Одной рукой Егор Савельевич опирался на край верстака, другую почему-то прятал за спиной. Лицо его при этом оставалось спокойным и даже добрым.

— Анна, Михаил. И ты, Лидия, — начал он с той же торжественностью, с которой недавно поздравлял за столом дочь. — Я пригласил вас в свой кабинет, чтобы познакомить с недавно законченной работой.

Немного развернувшись к свету, глава семьи показал то, что было спрятано за его спиной.

— Ух ты! — зачарованно прошептал Мишка.

— Какая прелесть! — всплеснула руками Анна.

На ладони отца в лучах вечернего солнца сияла отполированной поверхностью бронзовая фигурка высотою сантиметров десять-двенадцать.

— Это же лев? — справилась супруга.

— Лев, — кивнул Егор Савельевич. — Но непростой.

— А можно посмотреть? — наперебой загалдели дети.

Отец остановил их твердым жестом:

— Я еще не закончил. Видите, на поверхности бронзового льва мелкий текст?

— Да, видим, — ответила за себя и за брата Анна.

— Его можно прочитать лишь в том случае, когда лев полностью собран.

— А разве он разбирается? — изумленно спросил Мишка.

Вместо ответа Егор Савельевич произвел несколько понятных только ему манипуляций, после чего красивый лев распался на отдельные бронзовые части. На каждой виднелся соответствующий вензель.

Первую деталь с витиеватой буквой «М» он подал сыну. Вокруг буквы красиво рассыпались узоры из ветвей и листьев.

— Это спичечница — очень полезная для настоящего мужчины штука. Держи. Она твоя.

Дочери он протянул зеркальце с ручкой, на обратной стороне которого виднелась буква «А».

— Спасибо! Я давно о таком мечтала! — прошептала Анна, чмокнув отца в щеку.

— Тебе, Лидия, заколка для волос.

Приняв подарок с буквой «Л», супруга благодарно улыбнулась.

— Ну а мне достается зажим для галстука, — сказал Егор Савельевич и прищепил им свой галстук к белоснежной сорочке. На зажиме красовалась буква «Е».

Бронзовый лев настолько заинтересовал брата и сестру, что они напрочь позабыли о размолвке. Досконально изучив свои части, они принялись осматривать мамину заколку.

— Папа, а что написано на собранном льве? — наконец подняла взгляд Анна.

Отец спрятал зажим в карман и присел в небольшое кресло сбоку от верстака.

— Об этом я и хотел с вами поговорить.

Брат с сестрой поняли, что разговор еще не окончен, и, собрав волю в кулак, отвлеклись от только что полученных подарков.

— Вы уже не маленькие. Тебе, Миша, десять лет. Анне сегодня исполнилось тринадцать. Я могу с вами общаться, как со взрослыми людьми?

Папа впервые произнес подобные слова, это насторожило.

— Да, — снова за обоих ответила Анна.

— Тогда наберитесь терпения и внимательно послушайте меня…

* * *

Завладев вниманием детей, Егор Савельевич коротко, но очень красочно изложил историю дворянского рода Протасовых. Мишка с трудом понимал, что к чему. Зато Анна слушала, затаив дыхание.

— Я очень прошу вас никому не рассказывать о том, что вы — потомки знатного рода, — закончил отец. — Это очень серьезно и касается безопасности всей нашей семьи. Также лучше помалкивать и о бронзовом талисмане. Поняли?

Анна кивнула, а Мишка вдруг вспомнил про надпись.

— А что же написано на льве, па-апа? — заныл он.

— Во-первых, вам надлежит знать, что на гербе нашего рода изображен лев. Поэтому талисман изготовлен именно в таком виде. Во-вторых, надпись на бронзовом льве не простая. Прочитав ее, вы узнаете тайну дворянского рода Протасовых.

— Тайну?! — хором удивились дети. — Давайте его снова соберем!

— Мы обязательно соберем льва, но произойдет это в тот день, когда младшему из вас исполнится восемнадцать лет.

Мишка поначалу ничего не понял, а сестра его, быстро произведя в уме подсчеты, по-мальчишески присвистнула и разочарованно протянула:

— У-у-у… Это случится аж через восемь лет. В одна тысяча девятьсот сорок первом году…

— Да, не скоро, — согласился Егор Савельевич. — Однако тайна того стоит. И я очень надеюсь, что ожидание этого значительного события сдружит вас и заставит позабыть разногласия. Ну, как, договорились?

Дети дружно закивали и, взявшись за руки, покинули кабинет.

— Ты не поторопился с рассказом о дворянском происхождении? — тихо спросила Лидия Николаевна, оставшись наедине с мужем.

— Анна — разумная девочка и достаточно взрослая.

— Зато Миша взрослеть не торопится.

— Вот я и решил ускорить этот процесс.

— Как? — улыбнулась супруга.

— Мальчишкам в его возрасте очень важно знать о каком-нибудь секрете. Это добавляет серьезности, заставляет размышлять и контролировать себя.

— Дай-то бог…

Детей не было слышно до позднего вечера. Уединившись в комнате Анны, они изучали бронзовые зеркальце и спичечницу. Дважды Миша подходил к матери и просил на несколько минут ее новую заколку. Но, как и предупреждал отец, прочитать текст, не имея всех частей талисмана, было невозможно.

Глава первая

Москва; июль 1945 года

— …Ничего не понимаю. Ты же старший группы.

— Ну.

— Почему он вызвал нас двоих, а не одного тебя?

Постукивая тростью по ступеням центральной лестницы, Иван Старцев тяжело поднимался на второй этаж Управления Московского уголовного розыска.

— Думаю, приглянулась ему твоя работа, — предположил Иван. — Ты в группе без году неделя, а погляди, сколько хороших идей по нашим оперативным мероприятиям подкинул…

Да, Александру Василькову определенно везло в разработке нашумевших уголовных преступлений. Хотя, по правде говоря, дело было не в везении. Во-первых, Сашке помогал немалый опыт фронтового разведчика и сопутствующие опасной профессии черты характера: внимательность, вдумчивость, способность к анализу, богатая фантазия. Во-вторых, у Василькова имелся тот самый пресловутый «свежий взгляд» человека, пришедшего в закрытую систему со стороны. В МУРе, безусловно, работали лучшие московские сыщики, но даже они порой привыкали к штампам в работе, и глаз попросту замыливался. В-третьих, Александр имел огромное желание освоить новую профессию. После неудачного дебюта в слесарном цеху номерного завода работа сотрудника уголовного розыска показалась ему нежданно свалившимся счастьем. Не хотелось Василькову его терять, потому он и старался поскорее влиться в коллектив сыщиков.

— Побаливает? — заметил он гримасу боли на лице друга.

— Со вчерашнего вечера тянет, — кивнул Иван. — Будто жилы в щиколотке укоротились…

Не торопясь, они дошагали до кабинета комиссара Урусова, вошли в приемную.

— Вас ждут, — кивнул добродушный и довольно бестолковый капитан Коростелев.

Старцев заглянул в кабинет:

— Разрешите?

— Да-да, — оторвался от чтения блокнота комиссар. — Проходите, присаживайтесь…

Сотрудники оперативно-разыскной группы сели напротив большого начальственного стола. Иван привычно пристроил тросточку между колен. Все три окна большого кабинета были открыты; залетавший с улицы душный воздух, оглаживая, колыхал складки тяжелых портьер.

— Я вот по какому поводу вас вызвал, товарищи. — Урусов листал страницы своего пухлого рабочего блокнота. Отыскав нужную, он разгладил ее и спросил: — Убийством в Щипковском переулке вы занимались?

— Так точно, — по-военному ответил Старцев. — Два дня назад передали документацию по делу группе подполковника Фурцева.

— Каковы общие впечатления о преступлении?

Вопрос показался странным. С чего бы комиссару третьего ранга интересоваться заурядным убийством? Подобных преступлений в послевоенной Москве совершалось много. Слишком много.

Переглянувшись с Александром, Иван ответил:

— Обычное дело — убийство с целью ограбления. Совершено немногочисленной группой от одного до трех человек. Засели в подворотне, дождались одинокого прохожего и напали. Один из бандитов нанес жертве удар ножом в шею. Сверху вниз.

Иван коротким энергичным движением наглядно показал направление.

— Мы с Александром Ивановичем уверены: от такого удара жертва погибла мгновенно. Далее бандиты обшарили карманы убитого и были таковы, — закончил Старцев.

— Какие-то особенности при осмотре отметили?

Васильков дольше всех изучал убитого, поэтому ответил сам:

— Убитый мужчина был одет очень скромно. Обувь, брюки, рубашка, пиджак — все старое, сильно поношенное. Сам мужчина небрит, под глазом следы старой гематомы. И еще довольно сильный запах.

— Алкоголь?

— Так точно.

— Преступники никаких следов не оставили? — уточнил комиссар.

— Ничего, кроме нескольких окурков в подворотне.

— Что же они предпочитают курить?

И снова настойчивость Урусова озадачила оперативников. «Какого черта? — недоумевал Старцев, вопросительно посматривая на Василькова. — Если у комиссара появились свежие сведения по этой банде, так не проще ли поделиться ими?..» Васильков тоже не понимал странного интереса комиссара.

— Курят они овальные сигареты Московской табачной фабрики № 1, — ответил Иван.

— «Дукат»?

— Так точно.

— Знать, не бедствуют, негодяи, — проворчал Урусов и, перевернув несколько страниц блокнота, наконец перешел к делу: — Не совсем обычным, товарищи, представляется мне это убийство в Щипковском переулке.