Вадим Панов

Поцелуй Уробороса

Пролог

Зеленый Дом, штаб-квартира Великого Дома Людь

Москва, Лосиный Остров, 25 июня, суббота, 16.16

— Если я правильно понимаю основы современной медицины, устроить ее величеству трагическую смерть при родах мы уже не успеваем, — ровно произнесла Всеведа. Очень ровно, несмотря на то что внутри у жрицы Зеленого Дома бушевал яростный ураган. — Так?

— Сделать это будет необычайно трудно, — вздохнув, подтвердила фата Ванда, вице-воевода «секретного» полка Великого Дома Людь. — Покои королевы тщательно охраняются преданными лично ей Дочерьми Журавля, и направить в помещение нужное заклинание не получится. Помимо королевы и охраны, в покоях находятся повитуха Загоска и секретарша Всеславы фата Ямания. Даже жрицам Параше и Снежане туда хода нет.

— Почему?

— Потому что пыль на их платьях может оказаться ядовитой, — тонко улыбнулась Ванда. — Такое уже случалось.

— Припоминаю, — после паузы согласилась жрица Всеведа, которой тоже доводилось служить в «секретном» полку. И нервно хохотнула: — Не ожидала от Всеславы такой предусмотрительности… Я вообще не ожидала, что она соберется разродиться сегодня…

Потому что именно на эту субботу Всеведа назначила проведение тончайшей и кровавой операции по сокрушению верной королеве Ярины, воеводы дружины Дочерей Журавля, а вместе с ней — оппозиционных жриц Любавы и Мирославы, возжелавших сместить Всеславу с трона. Последних Всеведа атаковала не в силу верности короне, а потому что имела на эту самую корону собственные планы.

В эту субботу Всеведа сделала самую высокую ставку в жизни, и до сих пор все шло идеально.

В результате хитрой интриги Ярина обвинена в убийстве Любавы, Мирославы и поддерживающих их баронов и вынуждена скрываться. Восстановить доброе имя ей будет чрезвычайно затруднительно. Командование дружиной Дочерей Журавля перешло к верной Градиславе, которая сумеет подвинуть тех, кто сохранит преданность Всеславе. Крепость домена Сокольники — главный оплот лояльных королеве сил — разгромлена, а верхушка домена уничтожена. Оставшиеся в живых жрицы или ошарашены, или поддерживают Всеведу, и по всему выходило, что уже завтра, в воскресенье, ослабевшую перед родами Всеславу можно будет под благовидным предлогом отстранить от власти, но… Но роды начались сегодня, и это обстоятельство спутало Всеведе карты. Жрица понимала, что как только Всеслава появится на публике с младенцем на руках, люды молниеносно позабудут накопившиеся лично к ней претензии. Королева вернет прежнее влияние и примется наводить порядок. А учитывая все, что успела наворотить Всеведа, не оставалось сомнений в том, что наведение порядка превратится в откручивание враждебных лично королеве голов.

Если Всеслава благополучно родит и обратится к Великому Дому, то, чтобы выжить, Всеведе и ее сторонникам придется начать междоусобицу, причем без особой надежды на победу.

К счастью, фата Ванда понимала сложившееся положение вещей и была готова идти до конца.

— Ожега вернулась во дворец? — тихо спросила Всеведа.

— Нет.

Глуповатая воевода «секретного» полка, назначенная королевой исключительно за демонстрируемую преданность, оставалась последней из лидеров Дома, кто пока не вышел на связь. Сейчас Ожега могла здорово помочь Всеславе, возможно — спасти ей не только корону, но и жизнь, но молодая воевода испугалась жестких событий, предпочла скрыться и тем сыграла на руку Всеведе.

— Если Ожега появится во дворце, сразу ведите ее ко мне.

— Будет исполнено.

— Но не арестовывать.

— Понимаю.

Ванда почтительно склонила голову. А Всеведа посмотрела на белокурую макушку помощницы и тяжело вздохнула, потому что им оставалось обговорить самый сложный вопрос сегодняшнего дня.

И самый важный.

— Что же касается королевы Всеславы, то ей необходимо как можно скорее устроить послеродовую горячку, или вместородовую горячку, или гнойнородовую, да что угодно! — Всеведа не сдержалась, хрустнула пальцами, но тут же опомнилась и другим, почти спокойным тоном закончила: — Делай что хочешь, но вопрос Всеславы нужно решить.

— Как решить? — подняла брови Ванда.

Вице-воевода прекрасно понимала, что имеет в виду жрица, но потребовала уточнений. Вопрос перед заговорщицами стоял страшный, они говорили о серьезнейшем преступлении, и Ванда ясно дала понять, что обойтись одними намеками у Всеведы не получится.

— У нас есть преданные фаты, — негромко произнесла жрица, пристально глядя на помощницу. — Чилика и Шадра из Дочерей Журавля.

— Они сделают все что угодно, — прищурилась вице-воевода.

— Призови их.

— Они уже здесь.

Всеведа закусила губу. Исполнители готовы, осталось отдать приказ, который либо вознесет ее на вершину власти, либо отправит на эшафот. Но поскольку выбор жрица сделала давным-давно, сейчас она почти не колебалась. Лишь секунду, поскольку ей предстояло решить судьбу не только врагов, но и младенца.

Одну секунду колебалась жрица, прежде чем приговорить к смерти только что родившегося ребенка.

Одну секунду.

— В этих контейнерах — «псевдопауки». — Всеведа извлекла из складок платья два крупных зеленых камня и вложила их в руку Ванды. — Запусти их первыми, чтобы нападение походило на очередную диверсию. Затем войди в королевские покои, и если у «пауков» не получится — закончи дело сама. Всеслава должна умереть.

— Как я должна поступить, если в покоях окажется жрица? — поинтересовалась вице-воевода. — Или жрицы?

— Я отвлеку внимание Снежаны и Параши, — пообещала Всеведа. — Вот-вот вернется Ружена, и нам придется серьезно говорить в своем Кругу.

Ванда кивнула, показывая, что поняла, и уточнила:

— Мои перспективы?

— Ты станешь жрицей. — Всеведа помолчала и закончила: — Клянусь.

И тут он закричал.

Громко. Резко. Жалобно. Удивленно.

Ребенок.

Закричал, потому что не мог говорить, не мог выразить свои чувства иначе. Закричал, и сердце Ямании сжалось. И даже радость…

— Хвала Спящему, наконец-то! — выкрикнула повитуха.

…и даже радость не сумела затмить охватившие фату предчувствия:

— Что с королевой?

— Роды прошли очень тяжело, — тут же ответила Загоска. — Ее величество все еще в беспамятстве. И она очень слаба.

А значит, неспособна защитить ни себя, ни младенца. И внешний магический контур, надежно закрывавший королевские покои от остального дворца, исчез. Работает лишь внутренний, не очень сильный, способный продержаться минуту, может, две. И часть охраны ушла: кто-то под благовидным предлогом, кто-то просто растворился в пустых коридорах дворца. Дворца, которому суждено стать местом казни.

Дворец много видел, что для него еще одна кровь?

Даже детская…

— Запритесь в спальне, запечатайте дверь изнутри и не открывайте никому, кроме меня, — жестко приказала Ямания, в упор глядя на повитуху.

— То есть? — растерялась Загоска. Всю жизнь она принимала роды, достигла в этом искусстве совершенства, привела в мир едва ли не половину подданных Зеленого Дома, но ни разу не построила боевой аркан.

— Запрись в спальне! — рявкнула Ямания и повернулась к дверям в коридор.

За которыми слышались… нет, не шаги — шуршание. Едва уловимый звук, производимый осторожно ступающими по стенам или потолку лапками.

— Пауки, — тихо сказала одна из дружинниц.

А их всего трое, и ясно, что помощи не будет. И еще ясно, что сдаваться поздно — не выпустят. И остается либо умирать, либо сражаться, а потом умирать. Других вариантов нет, только смерть, но, с другой стороны, разве не она, беспощадная, ожидает всех нас? И может нагрянуть когда угодно, особенно когда ее не ждешь.

— Любое государство живо лишь до тех пор, пока хоть для кого-то из его защитников существует понятие «долг», — громко говорит Ямания. В ее правой руке зарождается «Эльфийская стрела», а в левой появляется многозадачный жезл. Ямания — фата, но все знают, что она слабая ведьма, сил у нее хватит на один выстрел, не больше, потом она будет драться артефактом. — Так получилось, что наш долг — умереть здесь и сейчас. За наш Великий Дом.

— За наш Великий Дом, — хором отвечают дружинницы.

И когда падает защита, а двери в коридор исчезают во вспышке взрыва «шаровой молнии», врага встречает сокрушительный залп «Эльфийских стрел». Воительницы не видели, куда стреляют, но создали настолько плотный поток убийственных молний, что промахнуться было невозможно. И они не промахнулись. Из-за вспышки видимость упала, но Ямания явно различила шипение, с которым раскаленные «стрелы» пронзали плоть, рычание, чей-то крик боли, приободрилась, но…

Но в следующий миг в помещение ворвались «псевдопауки», и завязалась жестокая схватка.

Искусственная плоть големов выдержала «Эльфийские стрелы», потеря пары конечностей или нескольких глаз тоже не являлась для «пауков» смертельной, зато их ядовитая слюна и острые когти таили немалую опасность для зеленых ведьм. Големы атаковали воительниц со стен и потолков, прицельно ударили ядом, заставив активизировать непроницаемые для жидкостей «щиты», но главное — отвлекли от дверей, через которые в комнату вошли убийцы. Вопреки приказу Всеведы, Ванда не стала полагаться на «пауков», а велела атаковать под их прикрытием. Шадра и Чилика взорвали дверь, затем укрылись, пережидая ответный залп, покричали, показывая защитникам, что «стрелы» попали в цель, а когда воительницы отвлеклись на «пауков», стремительно атаковали, безжалостно круша таких же, как сами они, Дочерей Журавля, вся вина которых состояла лишь в том, что они сохранили верность королеве.