— В чем же повезло? — кокетливо спросила Диана, заведомо зная ответ. И не ошиблась.

— В том, что встретил вас. Если бы не было этой конференции, если бы она проводилась в другом месте, если бы после нее я не попал в этот ресторан и так далее… Одним словом, много всяких «если», которые могли бы помешать нашей встрече. Но которые в итоге все же привели к ней. Как мне кажется, налицо вмешательство провидения.

— Интересная трактовка событий. И я, стало быть, должна в этой связи воспринимать ваше появление перед собой как волю небес?

— Именно. Хотя я и не настаиваю. Это только одна из версий. Но мне бы хотелось продолжить наше общение. Ну, хотя бы проводить вас до дома, если позволите.

— У вас здесь машина?

— К сожалению, нет. На банкетах это неудобно. Личного шофера тоже пока нет. Я ведь только в начале дипломатической карьеры.

— Какая жалость, — слегка съехидничала Диана. — Но я уверена, что в будущем вас будут величать не иначе как его превосходительство Тимоти Хэйвен, чрезвычайный и полномочный посол Великобритании в… Ну не знаю. В любой стране, какая вам нравится. Мир так велик! — И Диана развела руками, демонстрируя необъятность земного шара.

Она давно уже заметила, что, как только встречает симпатичного парня, в ней тотчас просыпается мятежный дух противоречия и хочется говорить всякие дерзости и колкости.

— А я, кстати, тоже на своих двоих сегодня. Придется вызывать такси, — продолжила Диана. — При такой погоде добираться до метро пешком рискованно. Но я полагаю, мистер Хэйвен, что вполне сумею доехать на такси самостоятельно. Или вы рассчитываете на чашечку кофе у меня дома?

Последнюю фразу она произнесла довольно резко, как бы сразу отвергая возможные намеки и поползновения.

Впрочем, в последнем не было особой необходимости. Мистер Хэйвен держался вполне корректно, всячески демонстрируя воспитанность истинного джентльмена.

— Ну что вы, мисс Нивен. О таком счастье я даже не мечтал. К тому же предпочитаю чай. Мне достаточно будет просто побыть рядом. И узнать о вас немного больше. Ну хотя бы номер вашего телефона.

— Вас интересует служебный или домашний?

— Предпочел бы мобильный.

— Понятно. — Диана решила, что пора смягчить тональность разговора. — В таком случае возьмите визитную карточку. В ней есть то, что вы просите. Даже адрес электронной почты. Надеюсь, дипломаты постоянно носят при себе аналогичные картонки?

— Безусловно. — Тим полез во внутренний карман пиджака, извлек портмоне, и они обменялись «визитками». Затем он продолжил: — Конечно, после обмена верительными грамотами и координатами было бы неплохо куда-нибудь заехать, выпить по чашечке чаю… Но, видно, не судьба. Хотя мне очень не хочется с вами расставаться. Уделите мне еще немного времени. Ну хотя бы несколько минут! — умоляюще произнес молодой человек.

В его голосе было столько искренности и человеческого тепла, что у Дианы невольно дрогнуло сердце. Как давно она не чувствовала такой сердечности. Если, конечно, не считать общения с родителями. Ее отношения с мужчинами всегда строились по простым схемам. С соучениками — в меру панибратски, без излишних вольностей. С коллегами и руководителями корректно и дружелюбно, но без заигрывания и двусмысленностей. Но вот обычного человеческого участия и сопереживания в таких схемах не хватало. Зачастую вообще не предусматривалось.

А Тим в это время торопливо продолжал свой прочувствованный монолог, как бы боясь, что его прервут и дама исчезнет, как Золушка после бала. Растает, как прекрасное видение, в лондонском тумане.

— Давайте для начала я хотя бы провожу вас до такси.

Тим машинально оглянулся на входную дверь и заметил выплывающего наружу, под дождь, величественного швейцара. Он провожал кого-то из гостей, держа над ним фирменный зонт отеля.

— Я тоже буду держать над вами зонтик для защиты от дождя! — вдохновенно произнес Тим. — Я это прекрасно умею делать! Почти профессионально! Научился на дипломатической службе… Кстати, вы не против, если я буду называть вас просто Диана? Рядом с вами не хочется быть слишком официальным. А меня зовите Тим. Уверен, что это простое мужское имя в ваших устах будет звучать как музыка… Извините. Я, наверное, говорю глупости, но это от смущения. Я волнуюсь. Мне очень хочется вам понравиться!

— Хорошо, Тим, — милостиво улыбнулась Диана. Она не видела себя со стороны, но улыбка, несомненно, получилась весьма чарующей и поощрительной. — Вы меня убедили. Но для беседы за чашкой чаю все же поздновато. Лучше созвонимся завтра с утра и что-нибудь придумаем. А вот ваш зонтик мне бы пригодился. Свой я оставила дома. Проводите меня, но только до такси. Договорились?

— Чудесно. Это не так много, но хоть что-то для начала. В дипломатии тоже процветают компромиссы. Надеюсь, семейные обязанности не помешают завтра нашей встрече?

Подтекст вопроса был понятен. Диана вновь улыбнулась, выразительно пожала плечами и с легкой ноткой сарказма ответила:

— Обычно такого рода вопросы задают женщины при знакомстве с мужчинами. Но я отвечу: у меня нет семейных и личных обязательств, которые могли бы помешать нашей встрече. Надеюсь, с вашей стороны аналогичные препятствия также отсутствуют?

Она чуть было не добавила, что живет одна, но вовремя остановилась. Такие подробности могут преждевременно подхлестнуть пыл кавалера. У нее уже был печальный опыт. Не хотелось бы его повторять.

Хотя на этот раз она чувствовала, что Тиму вполне можно доверять. За хорошими манерами стояло хорошее воспитание. В его ответе она тоже не сомневалась. Вопрос был чисто формальный. В собеседнике не ощущалось легко улавливаемого специфического «привкуса» мужчины, привыкшего к семейной жизни. Так и оказалось.

— Безусловно, Диана. Иначе я бы к вам не подошел. Я вообще живу один. В родовом гнезде, в районе Челси. Родители работают в посольстве в Каире. Старший брат тоже в посольстве, только в Тегеране. Дедушка в свое время трудился в канцелярии вице-короля Индии. В общем, я из династии потомственных дипломатов… Подождите секундочку. Попробую заказать для вас такси.

Тим направился к стойке регистрации, на ходу натягивая пальто. Он попросил администратора вызвать машину для его дамы, затем вернулся к ней, чтобы продолжить приятную беседу. Впрочем, она продлилась недолго. Дождь на улице на какое-то время затих, и они решили выйти наружу, чтобы вдохнуть свежего, напоенного озоном и влагой ночного воздуха.

Последующие события отложились в памяти Тима обрывочными кусками. Они стояли у самой кромки тротуара, несколько в стороне от входа в отель, дожидаясь заказанной машины. Неподалеку от них семейная пара загружала с помощью швейцара в такси целую гору чемоданов и сумок. Как только с этим было покончено и бывшие постояльцы отеля сели в машину, она рванула вперед, освобождая место для стоянки. К сожалению, улочка с двухрядным движением была слишком узкой, поэтому и произошло то, что повлияло на весь последующий ход событий.

На бешеной скорости мимо них промчался массивный лимузин, рискованно и лихо обогнув отъезжающее такси. Из-под его колес взметнулась волна скопившейся на дороге дождевой влаги, грозя накрыть стоящих на тротуаре людей. Тим даже не успел осознать, что делает. Видимо, сработал врожденный инстинкт рыцаря и мастерство теннисиста. Он метнулся вперед, загораживая собой, как щитом, стройную красивую девушку в длинном светлом пальто.

Это было нечто. Впервые он понял, что значит выражение «окатить с ног до головы».

Диана даже не успела сообразить, что произошло. Она стояла боком к дороге, поглощенная беседой с Тимом. Внезапно ее собеседник резко, прыжком сместился в сторону, одновременно выполнив замысловатый пируэт, и оказался между ней и проезжей частью. И тут же по обе стороны от нее хлестнули потоки воды, разлетаясь от удара о тротуар на мелкие брызги.

Она почувствовала, что часть холодной влаги попала на ее ноги, и машинально посмотрела вниз. На колготках, туфлях и полах длинного пальто красовались мокрые пятна. Потом Диана подняла голову и увидела Тима, разведшего в стороны руки, словно орел крылья, прикрывающий собой находящегося в гнезде птенца. Несомненно, он пострадал больше нее, приняв на себя весь поток воды, который мог обрушиться на ее хрупкую фигурку. А она, можно сказать, отделалась мелкими неприятностями.

Первое мгновение Диана не знала, что сказать. Конечно, ее восхитил благородный поступок и в не меньшей степени прекрасная спортивная реакция нового знакомого. Но вот что теперь делать с пострадавшим? До этого предполагалось, что подъедет такси, Тим галантно откроет дверцу и поможет ей усесться на заднем сиденье. А затем она спокойно отбудет домой.

Однако ситуация резко изменилась. Банальное знакомство перерастало в нечто большее. Перед ней внезапно оказался изрядно намокший мужчина, совершивший самоотверженный поступок во имя своей дамы. Причем не какой-то абстрактной дамы, а вполне конкретной.

Родители всегда учили ее, что зло должно быть наказано, а добро вознаграждено. Глядя на добровольного страдальца, больше похожего уже не на орла, а на жалкого взъерошенного птенца, упавшего из гнезда прямо в лужу, Диана вдруг ощутила все, что Тим должен был сейчас испытывать. Как будто сигнальные излучения его рецепторов пошли не только по внутренним нервным каналам к мужскому мозгу, но и устремились наружу, вызывая соответствующие импульсы сопереживания у нее. Очередная загадка сверхчувственного восприятия людей, которые нравятся друг другу. Скорее даже не просто нравятся, а очень, очень нравятся.

Диана решила, что Тима в его нынешнем положении нельзя оставлять одного. Он будет чувствовать себя как бездомный, никому не нужный пес. И это состояние невольно будет ассоциироваться с ней. Не хотелось бы предстать перед ним в облике черствой и неблагодарной женщины. Тем более что к несчастным, заброшенным и беспризорным существам у Дианы всегда было особое отношение.

От этого страдали прежде всего родители, тщетно пытавшиеся объяснить маленькой заплаканной девочке, почему нельзя приютить дома бесчисленных представителей животного и пернатого мира, которых она приводила и приносила почти ежедневно с улицы. При всей традиционной любви англичан к братьям нашим меньшим должны же быть хоть какие-то разумные пределы в практических проявлениях этой любви!

По этой же причине Диана не носила натуральных мехов, хотя ей нравились вызываемые ими ощущения — нежные, ласкающие прикосновения шелковистых ворсинок. Она не относила себя к фанатичным последователям «зеленых», но понимала в какой-то степени их аргументацию, представляя себе печальную процедуру заготовки этих самых мехов.

Естественно, что на каком-то этапе своего развития ей захотелось стать ветеринаром. Потом это еще детское желание переросло в более серьезное намерение стать педиатром. Однако позднее, по зрелом размышлении, она поняла, что чрезмерная чувствительность и сострадание не позволят ей стать настоящим врачом. Нервная система не выдержит постоянных перегрузок. Так что в Оксфорде пришлось выбрать юридический профиль со специализацией в области корпоративного права.

Родители тоже были довольны этим выбором, но уже по другим, меркантильным соображениям. Обучение на юриста для семейного бюджета обходилось раза в три дешевле, чем на медика. Да и учиться пришлось бы на два года меньше, так как не было клинической практики.

Сейчас в Диане ожило именно то состояние души, которое столь часто возникало в аналогичной ситуации в детские годы. Только теперь в роли бездомного кота, отбившегося от стаи голубя-подранка или потерявшегося мышонка выступала значительно более габаритная и в принципе способная постоять за себя особь, называемая гомо сапиенс. Правда, вел себя этот гомо сапиенс в полном соответствии с неприятной ситуацией, а не с теми героическими мифами, которые окружают мужчин. Выжидательно, скромно и даже робко смотрел на нее своими выразительными лучистыми глазами, ничего не прося знак благодарности. Такого утонченного, интеллигентного страдания нежная и ранимая душа Дианы просто не могла выдержать.

Если бы Тим вел себя как обычный соблазнитель-приставала, демонстрируя отшлифованную длительной практикой технику обольщения, она сумела бы дать достойный отпор. Но со столь деликатными людьми требовалось столь же деликатное обращение. У нее, правда, мелькнула мысль, что все это может быть тонкой психологической игрой. Но только на секунду. Затем она тут же ее отвергла.

В результате, когда такси подъехало, они оказались внутри вдвоем. Лондонские такси по своему устройству весьма удобны как раз для таких поездок. Достаточно вместительный салон, отгороженный от водителя, два сиденья для пассажиров, размещенные друг против друга. Это облегчает общение, позволяя видеть собеседника в лицо, но не делает его принудительно интимным, с касанием телами, как в машинах на континенте.

Правда, беседы на этот раз не получилось. Молодые люди чувствовали определенную неловкость и даже, как это ни странно, некоторое отчуждение, словно их насильно заперли наедине. Первичный, естественный порыв к сближению внезапно иссяк, смытый холодной водой из лондонской лужи.

Поэтому в машине они в основном молчали. Тим снял свое пальто и аккуратно положил сбоку на сиденье так, чтобы вода стекала на пол. Впрочем, одежда особо не пострадала. В результате принятых мер экологической защиты город стал значительно чище и не страдал больше от знаменитого в прошлом лондонского смога. Вот лет двадцать назад после такого купания пальто было бы сплошь покрыто разводами копоти, сажи и бензиновыми пятнами.

Тим отважился задать всего два вопроса: «Куда они едут?» и «Не придется ли общаться с родственниками?». Получив короткие, но исчерпывающие ответы, он замолчал, напряженно думая о чем-то своем.

Диана тоже молчала. После первого инстинктивного порыва наступило некоторое отрезвление. Забегая немного вперед, она прикидывала, что их ждет дальше, после прибытия в ее квартиру в старом викторианском доме на Кромвель-роуд, в ряду таких же старомодных архитектурных соседей. И что делать, если все пойдет не совсем так или совсем не так, как обычно пишут в любовных романах и снится в романтических снах.

3

Квартира Тиму понравилась прежде всего своим духом старой Англии, вполне соответствующим облику самого дома. Это проявлялось и в оформлении интерьеров в целом, и в мелочах. В комнатах было много антикварной мебели. Тим, правда, не относил себя к специалистам, но кое-какие раритеты, попавшие в поле его зрения, все же распознал. Например, чиппендейловские стулья в гостиной. Это было несколько необычно для современной девушки, работающей юристом в судостроительной компании, но легко объяснялось историческим прошлым самого жилья.

В прихожей сразу бросалась в глаза огромная китайская ваза для зонтиков в сине-белых тонах, с традиционными извивающимися драконами. С потолка свисал массивный фонарь, обтянутый алым шелком и украшенный золотистыми кистями. Фонарь заливал тусклым красноватым светом лежащий под ногами довольно потертый ковер все с теми же синими драконами на бежевом поле.

Диана аккуратно пристроила пальто гостя на вешалке. Затем они некоторое время решали, что делать с остальными намокшими вещами, прежде всего — наиболее деликатный вопрос с брюками. В итоге сошлись на том, что этот предмет мужской одежды через некоторое время высохнет и так, прямо на носителе. Остальные вещи Тима в принципе не пострадали. А вот Диане надо было сменить обувь и колготки, для чего она была вынуждена временно оставить гостя одного в гостиной. Пообещав показать ему квартиру несколько позднее.

— Не беспокойтесь, — доброжелательно пояснила она, прежде чем уйти, — экскурсия не займет много времени. Здесь всего два этажа. На первом — гостиная, кухня, столовая и комната для прислуги. Сейчас никем не занятая, так как уборщица появляется только раз в неделю. На втором этаже — спальни, кабинет, ванная и гостевая комната. А также моя личная комната еще с детства. Эта квартира досталась мне по наследству от бабушки, а ей — от ее родителей. Так что она полна раритетов и монстров прошлых эпох. То, что вы видите на противоположной стене, — коллекция деревянных масок языческих божеств и духов из Юго-Восточной Азии. Сзади вас на полках скульптуры из черного дерева из Бенина. А вот здесь стоят индийские боги. Танцующий Шива с барабаном в одной руке и языками пламени на ладони другой, весь сотканный из противоречий — и разрушитель, и творец жизни. Со слоновьей головой и толстым животиком — Ганеша, сынок Шивы, бог мудрости и предотвращения неприятностей. Наверное, это он послал вас, чтобы спасти меня от душа на улице. А вот эта симпатичная юная индианка на лотосе — богиня красоты Лакшми. Бабушка называла ее своей покровительницей. В детстве даже говорила, что я на нее похожа.

— Да, что-то есть общее, — отметил Тим. Но тут же поправился: — Хотя вы намного красивее. Да и вообще, по-моему, живая красота не идет ни в какое сравнение с неодушевленной. Кстати, у моего деда тоже было много индийских культовых предметов. Насколько помню, Шива у него выглядел несколько по-иному. С извивающимися змеями вокруг головы, в руке трезубец вместо барабана, а одной ногой он попирает какого-то демона. В общем, в нем было больше от второй ипостаси божества — борца со злыми силами.

— О, так вы разбираетесь в восточном искусстве, как я вижу! Бабушка полжизни прожила вместе с дедом в колониях, в основном в Азии. Сингапур, Малайя, Бирма и так далее. Соответственно, свозила в лондонский дом культурные сокровища из этих стран. Я хотела вначале избавиться от старья, а потом вдруг поняла, что не стоит этого делать. Современного интерьера мне вполне достаточно на работе и в магазинах. А дома, по контрасту, хочется постоянства и солидности, того, что соединяет тебя с прошлым, с воспоминаниями детства. Я ведь уже говорила, что у меня здесь своя комната. Я и сейчас в ней в основном живу. Кстати, она выглядит более современно, чем остальные помещения. Если, конечно, не считать ванной. Старое чугунное корыто на кривых львиных лапах меня не прельстило. Правда, я его не выкинула, а отвезла матери, в ее загородный дом. А многие коллекционные вещи деда забрал отец. В основном то, чем увлекаются мужчины. Например, коллекцию холодного оружия. Дед держал ее у себя в кабинете. Мне она, естественно, ни к чему.

— Извините, можно я задам деликатный вопрос? А почему вы жили в основном здесь, а не с родителями?

— Трудно точно определить. Вообще-то, скорее в силу обстоятельств. Мой отец — кадровый военный, полковник. Так что семье пришлось часто переезжать. Он служил на военных базах в Гонконге, Кении, на Кипре, в Германии. А военная среда не лучшее место для воспитания девочки-подростка. Так что, пожалуй, я провела в этом доме больше времени, чем с родителями. У них, как я уже сказала, есть загородный дом. Отец с матерью считают, что лондонская квартира — это излишество. Да и вообще, жить в усадьбе престижнее. Символ надежности и солидности, так сказать. Мать и сейчас там, а отец вот уже несколько месяцев находится на Ближнем Востоке. Работает военным советником в Эмиратах.