Одной рукой Егор Савельевич опирался на край верстака, другую почему-то прятал за спиной. Лицо его при этом оставалось спокойным и даже добрым.
— Анна, Михаил. И ты, Лидия, — начал он с той же торжественностью, с которой недавно поздравлял за столом дочь. — Я пригласил вас в свой кабинет, чтобы познакомить с недавно законченной работой.
Немного развернувшись к свету, глава семьи показал то, что было спрятано за его спиной.
— Ух ты! — зачарованно прошептал Мишка.
— Какая прелесть! — всплеснула руками Анна.
На ладони отца в лучах вечернего солнца сияла отполированной поверхностью бронзовая фигурка высотою сантиметров десять-двенадцать.
— Это же лев? — справилась супруга.
— Лев, — кивнул Егор Савельевич. — Но непростой.
— А можно посмотреть? — наперебой загалдели дети.
Отец остановил их твердым жестом:
— Я еще не закончил. Видите, на поверхности бронзового льва мелкий текст?
— Да, видим, — ответила за себя и за брата Анна.
— Его можно прочитать лишь в том случае, когда лев полностью собран.
— А разве он разбирается? — изумленно спросил Мишка.
Вместо ответа Егор Савельевич произвел несколько понятных только ему манипуляций, после чего красивый лев распался на отдельные бронзовые части. На каждой виднелся соответствующий вензель.
Первую деталь с витиеватой буквой «М» он подал сыну. Вокруг буквы красиво рассыпались узоры из ветвей и листьев.
— Это спичечница — очень полезная для настоящего мужчины штука. Держи. Она твоя.
Дочери он протянул зеркальце с ручкой, на обратной стороне которого виднелась буква «А».
— Спасибо! Я давно о таком мечтала! — прошептала Анна, чмокнув отца в щеку.
— Тебе, Лидия, заколка для волос.
Приняв подарок с буквой «Л», супруга благодарно улыбнулась.
— Ну а мне достается зажим для галстука, — сказал Егор Савельевич и прищепил им свой галстук к белоснежной сорочке. На зажиме красовалась буква «Е».
Бронзовый лев настолько заинтересовал брата и сестру, что они напрочь позабыли о размолвке. Досконально изучив свои части, они принялись осматривать мамину заколку.
— Папа, а что написано на собранном льве? — наконец подняла взгляд Анна.
Отец спрятал зажим в карман и присел в небольшое кресло сбоку от верстака.
— Об этом я и хотел с вами поговорить.
Брат с сестрой поняли, что разговор еще не окончен, и, собрав волю в кулак, отвлеклись от только что полученных подарков.
— Вы уже не маленькие. Тебе, Миша, десять лет. Анне сегодня исполнилось тринадцать. Я могу с вами общаться, как со взрослыми людьми?
Папа впервые произнес подобные слова, это насторожило.
— Да, — снова за обоих ответила Анна.
— Тогда наберитесь терпения и внимательно послушайте меня…
Завладев вниманием детей, Егор Савельевич коротко, но очень красочно изложил историю дворянского рода Протасовых. Мишка с трудом понимал, что к чему. Зато Анна слушала, затаив дыхание.
— Я очень прошу вас никому не рассказывать о том, что вы — потомки знатного рода, — закончил отец. — Это очень серьезно и касается безопасности всей нашей семьи. Также лучше помалкивать и о бронзовом талисмане. Поняли?
Анна кивнула, а Мишка вдруг вспомнил про надпись.
— А что же написано на льве, па-апа? — заныл он.
— Во-первых, вам надлежит знать, что на гербе нашего рода изображен лев. Поэтому талисман изготовлен именно в таком виде. Во-вторых, надпись на бронзовом льве не простая. Прочитав ее, вы узнаете тайну дворянского рода Протасовых.
— Тайну?! — хором удивились дети. — Давайте его снова соберем!
— Мы обязательно соберем льва, но произойдет это в тот день, когда младшему из вас исполнится восемнадцать лет.
Мишка поначалу ничего не понял, а сестра его, быстро произведя в уме подсчеты, по-мальчишески присвистнула и разочарованно протянула:
— У-у-у… Это случится аж через восемь лет. В одна тысяча девятьсот сорок первом году…
— Да, не скоро, — согласился Егор Савельевич. — Однако тайна того стоит. И я очень надеюсь, что ожидание этого значительного события сдружит вас и заставит позабыть разногласия. Ну, как, договорились?
Дети дружно закивали и, взявшись за руки, покинули кабинет.
— Ты не поторопился с рассказом о дворянском происхождении? — тихо спросила Лидия Николаевна, оставшись наедине с мужем.
— Анна — разумная девочка и достаточно взрослая.
— Зато Миша взрослеть не торопится.
— Вот я и решил ускорить этот процесс.
— Как? — улыбнулась супруга.
— Мальчишкам в его возрасте очень важно знать о каком-нибудь секрете. Это добавляет серьезности, заставляет размышлять и контролировать себя.
— Дай-то бог…
Детей не было слышно до позднего вечера. Уединившись в комнате Анны, они изучали бронзовые зеркальце и спичечницу. Дважды Миша подходил к матери и просил на несколько минут ее новую заколку. Но, как и предупреждал отец, прочитать текст, не имея всех частей талисмана, было невозможно.
Глава первая
Москва; июль 1945 года
— …Ничего не понимаю. Ты же старший группы.
— Ну.
— Почему он вызвал нас двоих, а не одного тебя?
Постукивая тростью по ступеням центральной лестницы, Иван Старцев тяжело поднимался на второй этаж Управления Московского уголовного розыска.
— Думаю, приглянулась ему твоя работа, — предположил Иван. — Ты в группе без году неделя, а погляди, сколько хороших идей по нашим оперативным мероприятиям подкинул…
Да, Александру Василькову определенно везло в разработке нашумевших уголовных преступлений. Хотя, по правде говоря, дело было не в везении. Во-первых, Сашке помогал немалый опыт фронтового разведчика и сопутствующие опасной профессии черты характера: внимательность, вдумчивость, способность к анализу, богатая фантазия. Во-вторых, у Василькова имелся тот самый пресловутый «свежий взгляд» человека, пришедшего в закрытую систему со стороны. В МУРе, безусловно, работали лучшие московские сыщики, но даже они порой привыкали к штампам в работе, и глаз попросту замыливался. В-третьих, Александр имел огромное желание освоить новую профессию. После неудачного дебюта в слесарном цеху номерного завода работа сотрудника уголовного розыска показалась ему нежданно свалившимся счастьем. Не хотелось Василькову его терять, потому он и старался поскорее влиться в коллектив сыщиков.
— Побаливает? — заметил он гримасу боли на лице друга.
— Со вчерашнего вечера тянет, — кивнул Иван. — Будто жилы в щиколотке укоротились…
Не торопясь, они дошагали до кабинета комиссара Урусова, вошли в приемную.
— Вас ждут, — кивнул добродушный и довольно бестолковый капитан Коростелев.
Старцев заглянул в кабинет:
— Разрешите?
— Да-да, — оторвался от чтения блокнота комиссар. — Проходите, присаживайтесь…
Сотрудники оперативно-разыскной группы сели напротив большого начальственного стола. Иван привычно пристроил тросточку между колен. Все три окна большого кабинета были открыты; залетавший с улицы душный воздух, оглаживая, колыхал складки тяжелых портьер.
— Я вот по какому поводу вас вызвал, товарищи. — Урусов листал страницы своего пухлого рабочего блокнота. Отыскав нужную, он разгладил ее и спросил: — Убийством в Щипковском переулке вы занимались?
— Так точно, — по-военному ответил Старцев. — Два дня назад передали документацию по делу группе подполковника Фурцева.
— Каковы общие впечатления о преступлении?
Вопрос показался странным. С чего бы комиссару третьего ранга интересоваться заурядным убийством? Подобных преступлений в послевоенной Москве совершалось много. Слишком много.
Переглянувшись с Александром, Иван ответил:
— Обычное дело — убийство с целью ограбления. Совершено немногочисленной группой от одного до трех человек. Засели в подворотне, дождались одинокого прохожего и напали. Один из бандитов нанес жертве удар ножом в шею. Сверху вниз.
Иван коротким энергичным движением наглядно показал направление.
— Мы с Александром Ивановичем уверены: от такого удара жертва погибла мгновенно. Далее бандиты обшарили карманы убитого и были таковы, — закончил Старцев.
— Какие-то особенности при осмотре отметили?
Васильков дольше всех изучал убитого, поэтому ответил сам:
— Убитый мужчина был одет очень скромно. Обувь, брюки, рубашка, пиджак — все старое, сильно поношенное. Сам мужчина небрит, под глазом следы старой гематомы. И еще довольно сильный запах.
— Алкоголь?
— Так точно.
— Преступники никаких следов не оставили? — уточнил комиссар.
— Ничего, кроме нескольких окурков в подворотне.
— Что же они предпочитают курить?
И снова настойчивость Урусова озадачила оперативников. «Какого черта? — недоумевал Старцев, вопросительно посматривая на Василькова. — Если у комиссара появились свежие сведения по этой банде, так не проще ли поделиться ими?..» Васильков тоже не понимал странного интереса комиссара.
— Курят они овальные сигареты Московской табачной фабрики № 1, — ответил Иван.
— «Дукат»?
— Так точно.
— Знать, не бедствуют, негодяи, — проворчал Урусов и, перевернув несколько страниц блокнота, наконец перешел к делу: — Не совсем обычным, товарищи, представляется мне это убийство в Щипковском переулке.