— Там, вроде, суицид? — припомнил Соболев.

— Уверен?

— Теперь нет, — пошутил в ответ эксперт. — А до твоего звонка был уверен.

Такой ответ Вербина не обрадовал, поскольку в профессионализме Володи Феликс не сомневался и слово эксперта весило для него значительно больше, чем показания психолога и уж тем более — экстрасенса.

— Никаких зацепок?

— Дай подумать. — Соболев помолчал. — Входная дверь надёжная и была закрыта, предварительный осмотр замка следов вскрытия не выявил, на нормальную экспертизу его не забирали. В квартире полно отпечатков её парня, но их наличие, как я понимаю, не вызывает подозрений. А на шприце есть только отпечатки Рыковой.

— Отпечатки на шприце расположены правильно?

— Да, — сразу ответил эксперт. — Я проверил.

Значит, или действительно сама кололась, или убийца очень ловок.

— Во время осмотра тебе не приходило в голову, что Рыкову могли сначала привести в беспомощное состояние, после чего переодели, усадили на кровать и ввели смертельную дозу?

На этот раз пауза получилась особенно длинной. Вербин понял, что Соболев старательно восстанавливает в памяти выезд в Кожухово, и не мешал эксперту размышлять.

— Всё могло быть, — медленно протянул Володя.

— Но доказать невозможно?

— Меня ничего в той квартире не насторожило, — объяснил эксперт. Это замечание было очень важным, поскольку Соболев никогда не расслаблялся и, даже отправляясь на «явный передоз», всегда искал сомнительные или подозрительные детали. За что его и уважали. — Девчонка переоделась в новое платье, которое, видимо, купила специально для этого случая, а одежду, в которой была, бросила у шкафа. Не раскидала, кстати, как снимала — так она и падала на пол. Думаю, так и должно было быть, но поговори с психиатром. Платье новое, но бирки срезаны давно — в мусоре я их не нашёл…

— А упаковки от кукол? — быстро перебил Соболева Феликс. И тут же добавил: — Извини, пожалуйста, что перебил, просто мысль пришла — побоялся, что забуду.

— Что-то я не помню, чтобы ты когда-нибудь о чём-нибудь забывал, — язвительно произнёс Владимир.

— Я тоже не помню.

— Гм… — Эксперт коротко рассмеялся, но сразу же вернулся к серьёзному тону: — Почему ты заговорил об упаковках?

— Рыкова страдала от видений, представляла, что её найдут мёртвой среди кукол, поэтому я уверен, что в её квартире не было кукол, ни одной. А если были раньше, то с началом видений Рыкова от них избавилась.

— Я бы тоже так поступил, — подумав, согласился Соболев. — Чтобы ничего не напоминало.

— Именно. И возникает вопрос: откуда взялись куклы?

— Купила заранее, как платье. Упаковки выбросила.

— То есть суицид был спланирован?

— Разумеется, раз он требовал настолько сложной подготовки.

— И вот наступает четырнадцатое число, — медленно, продумывая каждое слово, произнёс Вербин. Скорее, даже, не для Соболева произнёс, а для себя. — Вечером тринадцатого у Рыковой ломается ноутбук, и она просит подругу помочь со срочным ремонтом, рано утром четырнадцатого Рыкова выбегает на проспект Андропова и отдаёт подруге ноутбук, договариваясь, что вечером, когда подруга будет возвращаться с работы, она его заберёт. В середине дня к Рыковой приезжает молодой человек и в течение нескольких часов они занимаются любовью. Что, собственно, вполне нормально для четырнадцатого февраля…

Соболев что-то неразборчиво пробурчал, но перебивать Вербина не стал.

— После ухода любовника Рыковой звонит ещё одна подруга, и двадцать пять минут они спокойно общаются по видеосвязи. Затем Рыкова переодевается и колет себе смертельную дозу героина.

Феликс выдержал паузу, понял, что Соболев не станет комментировать услышанное, и поинтересовался:

— Ничего не смущает?

— Как только ты позвонил, стало ясно, что суицидом там не пахнет, — проворчал эксперт. — Но своими впечатлениями я поделился. Дальше сам.

— Все вы так говорите.

— Лучше расскажи, как ты влип в это дело?

— Ещё не влип, просто попросили посмотреть, что там к чему.

— Пацан до Анзорова дошёл?

— Ты Крылова имеешь в виду?

— А кого ещё? — подтвердил Соболев. — Он там больше всех суетился, очень лично смерть девочки принял.

— А остальные? — неожиданно для самого себя спросил Вербин.

— Что остальные?

— Остальные ребята с «земли» как себя вели?

— Да как мы себя обычно ведём? Оглядываемся. Прикидываем, что было, а чего не было. К тому же я, как ты понимаешь, на наших не таращился, у меня свои дела.

— Да, извини. — Феликс помолчал. — Скажи, пожалуйста, ты осматривал дневник?

— Конечно.

— Обратил внимание, что из него вырвано несколько страниц?

— Обратил, — подтвердил Соболев. — Но текст не нарушен, и я решил, что Рыкова испортила запись и вырвала страницу. Такое бывает.

— Текст не мог быть нарушен, — медленно произнёс Вербин. — Рыкова каждую новую запись начинала с новой страницы. Я прикинул, в этих местах получилась большая пауза — пять дней, Виктория такие не делала.

— Ага. — Эксперт, разумеется, догадался, куда клонит Феликс. — Я понял.

— Попробуешь прочитать, что было написано на вырванных страницах?

— По оттискам?

— Да.

— Долгая работа.

— Важная.

— Пришли мне дневник.

— Сегодня?

— Размечтался… В понедельник.

— Договорились!

У Феликса оставался всего один вопрос, но задать его Вербин не успел.

— Телефон и ноутбук я вскрыл, — рассказал Соболев. — Местные их забрали, но я скачал всю информацию. Кинуть тебе ссылку?

— Давай, — обрадовался Феликс. — Покопаюсь на выходных.

— Они у тебя есть?

— Есть, есть…

— На тот случай, если ты забыл: сегодня — первый из двух, называется суббота. А ты на работе.

— Хорошо, что напомнил, а то у меня все дни перепутались.

— Увидимся, — хмыкнул Соболев. — Ссылку сейчас пришлю.

— Спасибо.

Вербин вышел на парковку, раскурил сигарету и привычно улыбнулся, бросив взгляд на здание рынка. Но улыбку у него вызвал не обновлённый фасад, а всплывшая в памяти история из далёкого детства. В те времена неподалёку от рынка жили друзья родителей, и когда маленький Вербин впервые оказался в этом районе, то сразу спросил, почему станция метро «Автозаводская», а рынок «Велозаводский»? А услышав, что, помимо автомобильного завода, неподалёку располагается велосипедный, предложил немедленно его посетить, чтобы выбрать подарок на Новый год. С тех пор, оказавшись здесь, Феликс обязательно вспоминал ту историю. И всегда улыбался.

Себе — маленькому.

А улыбнувшись, достал смартфон и набрал номер Изольды Нарцисс, которая называла себя потомственной ведьмой. Долго ждать не пришлось, трубку сняли после второго гудка, и Вербин услышал уверенный женский голос.

— Я ждала вашего звонка.

Фраза прозвучала очень продуманным тоном — напористо, но не нахраписто. Фраза должна была ошеломить собеседника, сбить его с толку, однако с Вербиным такое не проходило: даже если кому-то и удавалось смутить его первой же фразой, Феликс никогда этого не показывал. А умение импровизировать помогало ему мгновенно находить нужный ответ:

— Я знаю. Хочу, чтобы вы были у меня через полтора часа.

— Где? — машинально уточнила женщина.

— Я специально даю больше времени, чтобы вы успели накраситься.

Нарцисс помолчала, после чего постаралась вернуть себе прежний, очень уверенный тон:

— Вы — полицейский. Я ждала вашего звонка.

— Если вы назовёте моё имя, то выбьете страйк.

— Вы настолько любите боулинг?

— То есть вы ждали звонка не от меня?

— Вы — полицейский, — повторила Нарцисс после очередной паузы. — Я была уверена, что расследование смерти Виктории Рыковой обязательно продолжится и мне позвонит полицейский. А кто именно — без разницы.

«Хороший ответ», — мысленно одобрил Феликс и улыбнулся: Изольда Нарцисс явно была опытной дамой.

— Меня зовут Феликс Вербин, старший оперуполномоченный по особо важным делам Московского уголовного розыска.

— Почему вы так мне ответили?

— А почему вы так начали разговор?

Возможно, Изольда Нарцисс была мошенницей, возможно — высококлассным психологом, прячущимся под маской экстрасенса, — это ещё предстояло выяснить. Но она совершенно точно не была дурой и знала, когда можно продолжать гнуть свою линию, а когда необходимо отступить.

— Зачем вы звоните?

— Когда мы сможем встретиться и поговорить?

— О Вике?

— Когда вам будет удобно? — мягко поинтересовался Вербин. Мягко, но с достаточным напором, чтобы быть услышанным. Феликс умел вести разговор в нужном ему русле. И по телефону тоже. — Сегодня или завтра?

Женщина опять задумалась, после чего спросила:

— Вы сможете приехать сегодня?

Мысль показалась интересной.

— Давайте!

День получится насыщенным, зато продуктивным: Крылов, квартира Рыковой, эксперты, а в довершении — один из свидетелей по делу… Сбор предварительной информации на глазах приобретал лавинообразный характер, но Феликс этому только радовался: чем больше он сумеет разузнать, тем лучше будет выглядеть на встрече с Анзоровым. К которому у Вербина тоже появились вопросы.

— Думаю, сегодня лучше, поскольку завтра вам будет не до меня. — Нарцисс вернулась к уверенному тону. — Я посмотрю, в котором часу удобно.