— Пшел вон! — бросил Кузьмичев и громко скомандовал: — Шматко! Скляров! Переверзев! Виштальский! Берите своих людей и распределитесь по балкам. Чтобы в каждом было хотя бы по двое автоматчиков. Раджабов! Поставишь БМД за крайним балком. Будешь отгонять хищников от базы с этой стороны. Где механики-водители? Живо ко мне!

Механики сломя голову помчались на зов. Полковник распределил все боевые машины по сторонам света и занялся гражданскими.

— Трофим Иваныч! — подозвал он профессора. — Поговорите сами с учеными. Правила на эту ночь просты: балки ни в коем случае не покидать, свет не зажигать, к окнам не приближаться, комбинезонов и шлемов не снимать. И вообще — бдить!

— Вы уверены, что ночь будет опасна? — спросил Воронин.

— Я видел следы, — ответствовал Кузьмичев, — и остатки ночных трапез. И вы уж поверьте — ночка будет та еще!

* * *

Отцвела зеленая заря, предвещая ночь. Огромными пузырями всплыли луны, сначала одна, потом другая. На промоину опустилась тишина.

Лишь изредка тихонько повизгивали, разворачиваясь, башни БМД. Издали — из-за холмов, из-за леса — доносились рев и клекот — ночные делили добычу.

Кузьмичев сидел в своем балке и лениво ковырялся в тарелке с жарким из трахеодонта. Мясо было вкусным, мягким, с лучком, с морковкой… Картошечки совсем чуток — экономили картошечку.

— Скажите, Георгий, — заговорил Воронин, — и поправьте меня, если я ошибусь… Вот вы, опытный, сильный, мужественный человек. Вы прекрасно разбираетесь в обстановке, видите, какие ничтожества нами руководят, и все же не пытаетесь навести порядок на базе. Почему вы терпите Луценко? Этого Лядова?

— Да, да! — подхватила Наташа. — Многие вас поддержали бы.

Не дождавшись голоса Аллы, Кузьмичев пожал плечами.

— Много — это сколько? — спросил он. — Наташенька, Трофим Иваныч… Я все вижу, все понимаю. Именно поэтому и терплю этих идиотов. Мой вьетнамский учитель — он был настоятелем буддистского монастыря — говорил так: «Не тряси дерево, пока плод зелен. Позволь ему созреть, и он сам упадет в протянутую руку!»

— Красиво, — согласился Воронин, — и верно. А не боитесь вы, что плод перезреет? Тогда он гнить начнет… И грянет тот самый — бессмысленный и беспощадный!

— Вот и надо успеть вовремя, — вздохнул Георгий. — Люди сами должны дотумкать: «Так жить нельзя!» А мое дело — помочь слегка. Чтобы не хлопали крикунам и болтунам… Тихо!

Полковник прислушался. Марк зажег карманный фонарик и посветил в окно.

— А-а! — закричала Алла.

В иллюминатор плющилась уродливая морда, сверкала тысячегранниками фасеток и блестела лезвиями роговых челюстей.

— Выключи! — гаркнул Кузьмичев, но было поздно.

За окном поднялся дикий хриплый вой, и морда вышибла иллюминатор, с визгливым скрежетом прорвала оболочку балка, полезла внутрь. Вой, зеленая слюна и смрад заполнили балок. Полковник, не думая, пустил длинную очередь в ревущее горло. Марк и Переверзев поддержали его.

Морда вырвалась наружу и через дыру стало слышно, как палят пушки. При свете фар БМД Кузьмичев разглядел непрошеного гостя. Зубастый визитер не поражал размерами — был он от силы метров трех-четырех высотою, бегал на двух лапах, еще четырьмя конечностями хватал добычу. Но больше всего в изумление приводил скелет твари — мало того что он был внешним, как у местного арахнозавра или у земных инсектов, так еще и дырявым!

Это странное создание с экзоскелетом будто собрали где-то на заводе из двух типов деталей — толстых бубликов и чурбачков-обрубков, соединив их мышечными узлами. Два отверстия сквозили в шее-груди, еще два — в области таза, даже голова со страшными челюстями, и та была дырява!

Пара снарядов попала в «гостя» — один угодил в грудное зияние и разорвался где-то на обрыве, зато второй разнес среднюю грудную пластину, расшвыряв осколки экзоскелета и литры какой-то зернистой слякоти.

— Марк, за мной! — скомандовал Кузьмичев. — Шурик! Охраняй!

— Есть! — вздохнул Переверзев.

На «улице» царила кутерьма. Рычали двигатели БМД, лязгали гусеницы, в мечущемся свете фар скакали «дырявые», палили от живота десантники. Стрельба из «калашниковых» перемежалась с пушечной пальбой, сливаясь в аккорды знатной кордебаталии.

— Не разбегаться! — орал по рации полковник. — Всем держаться периметра! Группе Склярова удерживать северный проход. Группе Шматко — южный! Быстро, быстро! Саксин, Шулейко! Ко мне! Я у восточного прохода. Будем стоять здесь!

Из облака дизельного перегара выскочил Шулейко, за ним поспешал Саксин и молодой Эдик Яковец.

— Стрелять экономно! Внутрь ни одного гада не пропускать! Эй, на БМД! Беречь боезапас!

Сверху противно заскрежетало. С криком «Шкелет!» Шулейко кинулся к Кузьмичеву и принял на себя спрыгнувший с крыши живой костяк. Поскрипывая экзоскелетом, тварь вцепилась в Шулейко.

Застучал автомат, прорывая спинные пластины, но роговые челюсти уже схватили сверхсрочника за левый бок и перекусили, отполовинив и легкие, и — сердце.

Георгий, рыча в жестокой ярости, в упор расстрелял «дырявого» — тягучая слизь плюхнула в лужу красной человеческой крови.

— Стреляй, стреляй! — заходился в крике Виштальский. — Вон еще один! Вон!

У колеса балка залег Саксин с пулеметом и начал кроить «шкелетов» по всему сектору обстрела. Самое, пожалуй, ужасное заключалось в том, что дырявые монстры не пугались выстрелов — перед ними в клочья разрывало чей-то экзоскелет, а они перепрыгивали убитого и мчались на вас по-прежнему. И их было много — целая стая роилась на грудах падали, терзая дохлых гиппоцетов.

— Прекратить огонь! — скомандовал Кузьмичев. — Раджабову и Веригину передвинуться к востоку, станьте между балками и стаей. Чебанову и Почтарю держать оборону вокруг балков. По пулемету на каждый проход! Если побегут кучно — забросать гранатами. И берегите боеприпасы!

Круговая оборона помогла удержать базу. До самого утра ночные хищники пировали на горе трупов, десантура стерегла балки, а отдельных дырявых особей, особенно наглых или тупых, набегавших на лагерь, отстреливали из пулеметов.

Так, без сна и отдыха, в постоянном напряге, прошла вторая ночь на Водане.

Глава 7

Перестройка

Шулейко похоронили утром. Могилу выкопали на вершине плоского холма, что наподобие острова высился по центру промоины. Вместо гроба использовали пустой деревянный контейнер, а группа Переверзева приволокла красивую глыбу камня, самой природой обколотую под вид пирамидки-обелиска.

Камень был полупрозрачен и отсвечивал желтовато-золотистыми тонами. Саксин неумело, но очень старательно высек на нем зубилом простенькое: «Микола Шулейко, 1956–1982». Истинной даты смерти не ведал никто…

Траурная процессия по дуге обошла причину беды — гору падали — и взошла на холм. Музыки не было, но суровое молчание навевало куда большую печаль. Кузьмичев аккуратно разложил красный флаг, выглаженный девчонками, и покрыл им гроб. Сержанты осторожно опустили его в идеально отрытую могилу. Окоп на одного…

В толпе завздыхали, послышался плач. Глухо ударили по крышке комки земли, заширкали лопаты. Когда поднялся холмик, Переверзев со Шматко и дюжим Женькой Сегалем накатили памятник.

— Скажи что-нибудь… — пробормотала Алла.

У Георгия что-то екнуло внутри — заговорила сама! И на «ты»!

Но момент… Ах, какой поганый момент!

Полковник сумрачно кивнул и выступил вперед.

— Ты отдал свою жизнь за командира, — сказал он, — ты прикрыл всех нас… Вечная тебе память!

Сухо клацнули затворы, ударил в лиловое небо салют.

Вот и все, угрюмо подумал Кузьмичев. Водан сожрал свою первую жертву…

Да нет, не так все просто. Водана накормили!

Георгий сжал зубы и прибавил шагу. Трупы «дырявых», или как их по-научному назвала Наташа Мальцева — псевдоцефалов, валялись десятками, но живых не было видно ни одного — время вышло, нечистая сила убралась с рассветом… Зато орнитозавры, клекоча и свистя, дрались на куче битых гиппоцетов, неуклюже подпрыгивая и взмахивая крыльями. Человека поднимет с легкостью…

— Переверзев! — окликнул Георгий.

— Мы следим, товарищ полковник! — понял его мысль старший сержант.

Дошагав до балков, начгар круто развернулся и показал на балки, занесенные песком и глиной выше колес:

— Лопаты в руки, и откапываем!

Солдаты мигом вооружились саперными лопатками, лица гражданской наружности взяли в руки заступы. Кузьмичев нашел себе подборную, и работа пошла. Никто даже не спросил — зачем они орудуют шанцевым инструментом. Сказали: «Копать!» — копают…

Первым очистили балок инженерной группы. БМД вытянула его на жесткой сцепке. К обеду все балки выкатили на ровное место, прицепили по два, по три за каждой из бронемашин и выстроили в рядок. К походу готовы.

— Помянем Миколу, — распорядился Георгий, — и выезжаем. Первой пойдет командирская, остальные за ней.

— А куда? — спросил Раджабов. — На ту гору?

Кузьмичев кивнул.

— Это где вершина плоская? — уточнил Джафар.

— Да, — терпеливо сказал полковник. — Только держись левого берега Радужного озера — там грунт посуше. Потом просекой между Серыми Болотами и Белой горой, а Горячие источники оставляешь слева.