— Она просто помешалась на нем, Джейн! — Графиня вдруг начала обкусывать заусенец, затем оставила палец в покое и удивленно посмотрела на него. — Надо же! Эта глупая привычка была у меня в детстве — кусать пальцы, — смущенно сказала она и с отчаянием продолжила: — Но что же делать? Как мне оградить его от миссис Ньюстед? Ведь я вижу — она нацелилась попасть в его постель!

— Я совершенно не понимаю, зачем вы вообще пригласили ее?!

Леди Сомеркоут подошла к окну, за которым виднелись песчаные дорожки и элегантная лужайка перед домом. Она провела пальцем по стеклу и вздохнула:

— Он не оставил мне выбора. Сказал, что, если я не приглашу ее, его тоже не будет на этом празднике.

— Вот даже как? — Джейн была ошеломлена.

— Именно так! Заявил, что, если ее не будет в Чаллестоне, он уедет в Лондон.

Джейн стало не по себе.

— Да он сошел с ума! — воскликнула она. — А может быть, миссис Ньюстед — ведьма? Как ей удалось околдовать его?

— Что ж, некоторым дан и такой дар, — задумчиво произнесла леди Сомеркоут.

Джейн почему-то вспомнила, как лорд Торп целовал ее за зелеными портьерами.

— Да, некоторым дано, — согласилась она.

— Что вы сказали? — переспросила графиня, обернувшись к Джейн. — Я не расслышала.

— Так, ничего, — Джейн соскользнула с высокой постели и подошла к своей подруге.

Когда Джейн приехала из Кента в Лондон, леди Сомеркоут сразу же взяла ее под свое крыло. Давным-давно они с матерью Джейн были подругами. Дружба продолжалась, пока та не умерла, оставив пятнадцатилетнюю Джейн сиротой. Но в отношении леди Сомеркоут к Джейн не было и намека на материнскую опеку. Между ними была настоящая дружба, для которой разница в возрасте не имела никакого значения.

Джейн легко обняла подругу за талию:

— Зато вы поступили совершенно правильно, пригласив полковника Даффилда. На вашем месте я уделила бы ему максимум внимания. Ведь этот достойный джентльмен, судя по всему, был бы не прочь взять миссис Ньюстед под свою опеку — на какое-то время, по крайней мере. Ходят слухи, что он даже хотел бы жениться на ней!

Леди Сомеркоут внимательно посмотрела в глаза Джейн.

— Вы уверены в этом? — негромко спросила она.

— Абсолютно! Достаточно было немного понаблюдать за ними сегодня, чтобы понять это. Я убеждена: полковник может стать для вас лучшим союзником.

— Джейн, вы меня обнадеживаете. А теперь, если позволите, я покину вас. Мне кажется, я должна немедленно повидать нашего чудесного полковника! — Она уже взялась за ручку двери, но остановилась и рассмеялась: — Он замечательный, просто замечательный человек! Честно говоря, я только сейчас поняла, почему он так добивался приглашения к нам. Непонятно лишь одно: как он может желать такую женщину?!

Джейн пожала плечами.

— Я, признаться, не очень-то разбираюсь в мужчинах, — грустно сказала она. — Пожалуй, по-настоящему я и знала-то лишь одного — в которого когда-то влюбилась и за которого вышла замуж. И то не понимаю, почему он был таким азартным игроком, что оставил меня буквально ни с чем…

Леди Сомеркоут тут же подошла к Джейн, обняла ее и виновато сказала:

— Ну вот, нагружаю бедную девочку своими глупыми заботами, когда у нее и своих невзгод хватает. Только не надо падать духом, Джейн! Я сделаю все, чтобы помочь вам заполучить Фредди — и поскорей. Не переживайте. Делайте то, что делаете, и не беспокойтесь о завтрашнем дне. Все устроится как-нибудь, вот увидите!

Джейн подумала, что вовсе не собирается падать духом. Уже сегодняшнюю ночь она проведет в объятиях Фредди! Эта мысль помогла ей беззаботно улыбнуться леди Сомеркоут, когда та отправилась наконец на поиски своего дорогого полковника.

2

Столовая в Чаллестоне была громадной — около сорока ярдов в длину. В центре ее стоял массивный стол из красного дерева, за которым можно было свободно разместить две дюжины человек. Сегодня он был накрыт на двадцать персон: лорд и леди Сомеркоут, восемь человек их лондонских гостей и еще десятеро — соседи из ближайших имений.

Джейн любовалась тремя огромными люстрами, заливавшими стол золотистым светом. Пламя свечей играло и переливалось на стенках хрустальных кубков — эти кубки графиня коллекционировала много лет. Серебряные приборы и голубые, королевского фарфора тарелки были строго симметрично расставлены рядом с кубками напротив высоких удобных стульев. Белые розы, перевитые плющом, стояли в больших вазах по всей длине стола.

Повар леди Сомеркоут оказался искуснейшим мастером своего дела, но Джейн встречала появление каждого нового блюда с тревогой. Она прекрасно знала, что ей нельзя много есть, и все-таки не могла удержаться, позволяя слугам положить на свою тарелку небольшой кусочек от каждого блюда. Паштет из лобстера, йоркширская ветчина, фаршированный голубь, брокколи, аспарагус, крем, желе… А ко всему этому изобилию прилагались еще и самые изысканные вина из погребов лорда. Джейн казалось, что она сейчас лопнет.

Дело в том, что, одеваясь к обеду, она велела своей служанке, Вэнджи, как можно туже затянуть ей корсет под грудью. Когда это было сделано, Джейн могла больше не сомневаться в том, что теперь ее платье продемонстрирует прелести своей хозяйки наилучшим образом. Однако красота требует жертв, и сейчас Джейн чувствовала себя тем самым фаршированным голубем, которого слуга держал на подносе перед самым ее носом. Она едва дышала, но все-таки позволила кивком головы положить и этот кусочек на свою полную тарелку. Что ж, удовлетворить свой голод она не могла, зато была вполне удовлетворена своим туалетом!

Когда она спускалась по лестнице в легком облаке платья, Фредди разинул рот от восхищения. «Все идет как надо», — с удовольствием подумала Джейн.

Немало хлопот было у нее и с прической. Больше часа хлопотала Вэнджи над темно-каштановыми локонами своей хозяйки. В ход шли и щипцы для завивки, и шпильки, и ленты, и нитки жемчуга. Наконец локоны были уложены на лбу изящной волной, а в вершину прически искусно вплетен шиньон из натуральных волос, образуя корону, от которой вниз струился каскад мелких завитков. Прическа удлинила шею Джейн и позволила полностью открыть плечи.

Низкое декольте платья обрамляла нитка жемчуга с массивной серебряной застежкой. Само платье было шелковым, розовым, с газовыми рукавами и скошенным вырезом на груди. Лиф был оторочен брюссельским кружевом, так же как и рукава. В ушах Джейн сверкали перламутровые серьги, а из духов она выбрала свои любимые — «Розовое масло». Любуясь ее отражением в зеркале, Вэнджи не раз завистливо вздохнула.

Джейн хорошо запомнила этот момент ее превращения из путешественницы в принцессу бала. Она не просто выглядела теперь иначе — нет, она и чувствовала себя совершенно другой женщиной! Джейн снова подумала о том, что сегодняшнюю ночь она проведет с Фредди, а наутро все ее проблемы исчезнут. Навсегда!

Увидев ее в столовой, Фредди позабыл обо всем на свете — и о Генриетте в том числе. Он с обожанием схватил руку Джейн и восторженно выдохнул:

— Миссис Амбергейт… Джейн… О, вы — сверкающая свеча, единственный источник света в этой темноте!

Джейн взглянула на сияющие люстры и подавила усмешку. Какая уж тут темнота — тысяча свечей заливала комнату светом, который был ярче солнечного.

— Очень мило, мистер Уэйнгров… Фредди. Она подала ему руку, которую он тут же страстно поцеловал и не отпускал до тех пор, пока все гости не направились к столу.

— Вы совсем забыли про мисс Хартуорт, — мягко упрекнула его Джейн.

Фредди вздохнул и отправился искать несчастную покинутую девушку. Пока он бродил среди гостей в поисках Генриетты, лорд Сомеркоут познакомил Джейн со своими соседями. Подавая руку и изящно приседая, Джейн заметила, что все они удивленно таращатся на крашеные волосы лорда.

Гости были одеты особенно торжественно. Мужчины были в длинных приталенных сюртуках, белых атласных панталонах, в ботинках с причудливыми пряжками и с тросточками в руках. Вид у них был весьма элегантный. Женщины были одеты более ярко — в платья из самых дорогих и красивых тканей, какие только можно найти в Лондоне, сшитые лучшими парижскими портными. Бриллианты сверкали, переливаясь разноцветными бликами. Порхали веера, трепетали зыбкие отсветы пламени свечей на темно-зеленых стенах гостиной.

Вскоре вернулся Фредди, ведя за руку мисс Хартуорт, и занял позицию между двумя дамами.

Джейн в полной мере ощутила торжественность момента. Окружавшая ее сейчас красота словно обещала ей жизнь, в которой всегда будет царить праздник. Жизнь, в которой нет места даже мыслям о нищете. Жизнь, которая начнется в тот миг, когда она выйдет замуж!

С надеждой взглянув на Фредди, Джейн улыбнулась ему.

Перед самым обедом Фредди пожаловался на небольшое недомогание, и поэтому, направляясь к столу рука об руку с ним, Джейн тихонько спросила, все ли в порядке.

— Да, конечно. — Он слегка запнулся. — Правда, я до сих пор чувствую некоторую слабость.

— Фредди, вам нужно показаться врачу! Мне кажется, что ваши мигрени становятся слишком частыми. Разве я не права?

Фредди попытался улыбнуться, но у него получилась скорее нервная гримаса.

— Вы правы. Но, я надеюсь, наши отношения не изменятся из-за моего слабого здоровья?

— Нет, конечно, нет! — поспешила успокоить его Джейн. — Я ценю вашу душу и доброе сердце выше всего остального. Да и не бывает на свете абсолютно здоровых людей.

Как назло, именно в этот момент перед нею оказался лорд Торп. Он бросил на нее иронический взгляд, усмехнулся и тут же отошел прочь.

Мошенник! Уж она-то знает его мысли! И знает, что он думает о Фредди — дескать, поэт обречен попасть под ее каблук на следующий день после свадьбы. Себя же Торп, несомненно, считает совершенно неотразимым. А ведь, если вдуматься, — что такое Торп? Хотя тело у него, конечно, очень здоровое и сильное, ничего не скажешь.

Джейн решила не портить себе настроение и с новой силой принялась окружать Фредди своими заботами.

За столом он сидел справа от нее, а по левую руку оказался сэр Уильям Хейзелвуд, владелец Лонгклифф-Холла. Джейн старалась не обойти вниманием ни одного из них. С бокалом вина в руке, она с удовольствием слушала сэра Уильяма. Он рассказывал о давней дербиширской традиции — украшать колодцы и источники глиняными обожженными плитами с выдавленными на них рисунками. Особенно сэр Уильям советовал осмотреть колодец в деревушке Боу-Стоунз — там были изображены Адам и Ева, причем «в о-очень, о-очень рискованных позах».

Улучив момент, Джейн наклонилась к Фредди и легонько тронула его за руку.

— Я надеюсь, мигрень не помешает нашему слиянию? — шепнула она.

Фредди с обожанием взглянул на нее:

— Конечно нет! Я даже думаю, что боль усилит переживание этого сладостного момента.

У Фредди на все был собственный взгляд, и Джейн порой не знала, как ей реагировать на его слова — сердиться или удивляться. Вот и сейчас. Ну скажите, как может мигрень усилить наслаждение от любовного акта? А может быть, он так ничего и не понял? И в самом деле думает, что они будут предаваться меланхолической беседе при луне?

Впрочем, Фредди — поэт, а у поэтов все наоборот.

Джейн вновь повернула голову к сэру Уильяму и стала слушать продолжение его рассказа о колодцах. Не то чтобы это было ей очень интересно, но Джейн решила, что потом сможет поделиться с Фредди приобретенными познаниями. Ведь надо же было о чем-то с ним говорить! А тем временем сэр Уильям объяснял, с чем связана существующая в Дербишире уже сотни лет традиция украшать источники плитами с изображением цветов, колосьев, листьев и сцен из библейской истории. Оказывается, много веков тому назад очищенная известняком вода местных колодцев уберегла жителей Дербишира во время эпидемии чумы. В благодарность за это они и стали украшать их.

«Очень трогательно», — подумала про себя Джейн и порадовалась тому, что вскоре сама увидит эти украшенные глиняными плитами колодцы.

Когда поздний обед закончился, леди Сомеркоут торжественно пригласила всех на бал в честь открытия Летнего Праздника.

Джейн не пропускала ни одного танца, покуда не почувствовала, что у нее отваливаются руки и ноги. Тогда она передохнула, а затем вновь принялась танцевать. Однажды и Фредди сделал с ней несколько кругов. Его мигрень, кажется, прошла, и Джейн была в полной уверенности, что нынешняя ночь не пропадет даром. Она давно не была такой веселой и счастливой: дело шло к желанному завершению, и уже ничто не должно было помешать ее триумфу!

В перерывах между танцами Джейн с наслаждением пила ледяное шампанское, а затем снова танцевала, упиваясь жизнью, балом и своими надеждами. Настроение у нее не изменилось, даже когда лорд Торп пригласил ее на вальс. В его сильных руках она почувствовала себя такой легкой, такой счастливой… У нее закружилась голова — вероятно, от шампанского! — а Торп уверенно прижал ее к себе, и она полетела вместе с ним по огромному бальному залу.

Торп был прекрасным танцором, и Джейн с радостью подчинилась его руководству, тем более что теперь она могла уже не контролировать свое поведение с ним. Сегодняшняя ночь навеки соединит ее с Фредди, и Торп перестанет для нее существовать в тот самый миг, когда будет объявлено о помолвке!

А пока — пока она могла позволить себе насладиться напоследок танцевальным мастерством Торпа, кружась с ним на этом сверкающем паркете.

Джейн и сама была достаточно крепкой физически — любила ездить верхом, ежедневно стреляла из лука и сама правила лошадьми, носясь на фаэтоне по сельским дорогам Кента.

— Вы делаете глупость, миссис Амбергейт, — неожиданно шепнул Торп, продолжая кружиться с ней в танце, пока три десятка музыкантов заливали зал волнами музыки.

— Глупость? — беспечно повторила Джейн, улыбающаяся и счастливая. — Что вы имеете в виду?

— То, что вы связываете свои планы с дураком, с мальчишкой, недостойным вас!

— Фредди недостоин?! — возбужденно воскликнула Джейн. — Да это я — я недостойна его! Он великий человек и одаренный поэт. Вот увидите, в один прекрасный день его имя будет таким же известным, как имя Байрона или этой новой знаменитости, Джона Китса. Так что это вы — глупец!

— Сколько шампанского вы выпили сегодня, миссис Амбергейт? — спросил Торп, внимательно глядя ей в глаза.

Джейн расхохоталась:

— Неважно! У меня сегодня праздник! Торп продолжал кружить ее в танце, неприлично крепко прижимая к себе.

— И что же вы празднуете, милая Джейн?

— Могу вам сказать лишь одно: очень скоро Фредди попросит меня стать его женой!

Эти слова вырвались у Джейн непроизвольно, но она лишь на секунду пожалела о них.

Торп нахмурился:

— Вы это серьезно?

— Совершенно! Он говорил о нашем предстоящем духовном слиянии, а Фредди не из тех, кто легкомысленно относится к подобным вещам. — Она передала слова Фредди буквально, в полной уверенности, что лорд Торп все равно не поймет их смысла в силу своей грубости и туповатости.

— Духовное слияние? — озадаченно переспросил он, насупив брови.

— Да. И это произойдет сегодня. Сегодня мы духовно сольемся с Фредди. Вы даже не представляете, сколько общего мы нашли в наших душах!

К ее удивлению, лорд Торп промолчал, но Джейн все равно внутренне ликовала. Вот так-то! Оставайтесь с носом! Не видать вам вашей «вдовушки», лорд! О, Джейн прекрасно знала, что на нее заключались пари, и радовалась, что теперь друзья Торпа проиграют. Она же будет упиваться каждой минутой своего триумфа, как только окончательно и бесповоротно станет миссис Уэйнгров!

А лорд Торп между тем пребывал в полном замешательстве, продолжая вальсировать с Джейн Амбергейт. Несмотря на все свои заявления, она, судя по всему, неплохо чувствовала себя в его руках. Они и прежде много раз танцевали вместе, но так — еще никогда. Джейн была оживленной, даже взвинченной, словно стояла на пороге чего-то важного, переломного в жизни.

Торп подумал, что, если бы можно было прямо сейчас заняться с ней любовью, это, несомненно, стало бы одним из самых ярких приключений в его жизни. Вместе с тем необычайное возбуждение Джейн и ее решительный настрой заставили его задуматься.

Итак, пока он все лето просидел в своем клубе, строил планы, слушал, что ему говорят, и сам задавал осторожные вопросы, тихоня Фредди не терял времени даром и успел подобраться вплотную к прелестям Джейн! Очевидно, Фредди действительно любил ее, но по-своему, странно — так, как умеют любить лишь поэты. Торп замечал, что рядом с Джейн Фредди всегда нервничал и у него или начинала болеть голова, или он впадал в поэтический транс. Он мог кричать, что безумно влюблен, а через минуту заявить, что она остудила все его чувства.

Но почему Джейн так уверена в том, что Фредди вот-вот сделает ей предложение?

Вальс отзвучал, и Торп препоручил Джейн заботам мистера Марихью, владельца небольшого имения Роугрейв-Корт, что неподалеку от ярмарочного городка Чедфилд.

Пока они танцевали сложную кадриль, пока Джейн путалась при поворотах и пропускала фигуры — шампанское давало себя знать, — пока они смеялись, пока симпатичный мистер Мэрихью вел ее на место, Торп начал собственное расследование.

Разыскав Фредди, он приветливо заговорил с ним и вежливо заметил, что духовное слияние — очень сильный, прекрасный образ и что он, Торп, искренне желает мистеру Уэйнгрову достичь еще более возвышенного и тонкого подхода к явлениям окружающего мира.

Фредди поначалу настороженно отнесся к неожиданной приветливости Торпа и не был склонен вступать с ним в разговор, но оттаял от его слов и охотно согласился разъяснить лорду свою философию жизни.

— Чтобы брак был счастливым, — вдохновенно говорил он, — прежде всего, необходимо достичь духовного слияния. Это гораздо важнее, чем грубая физическая близость. Духовность, единство мыслей, поступков, слов, общие друзья и любимые книги — вот вехи на пути к благородному и счастливому браку!

Фредди говорил, говорил и говорил. Лорд Торп слушал его с притворным вниманием, наблюдая тем временем за Джейн — оживленной и раскрасневшейся. При всем желании он не мог рассмотреть в ней ни тени той духовности, о которой бубнил Фредди! Обыкновенная, нормальная женщина. Но почему же тогда и она говорила об этом «духовном слиянии»? И вообще, что она имела при этом в виду?

— Скажите, — прервал Торп монолог гения, — а может то слияние, о котором вы говорите, произойти мгновенно? Например, за одну ночь?

— Никогда! — твердо заверил Фредди.

— Хмм, — неопределенно протянул лорд Торп. — Однако я похитил у вас слишком много драгоценного времени. К тому же я вижу, что мисс Хартуорт ищет партнера и при этом выразительно смотрит в вашу сторону.

— В самом деле? — воскликнул поэт. — Вот бедняжка! Пожалуй, я должен потанцевать с ней.

А лорд Торп уже все понял и веселился от души.

— Ну конечно, обязательно должны! Кстати, интересно было бы узнать, а что мисс Хартуорт думает о духовном слиянии? Из одного небольшого разговора с ней я заключил, что этот вопрос ее очень живо интересует.

— Действительно?! — загорелся Фредди. — Извините. Я хотел сказать, что вы, очевидно, правы. — Он задумчиво посмотрел на Торпа. — А вы, оказывается, вовсе не такой плохой человек…

— Боюсь, что миссис Амбергейт не согласится с вами.

— Ну, она ведь прежде всего — женщина, — важно заявил поэт.

Он отвесил в сторону Торпа короткий поклон и сделал неуклюжий шаг в направлении мисс Хартуорт.

Лорд Торп быстро покинул бальный зал. У него появились свои соображения насчет того, что именно Джейн называла духовным слиянием. Теперь самое главное — не упустить момент!