— Зачем нам столько денег? — удивились сыщики. — Что нам с ними делать?.. Камин что ли топить?
— Это ваше дело, — ответили президенты. — А наше дело вручить вам еврики и долларики.
…И теперь, когда знаменитые сыщики Бом, Бам, Бим осенне-зимними вечерами сидят в своем знаменитом сыскном агентстве «Бимбамбом», у них в камине уютно потрескивают американские мани-мани и французские аржа́ни-аржа́ни. (Аржа́ни, если кто не в курсе, это по-французски то же самое, что мани по-английски).
Необъяснимое явление
Жил-был маленький мальчик. Звали его Игорек. И вот однажды пошел он в ванную. Умыться.
Посмотрел в зеркало — и не увидел своего отражения. Все в зеркале отражается — зубная щетка в стакане, мыло в мыльнице… — а Игорька нет.
Вот так сюрприз!
Игорек, недолго думая, схватил молоток и грохнул по зеркалу. Зеркало, естественно — вдребезги, а Игорек — в слезы. На шум прибежала Игорькова мама. Узнала, в чем дело и повела Игорька к психиатру.
Психиатр оказался очень жизнерадостным человеком.
— Ну что? — спрашивает он весело у ма-мы. — С ума сошла?
— Я? — удивилась мама.
— Ну не я же! — хохочет психиатр.
— Дело в том, — объяснила мама, — что мой сын не отражается в зеркале.
— И давно не отражается?
— С сегодняшнего утра.
— А сегодня у нас что? — интересуется психиатр.
— Пятница, — говорит мама.
— А завтра что будет?
— Завтра будет суббота, — отвечает ма-ма. — А послезавтра — воскресенье.
— Да-а… — вздохнул психиатр. — Бежит времечко.
Потом он подвел Игорька и маму к большому зеркалу.
У Игорька как и дома отражения не было, так и тут нет. Зато вместо мамы в зеркале отразился мужчина с усиками.
— Это кто? — спрашивает психиатр.
— Ой, — ойкает мама, — это же мой первый муж. Толик.
— А это кто? — снова спрашивает психиатр.
А в зеркале рядом с маминым первым мужем стоит какая-то тетка в ватнике.
— А это, вроде бы, вы, — говорит мама. — Ну, то есть ваше отражение.
Психиатр поднял руку — и тетка в зеркале подняла руку. Психиатр поднял вторую руку — и тетка в зеркале подняла вторую руку.
— Действительно, я, — хмыкнул психиатр. — Любопытно… Ирина! — громко позвал он.
Дверь отворилась, и в кабинет заглянула медсестра.
— Звали, Пал Палыч? — спросила она.
— Да, да, подойди, пожалуйста, сюда.
Ирина подошла. И раскрыла рот от удивления. Потому что в зеркале вместо нее отразилась… корова.
— Му-у-у… — протяжно замычала корова.
— А ну пошла в коровник, — прикрикнула на нее тетка в ватнике и погнала корову в глубь зеркала.
За ними вприпрыжку побежал первый мамин муж Толик.
А психиатр торжественно объявил:
— Все, что мы сейчас с вами наблюдали, называется — необъяснимое явление.
Игорек, услышав эти слова, горько-горько заплакал. И было отчего плакать. У всех какие-никакие, а отражения: у мамы — первый муж Толик; у психиатра — тетка в ватнике; у медсестры Ирины — корова. А у Игорька — ничего, ни-че-го.
Обидно, конечно.
И тут вдруг в зеркале появился зайчик. Беленький такой. С длинными ушками.
— Смотри, Игореша, — сказала мама, — ты — зайка.
Игорек перестал плакать и засмеялся. За ним засмеялась мама; за мамой засмеялась медсестра Ирина; за медсестрой Ириной раскатисто захохотал психиатр.
А зайчик смотрит на них из зеркала и понять не может, чему это они все так радуются…
Легенда о принцессе с белыми крыльями
Жил военный летчик по фамилии Потапов. А жены у него не было. Поэтому есть он ходил в офицерскую столовую. А там все время давали кислые щи.
Придет Потапов в понедельник, а ему кислые щи дают. Придет во вторник — опять дают кислые щи.
И в среду…
И в четверг…
И так до следующего понедельника.
А в следующий понедельник снова дают кислые щи.
Так и жил летчик Потапов от понедельника до понедельника. И тут командир полка решил с парашютом прыгнуть. Потапов, конечно, с ним.
Сели они в самолет, поднялись в небо, открыли дверцу и выпрыгнули.
Летят в синем небе, болтают о том о сем. Настроение — отличное!
И вдруг смотрит Потапов: а парашюта-то за спиной у него нет. Забыл в самолете.
«Ну, — думает Потапов, — дела-а».
И командир полка заметил, что у Потапова парашюта нет.
— Потапов, — говорит он, — ты что, без парашюта выпрыгнул?
— Так точно, товарищ полковник! — докладывает летчик Потапов. — Без парашюта! Забыл в самолете!
— А поесть ты не забываешь? — спрашивает командир полка.
— Никак нет, товарищ полковник! — снова докладывает летчик Потапов. — Поесть не забываю! Регулярно посещаю столовку и ем там кислые щи!
— И поспать, наверное, тоже не забываешь? — говорит командир полка.
— И поспать не забываю, — подтверждает Потапов.
— А парашют, стало быть, забыл?
— Так точно! — козыряет летчик Потапов.
— Да-а-а, — тянет командир полка, — не хотел бы я сейчас, Потапов, оказаться на твоем месте. Хорошо, если ты, к примеру, в речку упадешь или там в озеро. А если на бетонное шоссе шмякнешься? От тебя же одно мокрое место останется.
— Буду надеяться на лучшее! — бодро отвечает летчик Потапов.
— Ну, надейся, — хмыкнул командир полка и дернул за кольцо.
Над его головой тотчас же раскрылся парашют, и командир стал опускаться медленно и плавно.
А Потапов продолжал камнем лететь к земле.
А земля внизу та-а-кая красивая, прямо глаз не оторвать. Леса стоя́т. Реки текут. Озера поблескивают.
Летит летчик Потапов.
Мечтает.
Вот бы, действительно, в озеро упасть; поплавать там, понырять… А еще лучше куда-нибудь на поле приземлиться, в душистый стог сена. А мимо настоящая принцесса будет проходить, красивая-прекрасивая. А он как из сена выскочит:
— Здрасьте, Ваше Высочество! Разрешите представиться, летчик Потапов. Между прочим, еще не женат.
Мечтает Потапов, а земля все ближе… ближе… ближе… И что-то ни озера не видать, ни душистого стога сена, ни тем более прекрасной принцессы.
А проходит внизу — бетонное шоссе.
И машины здоровенные по этому шоссе: туда-сюда, туда-сюда…
«Ну, — думает летчик Потапов, — сейчас гробанусь так гробанусь».
И тут вдруг рядом с ним неизвестно откуда девушка с белыми крылышками появилась. Подхватила она Потапова у самой земли и понесла вверх.
Одно небо пролетели… второе… третье… да все небеса разноцветные… да все переливаются…
«Ух ты, — изумляется Потапов. — Чудеса-а…»
Прилетели они на седьмое небо. Стоит там бревенчатый домик. Рядом с домиком — фруктовый садик. А внутри домика — печка топится.
Напекла девушка с белыми крылышками в этой печке румяных оладушков; молочка холодненького в глиняную кружку налила; бочоночек с золотистым медиком на стол выставила.
— Ешь, пей, — говорит, — Степанушка.
И откуда только имя узнала?
Потапова два раза просить не надо. Ест он горячие оладушки да холодным молочком запивает.
— А вы, случайно, не принцесса? — интересуется с набитым ртом.
— Случайно, принцесса, — отвечает девушка.
— А почему у вас тогда крылышки? — не понимает Потапов.
— Так принцессы всякие бывают, — разъясняет девушка, держа наготове новую порцию оладий. — Бывают с крылышками, бывают без крылышек.
«Кла-а-ас», — думает Потапов, окуная румяный оладушек в золотистый медик. И сам себя мысленно нахваливает: «Все-таки молоток я, что без парашюта прыгнул. С настоящей принцессой вот познакомился. И в столовку мне теперь ходить не надо, кислые щи там хлебать».
Словом, повезло летчику Потапову.