— Товарищ полковник, у нас в отделе всего три человека, если считать вместе с участковым. Следователя и того нет, капитан Рукавишников два месяца в госпитале лежит, его работу нам с Деевым приходится выполнять. Людей и на расследование преступлений не хватает, а уж на самодеятельность…

— Отставить пререкания, товарищ капитан! Родина поручила вам ответственную работу, будьте добры выполнить ее как офицер! — От благодушного настроя полковника не осталось и следа, щеки стали пунцовыми, глаза сузились до щелочек.

«Его сейчас удар хватит, — подумал Урядов. — Вот засада!»

— Есть подготовить номер художественной самодеятельности, товарищ полковник! — чтобы не раздражать начальника еще сильнее, отчеканил Урядов. — Разрешите выполнять?

— Идите, — смягчившись, разрешил полковник и закрыл глаза.

Урядов и Деев, пятясь, тихонько выскользнули из кабинета. Молча спустились на первый этаж, прошли в свой кабинет и только тогда позволили себе комментарии.

— Попали мы, Саня, как кур в ощип. — Урядов плюхнулся на стул. — Надо же было Горынычу именно сегодня в главк уехать!

— Да уж, перспектива не из приятных. Что будем делать?

— Дождемся возвращения майора, — заявил Урядов. — Пусть он сам выпутывается.

— Будто ты не знаешь, что Горыныч скажет, — усмехнулся Деев. — Раз полковник приказал, значит, придется выполнять. А мы с тобой из всей самодеятельности только и умеем, что ножички с колена в песок загонять.

— Сдается мне, кое-кто из нашего отдела неплохо владеет музыкальным инструментом. — Урядов хитро прищурился. — Не зря же ты столько лет музыкой занимался. Посиди, подумай и выбери произведение, которое сразит наповал начальника главка.

— Так я и думал, что ты всю ответственность на меня свалишь. — Деев нахмурился. — Мало ли кто чему в молодости учился! Музыка для меня в прошлом, и больше об этом не заговаривай!

— Я-то промолчу, а вот Горыныч наверняка в первую очередь о твоих музыкальных способностях вспомнит, — усмехнулся Урядов. — Лучше смирись сейчас, чтобы не нарываться. Неужели за столько лет учебы у тебя не появилось ни одного любимого произведения, которое ты с легкостью мог бы представить на суд зрителя?

— Да пошел ты, Влад! Я, между прочим, тоже могу идейку Горынычу подбросить. Помнится, кто-то целых шесть лет в кружке при драмтеатре отзанимался.

— Вот ты вспомнил! Я в кружок до восьмого класса ходил, и особыми талантами уже тогда не отличался.

— Ничего, стихи Маяковского в твоем исполнении вполне подойдут для дня чествования юбиляра, — веселился Деев. — Вот и будем с тобой на пару выступать: я на фортепиано бренчать, а ты стишки декламировать.

В этот момент снова зазвонил телефон внутренней связи. Урядов опасливо покосился на аппарат.

— Стой, дай я возьму. — Деев рванулся к аппарату, опережая друга. — У тебя аура несчастливая.

— Чего? Аура? С каких это пор ты стал суеверным? — Урядов усмехнулся. — Нам в правоохранительных органах только суеверия не хватало.

— Старший лейтенант Деев, — не обращая внимания на подначки друга, произнес Деев. Выслушав собеседника, он бросил: — Понятно, выезжаем.

Положив трубку, он повернулся к капитану Урядову.

— Ну что, как сработала твоя аура? — с ударением на слове «твоя», произнес Урядов.

— Похоже, не очень. Либо аура подвела, либо полковник Платонов накаркал. В часть поступил звонок: на улице Серпуховской, в доме номер семнадцать произошло убийство.

— Убийство? Кто звонил известно?

— Пойдем вниз, с дежурным пообщаемся. Он принял звонок минуты две назад.

…В этот день на пропускном пункте дежурил лейтенант Иван Морозов, парень смышленый и исполнительный. Он появился в отделе не так давно, но успел снискать уважение сослуживцев.

— Привет, Вано, — поздоровался Урядов. — Что тут у тебя?

— В пятнадцать сорок три поступил звонок, — без вступления начал доклад Морозов. — Я по форме произнес стандартную фразу: Москворецкий районный отдел милиции, лейтенант Морозов слушает. Голос в трубке произнес: на Серпуховской, дом семнадцать произошло убийство. Я не успел задать ни одного вопроса, так как звонивший бросил трубку.

— На телефонную станцию позвонил? — быстро спросил Урядов, посмотрев на часы.

— Так точно. Звонок поступил с телефона-автомата. Номер автомата я записал, проверить местонахождение не успел.

— Теперь о звонившем, — перевел тему Урядов. — Кто звонил, мужчина или женщина? Какой был голос, особые приметы? Шепелявость, акцент?

— Пол звонившего определить не смогу, скорее всего говорили через платок. Акцента не было, шепелявости и других дефектов речи тоже не заметил. Хрипловатый, разве что, как будто горло больное. Но хрипло можно и намеренно говорить.

— Получается, звонивший позаботился о том, чтобы его не опознали, — размышляя вслух, сказал Урядов. — Это любопытно.

— Текст точно передал? — вступил в разговор Деев. — Больше звонивший ничего не добавил? Номер квартиры не сказал?

— Нет, номер квартиры не сказал. — Морозов протянул оперативникам листок бумаги. — Вот здесь все записано слово в слово.

— Да, негусто, — покрутив в руках листок, произнес Деев. — Ладно, лейтенант. Благодарим за службу. С остальным на месте разберемся, быть может, это шутники развлекаются и никакого убийства на самом деле не было.

— Не думаю, что это шутники, товарищ старший лейтенант, — заметил Морозов.

— Обоснуй, — потребовал Деев.

— Я не первый день у телефона дежурю, с шутниками дело имел не раз, — начал Морозов. — Обычно они не могут сдержаться, смешок на заднем фоне услышишь, или слишком долго трубку не вешают, чтобы дождаться реакции на заявление. Они ведь для развлечения это делают, для веселья. А какое веселье, когда не услышал, как на другом конце провода начали волноваться, вопросами сыпать, требовать представиться и предоставить более подробную информацию? Нет, товарищ старший лейтенант, на этот раз дело не в шутниках.

— Посмотрим. Предупреди криминалистов и судмедэксперта, если звонок не ложный, отправишь их к нам. — Деев смял листок, который дал ему Морозов, бросил в урну и обратился к Урядову: — Пойдем, капитан, прогуляемся до Серпуховской. Тут идти всего пару кварталов.

— Товарищ капитан, вы снова за следователя? — сочувственно спросил Морозов.

— Приходится, Иван. — Урядов пожал плечами. — Следователь Рукавишников в госпитале, Хватов уволился, а у Колоскова защита диплома, так что работает он только формально, когда бумажки подписать нужно. На выезды у него времени нет.

— Долго ему еще учиться?

— Через неделю должен выйти, — ответил Урядов и завершил не слишком приятный разговор: — Ладно, не будем терять время.

Оперативники вышли во двор, где на открытой площадке стояли служебные машины. Завидев Урядова и Деева, к ним навстречу заспешил водитель, приписанный к убойному отделу. Крепкий парень ростом под два метра, он едва умещался в «Москвиче», но дело свое знал отлично и мог по любому адресу доставить кратчайшим путем. За исключительные водительские способности в отделе его называли Гонщик, а его настоящее имя было известно лишь отделу кадров.

— Что, работенка наклюнулась? — поравнявшись с оперативниками, спросил водитель.

— Нет, Гонщик, тебе сегодня не светит. — Деев похлопал водителя по плечу. — У нас рутинная работа, если и понадобится машина, то только для экспертов-криминалистов, а ты же знаешь, что они предпочитают ездить на укомплектованном «УАЗике».

— Я помню: чтобы все под рукой, — разочарованно сказал водитель и вздохнул: — Ладно, пойду дальше штаны просиживать.

Деев махнул рукой, прощаясь с водителем, и побежал догонять Урядова, который к этому времени уже дошел до перекрестка.