— Ах вот оно что… — затянул Лягин и даже положил обратно в коробку выбранную конфету.

— Да. Вы, как я знаю, много лет занимаетесь исследованиями необыкновенных психологических явлений, изучали в свое время феномены Вольфа Мессинга и Нинель Кулагиной…

— Да, были схватки боевые… — задумчиво проговорил профессор. — Лет десять назад я затесался в компанию маститых академиков, жаждавших развенчать Нинель, уличить ее в шарлатанстве. В принципе им удалось опорочить эту женщину, виновную лишь в том, что владеет способностью двигать предметы силою мысли! Вопреки виденному своими глазами, даже вопреки киносъемке, академики упрямо твердили, что это все фокусы, что Нинель использовала какие-то нити… Чушь! — воскликнул он, разгорячившись. — Вместо того чтобы идти в наступление на неизведанное, они уходили в глухую оборону, вереща: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!» Между тем я сам снимал показания приборов, которые регистрировали сильное электрическое поле вокруг рук Кулагиной, а чувствительный микрофон, установленный напротив ее ладоней, фиксировал короткие ультразвуковые импульсы!

— Очень, очень интересно, — оживился Андропов. — А что вы скажете об остановке инфаркта? О расширении коронарных сосудов и ликвидации атеросклеротических бляшек? О заращивании сквозной раны в бедре, повредившей артерию? Об излечении подагры и… как его… бипареза? Попросту говоря, паралича обеих ног?

— И все эти чудеса явил ваш Целитель? — с затаенным чувством спросил Лягин.

— Если бы чудеса! — фыркнул Андропов. — Тогда бы я сюда, пожалуй, попа пригласил! Но это все реальные случаи, а больных Целитель лечил наложением рук.

— Кстати, сам он утверждает, — подал голос Иванов, — что врожденные способности ему помог развить филиппинский хилер.

— Ах хилер… — затянул профессор, с энтузиазмом подхватывая: — Вы знаете, это очень, очень интересная тема, но как же тут журналисты подгадили! Развели нездоровый ажиотаж, понаписали всякой ерунды — и сотни шарлатанов тут же взялись дурачить людей, падких до всего экзотического и таинственного! Ныне не найдешь ни одного серьезного ученого, который согласился бы заниматься темой хилеров. А зря!

— Лет пять назад я побывал в загранкомандировке на Филиппинах, в Багио, — томным голосом заговорил Иванов. — Там я случайно пересекся с потомственным хилером Мануэлем Терте и… знаете, был весьма впечатлен. Мануэль принимал больных по часу в день, дольше не мог — вроде как сил не хватало. Правда, на каждую операцию Терте затрачивал минуту, максимум две. Он с ходу определял, что там у посетителя не в порядке, и тыкал пальцем: лежачему — на кушетку, ходячему — на стул. Помню, как Терте лечил аппендицит. Больной ложится, задирает рубаху, а Мануэль ему живот гладит. Ладонью трет, пальцами перебирает… А потом — раз! — и сует руку в складку! И сразу кровь! Я, помню, даже со стула привстал. Слышу, такие чавкающие, хлюпающие звуки, лицо у Терте совсем бледным стало — и тут он вытягивает, как бы из живота пациента, маленький окровавленный кусочек. Небрежно так швыряет этот ошметок в ведро, берет салфетку, макает в кокосовое масло, протирает, так сказать, операционное поле… И все!

— И ты веришь, что хилер действительно удалил аппендикс? — удивился председатель КГБ.

— Ну, не знаю… — сказал Иванов, щепетно беря сушку.

— Да при чем тут вера! — воскликнул Лягин. — Это был невинный обман! Подчеркиваю — невинный! Ведь на прием к хилеру приходят бедняки-крестьяне, они необразованны, да еще и католики, но по природе своей материалисты, как все деревенские. Им нужно до-ка-за-тель-ство исцеления! И вот больной видит кровь, видит удаленную опухоль или грыжу. Все, теперь он спокоен! На самом-то деле Терте показывал несложный фокус, пряча в руке пакетик с кровью и каким-нибудь огрызком, но дело-то не в этом. Мануэль действительно исцелял! Ведь аппендикс — очень нужная штука. Человеческий кишечник не способен полностью переваривать пищу без полезных бактерий, мы с ними в симбиозе. Наша микрофлора за многое в ответе, и тут любые нарушения, скажем после поноса или приема антибиотиков, грозят серьезными последствиями, вплоть до депрессии и прочих опасных недугов. Так вот, аппендикс — это как бы убежище для наших «родных» микробов. Человек выздоравливает после расстройства желудка, и его микрофлора снова размножается, выходя из аппендикса. Зачем же его удалять? Вот хилер и не вредит организму, а лечит его, помогает справиться с болезнью! Кстати, американцы нашли очень точный термин для хилера — психохирург.

— Годится, — подумав, кивнул Андропов. — Следовательно, вы можете ручаться, что врачевание у тех же хилеров вполне материально?

— Да, — твердо сказал профессор.

— И никакого отношения к божественному не имеет?

Ученый посмотрел на председателя КГБ с укоризной.

— Бога нет! — сказал он наставительно.

— Аминь! — улыбнулся Юрий Владимирович. — Но, в таком случае, какова, по-вашему, природа той силы или энергии, которую Целитель применяет?

— А вот тут в наших знаниях пробел! — развел руками Лягин. — Знаете, где исследовали Кулагину? В Институте радиотехники и электроники!

— Да, — кивнул Синицын, — вы еще упомянули про показания приборов…

— Да какие там показания! — досадливо отмахнулся ученый. — Наши светила убеждены, что во вселенной действует исключительно электромагнитная энергия, только в разных проявлениях, но энергия мозга, я глубоко убежден в этом, имеет совсем иную природу! Ее не измеришь вольтметром или даже наисложнейшим детектором субатомных частиц. Я полагаю, что человеческий мозг излучает особое поле, назовем его психодинамическим… Только, пожалуйста, — профессор прижал пятерню к сердцу, — пусть эти мои гипотезы не покинут вашего кабинета! На меня и так косо посматривают за увлечение парапсихологией! Пока что это воспринимается как безобидное чудачество, но если меня поймают на том, что я серьезно разрабатываю данную тему, то… — Лягин покачал головой. — Репутация — это такая штука… Подмочить ее легче легкого, а вот «высушить» — нереально!

— Мы ничего никому не скажем, — заверил профессора Иванов. — Честное чекистское!

Профессор боязливо посмотрел на него, вздохнул и продолжил, вплетая в речь ворчливые интонации, словно смущаясь:

— Можно предположить, что психодинамическое поле генерируется в коре или в подкорке, но вот доказать это сложно — нужные приборы отсутствуют, и хоть как-то зафиксировать частицы или кванты таинственной энергии мозга мы не в состоянии. Но именно она делает возможным чтение мыслей, телекинез или гипноз!

— Позвольте, — перебил его Синицын, — но гипноз можно объяснить и простым внушением, не привлекая… э-э… психодинамику.

— Да ну?! — завелся Лягин. — И где же здесь наука? Внушение — это сплошное шаманство, глупый идеализм, наивная вера в заклинания! Как было бы просто лечить бессонницу — записал на магнитофон монотонную болтовню гипнотизера, прослушал — и заснул. Любой из нас способен совершать пассы руками, бормотать: «Спа-ать… Спа-ать…» или качать перед носом блестящую бронзулетку. А толку? Между тем сильному гипнотизеру вовсе не нужно тратить много времени на внушение, ему достаточно приказать: «Спать!» — и вы засыпаете. Но слово это — не заклинание, оно всего лишь сопровождает мгновенное усилие воли гипнотизера. И что же происходит в этот момент? Думаю, что психодинамическое поле «внушателя» каким-то образом вступает в резонанс с мозгом внушаемого или модулирует его, подчиняя и заставляя делать то, что велит гипнотизер.

— Ну-у… да, — неохотно согласился Игорь Елисеевич, — это куда ближе к физике.

— Очень интересно и выглядит вполне правдоподобно, — согласился Андропов. — Хорошо, допустим, что ваша теория…

— Гипотеза! — поправил его Лягин.

— …Что ваша гипотеза верна, и Целитель лечит руками с помощью… мм… ну, скажем, психодинамической эмиссии. Оставим в покое телепатию с телекинезом, сосредоточимся на предсказаниях будущего. В октябре Целитель назвал точное число мест, которые займет… определенная партия в одном западном парламенте, за четыре дня до выборов. По-вашему, такое возможно?

Профессор задумался.

— Понимаете… — затянул он. — Предсказать будущее очень и очень сложно. Вот… Вы играете в бильярд?

— Немножко.

— Вот и представьте себе, что бьете кием по шару. Куда он покатится? Тут сразу начинает действовать множество факторов, действующих вместе и попеременно: ворсистость ткани на столе, форма кия, глазомер, вес шара, сила удара… Десятки, сотни параметров! Вычислить, куда угодит шар, оперируя всеми данными, еще можно, а вот точно сказать, кто победит в игре, не получится — количество факторов станет просто неисчислимым. Ведь надо будет учесть колоссальное множество случайностей! Игрок отвлекся на мгновение, глянув на красивую девушку, или у него вдруг зверски зачесался глаз, или он вспомнил неожиданно, что забыл позвонить жене… И чем дальше в будущее, тем больше этих случайных событий. Мало того, они еще и взаимодействуют, интерферируют, усиливаясь или слабея, сливаясь или разделяясь!

— Но предсказание-то было! — с силой сказал председатель КГБ. — Вряд ли тут случайное совпадение!