Глава I
в которой Ириска сначала встречает старых друзей, а потом оказывается в кабинете старого врага
— Что ты ищешь? — поинтересовалась Ириска, с тревогой посмотрев на сестру.
К счастью, девочке удалось скрыть охватившее её волнение, не выдать его ни голосом, ни выражением лица, и вопрос прозвучал очень ровно. Почти равнодушно.
— Какая разница? — грубовато ответила Полика. Она рылась в шкатулке с украшениями, при этом явно торопилась, вот и среагировала немного нервно.
— Может быть, я сумею тебе помочь?
Старшая отвела от шкатулки взгляд и прищурилась:
— То есть это ты взяла моё кольцо с топазом?
«Уф-ф!! — Теперь Ириске пришлось скрывать охватившее её облегчение. — Кольцо! Всего лишь кольцо!»
— Нет, не брала.
Однако Полика почувствовала внутреннюю неуверенность сестры и насторожилась.
— Брала?
— Нет, — как можно спокойнее ответила младшая.
— Врёшь.
— Не вру.
— Посмотри мне в глаза.
— Зачем?
— Я знаю, когда ты врёшь.
— Ничего ты не знаешь.
— Куда дела кольцо?
— Я не лазаю по твоим вещам.
— Ха-ха-ха. — Полика захлопнула шкатулку и строго посмотрела на младшую. Та ответила твёрдым взглядом.
Они были и похожи, и не похожи одновременно. Обе улыбчивые и белокурые, обе с длинными волосами, только у старшей они были прямыми, а у Ириски вились крупными кудрями. Обе большеглазые и стройные, спортивного сложения и предпочитающие спортивный стиль в одежде: джинсы, футболки, кеды или кроссовки. Особенно сейчас, летом, когда можно вдоволь кататься на велосипеде или сёрфе.
— Где кольцо? — холодным голосом поинтересовалась Полика.
— Посмотри в шкатулке, — предложила Ириска.
— Смотрела.
— Посмотри ещё.
Полика знала, что младшая упряма, и потому решила вопрос просто: вновь раскрыла шкатулку и перевернула её, высыпав содержимое на кровать.
— Убедилась?
— Убедилась, что оно на месте, — громко заявила Ириска и ткнула пальцем в груду украшений, где среди браслетов, цепочек, серёжек и прочих «сокровищ» лежало то самое кольцо.
С тем самым топазом.
Старшая надела найденное сокровище на палец и повернулась к двери.
— Пожалуйста, — прокричала вслед Ириска.
— На здоровье.
А младшая посмотрела на рассыпанные по розовому покрывалу украшения и вздохнула.
Она боялась, что Полика ищет волшебный кулон. Правда, с тех пор, как старшая сестра позабыла о Прелести, красивый камень потерял свои магические свойства, и Полика подарила его Ириске. Но ведь у этих старших ничего не понятно: сегодня дарит, завтра требует обратно… А отдавать Ириске было нечего, потому что кулон, который всего месяц назад был волшебным Самоцветным Ключом, открывающим дверь в удивительную Прелесть, она своими руками отдала врагам… Не по доброй воле, конечно, случайно получилось. Но отдала.
И до сих пор не понимала, для чего старухе Гнил понадобился потерявший волшебные свойства Ключ. Не понимала, на что надеется королева Верхней Плесени. Что замышляет?
Потеряв кулон, Ириска расстроилась и очень испугалась. Она решила, что старуха Гнил уже вонзила своё злое колдовство в Полику, поспешила домой, в мир людей, и лишь убедившись, что с сестрой всё в порядке, немного успокоилась. Но при этом Ириска понимала, что тёмная магия королевы Гнил может действовать разными способами, поэтому на следующее утро, когда они с сестрой приводили себя в порядок после сна, затеяла разговор:
— Помнишь, ты рассказывала о сне, в котором…
— В котором я была волшебницей? — Полика перестала расчёсывать волосы и, прищурившись, посмотрела на сестру.
— Да. Мне тоже такие снятся, — брякнула младшая.
— Тебе не кажется, что ты читаешь слишком много сказок? — Полика кивнула на книжную полку сестры.
— Ты тоже их читала, — не осталась в долгу Ириска. — Почти все книги мне от тебя достались.
— Знаю, — миролюбиво улыбнулась старшая. — И что?
— Что «что»? — не поняла Ириска.
— Ты начала разговор, — напомнила Полика.
— А-а… — протянула младшая. — Скажи, когда тебе снилось сражение с Истуканом, тебе не показалось…
— Откуда ты знаешь, что чёрного рыцаря звали Истукан? — перебила сестру Полика.
— Просто сказала, — пожала плечами младшая, проклиная свой длинный язык.
— Просто сказала? Не верю! — нахмурилась старшая. — Откуда ты знаешь, что рыцаря звали Истукан?
— Да я просто так сказала! Не знаю, почему в голову пришло!
Ириска понимала, что, горячась, выдаёт себя, что сестра догадывается — младшая что-то скрывает, но всё равно не сдержалась и повысила голос.
— Ну и ладно. — Полика небрежно дочесала волосы, отложила щётку и ушла.
Больше они о странных снах и волшебстве не говорили.
Получается, слуги королевы Гнил пока не использовали Самоцветный Ключ против старшей сестры. Или не успели, или не смогли. А значит, у Ириски было время исправить ошибку.
Поняв это, девочка с трудом дотерпела до вечера, быстро поужинала, пожелала доброй ночи родителям, ушла в свою комнату, убедилась, что за ней никто не идёт, сжала в кулачке волшебный камень и почувствовала, как воздух перед ней стал холодным и словно бы влажным: это распахнулись врата в другой мир.
И они открыли девочке дорогу прямо в Коралловый Дворец…
— Ур-ра-а-а-а! — Ириска сама не ожидала, что так сильно обрадуется встрече с Петровичем. — Ура! Ура-а-а! Ур-ра-а-а-а!!
Сегодня девочка оказалась на острове Непревзойдённых солнечным утром и сразу же увидела висящую над Дворцом «Бандуру» — удивительную летающую машину Авессалома Петровича, которую он официально называл самовертожаблем. Эта громоздкая, шумная, скрипящая, пыхтящая, но на удивление быстрая конструкция, вобравшая в себя черты самолёта, вертолёта, дирижабля, кофеварки, пылесоса и многих других механических устройств и философских воззрений, ухитрялась летать без помощи магии и этим вызывала у жителей Прелести благоговейный трепет. Те, кому доводилось видеть «Бандуру», рассказывали о ней легенды, а тех, кому повезло стать пассажирами удивительной машины, называли счастливчиками. Считалось, что если тебе повезло выбраться из «Бандуры» живым, то больше тебе на этом свете бояться нечего.
Благодаря баллону с газом самовертожабль был легче воздуха, и Петрович иногда попросту привязывал машину к длинному канату, оставляя свободно покачиваться в небе подобно надувному шарику. Именно поэтому Ириска сразу увидела «Бандуру», но обрадоваться как следует не успела, потому что из дверей Первой башни вышел сам гениальный инженер, и девочка, взвизгнув:
— Дядя Петрович! — со всех ног бросилась к нему.
— Ириска! — Авессалом подхватил фею на руки, подкинул, поймал и громко, на весь остров, засмеялся: — Как же я рад, чтоб у меня шестерёнки заржавели!
Выглядел он точно так же, каким девочка его помнила: лысая голова, окладистая, чёрная как смоль борода, большие усы, густые брови, крупный нос крючком и золотая серьга в ухе, делающая инженера похожим на пирата. В обычных случаях огромный Петрович носил кожаную куртку пилота, но на тёплом острове изменил привычке, оставшись в лёгких штанах-карго и светлой футболке, под которой перекатывались могучие мускулы.
— Ур-ра-а-а-а!!! — завопила девочка, которую Авессалом вновь подбросил к небу.
— Мне она так не радовалась, — сварливо заметил вышедший вслед за инженером Хиша.
— Постеснялся бы, — хмыкнула Ашуга. — Когда вы встретились, остров ходуном ходил.
— Нет.
— Да.
— Нет.
— Да.
— Нет!
— Я всё помню.
— Почему ты всё время споришь?
— А почему ты всё время врёшь? — не осталась в долгу Ашуга.
— Мы, Дикие Страусы, никогда не врём! — гордо заявил Хиша и подбоченился.
Ашуга ответила саркастической улыбкой.
В отличие от Петровича, Хиша и Ашуга были мафтанами, то есть Прелестными Животными, другими разумными обитателями Прелести. А конкретно Хиша был Диким Страусом: пернатым, говорливым и весёлым. Поскольку остров Непревзойдённых располагался в тёплых тропиках, он сменил джинсы с накладными карманами на шорты и оставил дома кеды. Но продолжал разгуливать в знаменитой майке с девизом «Птицы рулят!» и с кожаной сумкой через плечо, с которой никогда не расставался.
А вот его собеседница, Ашуга Бардука Даурия Мадагабарская, была слеплена из другого теста. Она происходила из племени суровых Бронерогов, отличалась массивным сложением и с гордостью носила устрашающе-острый рог на носу и белые, в красный горошек бантики. Один лишь вид Ашуги мог нагнать ужас на записного храбреца, но она, как это ни странно, служила в Коралловом Дворце не стражником, а библиотекаршей и вот уже двести лет занималась обучением Непревзойдённых всевозможным премудростям.
Легкомысленный Страус был полным антиподом строгой учительницы, и Ашуга долго не принимала его всерьёз, а терпела из уважения к Непревзойдённой. Однако сражение с пиратами Двойного Грога и чудовищами Маринеллы заставило Бронерожку если не подружиться с Хишей, то уж как минимум признать его достоинства.
— Тебя девочка видела недавно, — напомнила Страусу Ашуга, — а с Петровичем встретилась после долгой разлуки.
— Могла бы встретиться немного тише, — щёлкнул клювом Страус, — чтобы не ранить мои чувства.