— Ладно, поехали, Гена. Не хватало еще опоздать. — Яценко откинулся на спинку сиденья. — А ты пока покемарь, Лобанов, приедем на место, я тебя в курс дела введу, не заблудишься.
К зданию Управления подъехали без четверти девять. Яценко вышел первым и зашагал к центральному входу. Лобанов старался не отставать. На входе предъявили удостоверения, записались в журнал, после чего поднялись на второй этаж. В актовом зале собралось человек тридцать следователей со всех районов Воронежа. Кафедра для выступлений, расположенная на сцене, пустовала, поэтому собравшиеся вели тихие беседы, объединившись в группки. Яценко задержался в дверях, осматривая помещение, затем махнул Лобанову рукой, призывая следовать за ним.
— Пойдем, капитан, познакомлю тебя с элитой воронежских следователей.
— Может, не стоит? Я здесь с краешку посижу, пока все не закончится. — Желания заводить новые знакомства у Лобанова не было.
— Отказ не принимается, — решительно сказал Яценко. — Пойдешь, и точка.
Лобанову не оставалось ничего иного, кроме как подчиниться. Спустя минуту он пожимал руки следователям из других отделов, а Яценко только успевал представлять своих знакомых. Когда с церемонией знакомства было покончено, следователи завели общую беседу.
— Сегодня главный по планерке Ястребок, так что раньше половины десятого не начнем, — заявил невысокий следователь из шестого отдела. — Знать бы заранее, можно было и самим задержаться.
— О нет! У нас полковник по понедельникам авральную чистку подсобных помещений проводит, так что по сравнению с тем, что происходит сейчас в отделе, здесь просто сказка, — возразил следователь, которого Лобанову представили как «воронежского гения», заявив, что по части раскрытия преступлений с ним никто не сравнится.
— А нам с капитаном все одно, хоть в родном отделе оставайся, хоть в Управление кати, — смеясь, сообщил Яценко. — У нас и там и там планерка. Будто у оперативников и следователей других дел нет, как только чужие проблемы выслушивать. Интересно, хоть кому-то эти встречи идут на пользу?
— И не говори, Евгений Иванович, — в разговор вступил рыжеватый следователь, имени которого Лобанов не запомнил. — Тут от одних родственников пока отобьешься, полдня рабочего пройдет, а нам еще и чужие сказки слушать. Но если честно, сегодня я с радостью в Управление из родного отдела уехал.
— Что так? — спросил Яценко, скорее из вежливости, чем из интереса.
— Да муженек один с шести утра у моей двери сидит, справедливости требует. Жена его ночевать не пришла, а он панику развел. Говорит, не могла она добровольно домой не явиться, что-то с ней случилось. Я ему — заявление о пропаже человека принимаем на третьи сутки. А он свое: ищите мою Танечку, она в беду попала. В магазине, где она работает, до десяти утра никого не будет, а вы можете с директором связаться. Будто у меня на столе записная книжка с телефонными номерами всех директоров магазинов лежит!
— Может, и правда что-то случилось, — посочувствовал неизвестному мужчине Яценко. — Ты бы его поддержал, посоветовал что-то.
— Да что тут посоветуешь? Разве что одежду поскромнее жене покупать, — возмущался следователь. — А то нарядят жену в красное пальто, а потом удивляются, что она в загул ушла. Ясно же, что не от скромности такую вызывающую одежду на себя надела. Хотела выделиться, вот и навлекла приключения на свою голову.
— Красное пальто? — вырвалось у Лобанова.
— Ну да, красное драповое пальто, — кивнул следователь. — Муж на это особый упор сделал. Мол, если будет ориентировка — по таким приметам легко человека опознать.
— А где она работает? В каком магазине?
Следователь собирался ответить, но в этот момент на сцену вышел подполковник милиции и объявил о начале мероприятия. В зале все стихло, и следующий час следователи по очереди поднимались на трибуну и докладывали о текущих делах. Иногда из зала задавали вопросы, иногда возникала дискуссия по поводу выбранного метода расследования, но в целом мероприятие проходило вяло и даже скучно. Скучно для всех, только не для капитана Лобанова. Весь час он прокручивал в голове события вчерашнего вечера, вспоминал слова участкового уполномоченного, вызвавшего опергруппу на улицу Никитинскую, и мечтал лишь о том, чтобы нудятина поскорее закончилась и он мог задать вопросы следователю, рассказавшему о пропавшей жене заявителя.
Лобанов выяснил, что зовут следователя Анатолий Шубин, работает он в отделе милиции номер восемь по улице Краснознаменной и носит звание капитана. По словам Яценко, в отделе Шубин на хорошем счету и к людям неравнодушен, правда, в последнее время слишком раздражителен. Поговаривают, что из-за проблем на личном фронте. Лобанова личная жизнь Шубина не интересовала, ему не терпелось узнать подробности о пропавшей жене заявителя, а может, и пообщаться с ним.
Чем-то Лобанова это дело зацепило, взбудоражило так, что аж ладони зудели. С момента переезда из Первопрестольной подобное чувство у бывшего следователя по особо важным делам возникло впервые. Возможно, виной тому был участковый, так яростно набросившийся на Лобанова, пытаясь пробудить интерес к делу. За несколько месяцев службы в двадцать четвертом Лобанов успел привыкнуть к инертности коллег и отсутствию мало-мальски кровавых и запутанных дел. А тут вдруг все сразу: инициативный сотрудник, сбежавший преступник, пропавшее тело — чем не интрига? И в довершение ко всему внезапный рассказ следователя, в котором присутствовали пропавшая женщина, красное пальто и магазин. Есть о чем подумать.
Как только полковник объявил об окончании планерки, Лобанов поднялся и начал пробираться ближе к выходу, намереваясь перехватить там Шубина. Следователь Шубин сидел в третьем ряду и, видимо, не слишком рвался вернуться в отдел. Он спокойно ждал, пока рассосется основной поток, и у Лобанова появилась возможность рассмотреть его повнимательнее. Внешность Шубина нельзя было назвать героической: щуплое телосложение, светлые волосы с рыжеватым отливом неопрятной копной окружали скуластое лицо, нос картошкой, про который обычно говорят «Для двоих рос — одному достался». Форменная одежда из-за сухощавого телосложения смотрелась на Шубине, как на вешалке. Рядом с высоким, метр восемьдесят пять, бывшим боксером Лобановым, у которого каждая мышца играла под аккуратно подогнанным форменным кителем, Шубин смотрелся и вовсе заморышем, если бы не глаза. Взгляд следователя буквально гипнотизировал собеседника, и это Лобанов заметил сразу, когда Яценко представлял следователей.
— Ей, капитан, чего застыл? Хочешь пешком до отдела добираться?
Голос следователя Яценко прорвался сквозь ровный гул голосов. Лобанов мысленно ударил себя ладонью по лбу: он совсем забыл о том, что приехал не один.
— Простите, Евгений Иванович, забыл предупредить, — запоздало извинился Лобанов. — Я тут задержусь ненадолго.
— С чего вдруг? — удивился Яценко.
— Хочу теорию одну проверить, — уклонился от прямого ответа Лобанов, но Яценко оказался любопытным и отговоркой не удовлетворился.
— Что еще за теория и отчего ее нужно проверять здесь, в Управлении? — напрямую спросил он.
— Пока не могу сказать, — Лобанов не спешил открывать карты. — Сначала нужно кое-что уточнить, а уж потом разговоры разговаривать. Не люблю спешить с выводами.
— Вот оно как! Выходит, для тебя планерка оказалась полезной? Тогда я тем более должен об этом узнать, — настаивал Яценко. — Столько месяцев штаны здесь просиживаю и еще ни разу не слышал, чтобы кто-то пользу из планерки вынес. А ты первый раз приехал, и у тебя сразу клюнуло. Колись, Лобанов, что такого интересного услышал ты и не услышал я.
— Да пока ничего существенного, правда, — стоял на своем Лобанов. — Просто догадки, а мы же с вами не кумушки на базаре, чтобы догадками делиться.
После такого заявления Яценко пришлось отступить.
— Ладно, капитан, разбирайся со своими догадками. — Яценко похлопал Лобанова по плечу. — Сильно не задерживайся, чтобы мне не пришлось за тебя перед подполковником отчитываться.
— Да я сегодня выходной, так что проблем не будет, — ответил Лобанов.
Яценко махнул рукой и ушел, а Лобанов перевел взгляд в актовый зал. Шубин как раз подходил к выходу. Лобанов продвинулся вперед и преградил путь следователю.
— Товарищ капитан, не могли бы вы задержаться на пару минут? — обратился он к Шубину.
— В чем дело? — Шубин нахмурился.
— Я капитан Лобанов, следователь Яценко меня сегодня представлял, — произнес Алексей.
— Я помню, капитан. Так в чем дело?
— Хотел уточнить насчет пропавшей женщины, — начал Лобанов. — Ее муж приходил сегодня к вам в отдел, требовал начать поиски.
— И это я помню, — тон Шубина оставался недовольным. — Чем вас заинтересовало это дело?
— Может, отойдем в сторону? — предложил Лобанов.
Шубин с минуту вглядывался в лицо капитана Лобанова, решая, стоит ли тратить на него время, затем махнул рукой в сторону окна.
— Пойдем, там нам никто не помешает, — произнес Шубин и первым прошел в выбранном направлении.
Оказавшись в стороне от толпы, Шубин повернулся к Лобанову.