Пожилой мятый жизнью Иваныч прошамкал ответное приветствие беззубым ртом. Он барышничал филателией и фалеристикой: марками, значками, даже какой-то антикварной фурнитурой типа довоенных шевронов, кокард и эмблем Красной Армии. Это все тоже меня немедленно заинтересовало, но дело есть дело.

— Часы! — громко, но деликатно провозгласил Витька. — Электронные японские часы, последняя модель! А также другие импортные товары. Сигареты, жевательная резинка! Модные популярные вещи…

— Никакого импрессионизма! Никакого абстракционизма!.. — вполголоса подсказал я.

— Тише ты, — сердито скрипнул Витька. — Не путай жанры!

Я беззвучно рассмеялся.

Рекламная кампания имела успех: привлеченная упоминанием о жвачке, к нам подвалила кодла пацанов лет от десяти до четырнадцати. На «Ригли» они не потянули, но «Педро» выгребли почти подчистую, рублей на восемь.

— Ну, с почином! — сказал я Витьке. — Теперь пойдет писать губерния. У меня рука легкая, имей в виду!

Честно говоря, я это брякнул от балды, просто чтобы Витьку приободрить. Но оказалось, что как в воду глядел: минуты не прошло, как на горизонте появился пижон лет двадцати пяти, в «гавайской» рубашке невообразимой раскраски — правда, я даже не смогу объяснить, что там за цвета, вырви-глаз какой-то. Светлые джинсы, дымчатые очки. Надменно жующий жвачку рот. Общий вид — «все вокруг говно, а я граф Монте-Кристо».

— Витька, — мгновенно шепнул я на ухо ему, — смотри, твой клиент!

— Где?.. А, вижу. Точно! Наш контингент, работаем!

И он заблажил погромче про часы и сигареты. Цветастый Монте-Кристо услышал, не торопясь подвалил к нам.

— Здорово, — свысока бросил он. — Это у тебя, что ли, «Сейко»?

— Это у меня, — с неуловимой дерзостью ответствовал Витек. — Смотри, пока не разобрали!

И он предъявил часы на металлическом браслете с защелкой.

Тот скептически хмыкнул, но какой тут скепсис? Не придерешься. Он крутил, смотрел и так и сяк, едва ли не обнюхивал.

— Смотри, смотри, — подзадоривал Витька. — Ничего не высмотришь! Натуральные, не лицензия какая-нибудь там. Мэйд ин Джапан чисто!

Модник промолчал. Хвалить, видать, не хотел, а хаять не за что. Ни к чему не придерешься.

— И сколько? — наконец, соизволил сказать он.

— Сто тридцать, — без запинки выстрелил словом Витька.

— Ха! Сказал, как в лужу перднул. Да я такие же за сто найду!

— Так в чем вопрос? — Витек ехидно ухмыльнулся. — Иди, ищи. Фуфло какое-нибудь корейское или сингапурское. Может, и найдешь. А это чистая Япония. Ну ты же видишь, разбираешься в этом деле, я вижу!..

Покупатель промолчал, но и не отказался. Я угадал, что он размышляет. И хочется, и колется. Уже представляет себя с этой роскошью на запястье, но сто тридцать рублей!..

— Ну, за сто возьму, — наконец, изрек он.

— Не-е, земляк, — закуражился Витька. — Так дело не пойдет. Сто тридцать, как сказано.

Тут они принялись торговаться, и видно было, что этот процесс Витьке доставляет настоящее удовольствие. В переговорном процессе он был как рыба в воде.

Пока эти двое дебатировали, я вдруг испытал некое необъяснимое беспокойство, которого поначалу сам не понял. Что бы это значило, а?

Я огляделся, но ничего такого не заметил. И все-таки чуйка сигналила, что здесь что-то не то…

Глава 3

Я окинул взглядом окрестности, пытаясь понять, что же вызвало беспокойство. Да вроде бы ничего! Все как обычно. Но почему тревога?..

Продолжая озираться, я заметил правее микроавтобус УАЗ-452, в просторечии «буханка». Вернее, не столько автобус, сколько фургон: остеклена была только зона вокруг двух передних сидений, а все остальное — цельнометаллический кузов. Самый обычный, скромный, ничем не выделяющийся автомобиль. Тем не менее, он привлек внимание, и я упорно смотрел на него, пока Витек доторговывался с «гавайцем» и еще впаривал ему сигареты… Кончилось тем, что пижон приобрел несколько пачек «Винстона» и «Лаки Страйк», ну и часы, разумеется.

— Видал?! — счастливо воскликнул Витька, потрясая пачкой четвертных и червонцев, когда покупатель удалился. — Вот они, плоды упорного труда!

Ответил я невнимательно, так как увидел, что к УАЗу с дальней от меня стороны подошел спортивного вида молодой человек, чистенько и скромно одетый: легкие туфли, отглаженные светлые брюки, голубая рубашка с короткими рукавами. Короткая стрижка, темные волосы. Небольшие аккуратные усики. Сквозь стекла кабины я увидел, как он остановился. Зачем?.. Вроде бы с кем-то там говорит. Кивнул, энергично обошел машину спереди — к водительскому месту.

Я смотрел, как этот молодой человек… Ну как молодой? Лет тридцать-тридцать пять… Так вот, этот парень ловко прыгнул за руль, завел двигатель, машина сделала резкий разворот, оказавшись к нам правым двудверным бортом.

Во всем этом было что-то не случайное, но оно еще не складывалось в цельную картину. Картинки паззла близко подошли друг к другу, но не сомкнулись. Мысль моя заметалась…

И в этот миг я услышал с другой стороны рев мощного мотора.

Мгновенно повернувшись влево, я увидел движущийся по внутриквартальному проезду военный грузовик ЗИЛ-131 с закрытым тентованным кузовом.

И паззл сомкнулся.

Догадка обожгла меня.

— Витек, — негромко позвал я.

— А?

— Сдается мне, что мы накануне грандиозного шухера… — я навскидку процитировал киноперсонажа, и не успел закончить фразу, как по рынку пошло волнение — прямо как ветром дунуло. Иные из местных обитателей, самые, должно быть, чуткие, подхватились и устремились кто куда.

Дверь «буханки» распахнулась, из нее рванулись милиционеры, стремительно разбегаясь влево-вправо, то есть создавая линию охвата рынка. А из грузовика так же проворно — видна была их обученность в этом деле — стали выпрыгивать и устремляться на прочесывание солдаты внутренних войск. Малиновые погоны. Были они без оружия, только на поясных ремнях зачем-то болтались штык-ножи. Естественно, в ножнах.

Тут и Витек обалдел, рот разинул:

— Ух ты! Глянь…

— Вперед! — рявкнул я, пресекая ненужные речи.

Я прямо физически ощутил, как обострилась моя логика. Как бритва, она двумя резкими взмахами рассекла реальность.

Дом! Девятиэтажка. Туда.

Живая изгородь!

Скверик меж толкучкой и домом основательно зарос всякой древесно-кустарниковой дичью. Минимально маневрируя, можно было проскочить незамеченными. Это метров пятьдесят. Шесть-семь секунд. Только пулей!

На рынке вздыбилась лютая суматоха, гомон, отчаянные выкрики…

— Витек! Ходу!!!

Он тоже смекнул, молодец. Мы уже мчались меж кустов, я первым, он за мной. Гомон толпы за спиной нарастал. Голубые рубашки милиционеров мелькали за зарослями как ошметки неба, внезапно упавшие на землю.

Двадцать метров. Десять. Дорога. Вновь кустарник. Крыльцо. Дверь. Все!

Задыхаясь, я влетел в подъезд. Витька — за мной, споткнулся о порог, чуть не налетел на меня.

— Н-ну!.. — хрипло проорал он. — Ну, Базилевс, ты голова!..

— Можно даже сказать, кибермашина! — я хлопнул его по плечу, успев вспомнить, что слова «компьютер» в нашем обиходе тогда еще не было. — Между прочим, проблема еще не решена.

— Это почему?

— А потому, что менты не дураки. Они наверняка могут подъезд проверить. Даже допускаю, что они нас видели. Хотя… Ну да что там гадать! Видели, не видели…

— Так делать-то что?

— Пока идем вверх, а там видно будет.

— Ну так давай на лифте!..

— Нет. Чем меньше шума, тем лучше. Идем вообще беззвучно!

И мы как могли беззвучно пустились наверх, овеваемые запахами давнего жилья: кухонными, мыльными и прочими. На подходе ко второму этажу услышали, как выше клацнул дверной замок, а когда добежали до третьего, увидели светловолосую молодую женщину, слегка растрепанную, в сильно застиранном ситцевом халатике и домашних шлепанцах. И с первого же взгляда я заметил, насколько она симпатична, какие у нее стройные округлые ноги.

— Здорово! — неожиданно воскликнула она. — Спекулянты, что ли? От облавы бежим?

— Предприниматели, — переводя дыхание, откликнулся я. — Зарабатываем честно! Интеллектом и деловой хваткой.

По лицу ее скользнули одновременно недоумение и интерес. Похоже, со столь ловким мастером речи она прежде не сталкивалась. От неожиданности, что ли, она вдруг чистосердечно призналась:

— Да сын у меня туда поперся! Так, из интереса, поглазеть что-нибудь. Первоклассник. То есть, первого сентября во второй… Ну, я уж думаю, такого-то пацана не загребут?

— Нет, конечно, — поспешил утешить я. — А вот у нас для него как раз может кое-что быть… Простите! Вас как зовут?

— Катя. То есть, Катерина, — поправилась она.

Я вмиг просек, что она все еще живет отголосками юности, когда она была Катей и с некоторым трудом свыкается с тем, что она уже Екатерина, или тем более какая-нибудь там Екатерина Ивановна или Петровна.

— Катерина, — как можно задушевнее произнес я. — Тогда, быть может, вы нас впустите на полчаса? Пока вся эта суматоха уляжется?

Я кивнул назад и влево, в сторону барахолки, откуда до нас долетали невнятные звуки, и сказал:

— Витя, что мы можем предложить пацану восьми лет?