Несколько секунд Трам таращился на золотую монету, затем сглотнул и сообщил:

— О твоей подруге спрашивал доктор Либер, глава Академического Контроля. — Пожевал губами и закончил: — Велел донести, если в городе появятся друзья Бузы.

— Донеси, — кивнула рыжая, глядя Траму в глаза. — Исполни свой долг.

— Я посмотрю, что можно сделать, — тихо ответил хозяин и ловко смахнул тяжёлую монету со стойки.

* * *

Цитадель Разума задумывалась крепостью, строилась как крепость и такой получилась: неприступной твердыней на острове, гордой и непокорённой. Внутри она делилась на четыре квартала, три из которых располагались по краям, а четвёртый, считающийся главным, занимал самый центр и был окружён дополнительной стеной.

Каждый квартал Цитадели принадлежал одному из факультетов, и в каждом стояла своя башня. На северной оконечности острова высилась Алгебраическая — здесь квартировался факультет Точных Наук; ближе к правому берегу размещалась Инженерная — в районе механиков, строителей и прочих создателей хитрых приспособлений; а на юго-западе поднималась башня Природы — здесь правили бал будущие врачи, провизоры, ботаники и звероводы.

Но самым заметным строением Цитадели Разума, её символом и символом всего Второго Города была Ректорская башня — именно в ней находился самый маленький, но при этом самый известный факультет — Волшебства и Тайных знаний. По традиции именно декан магического факультета занимал пост главы Академии, и потому башня называлась Ректорской.

В ней было множество различных помещений: лаборатории, научные и читальные залы, классные комнаты, а на самом верху располагались кабинеты руководителей Академии.

И именно там проректор Вузелок назначил встречу своим главным помощникам.

Первым в большую комнату вошёл доктор Либер: низенький кругленький мужчина, облачённый в блестящую бордовую мантию и того же цвета биретту [Академический головной убор.], большой любитель сладко и много покушать. Лицо Либера, как полагалось во время эпидемии, скрывала маска, руки — тонкие перчатки, но фигура, голос и манера вертеть толстенькими, похожими на сардельки пальцами не оставляли сомнений в том, что под мантией и маской скрывается именно этот человек. Либер сделал один шаг от двери и с почтением поклонился:

— Проректор, — приветствуя сидящего в кресле Вузелока.

— Входите, доктор, — кивнул тот. — Располагайтесь.

— Благодарю.

Низенький Либер уселся на указанный стул, а в дверях появился третий и последний участник совещания — доктор Кесси: худой, напоминающий обряженную в тёмно-зелёную мантию вешалку, обладатель унылого лошадиного лица, правда, скрытого сейчас под маской. Выражением лица Кесси напоминал старого мерина, и Вузелок радовался, что сейчас длинному приходится носить маску.

— Проректор, — поклонился Кесси.

— Рад вас видеть, доктор, присаживайтесь.

— Благодарю.

Вузелок дождался, когда помощник расположится на стуле, и едва заметно кивнул, показывая, что совещание началось.

Сам проректор восседал во главе большого письменного стола, положив руки на подлокотники пышного резного кресла и сведя перед собой неестественно длинные, словно у пианиста, пальцы. Руки Вузелок скрывал под тонкими перчатками, сквозь которые отчётливо проступали ногти — острые, словно специально заточенные. Ногти проректора выглядели не менее опасными, чем когти хищника.

Как все профессора Академии, Вузелок носил мантию — у него она была чёрного цвета — и биретту и скрывал лицо под бесстрастной золотой маской.

— Случилось что-то важное? — глухо поинтересовался он, когда посетители устроились на стульях.

Совещание не планировалось, Либер и Кесси настояли на встрече, сообщив, что дело серьёзное, и теперь Вузелок хотел знать, что именно случилось.

— В Городе появилась ещё одна Рыча, — произнёс толстенький Либер, начальник Академического Контроля.

Однако изумления или тревоги его сообщение не вызвало.

— Рыча, Рыча… — Маска проректора поднялась, словно Вузелок уставился на высокий сводчатый потолок кабинета, а затем вновь повернулась к посетителям. — Это перевёртыши?

— Совершенно верно, — подтвердил Кесси.

— И почему вас волнует, что в Город заявился перевёртыш?

Доктора переглянулись, после чего толстяк со всей возможной почтительностью объяснил:

— Осмелюсь напомнить, проректор, что в Цитадель пыталась проникнуть именно Рыча.

— Несколько недель назад, — эхом уточнил Кесси.

— Воровка по имени Буза.

— И теперь к нам приехала её соплеменница.

— Она сняла комнату в том же постоялом дворе и спрашивала о подруге.

— Её зовут Полундра.

Помощники замолчали и уставились на проректора с таким вниманием, словно хотели пробить взглядами бесстрастную золотую маску и увидеть выражение его лица. Они понимали, что Вузелоку нужно подумать, но хотели бы знать, растерялся их предводитель или же просто сосредоточился.

— Дельце действительно становится любопытным, — протянул тот через несколько секунд.

— Мы тоже так считаем, проректор.

Последовала ещё одна пауза, после чего Вузелок важно поинтересовался:

— Думаете, оборотень явился с той же целью, что и предыдущий?

И стало ясно, что он растерян. Впрочем, и Либер, и Кесси тоже не знали, что предпринять, потому и явились к проректору.

Высшие руководители Академии затеяли страшное дело и очень боялись, что феи узнают об их замыслах до того, как заговорщики обретут чудовищную, необыкновенно мощную силу, способную сокрушить Прелесть. До обретения могущества оставалось совсем чуть-чуть, но именно сейчас замысел Вузелока был крайне уязвим и всё могло пойти прахом.

— Полундра ищет Бузу, — мягко произнёс Либер и нервно повертел толстыми пальцами, унизанными крупными перстнями. — Хочет знать, куда она делась.

— Нужно её убить, — угрюмо высказался Кесси. — Оборотень опасен.

— Рыча может доставить неприятности, — не стал спорить Вузелок, который наконец справился с растерянностью. — Но для нас гораздо опаснее те, кто послал перевёртыша во Второй Город.

— А кто послал перевёртыша? — уточнил Кесси.

— Мы не знаем, — ответил Вузелок.

— Чем же они опасны, если мы их даже не знаем? — удивился длинный.

— Они опасны именно тем, что мы их не знаем, — терпеливо объяснил проректор. — Феи хитры и сильны, вспомните, как сумели они справиться с Захариусом Удомо! Мы не можем рисковать.

— А если Рыча приехала по своей воле? — тут же спросил толстяк. — Вдруг она действительно ищет подругу?

— Но ведь Бузу кто-то послал, — парировал Вузелок. — Иначе зачем ей было лезть в Цитадель Разума?

— Да, — помолчав, согласился Либер. — Бузу кто-то послал.

— Надо убить Рычу, — повторил Кесси.

Длинный и сам понимал, что его предложение глупое, но страшная тёмная сила, которую эти трое вызвали к жизни, туманила его ум и делала очень жестоким.

— Нужно убедить Рычу уехать, — негромко произнёс проректор.

— Просто уехать? — разочарованно переспросил Кесси. — Но почему?

— Чтобы не вызвать подозрений.

— Давайте схватим Рычу и допросим, — молниеносно поменял точку зрения Кесси. Пытать людей ему тоже нравилось.

— Бузу нужно было захватывать, — грубо отрезал проректор. — И её допрашивать.

Доктора с недоумением уставились на Вузелока, и тот уточнил:

— Я знаю, что вашей вины в смерти Бузы нет, просто объясняю, что теперь у нас нет права на ошибку: если исчезнет и вторая Рыча, то наши враги, кем бы они ни были, поймут, что мы задумали серьёзное дело, и явятся сюда. А нам нужно время. — Проректор поднялся с кресла, и доктора тут же тоже вскочили на ноги. — Убедите Полундру уехать.

— А если она откажется? — поинтересовался Либер, бросив быстрый взгляд на длинного напарника.

Кесси же засопел, представив, что сделает с дерзкой Рычей в этом случае.

— Если Полундра не уедет, нам придётся её допросить, — сухо промолвил Вузелок и вернулся в кресло, показывая, что совещание окончено.

* * *

Комната, которую заняла Полундра, оказалась хоть и маленькой, но чистенькой, недавно убранной. Постельное бельё свежее, пыли на полках и под кроватью не обнаружилось, и даже оконное стекло вымыто до блеска — не иначе Адель постаралась. Из окна действительно открывался «вид» на Цитадель Разума, а точнее, на самый кончик Ректорской башни, который горделиво торчал над растущими перед домом деревьями.

А вот кухня на постоялом дворе Трама была так себе: принюхавшись к идущим из неё запахам кислой капусты и подгоревшей каши, Рыча решила поискать что-нибудь получше, натянула на лицо платок и бодро дошагала до Парадной набережной, поскольку знала, что любимая улица горожан в буквальном смысле слова ломится от трактиров, таверн, рестораций и других питательных заведений. Раньше хозяева ресторанов выставляли столики на улицу, позволяя посетителям наслаждаться не только едой, но и прекрасным видом на Цитадель Разума, однако из-за эпидемии городские власти наложили на уличные столики запрет. Почему? Непонятно. На взгляд Полундры, лучше есть на улице, на свежем воздухе, чем в душном зале, где за соседним столиком может оказаться заражённый чумой человек, но с властями во Втором Городе не спорили.