Крепко задумавшись, Полундра сама не заметила, как сжевала все орешки, с удивлением посмотрела на опустевший кулёк и только собралась за новым, как вдруг увидела входящего в сквер мужчину: низенького, толстенького, одетого в бордовую мантию и того же цвета биретту, что выдавало в нём преподавателя Академии. Лицо мужчины, разумеется, скрывала маска.
Убедившись, что замечен, он расположился на лавочке и осведомился:
— Вы ведь не против?
Толстяк явно хотел поговорить, и Полундра не видела причин отказываться.
— Как раз наоборот: я рада компании, — медленно ответила девушка, бросая смятый кулёк в урну. — Тут довольно скучно.
— И немного грустно, — неожиданно поддержал рыжую мужчина. — Печально признавать, но эпидемия испортила Второму Городу настроение. Раньше, каких-то несколько недель назад, на улицах было не протолкнуться. Всюду слышался смех и весёлые возгласы… А здесь, на этих самых лавочках, частенько разгорались жаркие научные споры. — И он провёл рукой, затянутой в тонкую чёрную перчатку, по скамье. Пальцы у мужчины оказались пухленькими, похожими на домашние сардельки. — Когда я учился, то очень любил этот сквер.
— Вы поэтому сюда пришли?
— Конечно, нет. — Бесстрастная маска уставилась на другую бесстрастную маску. Лица собеседника не было видно, и Рыче оставалось лишь догадываться, как в действительности выглядит толстяк. — Я пришёл поговорить с вами, Полундра.
— Откуда вы знаете моё имя? — притворно удивилась девушка.
— В Городе эпидемия, — объяснил мужчина. — Чужаки стараются к нам не заглядывать, и мы сильно удивились прибытию путешественницы. Вам уже сказали, что чума особенно вредит мафтанам и феям?
— Сказали, — кивнула в ответ Рыча. — И не один раз.
— Почему вы не уехали?
Несколько секунд Полундра молчала, после чего поинтересовалась:
— Как, вы сказали, вас зовут?
— Я не говорил.
— Пришло время это исправить.
— Зачем вам моё имя? — мягко осведомился толстяк.
— Хочу знать, кто выгоняет меня из города.
— Я проявляю заботу. Не хочу, чтобы страшная чума сгубила вас.
— В таком случае почему вы скрываете своё имя? — Полундра мило улыбнулась и пожалела, что на ней маска: улыбка действительно получилась необычайно приятной.
— Меня зовут доктор Либер, — выдержав короткую паузу, ответил толстяк. — Я заместитель проректора Вузелока.
— По каким вопросам?
Рыжая хотела лишний раз поддеть собеседника, но у неё не получилось.
— Я — научный руководитель Академического Контроля и в меру своих скромных сил борюсь со страшной болезнью, завладевшей городом, — строго произнёс Либер.
— Я видела, как солдаты гнались за студентом, — обронила Рыча.
— А ещё вы видели объявление о его поиске, — прежним холодным и строгим тоном произнёс толстяк. — Когда были на Библиотечной площади.
— Вы следили за мной? — возмутилась девушка.
— Разумеется, — пожал плечами Либер. — Вы — мафтан, Полундра, вы можете заразиться и умереть в любой момент.
— То есть вы обо мне заботитесь?
— Разумеется, — подтвердил толстяк.
— А почему вы преследуете студента Гаврилу? — резко спросила девушка.
Но доктор, к её разочарованию, не растерялся, ответил быстро и уверенно:
— Есть основания предполагать, что именно с него началась эпидемия. Гаврила и ректор Туча заболели первыми, а уж потом чума вырвалась за пределы Цитадели.
— Я слышала, ректор при смерти.
— А Гаврила — жив и здоров.
— Что это значит? — не поняла рыжая.
— Мы считаем, что у Гаврилы — врождённый иммунитет к чуме, — объяснил доктор. — Гаврила не может заболеть сам, но заражает окружающих. Поэтому его нужно поймать.
— Почему же он убегает? Зачем Гавриле заражать жителей?
— Вот я и хочу это узнать. — Либер вздохнул. — Как видите, Полундра, я предельно честен с вами. А теперь, пожалуйста, будьте искренни со мной и расскажите, что привело вас во Второй Город?
Он умел общаться с людьми, этот пухленький мужчина в элегантной профессорской мантии и смешной биретте. Он очень хорошо выстроил разговор, и теперь у рыжей было только три выхода: врать, грубить или ответить честно. Причём врать не имело смысла — доктор Либер был кем угодно, только не дураком.
— Я приехала во Второй Город потому, что здесь пропала моя подруга, можно сказать — сестра, Рыча по имени Буза, — честно ответила рыжая.
— Вы были близки?
— Мы вместе выросли.
— А потом? — осведомился толстяк.
— Что «потом»? — не поняла Полундра.
— Вы знаете, чем занималась Буза после того, как вы выросли?
— Мы не виделись три года.
— Но вы поспешили на помощь, когда ваша подруга пропала, — заметил доктор.
— Буза близка мне, — через силу ответила девушка. — Мы долго не виделись, но одно дело — обмениваться письмами, не имея возможности встретиться, и совсем другое — потерять подругу навсегда.
— Понимаю. — Либер снова вздохнул, помолчал, а затем очень мягко и проникновенно продолжил: — Так получилось, Полундра, что теперь высокие стены Цитадели защищают не только знания и сокровища от воров, но и жителей Второго Города от страшной чумы. Мы не знаем, что вызывает страшную болезнь, не знаем, как её лечить, и поэтому закрыли Цитадель. Мы храним людей, Полундра, и будем хранить, нравится вам это или нет. — Толстяк выставил перед собой пухлую ладошку, посмотрел на неё, и через мгновение, подчиняясь его взгляду, над ладошкой поднялся огненный шарик размером с кулак.
Доктор оказался волшебником.
— Вы поняли, что я хотел сказать? — мягко спросил он у Рычи.
— Да, — кивнула девушка, не сводя глаз с пляшущего над ладонью Либера огонька. — Мне опасно здесь оставаться.
— Приезжайте, когда эпидемия закончится, — благожелательно предложил толстяк. Он дунул на руку так, что шарик раскалённого пламени растаял без следа, и поднялся с лавочки. — А ещё лучше, возвращайтесь и поступайте в Академию, Второй Город — прекрасное место для изучения наук.
— Отличное предложение.
— Всегда пожалуйста. — Либер улыбнулся. — Прощайте.
Прикоснулся толстенькими пальцами к биретте и ушёл. А Полундра продолжала сидеть в сквере. Но не потому, что испугалась или ей некуда было идти. Нет. Девушка не могла отделаться от чувства, что упустила нечто безусловно важное, очень важное, немыслимо важное, и поэтому мысленно перебирала в памяти и разговор с толстяком, и те рассуждения, что вела с собой до появления Либера.
«Я думала о том, что ректор Туча болен. О том, что власть сосредоточена в руках Вузелока. О том, что Цитадель Разума до сих пор закрыта на карантин… Вот оно!!»
Рыча едва не подпрыгнула на лавочке.
«Цитадель Разума до сих пор закрыта! Туда никого не пускают! А значит, Буза наверняка пыталась в неё проникнуть!»
Теперь Полундра совершенно точно знала, куда отправится ближайшей ночью.
Выйдя из сквера, доктор Либер повернул направо и неспешно зашагал в сторону Парадной набережной, с удовольствием разглядывая почти безлюдные и очень холодные улицы Второго Города. Именно с удовольствием. Несмотря на то что толстяк сам когда-то окончил Академию и вот уже десять лет служил в ней преподавателем, он терпеть не мог шумные студенческие компании и задорную вольницу, которой славился Город, ненавидел весёлые праздники и улыбки жителей. Таким уж Либер уродился. Чужая радость вызывала у него злость, а опустевшие улицы и маски на лицах прохожих заставляли улыбаться.
— Ничего, ничего, — шептал он себе под нос, встретив очередную компанию студентов, выделяющуюся на унылом фоне города яркими масками. — Ничего, скоро запретим и эти краски. Скоро все станут одинаковыми. И одинаково послушными. Скоро!
Выйдя на Парадную набережную, Либер перешёл через подъёмный мост и повернул на Профессорскую аллею, которую студенты называли «Дорогой мшелых пней». Раньше по этой улице любили неспешно прогуливаться важные преподаватели, степенно приветствуя друг друга и принимая знаки уважения от студентов, но теперь, так же как все другие улицы Города, она была пуста и печальна. Профессорская аллея тянулась от ворот до Ректорской башни, считалась главной улицей Цитадели Разума, всегда была чисто вымытой, приветливой и нарядной, однако сейчас её «наряд» составляли только чёрно-красные флаги эпидемии.
Как везде во Втором Городе…
Едва толстяк ступил на Аллею, как встретил длинного Кесси, который сразу же поинтересовался:
— Рычу видел?
— Видел и поговорил, — подтвердил Либер.
— Она тебя поняла?
— Уверен, что поняла. — Толстяк улыбнулся: — Если она уедет, всем станет легче.
— Она не уедет! — прозвучал громкий неприятный голос.
Либер и Кесси обернулись и, выдержав короткую паузу, одновременно поздоровались с подошедшей женщиной:
— Привет, Бетти.
— Как поживаешь?
— Хорошо поживаю, — сварливо ответила та, вытирая со лба пот. — Можете завидовать.
Здесь, в Цитадели Разума, куда контролёры не пускали посторонних и её никто не мог увидеть, Бетти не надевала защиту, сразу заявив, что ей трудно дышать в маске, и потому сейчас стояла перед собеседниками с открытым лицом.
— Жара меня мучает.
— Да, сегодня особенно прохладно, — зачем-то заметил Кесси.