Мёртвый пояс, 34 мая. Джеймс Гленн

Этим летом солнце жарило немилосердно. Хотя какое тут лето — нет на этой проклятой планете ни лета, ни зимы. Вокруг — сплошная пустыня, камни вместо деревьев, под колёсами ровера — красноватый песок, и ничего больше. Ни травинки, ни кустика, ни даже красивых жёлтых барханов с верблюдами. Одна только выжженная свирепым чужим светилом пустошь.

Бывший мастер-сержант армии Соединённых Штатов Америки, а теперь — капитан силовых отрядов Совета Фрейи, Джеймс Гленн не любил эти места. Слишком они неприятно выглядели. Он давно уже перестал смотреть на показания термометров — температура снаружи зашла за пятьдесят ещё пару часов назад. Сколько это в привычных для него градусах Фаренгейта? Сверхразум его знает, но уж точно здесь очень, очень жарко. Мёртвая это земля, безжизненная полоса по экватору, и хрен пойми, что тут учёные увидеть хотят. Ни животных, ни растений, а раз так, что им изучать?

Но он сам попросил перевода. Надоело по местным джунглям мотаться, вспоминая африканскую войну, вот и захотелось сменить обстановку. Забыть былое, так сказать. Кто ж знал, что пустыня окажется ещё скучнее. Сиди себе, жди, потом опять жди, пока учёные закончат, и снова в путь. Жаловаться было не на что: в конце концов, Джеймс понимал, что без охраны тут никуда, даже если до сих пор ничего серьёзного не происходило. Нельзя шутить с чужой природой.

Вот он и не жаловался.

Они находились в пути уже шестой день, посетив десяток точек по всей пустыне. Скрашивало скуку разве только то, что Джеймс оказался единственным мужчиной из четверых участников экспедиции — уж повезло так повезло. И в компании с ним ехали три сексапильные девицы, хоть сейчас раздевай их и в рекламу какой-нибудь косметики или нижнего белья отправляй сниматься. Но нет, у всех троих — учёные степени, как у профессоров. А с виду так-то и не скажешь.

— Дорогие леди, до расчётной точки два километра, — проговорил Джеймс, взглянув на карту. Никакого GPS на Фрейе, конечно, не было, и ему приходилось пользоваться очень грубой картинкой, кое-как скроенной из фотографий с орбиты. Каменный век. Но Джеймс уже давно уразумел, что иногда стоит вернуться к истокам.

— Последняя, потом домой и наконец-то душ, — вполголоса сказала сидящая на соседнем кресле девушка. Фиона Кристофоретти, импульсивная черноволосая итальянка, чудесное сопрано которой вызывало вопросы в духе «почему бы ей не пойти на сцену? Зачем ей эта дурацкая биология?». Даже не биология, нет: она была биоинженером. Как понимал это Джеймс, девушка создавала искусственные органы, импланты, протезы и тому подобные вещи. А попутно — вот, занималась всякой ерундой в экспедициях. Может, это и достойное дело. Только всё равно на сцене или шесте для стриптиза она смотрелась бы куда лучше.

Но при знакомстве Джеймс благоразумно оставил все эти мысли при себе. На работе — только работа. Он профессионал. Правда, солдат, а не охранник и не водитель, но в его ремесле каждый должен уметь всё понемногу. Хотя тут уметь особо и нечего: пустыня Мёртвого пояса — не джунгли здешних умеренных широт, где с каждого дерева на голову может какая-нибудь ядовитая гадость свалиться. Жизни тут нет. Во всяком случае, за три поездки по этим краям Джеймсу ни разу не приходилось нажимать на спуск табельного автомата.

Ровер то и дело наезжал на камни, но хитрая система электромагнитной подвески гасила удары, и Джеймс ехал почти как по шоссе, лишь изредка ощущая толчки корпуса. Карта подсказывала, что до невидимой точки L — примерно двести метров. Почему господа учёные выбрали именно это место, Джеймс не знал. На его взгляд, вся равнина была совершенно одинакова.

Он вдавил педаль тормоза.

— Приехали, если пилоты не обманули нас с картой, — сказал Джеймс, берясь за ручку двери. — Двадцать градусов семнадцать минут и шесть секунд северной широты. Ждём, всё как обычно.

Рутина. Он спокойно обошёл ровер кругом, тщательно вглядываясь в окружающий ландшафт. Ничего подозрительного, но если права карта, то вон там метрах в ста начинается русло реки. Правда, земля здесь поднималась в гору, и русло скрывалось за холмом, но стоило проверить.

— Выходим, девочки, — сказал он, активировав переговорник шлема и одновременно изучая экран датчика движения. Но и тот молчал. — Всё чисто.

— Как будто раньше бывало иначе, — раздался в наушниках мрачный голос. Это Ольга Крутогорова, сейсмолог, чью фамилию Джеймс даже и не пытался выговорить. Флегматичная рассудительная девица, работать с ней — одно удовольствие, в отличие от итальянки с её дурацкими шуточками. Впрочем, выбирать не приходилось. Да и Фиона выглядела ангелочком по сравнению с некоторыми спутниками из прошлых экспедиций.

Солнце медленно клонилось к горизонту, а в небе неподвижно висел Альфригг — один из четырёх спутников Фрейи. Он не заходил и не восходил, так и торчал в одной и той же точке неба, как приклеенный. Как объяснила Джеймсу одна девчонка из астрономов, это называлось «геостационарная орбита». Как у многих земных искусственных спутников. Или теперь правильно говорить «фрейестационарная»? Джеймс в такие лингвистические и астрономические тонкости не вникал. Висит себе и висит. Что он, Луны не видел? Вон, лучше на Двалина смотреть, этот раза в четыре больше земной будет, и исправно катится по небу. Жуткая штука. А вдобавок ко всему ночью на небо выползает Бета, как вопреки мнению астрономов народ прозвал вторую звезду системы, и приходится шторы на окнах опускать, чтобы спать в темноте. Нет, времени ещё много пройдёт, пока он привыкнет к новой жизни по-настоящему.

Он шагнул к роверу и вытащил чемодан с беспилотником. Поблизости ничего не видно, так что стоит взглянуть на реку.

— Капитан? — тут же ожили наушники. Голос принадлежал Софи Дюбуа — их инженеру.

— Осмотрюсь, — коротко ответил Джеймс, глядя по сторонам. Нет, ничего. Небо чистое, ни облачка, да здесь и не бывает никогда облаков. И раскалённая Альфа так и норовит вонзиться в голову своим светом, точно хочет сбросить с планеты гостей, изжарить их дочерна. Поначалу Джеймс откровенно ненавидел чужое светило, а теперь искренне желал ему поскорее погаснуть.

— Есть причины беспокоиться? — встряла в разговор Фиона.

— Нет.

Фиона громко фыркнула. Беспечная девочка, подумал Джеймс. В Африке она бы долго не протянула, а уж в джунглях Фрейи тем более. Но, как и раньше, капитан промолчал.

Беспилотник уютно устроился на камне. Зачем он это делает? Тут же пусто, как на Марсе. Даже ландшафт чем-то похож — такая же каменистая красноватая пустыня и пыль везде. И сухо, очень сухо. А без шлема и комбеза — вообще беда. Влажность почти нулевая, горло моментально пересыхает, а кожа трескается. Хуже земной Атакамы, где дождь раз в сто лет идёт. Тут его, наверное, не бывает вообще никогда. Но река — это вода, а где вода, там и жизнь. А здешнюю жизнь Джеймс уже успел крепко невзлюбить, не хуже висящей в небе Альфы.

Он взял в руки джойстик, нажал кнопку, и «муха» послушно зажужжала винтами. Джеймс шевельнул рычажком. На экране возникла безжизненная равнина, которой он уже насмотрелся за эти дни, белое пятно ровера — приземистая округлая машина на шести широких ребристых колёсах, и он сам в двух шагах от неё. Рядом копошились затянутые в серебристые комбинезоны девушки. Все скрытые под тканью детали — системы климат-контроля, плоские аккумуляторы и один сверхразум ещё знает что — аккуратно распределялись по всей поверхности полимерной ткани, так что комбинезоны плотно облегали тела. Удобно в работе и красиво, особенно на женском теле. Недаром рабочие комбезы почти сразу после выхода на рынок стали новым стереотипом в порно.

Несколько секунд Джеймс любовался этой картиной, после чего уверенными движениями направил беспилотник туда, где должна была находиться река. И вздрогнул, когда камера показала ему глубокое ущелье, на дне которого блестела вода. Вот она, река-то. А на карте никаких оврагов.

— Русло реки, — произнёс капитан. — Очень глубокое.

— Злобных орков в засаде нет? — спросила Фиона. Джеймс не обиделся. Пусть лучше его сто раз назовут параноиком, чем один раз напишут некролог. Шуточки учёных, а тем более баб, он сносил совершенно спокойно.

— Всё в порядке, — сказал он, заставляя «муху» повернуть обратно. — До воды далеко, кто бы там ни прятался.

Софи устанавливала какой-то научный прибор с локаторами, антеннами и ещё какой-то хренотенью, принцип работы которой Джеймс и не пытался понять. Поначалу он интересовался такими вещами, но из объяснений девушек понял только то, что прибор анализирует атмосферу, грунт, регистрирует колебания почвы, магнитного поля и кучу всего ещё, отсылая данные на ближайшую станцию. В общем-то, больше капитану и не требовалось.

Он лишь мельком отметил, что до конца работ около десяти минут, и направил «муху» к месту стоянки. А в следующее мгновение безо всякого беспилотника увидел животных на склоне холма.

Три сотни ярдов отметил мозг, и «муха» плавно шлёпнулась на землю.

— Капитан? — вновь раздался голос Софи. Джеймс не обратил на неё никакого внимания и только поднёс к глазам бинокль.