Вик в принципе эти места знал — Хозяин вывел своих гостей в стороне от речки Шайтанки, над правым берегом которой серпантином вьется дорога к руднику. Если по уму, то идти им сейчас до базы Неройка. Оттуда формируются караваны в Ханство, хорошо охраняемые янычарами, богатые кварцами, проходящие через укрепленные узловые точки Саранпауль и Сосьва. А оттуда добротная, наезженная дорога до крепости Березово — северо-западного форпоста каганата Югра. Там уже земли хоть и пустынные, но полностью подконтрольные Хану. Разбойники почти не шалят, и действенная система коммуникаций. В любую точку империи проход открыт — только ментовки на пикетах предъявляй.

Механист знал и другое — ни один сканер его там не пропустит, а значит, маршрут тупиковый.

— Не знаю, — протянула девушка в ответ на вопрос «А куда вообще путь держим?», — надо обдумать. Я некоторые надежды на встречу с тобой возлагала. Тогда бы сразу туда. — Она кивнула головой на запад, в сторону пересекающего материк с севера на юг, тянущегося вдоль линии горизонта горного хребта.

Через цепь невысоких вершин и перевалов — на ту сторону. Официально считалось, что за Каменным поясом цивилизованной жизни нет. Вик совершал вылазки в те края, только южнее, далеко на север не забирался. Жизнь там была иногда необычная, а иногда вполне нормальная — где как. Чем глубже на запад, правда, тем опаснее из-за диких законов и суровых нравов.

Действительно — по пути. Это если бы Вик был тем, кто ей нужен. А иначе? Ему по здравом размышлении лучше всего податься вдоль гор на юг. Со скоростью, опережающей наступающие на пятки морозы. Маршрут он более-менее представлял — если четко держаться направления, через три-четыре недели смог бы добрести до маленького полузабытого городка, приютившегося у подножия гор. Называется Качканар. Примечательно в нем то, что оттуда начинаются все ходки через Каменный пояс, но не это главное. Там, в мертвых рудниках, в одной из заброшенных штолен, — его схрон. Самое лучшее Вик в памятные дни охоты растерял, но в Качканаре тоже собрана неплохая коллекция плюс детали. На ноги бы встал.

Небольшая проблема — две трети пути до городка дорог вообще нет. Заросшие тропы по границе тайги и горной тундры и никаких признаков жилья. Холод и голод — охотой промышлять невозможно. Нечем.

— Наверное, стоит к обозу пристать, — продолжила спутница. — Куда они отсюда идут?

— Известно куда — в Ишим, к Хану. Только караван ходит раз в месяц, следующий соберется где-то через неделю — семь дней возле Неройки мне не продержаться. В лесу — сдохну от холода, а на базе не только янычары, там гоблины бывают. Узнают — вилы.

— Слушай, почему вы охранников гоблинами называете?

Вик слегка опешил от перемены темы, попытался сформулировать:

— В большинстве своем набирают их из местных, коренных. Похожи — невысокие, ноги кривые, лица плоские, узкоглазые…

— Ха, может, еще и зеленые? Ты настоящих-то гоблинов видел хоть раз?

Где же их Вик увидит? Дураку известно: гоблин — существо мифическое, сказочное.

— А сама?

— Конечно. На жаб смахивают — с твоими аборигенами ничего общего.

— Ну, будем считать — наши такие же бестолковые.

— Не скажи, гоблины — лучшие стихийники.

Что она мозги пудрит? Может, у них там на западе и русалки водятся?

— Хорошо, — махнул Вик рукой, — в следующий раз предложу переименовать.

Механист никак не мог определить для себя отношение к Ангелочку. И не всегда понимал — то железная леди, а иногда девчонка девчонкой. Вообще-то ей на базе бояться нечего, однако подстраивается. Вот и сейчас — присела на корточки перед собранным хворостом и вздохнула, рассматривая сучья и еловые лапки. Конечно, сырые — где сейчас столько сухих найдешь? А ведь ей этот костер не нужен. Это Вику в дорогу травник несколько пакетов своего сбора дал и каждые два часа наказывал отвар пить. И обязательно в горячем виде. Травники всегда в почете будут — у них сила настоящая, живая, от матери-природы. Хороший энергетик, конечно, быстрее на ноги поставит, но куда он потоки распределит, никому не ведомо. Вик энергетикам не доверял, он и от услуг Ангелочка отказался, когда узнал, что жизненно важные органы не задеты. Только ее пилюли горстями жрал — от них и правда легче становилось. А истинные целители-энергетики во всем ханстве наперечет, для того чтобы чужие поля без последствий перестраивать — одного таланта мало.

Девушка немного раздвинула сооруженную механистом конструкцию из лапника и удовлетворенно кивнула, увидев внутри пирамидку из сухих щепок. Вик двинул бровью — посмотрим, на что способна. Ангелочек закрыла глаза, на ее виске проступила тонкая синяя венка, и в сердце костра в то же мгновение весело полыхнул обрадовавшийся пище огонь. Молодец. Никакого тебе предварительного тления или робкого дымка, даже раздувать не нужно. Не то чтобы Вик сомневался, но с неуправляемыми стихиями работать на порядок сложнее, чем с подконтрольными энергиями. Хороша, как и ее мечи.

— А слабо воду без костра закипятить? — не удержался механист от замечания, размещая над пламенем котелок со снегом.

— Можно, только я процесс парообразования снижением давления стимулирую, при этом точка кипения в два раза ниже нормы. Не думаю, что в этом случае отвар как следует настоится. Да и ты разве не хочешь у костра погреться?

Съел. Вик оценил заботу. Или так беспокоятся об охотничьей собаке или породистом рысаке? А все-таки есть заинтересованность, зря она Хозяину о чистосердечности говорила. Время покажет, что ей от него надо.

— А кто тебя на базе узнает? — вернулась девушка к прерванной теме. — Скажу, что слуга, под волков попал.

Вик провел рукой по подбородку. Если не снимать очки, глаз никто не увидит. Все волосы с его тела травник, чертыхаясь и поминая о личной гигиене, удалил, а значит, не выдадут в нем каторжника всклокоченная шевелюра, неопрятная борода и кочующие между ушами вши. Представил себя со стороны: длинный, тощий, лысый, болезненно бледный, да еще с закрытыми темными стеклами глазами — типичный малефик. За слугу-прозектора при посвященной вполне сойдет. Фон у амулета не интенсивный, навскидку не определишь, а сканировать там никто не станет — специалистов нет и вообще не принято. Земли, как ни крути, свободные. Шмотками разживется, а там видно будет.

— Ну, — Вик уже грел ладони над тянущимися вверх огненными языками, — может быть…

К базе подошли ближе к вечеру. Хорошо укрепленный острог с пятиметровым тыном, вышками по углам и распахнутыми створками массивных ворот. Естественно, их присутствие было замечено задолго до приближения, однако никакого ажиотажа не вызвало. Один часовой на воротах лениво опирался на баллисту, боеголовка которой начинена, скорее всего, какой-нибудь ядовитой гадостью, второй некоторое время вел путников, наблюдая в перекрестье прицела, затем зачехлил оптику и отложил арбалет в сторону. Янычары. Заговоренные доспехи, наложенные на оружие заклятия и талисманы-аккумуляторы, в основном повышающие жизненные показатели при разряде. И как минимум начальный уровень боевого ведовства. На порядок превосходящие гоблинов и уверенные в себе настолько, чтобы не волноваться по поводу появления из леса всего двух человек. Окрестности Неройки — свободная территория, исключительного права на добычу у Хана здесь нет, а потому частных старателей встретить не редкость. База открыта практически для всех — закон приграничья.

— С чем? — поинтересовался янычар у Ангелочка, когда путешественники приблизились на расстояние броска копья.

— К каравану на Большую землю хотим пристать.

— Через десять дней, — не обрадовал часовой.

И что теперь делать? Полторы недели по лесам бродить?

— Перекантоваться у вас можно? У меня слуга ранен.

— С разрешения коменданта. Только сегодня я бы не советовал.

— Что так?

— На стакане Кэп, — ухмыльнулся янычар.

— Так пропустишь?

— От него сейчас даже гарнизонные шлюхи прячутся.

— Я попробую.

— А, иди — хуже не будет.

Когда путники уже удалялись от ворот, тренированный слух Вика уловил, как один янычар поделился с другим впечатлениями от форм его спутницы.

— Может, Кэпу понравится, — вздохнул тот в ответ.

— Нашему капитану сейчас поможет только маленькая победоносная война с превосходящими силами противника.

— Да я сам скоро на стенку полезу — устал отдыхать… меняться пора.

В капитанский кубрик впустили почти без разговоров. Скептический взгляд ординарца говорил: существующие проблемы — ничто по сравнению с тем, что можно нажить, засовывая голову в пасть тигра.

Россыпь битого стекла у входа. Скупая обстановка и дорогостоящее оборудование на рабочем столе. Кристалл связи, цилиндры объемных резонаторов, оптические усилители и виднеющаяся в окне фокусирующая тарелка. Неужели это дешевле, чем содержать хорошего связного? Не очень надежная система, основанная на поверхностных разработках ханской магистратуры. Но потенциально действенная. Вик прикинул, что при грамотной настройке мощности хватит для захвата направленной передачи с Дальнего Востока. Сложенные аккуратной стопкой вахтенные журналы, а рядом с ними обглоданный селедочный хвост, вогнанный в столешницу армейский тесак, пустая на две трети бутылка с прозрачной жидкостью и перевернутый граненый стакан со сколами по кромке. Там же — ноги в рифленых подкованных сапогах. Их владелец — широкоплечий верзила в кожаном камзоле, потертом в местах сочленений, надеваемых поверх доспехов, развалившийся в деревянном кресле. Голова запрокинута, глаза закрыты, обросший щетиной кадык периодически опускается вверх-вниз — стойкий запах перегара свидетельствует, вместе с уровнем небритости, о минимум четырехдневном запое. Кэп на конкретном стакане.

Не меняя позы, не открывая глаз, вообще не шевелясь, капитан почти ласково послал гостей прямо с порога.

Ангелочек и не подумала уходить. Комендант опустил руку, выдернул из шеренги пустых бутылок похожий как две капли на остальные сосуд и одним движением кисти швырнул его в путников.

Горлышко еще не оторвалось от пальцев, а из-за спины девушки уже вынырнул и со свистом рассекал воздух меч. Звон, хрустальные брызги, Вик на всякий случай зажмурился, забыв об очках, и понял происхождение осколков на полу. Еще там были капли крови. Кэп разлепил веки, постарался собрать в пучок разбегающиеся глаза и смерил гостей удивленным мутным взглядом. Увидев в руках девушки оружие, он радостно осклабился, потянулся за торчащим в столе тесаком и обиженно хрюкнул, когда меч Ангелочка по безукоризненной амплитуде вернулся за спину. Действительно, янычарам тяжело вдали от шума битв.

— Офицер, я могу помочь вывести токсины из вашего организма, — заявила девушка.

— А на хрена? — не понял Кэп. — Мне и так неплохо. Лучший способ борьбы с похмельем.

— Не алкоголь, капитан, а токсины. Вы допьете то, что у вас осталось, потом ляжете спать, ночью ни разу не проснетесь, а утром будете со свежей головой, нормальным давлением, отдохнувшей печенью и спокойным желудком.

Да, она умеет находить слабые места в людях, эта девчонка. Вик представил, как она беседовала с Хозяином: «Вы не доверяете подчиненным? Эти тупоголовые наживаются левыми поставками и не желают отстегивать комиссионные? Хотите быть в курсе событий, но не знаете, как это сделать? Спросите у меня!» Ну, или что-то в этом роде. Одни польстятся на тайну ковки совершенного оружия, другие — на власть информированности, а третьи — на посулы освободить от банального бодуна. Кэп задумчиво икнул:

— В мозгах ковыряться не дам.

Это механист одобрял. Гормональная регуляция метаболизма координируется в организме центральной нервной системой. А значит, для стимуляции обмена веществ, ориентации его на нейтрализацию угнетающих факторов необходимо глубокое проникновение в подсознание. До уровня рефлексов. Ничего хорошего от такого препарирования ожидать не стоит.

— Не беспокойтесь — это алхимия.

— Алк… химия? Точно ни разу не проснусь?

— Распорядитесь, чтобы нам предоставили ночлег, если утром будут претензии — отвечу.

— Ответишь, — согласился капитан, — давай свою отраву.

Ангелочек кивнула, и Вик здоровой рукой подхватил сброшенный ею рюкзак. Хорош слуга — хозяйка поклажу носит. Было понятно, что свои вещи девушка механисту не доверит, но в будущем стоило и себе на плечи нагрузить какой-нибудь тюк. Для поддержания легенды.

Его спутница тем временем извлекла из поклажи кожаную сумку, раскрыла ее и начала копаться среди склянок и пакетиков.

— Может, у тебя там пара гондонов завалялось? — заглянул через плечо Кэп.

Вик еще больше проникся расположением к янычару — заговоры от любовных хворей, равно как практика натирания чесноком, считались мерами сомнительными и неэффективными. Разумные люди пользовались изделиями из овечьих кишок.

Ангелочек промолчала. Вик не думал, что она нуждается в контрацептивах, — эта если и подпустит к себе, то только с соответствующей справкой.

Секундой позже девушка нашла нужный препарат и попросила налить в стакан остатки жидкости из бутылки. К несчастью, содержимого оказалось больше, чем вмещала посуда капитана.

— Добей, — приказала она Вику.

— Чего? — Хозяин побагровел от такой наглости.

— Не стоит оставлять, — пояснила девушка. — Если вы после хоть грамм выпьете — эффект не гарантирую.

— А-а-а… га!

Сомневаясь, что эта бутылка у капитана последняя, механист махнул, что называется, с горла. На каторге горячительным отчего-то не баловали. Жидкость огнем осушила ротовую полость и раскаленным потоком устремилась вниз по пищеводу, добралась до желудка и там обосновалась пылающим озером. Температура тела поднялась на пару градусов, а из глаз брызнули слезы.

— А-а-а… га?! — радостно повторил капитан.

Вик тоже оценил чистоту продукта. Спирт. Неизвестно, как с остальным лабораторным барахлом, но с перегонной ретортой на базе работать умеют. Ангелочек высыпала невзрачный белый порошок в стакан Кэпа и начала старательно размешивать грязной чайной ложкой, подобранной рядом на столе. Осадок даже в такой активной среде растворялся медленно.

Все эти яркие цвета в зельях — добавленные красители, бурлящая пена, стелющийся дым, стекающий через края сосуда, — спецэффекты, создаваемые алхимиками для придания значимости в глазах обывателей. А вот таким мутноватым растворам хотелось доверять.

Комендант подозрительно осмотрел стакан на свет, вздохнул, еще зачем-то поболтал и опрокинул в себя. Сначала скривился, потом проглотил и пожал плечами:

— Пойло как пойло.

Закусывать не стал, вроде и нечем было. Вику ведь тоже ничего не предлагали. Аппетитно зевнул.

— Офицер, будьте добры, — напомнила Ангелочек, — распорядитесь насчет нашего ночлега — состав быстро действует.

Кэп закивал головой и свистнул ординарца.

Сославшись на распоряжение моментально отключившегося коменданта, путники получили просторную гостевую комнату с двумя койками и паровым отоплением — роскошь, учитывая удаленность базы от столицы.

— Подействует? — спросил Вик, когда они наконец остались наедине.

— Антидот? Он даже желчь мантикоры выводит. Интересно, проснется капитан до полудня? Вместе со спиртом ожидается убойный эффект.

— Зачем тогда мешала?

— Чтобы быстрее вырубился. Во-первых, дай ему время, он бы еще бутылку вылакал, а это уже чревато, во-вторых — нужны тебе лишние вопросы? Спит и спит, а завтра ему полегчает, так мы будем как старые знакомые.

И все-то у ней просчитано. Вик тоже думал — самый умный, пока чуть не зарезали. Внепланово, из-за того, что одна девчонка приняла его за некую загадочную личность.

— Сходи посмотри — у них тут баня есть?

Вик в глубине души возмутился — раскомандовалась! Может, ей потом еще и спину намылить? Или веником отходить? А неплохо бы. Однако раз назвался слугой — будь на побегушках.

Механист выскочил во двор и отправился искать парную. Изнутри база казалась совсем небольшой. Высокий тын окружали десяток домов и несколько длинных сараев, сложенных из массивных просмоленных бревен. Гарнизон тут, скорее всего, тоже скромный — примерно рота. С другой стороны, в такой заснеженной глуши пять десятков янычар — внушительная сила.

Баню Вику показали быстро, и с этой новостью он поспешил обратно. Самому тоже хотелось погреть кости.

— Так иди и мойся — в одной комнате с тобой задохнуться можно, — с каменным лицом посоветовала девушка.

Спорить не приходилось — аромат от него, должно быть, исходил умопомрачительный. Поэтому решил не обижаться. А Ангелочек с тем же холодным высокомерием продолжила:

— Потом, может, и меня попаришь.

Насчет этого механист был решительно против. За год отсидки он своих пристрастий, на манер покойного Латына, не изменил. Сейчас если на спутницу смотрел, когда не злился или не придирался, в основании живота так подсасывало, что челюсти сводило. Очень боялся не удержаться, окажись в такой неоднозначной обстановке. Решил для себя, что уж лучше пойдет куртизанок поищет, которые от Кэпа попрятались. А если совсем честно: все эти швы на теле, воздух свободы, что пьянит почище спирта… Вику бы до нормальной постели добраться, даже холодной и пустой, выспаться впервые по-человечески — ничего больше не надо. Это все ей и выложил как на духу.

Взгляд Ангелочка потеплел, даже соизволила улыбнуться.

Читает она его, чертыхнулся механист, как книгу, и не помогают никакие талисманы — вот что странно. Ждала такого ответа, проверку на вшивость устроила? Со вшивостью у Вика все в порядке было — буквально в наличии. А в переносном смысле… разочаровывать не хотелось. Пока.

— Посторожишь, — пояснила девушка, — компания здесь своеобразная — не хотелось бы недоразумений.

Вик помылся сам — столько грязи слезло, что на килограмм легче стал. Зря его железная девчонка первым отправила — как бы парную дезинфицировать не пришлось. Потом подождал ее в предбаннике, долго, прикемарить успел.

Когда хлопнула дверь, спохватился, распахнул пошире глаза и… еще шире, с трудом остановив процесс вылезания из орбит. Девчонка опять победила леди — она еще раз прошлась по оголенным нервам механиста, появившись, ну, тоже практически неодетой. Только узкая юбочка — набедренная повязка на бедрах. Вик зажмурился и медленно открыл глаза, по очереди. Не показалось. Главное — не забывать дышать и не делать резких движений. По пышнотелым ханским канонам — тощая. По ханским, не по его.

Ноги — точеные, вышедшие из-под резца гения; талия — гармония форм музыкального инструмента; совершенный, подтянутый живот — нежная округлость, скрывающая настоящую мускулатуру; грудь — священные полушария минаретов великого Ишима.

И в завершение, словно мало взыгравшему на поэзию Вику всего этого, завораживающий, сводящий с ума рисунок на теле. Выныривающая из-под мышки змееподобная тварь извивается широкими кольцами на животе и выдыхает из оскаленной пасти клубящиеся языки пламени в районе паха. Невероятная, расправившая перепончатые ажурные крылья и выпустившая сабельные когти на костлявых лапах. И еще более замечательная из-за техники выполнения рисунка. Не просто яркие, переливающиеся краски: каждый штрих, каждая чешуйка рельефного изображения — шрам, след от ожога, извращенное и гениальное сочетание барельефа и художественного полотна.