— Думаю, неспроста, — заметил Рылеев. — Я тебя выдернул из Омска не за тем, чтобы пить коньяк… хотя и повод, конечно, значительный, — полковник покосился на затемненный экран телевизора. — Интерес Запада к нашим огнеметным системам понятен — мы впереди планеты всей. А их научная мысль работает плохо, проще украсть. Шпионскую сеть мы проредили, и это уже хорошо. Но шпионы везде, чуть ли не в каждом учреждении, тянут наши секреты — и это, сам понимаешь, не охота на ведьм, а печальный факт. Они во всех закрытых «ящиках» — в КБ, на предприятиях, там, где занимаются электроникой. Эту сеть надо выявлять. Гонка вооружений не прекращается, и благодаря этим людям мы ее проигрываем. Ты верно заметил, нам нужен Поплавский. Если повезет — возьмем Алана Робинсона, о котором, как подсказывает мой многолетний опыт, мы скоро вновь услышим. Есть достоверная информация: в Западном Берлине на улице Фельдештрассе, 42, действует некое «инженерное бюро Крафта» — об этом извещает вывеска на здании, что, понятно, маскировка. Под вывеской скрывается закрытый центр БНД и ЦРУ, куда стекается секретная информация — в том числе о завербованных лицах в СССР. Алан Робинсон там неоднократно отмечался — по информации нашей резидентуры в ФРГ.

— Западный Берлин — не ФРГ, — осмелился перебить начальника Кольцов.

— Да, это анклав, окруженный территорией ГДР, — согласился Рылеев. — Он не интегрирован в ФРГ, формально там свои законы и порядки, свои органы управления, но фактически это одно и то же. В Западный Берлин проложены дороги из ФРГ — по ним под охраной западных немцев поступают грузы в анклав. Действует железная дорога. В Западном Берлине два международных аэропорта, куда без проблем может попасть любой человек из западного мира. А с восточной стороны — хрен. Берлинская стена работает в обе стороны. Это огромная территория, на которой проживают два миллиона жителей или около того. Фактически та же ФРГ — только прямо у нас под носом. Что не очень здорово. Да еще это «инженерное бюро», будь оно неладно… БНД работает в связке с ЦРУ, так же как восточногерманская Штази — с нами. Пока счет ничейный… Бюро на Фельдештрассе — серьезная организация. Им руководит некто Вильгельм Бауман, курировавший на пару с Робинсоном Денисова и Балашова — шпионов из Зеленограда. В бюро принимаются решения, трудятся аналитики, консультанты, специально обученные люди разрабатывают операции, направленные против нас и стран восточного блока. Доступа к этой организации у нас нет. Резидентура в Западном Берлине слаба, а дипломатические отношения с анклавом мы не установили. Этому препятствовали наши американские друзья. Помимо Робинсона, мы скоро сможем лицезреть в Западном Берлине и нашего дражайшего Поплавского. Сто к одному, что Алексея Львовича туда привезут. Если уже не привезли…

Кажется, Кольцов догадывался, к чему клонил полковник. И это начинало нешуточно беспокоить.

— Кстати, сводная сестра Поплавского действительно проживает в Западном Берлине, — издалека подъезжал к главной теме полковник. — Улица Тильштрассе, 17, это западная оконечность анклава, участки с малоэтажной застройкой. Софья Львовна, в девичестве Поплавская, нынче — Брюстер. Что-то нам подсказывает, что Поплавский ее навестит, верно? Родная как-никак душа, пусть и сводная. И навестит не раз, будут общаться регулярно. Софья попала в Германию по программе переселения советских немцев — не сказать, что она чистокровная немка, но покойная мама вроде ею была. Сестра Поплавского — фигура аполитичная, куда привезли — там и живет. Поначалу обитала в городе Зейме — это на Балтике, потом вышла замуж, переехала с мужем в Западный Берлин. Муж скоропостижно скончался, детей нет, вроде живет одна… А теперь внимание… — Полковник подался вперед, глаза заблестели. — К черту сестру, нам на ней не жениться. Как сказано, доступа в аналитический центр на Фельдештрассе у нас нет. Но все может измениться. По нашим каналам прошел сигнал: один из сотрудников этого центра ищет возможность выйти на КГБ. Фигура осведомленная, офицер западногерманской разведки, занимает в «бюро Крафта» не последнюю должность. Известна фамилия, но ее знают немногие: некто Людвиг Эберхарт. Мотивация господина нам пока неизвестна. Человек в годах. Известен его адрес в Западном Берлине — Кюрхаллее, 36. Видимо, одноквартирный дом. Сейчас это модно — проживать в своем доме. Ближе к земле, так сказать. Эберхарт хочет сотрудничать — но только с нашим комитетом. Он как огня боится Штази и недвусмысленно дал понять, что при появлении на горизонте данной организации будет обрывать концы.

— У Штази неоднозначная репутация, — согласился Михаил.

— Тем не менее они наши друзья, — отрезал полковник. — А друзей не выбирают. — Рылеев замешкался, невольно задумался. — Или выбирают? Ладно, не важно. Теоретически мы сможем работать через голову Штази, опираясь на нашу резидентуру при посольстве в Восточном Берлине, которая, кстати, весьма сильна. Но такая схема работы будет выглядеть странно. Немецкие товарищи обидятся. Ладно, разберемся. Ты ничего не хочешь сказать?

— Я бы лучше выпил, товарищ полковник. Это шутка. Вы тоже не закончили.

— Да. — Рылеев кивнул. — Предыдущая информация пришла, повторяю, по нашим каналам. Об Эберхарте знают несколько человек — все наши, включая пару сотрудников из резидентуры при посольстве. В Штази об этом не знают. Во всяком случае, не должны. А теперь информация от наших восточногерманских товарищей — ее любезно предоставило руководство Штази. В берлинском универмаге «Радуга», что на территории ГДР, сотрудники Штази задержали подозрительного типа. Тот вел себя странно, чем-то терзался. Товарища прибрали. Это некто Отто Вайсман — мелкая сошка из БНД, что-то вроде «топтуна» или мелкого оперативника. Часом ранее прошел через посты в восточную зону. Как прошел, не важно — шпионы снуют туда-обратно. В базе госбезопасности его физиономия засветилась, поэтому идентификация много времени не заняла. Вайсман и не возражал, сам сказал, кто он такой. Вел себя нервно, но в целом вменяемо. По его версии, он бежал из Западного Берлина, возвращаться туда не намерен, хочет перейти на нашу сторону. Сам он в плане информации интереса не представляет, но говорит, что в кругах БНД есть фигура, готовая сотрудничать с КГБ, причем только с КГБ. И фигура важная, много знает. Собственно, этот человек его и отправил. Дальше, полагаю, было так, — полковник усмехнулся, — наши немецкие коллеги Вайсману не поверили, провели допрос с пристрастием, но имя человека, отправившего Вайсмана, не узнали. Немец оказался крепким орешком, настаивал, что будет общаться только с представителем КГБ. В Штази решили от греха подальше не связываться. Прибьют человека на допросе, а потом выяснится, что он не врал. В общем, сообщили, что держат его для нас, из камеры не выпускают — приезжайте, допрашивайте.

— Во-первых, это может быть липа, — сказал Кольцов, — как и информация об Эберхарте, так и то, что намерен выложить Вайсман. Западные немцы по наущению янки затеяли сложную комбинацию, цели которой мы пока не знаем. Скажем, отвлечь наше внимание от чего-то важного.

— Да, это рабочая версия, — согласился Рылеев. — Но есть и другая. Во-первых, Эберхарт реально существует и хочет с нами сотрудничать. Во-вторых, бегство Вайсмана за флажки — отнюдь не разработка наших заклятых противников. И речь в первом и втором случаях идет об одном лице — Людвиге Эберхарте. Тот вполне мог отправить по нашим каналам сигнал о готовности сотрудничать, а потом продублировать его через Вайсмана. Допустим, для демонстрации настойчивости. Или не был уверен, что в первом случае мы правильно поймем. Пока не проверишь, ничего не узнаешь, верно, Кольцов?

— Тогда «во-вторых», — с обреченной миной продолжал Михаил. — Что мешает нашим посольским в Берлине допросить Вайсмана? Посвященные есть — сами сказали. Специалисты там работают высококлассные.

— Ты как будто хочешь увильнуть от работы, — подметил полковник. — Странно, обычно люди радуются зарубежным командировкам. Наша цель, вернее, одна из наших целей — Поплавский. Ты прочно засел в этой теме, тебе и дожимать — это первое. Второе — наших резидентов в Берлине противник знает — тебя же не знает никто. Третье — ты надежен, на тебя можно положиться. Только не возгордись.

— Спасибо, товарищ полковник. Задача максимум — доставить Поплавского обратно в Союз? Прошу прощения, бандеролью?

— Не ерничай. Время покажет. В крайнем случае Поплавского придется нейтрализовать. Не волнуйся, проблема не твоя. Поплавский — лишь вторая цель. Главная задача — выйти на «бюро Крафта», обрести в нем своего человека. Это может быть Эберхарт… если не выяснится, что он персона подставная. Через него мы получим информацию о завербованных агентах в СССР. А то их развелось как собак нерезаных. Можем выявить их львиную долю одним ударом, понимаешь? И пока это наша главная задача. Капризничает, не хочет работать через Штази — пусть так, пойдем ему навстречу. Пока не будем усложнять, цель твоей командировки: допросить Вайсмана — и чтобы рядом не было ни одного сотрудника Штази. Пусть обижаются. Пообщайся с резидентурой — среди нее есть приятные, милые люди. По итогам беседы с Вайсманом примем решение. Загадывать трудно. Если понадобится, наши посольские сварганят тебе документы «гражданина Германии» — кажется, так величают себя немцы в анклаве.