Валентин Тарасов

Чеслав. Воин древнего рода

Предисловие


Каждая книга появляется на свет в надежде обрести своего читателя. Вначале как мысль, идея, а потом как целая история. Как же родился этот роман?

На прекрасной славянской земле оставили свой след трипольцы, скифы, сарматы, поляне и половцы… Кого же и с каких времен можно считать славянами — нашими предками? Какими они были — те, кто дал название народам и языкам? Что любили, о чем мечтали, к чему стремились?

Вот из этих вопросов и взросла история о Чеславе.

Да, наши прародители печалились и радовались, жили в спокойствии и боролись за свое существование. И история их — венедов, антов и склавинов, конечно, была не менее интересна, чем история других народов. Чем больше я погружался в те времена, тем больше понимал, как мало мы о них знаем. Вот поэтому мне и захотелось написать о праславянских племенах I–II столетия нашей эры, об удивительном времени, когда язык, обычаи и боги были общими, когда защищали славян могучие леса, покрывавшие почти всю Европу.

Этот роман — о молодом охотнике Чеславе, сыне Велимира, главы рода. О его становлении, о превращении мальчишки в мужа, достойного члена своего племени. О том, как молодой Чеслав стал Следопытом, разгадывающим многочисленные загадки, с которым столкнулись его родичи.

Мне хотелось, чтобы он предстал перед читателями не эдаким супергероем, а самым обыкновенным человеком, чтобы был близок каждому: со своими сильными и слабыми сторонами, достоинствами и недостатками, ошибками и желанием их исправить.

В этом романе смешаны приключения, авантюра и детектив, в нем кипят сильные чувства, бурлят страсти, рождается любовь. Только такая книга, как мне кажется, может увлечь читателя.

Я все время шел за своим героем, совершенно не представляя, куда он меня заведет и какой неожиданный поворот может случиться в его судьбе. Но тем интереснее мне самому было это путешествие.

Очень хочется, чтобы и мой читатель подружился с молодым охотником Чеславом, сопереживал древнему воину, волновался за него и радовался вместе с ним, получая от этого подлинное удовольствие.

А теперь — в путь!

Автор

Часть первая Чеслав — сын Велимира


Потревоженная птица с шумом вылетела из-под его ног. Чеслав на мгновение замер, но, сообразив, что это всего лишь птица, продолжил свой путь. Он шел по мягкой подстилке леса, стараясь не наступать на сухие ветки и не оставлять заметных следов, как учил его старый Сокол.

Чеслав, в отличие от многих своих соплеменников, не боялся Леса. В нем он чувствовал себя свободно и уверенно. Он знал многие его секреты, а к тому, что не знал или не понимал, относился с почтением. Юноша регулярно приносил духу Леса жертвы, и тот был благосклонен к нему. Накануне Чеслав преподнес ему целого козла. Он просил у Леса помощи и, если потребуется, защиты. Сейчас они нужны ему были как никогда раньше…

Лесная чаща тихо погружалась в сумерки, и совсем скоро ее должна была поглотить скрытница ночь. Внутренне Чеслав торопил этот момент. Он хотел как можно скорее раствориться в этом зеленом убежище, стать недосягаемым. Он шел уже довольно долго и порядком устал, но даже мысли не допускал, чтобы передохнуть.

Чеслав опасался погони. Он знал, что ему надо пройти еще совсем немного — и он наконец-то достигнет того места, где оставил своего коня Ветра — верного товарища и соучастника многих его дел и шалостей. Тихое приветственное ржание подтвердило предположение Чеслава. Ветер почуял своего хозяина и позвал его.

Обойдя старый поваленный дуб, Чеслав оказался у края низины. Здесь, на дне оврага, стоял привязанный к кусту орешника Ветер, который от нетерпения стал бить копытом, то ли торопя, то ли приветствуя хозяина. Только оказавшись рядом с конем, Чеслав облегченно вздохнул и осторожно переложил с плеча на круп животного свою ношу. Дорогую для него ношу, из-за которой он предпринял столь тяжелое и опасное приключение.

Это была связанная по рукам и ногам девушка…


Неждана, несмотря на запреты отца, часто убегала из городища на озеро одна. Она любовалась его красотой и наслаждалась величественным спокойствием, которое царило здесь и которого ей так не хватало в шумном селении. Тут можно было укрыться от строгих родителей и докучливых подруг. Неждане нравилось плавать, нарушая гладь озера, рвать лилии и кувшинки, а потом вплетать их в косы и делать из них украшения. А то и просто сидеть, думать, грезить…

Еще несколько дней назад ей показалось, что за ней кто-то наблюдает то ли из-за кустов, то ли из высокой травы.

«Наверное, парни из городища решили подсмотреть за мной, когда я буду купаться», — решила она.

Неждана уже вошла в тот возраст, когда парни и молодые мужчины стали смотреть на нее долгими взглядами — то изучающими, то любопытными, то восхищенными. А как только девушка перехватывала эти взгляды, прятали или отводили в сторону глаза, выказывая полное равнодушие. Неждане нравилось дразнить их, но такой наглости, как тайно следить за ней, она не могла спустить им. Она попыталась проверить свои подозрения, но ничего не обнаружила и успокоилась.

Нынче, придя к озеру, искупавшись и выйдя на берег, она вновь ощутила чье-то невидимое присутствие рядом.

«Может, зверь какой?» — промелькнула мысль.

Стараясь не подавать виду, что она что-то заподозрила, девушка оделась, а затем взяла гребень и стала медленно расчесывать влажные волосы. Сама же украдкой наблюдала за прибрежными зарослями. Через некоторое время ее хитрость была вознаграждена. Она заметила бесшумно промелькнувшую тень, а потом и светлую сорочку, белеющую сквозь зелень листвы.

Отбросив гребень, Неждана решительно двинулась в сторону зарослей. Она еще не знала, что сделает в следующее мгновение с наглецом, но в том, что ему не поздоровится, можно было не сомневаться: девушка с малолетства умела постоять за себя. Однако, едва войдя в заросли, она оторопела от неожиданности. Перед ней стоял незнакомый человек. Юноша… Он тоже застыл, глядя на нее удивленными глазами. Затем он судорожно вздохнул и кинулся на нее.


Чеслав случайно набрел на это поселение. Он знал, что где-то в этой стороне живет род Буревоя. Но люди рода, к которому принадлежал Чеслав, старались не ходить и не охотиться в этих краях. Между родами была давняя вражда. Такая давняя, что сейчас уже вряд ли кто и вспомнит, чем она была вызвана. Но эта вражда поддерживалась многими поколениями предков. А к воле предков род относился с большим почтением.

В тот раз Чеслав долго преследовал оленя. Животное, спасаясь, петляло по лесу и изматывало охотника. И вот, когда юноша уже почти настиг его, зверь проложил себе путь через заросли кустарника и выбежал на берег озера. Чеслав, разгоряченный погоней, и сам уже готов был ринуться сквозь кустарник, но неожиданно на противоположном берегу заметил чью-то фигуру. Всадник резко осадил своего коня.

У кромки воды стояла девушка. Напуганная шумом погони и появлением на берегу оленя, она инстинктивно спряталась за куст. Юноша, припав к коню и поглаживая его, старался успокоить разгоряченного Ветра, чтобы он не выдал их присутствия. Олень резво пробежал по открытому пространству берега и снова нырнул в чащу. Девушка, проводив взглядом испуганное животное, стала напряженно всматриваться в ту сторону, откуда оно выбежало. Туда, где находился Чеслав. Юноша же, боясь выдать себя, затаил дыхание и шептал ласковые слова ретивому Ветру.

Наступившая тишина успокоила незнакомку. Выйдя из-за кустов, она снова вернулась к воде. Тогда Чеслав осторожно слез с коня и отвел его в сторону. Сам же поспешил вернуться к месту наблюдения.

Девушка, выждав еще какое-то время и настороженно оглядевшись по сторонам, сняла платье и, оставив его в траве, пошла к воде.

Чеслав залюбовался ее стройным и гибким телом. Женская нагота вовсе не была для него тайной. Они со сверстниками не раз, прячась за прибрежными камнями, наблюдали за купающимися в реке девушками. А совсем недавно Чеслав познал женщину как мужчина.

Но эта незнакомка заставила его кровь бурлить, как прорвавшийся сквозь лес поток воды после ливня, и эхом отдаваться в ушах. Ее лицо влекло его, как лик неведомой лесной богини из плоти и крови. Длинные волосы прикрывали ее упругие, еще не вполне сформировавшиеся груди, но оставляли взгляду Чеслава прекрасные бедра и длинные ноги. Она шла к воде с грацией лесной кошки. Войдя в воду, девушка медленно поплыла. Чеслав с трудом перевел дыхание и едва сдержался, чтобы не выдать себя.

Это открытие заставляло Чеслава не раз возвращаться на то же самое место. Городище рода Буревоя располагалось на пригорке в густом лесу, недалеко от лесного озера, и было почти таким же большим, как и городище рода, к которому принадлежал Чеслав. Часы, а порой и целые дни он проводил в его окрестностях в надежде вновь увидеть ее. И часто его ожидание вознаграждалось. Девушка приходила на озеро с другими женщинами стирать одежду или купаться. Но со временем Чеславу стало понятно, что девушка часто убегает на озеро тайком одна. Желание видеть ее рядом с собой, обладать ею заставило Чеслава попросить у духа Леса помощи…


Ночная мгла уже почти полностью накрыла лес. Конь все чаще спотыкался и недовольно фыркал, давая понять хозяину, что устал. Ведь ему пришлось нести на себе двоих. Чеслав понимал это. Ему самому все труднее было угадывать дорогу среди деревьев. Они отъехали уже довольно далеко от городища Буревоя, и можно было остановиться и передохнуть.

— Стоять, Ветер! — тихо скомандовал Чеслав.

Ему не пришлось повторять дважды. Ветер послушно остановился. Чеслав слез с коня и осторожно снял девушку. Он положил ее на землю, предварительно бросив туда шкуру. Неждана напряженно следила за его действиями. Парень снял платок, которым завязал ей рот, и стал распутывать кожаные ремни на ее руках. Сняв ремни, он принялся нежно растирать ее запястья. Внезапно Неждана бросилась на него, отчаянно колотя и царапая. Чеслав, не ожидая нападения, сперва даже растерялся, а затем ловко перехватил руки дикарки. Но это не успокоило Неждану. Лишенная возможности действовать руками, она попыталась укусить юношу. Это рассмешило Чеслава. Он несколько раз ловко увертывался от зубов девушки, дразня ее, а потом навалился на нее, подмяв под себя, и прервал сопротивление поцелуем. Предприняв несколько бурных попыток высвободиться и ответить на поцелуй укусом, Неждана затихла.

Первым желанием Чеслава, как только началась эта потасовка, было сразу же овладеть девушкой. Наконец-то он держал в руках ту, о которой так долго мечтал и которая превратила его сны в постоянные кошмары. И чем больше она сопротивлялась, тем больше росло мужское желание Чеслава. Казалось, еще немного — и все его тело разорвет от этой острой жажды удовлетворить свою страсть.

Но в тот момент, когда девушка прекратила борьбу и затихла, он почувствовал на своих щеках что-то мокрое. «Она плачет», — понял он, и в тот же миг у него в груди шевельнулось незнакомое чувство, которое он не в силах был объяснить даже самому себе. Желание овладеть пленницей постепенно стало ослабевать и вскоре улетучилось. Чеслав разжал объятия.

— Не бойся, не трону. Сама баловать стала.

Он стянул ее руки ремнем и привязал второй конец к своей руке.

— Спать будем. А вздумаешь бежать… я и поколотить могу, — злясь скорее на себя, строго сказал юноша.

Сон еще долго не шел к нему. Мысли ручьем бежали в его голове. Непонятные чувства нежности, жалости и злости мешались и бурлили в душе его, как варево в котле. Сомнения не давали ему покоя. «Правильно ли я поступил, не настояв на своем?» Он ворочался и время от времени прислушивался к дыханию девушки.

Утро приветствовало Чеслава разноголосым птичьим гомоном. Мысль о пленнице стрелой впилась в висок и мгновенно вернула его в реальность. Чеслав резко открыл глаза. Девушка лежала, прижавшись к нему всем телом, — спасалась от утреннего холода.

Сейчас, когда она находилась совсем рядом, он мог рассмотреть ее более внимательно. Ее светлые, цвета мокрой поспевшей пшеницы волосы в беспорядке рассыпались по овечьей шкуре. Он вдохнул поглубже воздух и почувствовал их запах. Они пахли свежестью и немного травой. И этот новый для него, неповторимый аромат не могла перебить даже старая овечья шкура, пахнувшая кислятиной. Лицо пленницы, сейчас такое спокойное и беззащитное, показалось ему еще прекраснее, утонченнее. Он даже рассмотрел несколько едва заметных веснушек… Ее пухлые, еще полудетские губы время от времени подергивались и что-то безмолвно шептали во сне. Чеслав не выдержал и порывисто поцеловал эти манящие уста.

Прикосновение его губ разбудило девушку. Она открыла глаза и, когда увидела так близко перед собой его лицо, поняла, что это не сон. Пленница резко отпрянула от него и постаралась отползти как можно дальше, пока связывающий их ремень не напрягся до предела. Юноша, не желая утрачивать завоеванное, подался в ее сторону и, схватив, попытался притянуть к себе. Но девушка, выставив руки вперед, решительно остановила его натиск. В ее глазах он увидел не только страх, но и ненависть, что было особенно неприятно. И тогда он отступил…

Поднявшись, Чеслав достал из сумы хлеб и, отломив от него краюху, протянул пленнице.

— Поешь!..

Девушка, очевидно, боясь нового нападения, даже не шелохнулась, но затем, поколебавшись, все же осторожно взяла хлеб. После этого Чеслав, отломив и себе кусок, стал есть. Вкуса при этом он не чувствовал, потому как думал о том, что за сила останавливает его перед этой чужачкой. И, не находя ответа, злился. На нее, на себя, на весь белый свет…

Перекусив, Чеслав подозвал щиплющего неподалеку траву Ветра и стал собираться в дорогу. Впереди у них было еще как минимум два дня нелегкого пути.


Чеслав вошел в ворота родного городища, когда солнце уже стало клониться к закату. Ветер следовал за хозяином, довольно фыркая, радуясь возвращению домой после долгих скитаний. Их городище, окруженное с трех сторон лесом, располагалось на берегу большой полноводной реки. От лютого зверя и непрошеных гостей селение было огорожено высоким деревянным частоколом. За частоколом прятались несколько десятков хаток, полуземляных хижин да хозяйских построек. Рядом с селением, на отвоеванной у леса территории, были разбиты огороды и небольшое поле. Все это принадлежало двум родам: Велимира и Зимобора. А сам Чеслав был младшим сыном главы рода и городища Велимира.

Селение встретило Чеслава повседневной суетой. Хозяйки по обыкновению ходили за скотиной, доили коз, немногочисленных коров, время от времени перебрасываясь незлобивыми шутками. Другие справлялись у очагов, готовя снедь, — самое время закончить день трапезой. Мужчины и парни плели корзины для рыбной ловли, перетягивали луки, запасались стрелами, по ходу давая друг другу советы и наставления. Неугомонная детвора, предоставленная сама себе, носилась среди взрослых, радуясь возможности поозорничать. Искусный в редком еще для их округи кузнечном деле Тихомир, ловко орудуя молотом, торопился закончить работу до прихода темноты.

Из-за кузницы навстречу Чеславу выпорхнула стайка девушек под предводительством Зоряны. Завидев юношу, подруги на секунду стушевались, но потом, пошептавшись, взорвались веселым смехом.

— Ой, посмотрите, подруженьки, двое бродяг прибились к нашему городищу. Едва ноги волочат. Один на двух, другой на четырех. Может, подсобить тебе, дяденька?

Несмотря на то что Чеслав только недавно вошел в тот возраст, когда подростки становятся юношами, в нем уже угадывалась мужская красота. Натренированная в ратных игрищах, закаленная охотой стройная, высокая фигура, крепкие руки и уже по-мужски широкие плечи выделяли его среди сверстников. И это не могло не вызывать восхищения у девичьей части городища. Не раз взгляд его серо-зеленых глаз обжигал лицо красавиц, заставляя их заливаться малиновым цветом. Не одно девичье сердце начинало учащенно биться при появлении Чеслава.

А красавица и шалунья Зоряна, дочь Зимобора, никогда не упускала случая задеть парня шуткой-занозой:

— Ой, молчит, девоньки, наш милок приблудный, только глазами жалит. Да нам-то нипочем!

И снова взрыв смеха.

— Небось что-то страшное в лесу увидал да с перепугу и про язык забыл, — поддержали Зоряну подруги.

— Зато у вас языки без привязи. Ими бы снопы молотить, — не выдержал Чеслав, который какое-то время молчал, терпеливо снося насмешки.

Ох, лучше б он сдержался!

— Смотри, заговорил! Да как ловко! Сказал, что в белку попал! — И девушки загалдели все разом.

— Да разве ж это он сам? Это ему Ветер подсказал, что нам ответить.

— Вот-вот. Вам только с моим Ветром и тягаться в ржании, зубоскалки, — нехотя отбивался юноша.

— Ой, что-то он больно суров нынче. Видать, что-то не получилось у парня. Да и Ветер без поклажи вернулся. Наверное, промахнулись бедолаги.

— Не вам про то судачить, кикиморы!

Чеслав с Ветром двинулись далее, а вслед им еще долго звучали шутки и смех.

У Большого белого камня, к которому поселяне приносили снедь, чтобы умилостивить хозяина и покровителя их городища, Чеслав завидел блажного Вышату. Парень без стеснения трапезничал тем, что предназначалось духу.

— Эге-гей, ей, ей!.. Дай Вышате на конике покататься! — завидев Чеслава с Ветром, закричал Вышата.

— Отстань, Вышата, не до тебя нынче, — отмахнулся от юродивого, как от назойливой мухи, Чеслав.

— Ну дай, Вышата умеет на конике скакать, — канючил парень, идя за ним.

— Устал мой коник. Сил у него нет скакать, — терпеливо объяснял Чеслав.

Ему не хотелось обижать убогого.

— Ну и не надо. У Вышаты свой коник есть. Еще лучше твоего. — Схватив прутик с земли, парень оседлал его и, пристроившись в хвост Ветру, «поехал» за ними.

Проследовав какую-то часть пути за Чеславом, Вышата неожиданно снова закричал:

— Эге-гей! Плохой твой конь, не скачет совсем. А мой вон как скакать умеет! — Проскакав вокруг Чеслава и его коня, Вышата еще раз гикнул во все горло и помчался вприпрыжку на прутике прочь, только пыль закурилась из-под его ног.


Наконец-то Чеслав добрался до дома. Их жилище было побольше, чем у других, как и надлежало главе рода. Сложенный из дубовых бревен, потемневших от времени, а местами у земли даже покрывшийся мхом, это был все еще крепкий дом, в котором родилось, выросло, славно прожило и ушло в селение мертвых не одно поколение его предков. Как и прежде, из дверного проема жилища вился дымок от очага, а само оно смотрело на селение и его житье небольшими отверстиями-оконцами в стене, через которые дневной свет проникал в уютное нутро.

Привязав Ветра под навесом и дав ему свежего сена, Чеслав поспешил в дом. На пороге его встретила Голуба.

— Вернулся…

— Есть дай!

Голуба была дочерью рабыни, которую когда-то давно привели в их городище после стычки с кочевниками. Пленница жила в городище, помогая общине по хозяйству, выполняя всякую женскую работу, а по прошествии нескольких лет она считалась вольной и могла идти на все четыре стороны. Но она осталась. То ли некуда было идти, то ли родившаяся дочь стала камнем, который заставил остаться. Отца Голубы никто не знал. Женщина так и не призналась, от кого понесла ребенка. Несомненным было одно: отцом стал кто-то из мужчин селения. Женщины после этого косо стали поглядывать в ее сторону. Ведь отцом мог оказаться муж любой из них. А женщины племени не любили делиться своими мужчинами. Но боги, как видно, услышали их страхи и опасения. Как-то зимой женщина сильно простудилась и слегла. Горячка быстро сделала свое дело…