— Болезнь ещё здесь, — вздохнул пегобородый. — Поэтому проректор Вузелок распорядился соблюдать меры предосторожности.
— В Городе рекомендовано носить защиту, — добавил кудрявый. И кивнул на лежащие на лавочке маски, которые, по мнению местных докторов, должны были защищать людей от болезни.
— Все жители ходят в масках.
— И все гости.
— Чтобы не заразиться.
— А мы проверяем всех, кто хочет уехать. И если видим признаки болезни — не выпускаем.
Судя по всему, эпидемия напугала путешественников и жителей соседних областей: дорога во Второй Город обезлюдела, путники старались обходить опасную местность, охранникам моста было невыносимо скучно, и они обрадовались возможности поговорить.
— У тебя есть маска?
— Если нет, то закрой лицо платком.
— На всякий случай.
— Чтобы не рисковать.
— Болезнь очень опасна для фей.
— Я не фея, — улыбнулась девушка.
— Разве? — Сбитые с толку стражники вытаращились на путешественницу. — Кто же ты?
— Рыча.
— Перевёртыш?
— Да.
Рыжими Чертовками, то есть Рычами, называли небольшое племя Прелестных Животных, умеющих оборачиваться людьми. Все его представители были рыжими, все — дерзкими, и все они во второй ипостаси были белками.
— Я должен был догадаться! — хлопнул себя по лбу кудрявый.
— Мафтаны тоже сильно пострадали от чумы и тоже ушли, — добавил пегобородый. — Так что будь осторожна.
— Обещаю, — кивнула девушка, после чего достала из рюкзака платок и демонстративно повязала его на шею. — Когда войду в Город, подтяну до носа.
— Договорились, — согласился с услышанным кудрявый.
А пегобородый поинтересовался:
— Как тебя зовут?
— Полундра.
— Удачи, Полундра.
— И вам хорошего дня.
Девушка поправила рюкзак, поднялась по Старому мосту до середины реки и постояла там несколько минут, облокотившись на парапет и с задумчивой улыбкой разглядывая открывшуюся картину: Город на левом берегу, мощная крепость на большом острове и четыре знаменитые башни Цитадели Разума — Ректорская и три факультетские.
Солнечные лучи веселили реку, украшая её бесчисленным множеством ярких блёсток, игриво пробегали по стёклам окон, путались в зелени скверов и создавали настолько приятное настроение, что страшная эпидемия казалась глупой выдумкой, не имеющей отношения к славному поселению.
Казалось…
Увы, только казалось.
Налюбовавшись, Полундра наконец-то перешла Старый мост и медленно побрела по широкой Парадной набережной, с любопытством изучая город, похожий и одновременно не похожий на другие города Прелести. Отличался он в первую очередь жителями: в городе знаменитой Академии обитали важные учёные мужи в мантиях, книжники и грамотеи в серых камзолах и студенты в обязательных коричневых хламидах и гладких «учёных шапочках». Лица горожан скрывали маски, но студенты оставались студентами даже во время страшной эпидемии: вынужденные носить защиту, они старались делать маски особенными: раскрашивали их в разные цвета, украшали дешёвыми камнями и лентами. Их маски напоминали карнавальные и немного смягчали мрачность эпидемии.
Но Полундре всё равно не хватало человеческих лиц. Открытых и желательно улыбающихся.
Студенты во Втором Городе встречались на каждом шагу, но далеко не все они обладали магическими способностями. Наоборот, тех, кто учился в Академии Волшебству и занимался в загадочной Ректорской башне, можно было пересчитать по пальцам, а остальные грызли гранит отнюдь не магических наук: географии, инженерного дела, строительства, врачевания и других.
Студенты-люди встречались постоянно, а вот мафтанов Рыча не увидела, что было весьма необычно для Прелести. И уж совсем странным, а точнее — подозрительным, показался Полундре тот факт, что во Втором Городе напрочь отсутствовали феи. То есть — абсолютно. Юные волшебницы считались символом Прелести, её хранительницами и талисманами, они много путешествовали, и их щебечущие голоса слышались во всех городах мира.
Но только не во Втором.
«Болезнь очень опасна для фей», — вспомнила рыжая слова стражника.
Но случайность ли это? Почему чума угрожает феям и мафтанам? Почему городские стражники — добродушные и болтливые — встретились только у моста, а по улицам ходят мрачные, молчаливые, облачённые в чёрное и красное солдаты Академического Контроля?
Новые вопросы возникали с каждым шагом, но Полундра была полна решимости отыскать ответы, чего бы ей это ни стоило.
А пока она направлялась в постоялый двор «Радушный Трам», который находился в двух улицах от шумной Парадной набережной и славился редкой для студенческого города тишиной.
Едва Полундра вошла в холл гостиницы, как подскочившая служанка попыталась взять у неё рюкзак, предположив:
— Вы, наверное, устали с дороги?
— Не настолько, чтобы не удержать поклажу, — улыбнулась рыжая, стаскивая с лица надоевший платок.
— Меня зовут Адель, — представилась служанка. — Если вам что-нибудь понадобится — сразу зовите меня, госпожа.
— Договорились!
Сам Трам выглядывал из-за стойки, что притулилась у дальней стены холла. Судя по всему, он читал книгу, но при появлении Полундры отложил её в сторону и широко улыбнулся:
— Желаете комнату?
Однако на ноги не поднялся, остался сидеть в кресле.
— Желаю комнату, только не очень дорогую.
— У меня есть то, что вам нужно. — Трам пожевал губами. — Путешествуете одна?
— Да. — Рыжая чуть подняла брови. — А что?
— Прошу прощения за вопрос, но вы выглядите весьма юной… госпожа.
Последнее слово Трам добавил после некоторых колебаний. Видимо, он до сих пор не решил, как следует относиться к гостье.
— По меркам моего рода я достаточно взрослая, — прохладно ответила Полундра.
— Вы не человек?
— Мафтан.
— Рыча, я так понимаю?
— Именно.
Все знали, что Чертовки выглядят моложе своих лет, и рыжей девушке вполне могло быть и четырнадцать, и двадцать четыре. То есть она могла путешествовать по Прелести самостоятельно.
— Стражники предупредили, что чума особенно опасна для мафтанов и фей? — осведомился хозяин постоялого двора.
— Да, — кивнула Рыча.
— И вы не убежали?
— У меня важные дела.
— В таком случае добро пожаловать во Второй Город, храбрая госпожа.
— Спасибо.
— Всегда пожалуйста. — Трам раскрыл толстую книгу записи постояльцев и вытащил из бронзового стакана остро заточенное гусиное перо. — Ваше имя?
— Полундра.
— Оно вам подходит, — хмыкнул хозяин, макая перо в чернильницу.
— Вполне.
— Я не спрашивал.
— Нам нравятся необычные имена, — продолжила девушка, пристально глядя на хозяина постоялого двора. — Например, одну мою близкую подругу зовут Буза.
— Очень необычно, — согласился Трам, скрипя пером по бумаге. — Надолго к нам?
— Не так давно она посещала ваш город.
— Кто?
— Буза.
— Ах, Буза… — Трам замер, рассеянно глядя на перо, дождался, когда с острого кончика упадёт капля, оставив на книжной странице безобразную кляксу, вздрогнул и поинтересовался: — А что Буза?
— Она тут была, — терпеливо повторила Полундра.
Рыжая видела, что Трам не хочет говорить о её подруге, и потому продолжала напирать, собираясь вызнать всё, что хозяин постоялого двора вознамерился скрыть.
— Как ваша подруга выглядела?
— Как я.
— Может, это и была ты?
— Если бы я была здесь, то знала бы об этом.
— Логично. — Трам вернул перо в бронзовый стакан и промокнул кляксу промокашкой. На девушку он не смотрел, но следующий вопрос задал: — Чего тебе нужно, Рыча?
И этим вопросом показал, что готов обсуждать интересующее девушку дело.
— Буза давно не присылала писем, вот я и заволновалась, — объяснила рыжая.
— Твоя подруга была здесь, — медленно произнёс хозяин.
Полундра кивнула, показав, что сообщение её не удивило.
— Но она уехала.
— Давно?
— Однажды вечером.
— Обычно уезжают по утрам, — заметила девушка.
— Вы, Рычи, весьма самостоятельные особы, — хмыкнул Трам, помахивая промокашкой для того, чтобы собранные чернила скорее высохли. — Твоя подруга собралась, расплатилась, ушла, и больше я её не видел.
— О ней кто-нибудь спрашивал?
— Кроме тебя — никто.
А вот сейчас Полундра почувствовала ложь. Хозяину постоялого двора совершенно точно задавали вопросы о Бузе, но он не хотел или боялся рассказывать об этом. Но пока рыжая решила сделать вид, что верит услышанному.
— Где моя комната?
— Адель проводит, — проворчал Трам. Помолчал и добавил: — Второй этаж, вид на Цитадель Разума. — Ещё одна пауза. — В этой комнате жила твоя подруга.
— Хорошо.
— Полтинник серебром за три дня.
Рыча демонстративно, со стуком, положила на стойку золотую лилию. И показалось, что от блестящего кругляша в холле стало намного светлее.
— Полтинник серебром, — тихо повторил Трам.
— Вспомни, кто спрашивал о моей подруге? — в тон ему произнесла Полундра.
Лежащее у самого носа золото манило хозяина постоялого двора так сильно, что он решился продолжить разговор:
— Это важно?
— Очень.
— На твоем месте я бы с ними не связывался.
— А на твоем месте я бы рассказала мне то, что я хочу знать, — усмехнулась Полундра. — Иначе мне придётся искать другую гостиницу.