно отремонтированной столовой. Кухарка с дочерьми подали закуски и вино. Старшая старательно отворачивалась от Витара, а тот от неё. Глупые, можно подумать, никто ничего не знает. У нас натуральная деревня — всё на виду. И Агнар сбросил траур по давно умершей жене. Воздух здесь, что ли, располагает.

— Господин барон, честно скажу: не ожидал. Много слухов ходит о вашем отряде и разных… Но… поразили. — Разговор начал старший служитель. — Позвольте представиться: Феклил, настоятель хлудовского храма.

Поочерёдно представились остальные служители и мы.

Мы жаловались на занятость, на отсутствие служителя, нам понимающе кивали и обещали поспособствовать. Вскоре, как это обычно бывает по мере набора градусов, общий разговор распался, образовалось несколько групп «по интересам». Мортус быстро сошёлся с Витаром, Феклил с Роном и Семусом, а нам с Агнаром достался Никол — самый нетерпимый к охотникам тип. Женщины ловко самоустранились.

— Ходите, ходите в Руины и чего там ищете? Богатства? Нашли, как вижу. Знаний? А зачем? Нельзя человеку сравняться с Богом! Так и знайте. — Никол был уже изрядно захмелевший.

— Знания лишними никогда не бывают, молодой человек, — ответил подвыпивший Агнар. — А сравняться с Древними мы никогда не сможем. Спаситель не даст, я в этом уверен.

— Мне бы вашу уверенность! — скривился служитель. — С лета, считай, повышенное внимание к Руинам для всей церкви объявлено. В некоторые монастыри к святым старцам ангел спускался! — Последние слова он прошептал, со значением подняв свои глубокие глаза к потолку. — Это в кои-то веки!

Мы с Агнаром незаметно переглянулись.

— Конкретно что-то говорил? — с видимым безразличием спросил я.

— Да как вы не понимаете! Ангелы никогда прямым текстом не говорят, иносказательно. Пророчество! — Он поднял палец, будто ожидая подтверждения от Самого. — До нас, простых служителей довели только, что, мол, присматривайтесь ко всем, кто входит и выходит из Руин.

— По поводу чего смотреть? Непонятно, — с явным любопытством поинтересовался Агнар.

— А Спаситель знает! Присматривайтесь — и всё. Если что, помощникам сообщать. А не люблю я их, больше чем вас, охотников, но именно вы мне очень симпатичны. Барон, спасибо за службу: вне храма, но такая благодать пришла! Мы не ожидали… А насчёт пророчества, — Никол вскоре опьянел ещё больше, — как говорят в народе: «Слово во рту не зашьёшь» — дошли до нас слухи. Я служителей имею в виду:

Вернётся кто-то Древний
В наш мир благословенный.
Погибнут люди разом
На радость демонятам.
Те души не спасутся,
Кто помогал вернуться.
А кто его погубит,
Того Спаситель любит.

Это молодые братья-монахи любят так глупо рифмовать. Развлекаются, прости их Спаситель.

Меня отозвал Рон:

— Надо решать по поводу налогов на содержание нашего храма.

— А как положено?

— Десятая часть с жителей каждого прихода.

— В чём проблема, пусть подавятся.

— Да ты что, Егор, скоро тайник привезём. Кстати, до снега обязательно успеть надо, так что, как только гости уедут, погоним туда. Мы с Витаром. Не против? Часть продать надо, и сразу возникнет вопрос: откуда такие деньжищи? Понял?

— Понял. Заведём чёрную кассу, я Агну научу. Как раз счёт в банке и на себя открою, и на магическое сообщество «Стихия». В Цитрусе есть, по-моему, отделение? Так и думал. У Агны же не было счёта? Вот и появится, она бухгалтером будет. Счетоводом.

— Действительно, достало золото. С рабочими не знаешь, как расплачиваться: монеты по сто империалов и распилить нельзя. Так и сделай, Егор. Разменяешь заодно.

Застолье плавно перешло в банальную пьянку с выходом на ужин, далее переходящую в сон.

Витар включил найденную недавно иллюзию выступления древнего артиста. Встретили на ура. Служители оказались не чужды искусству, а подобные артефакты находились редко. Мне, захмелевшему, понравилось. Музыка живая, без намёков на электроинструменты. Струнные, духовые, ударные. Ритм, похожий на диско или рок-н-ролл. Не понять, но в пляс тянуло. Потанцевали. Некоторые танцевали с дамами, и я не отставал. Меня успели научить местным движениям.

Скоро заиграл и запел молодой настоятель, Мортус. Он, оказывается, был в своё время бардом. Играл на мандолине-гитаре, а по местному — бинго. И музыка и слова красивые: о любви, верности и чести. Слушали с удовольствием. Дворня сбежалась — мы не гнали. Я тогда остро, в который раз в своей жизни пожалел, что обделён слухом и голосом, а то бы выдал что-нибудь из нашего! Эх!

Наутро, отслужив в ремонтируемом храме, служители уехали. Упавшая «благодать» сняла даже намёки на похмелье. Это мне рассказали, сам я уже и забыл, что это такое. И снова служители порадовались благоволению к нам Бога. Силён Спаситель, ничего не скажешь!

— Не понравился мне Никол, — сказал нам Рон, когда собирался в дорогу за нашим кладом. — Косился всё время из-под бровей и хмурился.

— А что делать, если глаза у человека так посажены, — возразил Агнар. — Но и я от него не в восторге. Скользкий он.

Я согласился с общим мнением, но выискал-таки во вчерашнем общении и положительный момент:

— Зато рассказал о пророчестве. Похоже, обо мне. На детскую страшилку смахивает. Брр, — и шутливо содрогнулся, а на самом деле забеспокоился.

— Не наш он бог, успокойся и забудь, Егор. — Рон сжал мне плечи. — Какая ещё «радость демонятам»?

— Да и не переживаю я!

— Не переживай, но имей в виду, — серьёзно добавил Рон.

Ездили они долго, десять дней. Деревню Развалину пришлось обходить лесами. В этом сильно помог управляющий порталом артефакт: он знал, куда открывался телепорт, и показывал текущее местоположение.

Потом продали часть рутиния и амулеты. Разбогатели, даже не знаю сказать как кто. На своё имя я положил сто тысяч и на сообщество «Стихия» пятьсот пятьдесят тысяч, чем и зарегистрировал его в местном реестре. Доступ к отрядным деньгам открыл для всех наших. Я поверил, что Еонмусы вряд ли разменяются на банальную сдачу ценных клиентов властям. Как их менеджеры перед нами с Агной лебезили! Я такое только в кино про красивую жизнь видел. И вином превосходным угостили, и торфом особым, и фруктами, каких в жизни не видел. Домой приехали с кучей «мелочи» — мелкими золотыми и серебряными на текущие расходы.

Заканчивался декабрь. Я по старой привычке жил в ожидании праздника, а здесь Новый год отмечали в день весеннего равноденствия. Меня это не остановило — я решил в ночь с тридцать первого на первое устроить праздник. Пусть без ёлки и Деда Мороза, но для души. Чтоб от корней, так сказать, не отрываться.

Меж тем стройка не умолкала ни на минуту. Давно подъехала бригада настоящих строителей-каменщиков и взялась за ремонт донжона и стен. Скоро должны были привезти и железные ворота. Для каменщиков мы с Агнаром наделали самозарядных амулетов для размягчения-уплотнения камня, чем сильно сократили время строительства и сбили цену больше чем вдвое с условием, что артефакты останутся им.

— Не надо будет каждый раз просить магов заряжать наши амулеты, да и хватало их ненадолго, а дорогущие ведь — ужасть, спасибо вам, ваша милость, — объяснял мне бригадир артели.

Так что башня наша росла как по волшебству и стены обновлялись и тоже увеличивались не намного медленнее. А собственно, почему не «по волшебству»?

Рон распорядился построить надвратные башни и башни по периметру стены через одному ему понятное расстояние. Вышло шесть башен. По окончании строительства у него была мысль укрепить все постройки не обычным «упрочнением», пусть и военным, а внутристенной «каменной пеленой» с автоматическим включением и накопителями. Я один качал головой: «Что нам, от всего света обороняться?», но поддержки ни у кого не нашёл. Даже Лиза игнорировала мой скепсис: «Хочу жить в настоящей крепости» — и всё тут.

В конце декабря выбрал время и посетил все деревни. Порешили: налог мне платить обычный — десятина с урожая. Аренду за землю я пока брать не буду, раз у меня отсрочка от графа, а распределение наделов — на общем сходе, с моим присутствием, чему я был не рад. Тогда я навесил на них дороги за их счёт. Для виду крестьяне повозмущались, но я знал, что это и так была их обязанность за символический вычет с арендной платы — «содержать пути проезда в годном для передвижения состоянии». В целом мы остались довольны друг другом, а когда я сказал, что обеспечу мага Жизни для посевной, вовремя вспомнив рассказ Агны, то мне чуть ноги не расцеловали.

Домой я вернулся только через неделю. Утомительное это дело — собственное баронство, скажу я вам.

Сильно выручали древние разговорники, будто и не ездил никуда. Знал все события в замке, включая «важные новости» из Лизиных уст: «Витар встречается с Дариной, дочерью кухарки, Агнар с Гилей» — служанкой, а фактически заместителем Агны по «местным» вопросам… И всё в этом роде:

— Егорчик, у них всё так серьёзно!.. Вчера разговаривала с Даркой: какая там любовь, ты не представляешь! Недавно Витар ей заявил… — Я не слушал, просто мычал в нужные моменты, когда слышал своё имя. — Ты никогда меня не слушаешь! Тебе совсем не интересно? Я так и знала, тебе наплевать на меня!

— Да что ты, просто отвлёкся! Я же занят, извини, надо поговорить с человеком.

Это невыносимо, надеюсь, вы меня понимаете. Вообще — то она больше играла, развлекалась таким образом. Не такая уж она и мещанка с недалеким кругозором, скорее наоборот.

При подъезде к замку сразу бросился в глаза почти готовый донжон и заметно выросшие стены с ростками башен. Ого, и это за неделю. Знать, что строителям прибыло подкрепление, и видеть результат — большая разница. От прежнего унылого вида не осталось и следа, наоборот, взору открывался новенький аккуратный строящийся замок с копошащимися на стенах людьми.

Замок стоял на невысоком, но обширном скальном холме и снизу смотрелся почти неприступно. «Тогда и рвом надо обнести», — подумалось сразу, и я невольно загордился. Приятно, чёрт побери, иметь собственный замок. Теперь я стал понимать англичан, говоривших: «Мой дом — моя крепость».

Настроение взлетело до небес, когда в открытых железных воротах заметил двух бравых стражников из недавно нанятого десятка бойцов. Максимум, что нам позволялось иметь, — пятнадцать мечей гарнизона. Слава богу, разрешалось конных, и наконец-то мы их заимели. Жили они в наскоро отремонтированной казарме и пока, насколько слышал за эту неделю, хлопот не доставляли. Представился, пропустили. Во дворе дома подбежал мальчишка с фингалом и принял у меня коня.

— Откуда фонарь, малец?

— А, с лестницы упал, ваша милость, — протараторил парнишка и торопливо повёл скакуна в конюшню.

Я хмыкнул и вошёл в дом. Я сам просил меня не встречать, поэтому сразу пошёл мыться, переодеваться и на кухню. И, только поев, выслушал доклад Семуса. Мои друзья так и не появились до самого вечера, чем я и воспользовался — лёг подремать.

Разбудила, разумеется, Лиза. Причём не лично, что было бы приятней, а через амулет:

— Ты уже здесь, дорогой?

— И как это ты догадалась? Сплю, между прочим.

— А мы, между прочим, работаем, так что не ворчи, а спускайся в лабораторию, где кое-что без тебя не получается, между прочим. По твоим схемам, между прочим.

— Иду, — тяжело вздохнул я и стал одеваться.