— Можно подумать, я имею выбор. Все сказанное — чистая правда, не тратьте время на проверку информации. Это в моих интересах — говорить правду и только правду.

— Я вас понял, Дмитрий Олегович, — Роберт поднялся. — Хорошо у вас, но есть места и получше. Уверен, ничего ужасного с вами не случится. У страха глаза велики.

Он хотел добавить кое-что обидное (но справедливое), но передумал. Ветринский тоже поднялся. Внизу прозвенел звонок. Дмитрий Олегович непроизвольно дернулся. Роберт поморщился:

— Ждете кого-то?

— Вроде нет… — хозяин дома неуверенно повел плечами. — В фирму я позвонил, заказ отменил… Вот черт! — он хлопнул себя по лбу и облегченно выдохнул: — Это Лаура, она всегда приходит, когда ее не просят… — Ветринский вопросительно уставился на посетителя, словно спрашивал разрешения. Звонок повторился, за ним еще два — короткие, нетерпеливые.

— Открывайте, Дмитрий Олегович, не по-джентльменски это — заставлять девушку ждать. Задержите вашу гостью во дворе хотя бы на пару минут.

Ветринский заспешил вниз. Это действительно был «амурный» визит. От калитки доносились женский щебет, беглая речь. По истечении двух минут Ветринский и его гостья пересекли двор и вошли в дом. Дама увлеченно повествовала о новом меню ресторана «Палацио». Надо его непременно навестить и провести инспекцию блюд! В глазах Ветринского мелькнуло удивление. На кухне кипела работа. На полу валялась разобранная сумка мастерового человека, поскрипывал гаечный ключ. Из-под раковины торчал зад, обтянутый брезентовыми штанами.

Женщина удивленно замолчала. Зад сменился испачканной физиономией, которая расцвела при виде местной красотки. Сантехник поднялся, вытер руки ветошью.

— О, синьора, мое почтение… — он не отказал себе в удовольствии пробежать глазами по ее аппетитным изгибам, потом вспомнил про работу: — Порядок, синьор, кран работает как новый, — для убедительности он пустил воду на полную мощность, затем перекрыл подачу. Ничего не капало.

Сантехник удовлетворенно кивнул. Женщина с интересом его разглядывала. Она была не девочкой (мягко говоря), но фигуру сохранила безупречную, что позволяло носить короткие юбки и обувь на высоком каблуке. Нос был несколько великоват, но все остальное нареканий не вызывало. Волнистые темные волосы струились по плечам. Она помахивала белоснежным ридикюлем.

— Хорошо, спасибо, — с важностью кивнул Ветринский. — Я провожу вас до калитки, там и рассчитаемся. Дорогая, дождись меня.

Представлять свою гостью сантехнику Ветринский, разумеется, не стал. Но Лаура поглядывала на рабочего с интересом. Мужчина был строен, сравнительно молод, сверкал обаятельной улыбкой.

Хозяин проводил «сантехника» до калитки, проворчал:

— Спасибо за кран, ловко у вас получилось, надеюсь, без брака…

— Не сомневайтесь, Дмитрий Олегович, фирма веников не вяжет. А если вяжет, то только фирменные, — Роберт засмеялся, но глаза его уже были серьезными. — Вы взбодрились, коллега. Уже не так все и плохо? Проказник вы, синьор, — Роберт артистично поцокал языком, — аппетитную сеньориту отхватили. Такая скрасит тоскливые шпионские будни.

— Сами, можно подумать, безгрешны, — проворчал Ветринский.

— Отчего же — грешим, — простодушно сообщил Роберт, принимая вознаграждение в виде нескольких купюр. — Но мы и покаяться можем, Дмитрий Олегович. Помню о вашей просьбе, не повторяйте. Удачно провести время. Но не переусердствуйте, — не удержался он от «дружеского» наставления. — Вы уже не мальчик, воздержитесь от всего неестественного. Помните, неуемные игры ведут к травмам и переломам. Чао, бамбина. — Роберт миновал калитку и захлопнул дверь с обратной стороны. Клацнул засов.

Напряжение удавалось скрывать за шутками и смехом. Роберт оставался в образе, пружинящей походкой он направился к фургону, откатил дверь, забросил внутрь сумку с инструментами. Обогнул капот, забрался на водительское сиденье. Фургон был не новый, завелся со второй попытки и покатил вдоль тихой улочки, заросшей субтропической растительностью.

От внимания водителя не укрылось, как на другой стороне дороги пришел в движение салатового цвета седан с эмблемой «Фиата» на капоте, пристроился следом. Роберт чертыхнулся — прилипла-таки зараза. Избавляться от таких — как отлеплять приставшую к одежде жевательную резинку…

Он сбавил скорость, надеясь, что «Фиат» проскочит мимо него. Но тот и не думал, водитель тоже притормозил. В салоне сидели двое. Машина — копия советских «Жигулей ВАЗ-2103». Хотя, по совести, наоборот — советские «Жигули» создавали по образу и подобию итальянского «Фиата». Копировалось все — от технических характеристик до деталей интерьера и экстерьера. В первые модели даже печки не ставили — видимо, забыли про российские морозы…

«Фиат» не отставал, держался на удалении, и это создавало неудобства.

— Сочувствую, Дмитрий Олегович, за вас, похоже, плотно взялись… — пробормотал Роберт. — Суровы будни двойного агента, даже не знаю, чем вам помочь. Но спасибо, что поделились опасениями…

Он свернул влево, в переулок — заранее включил сигнал поворота. В примыкающем пространстве с трудом разъезжались две машины, и дома здесь были не для самых обеспеченных жителей Беруджио. Водитель «Фиата» решил не наглеть, выждал и только потом повернул. Дистанция увеличилась, но это не повод уходить в отрыв.

Фургон катил своей дорогой, из выхлопной трубы постреливал дымок. Снова поворот, сравнительно широкая улица, и фургон выехал на небольшую площадь, застроенную старыми зданиями. У вытянутого строения с арочной галереей стояли припаркованные машины. В левом крыле работал магазин самообслуживания (за рубежом их называли «супермаркеты»), справа висела вывеска Bianchezza — именно то, что значилось на комбинезоне Роберта. «Белизна» — по-русски. До провала оставалось совсем немного…

Роберт сделал полукруг, пристроил фургон рядом с бежевым «Ситроеном» — за рулем сидел усатый малый и кого-то ждал. «Абориген» равнодушно покосился на вставший рядом минивэн и зевнул. Выходя из машины, Роберт отметил: «Фиат» тоже въехал на кольцо и встал на противоположной стороне.

Насвистывая, Роберт извлек из салона сумку, повесил ее на плечо и небрежной походкой направился в здание. Растворился в темной нише галереи, обернулся. «Фиат» стоял на месте. Из машины никто не выходил. Хоть к святым взывай: Санта Лючия, Санта Моника и прочие Санты… Пришлось зайти внутрь — выбора не оставалось.

За стойкой сидела дама средних лет и, ничего не стесняясь, разглядывала глянцевый журнал. Подняла глаза, удивилась:

— Вы наш новый сотрудник? Я вас впервые вижу. Синьор Конти ничего такого не говорил.

— Новый, — Роберт ослепительно улыбнулся, — Пьетро Паззолини, к вашим услугам, синьора. Дружище Конти просто забыл вас оповестить.

Отворилась дверь в дальнем конце помещения, высунулась удивленная физиономия.

— Вообще-то — синьорина, — дама приосанилась, смерила работника заинтересованным взглядом.

— Отлично, — пробормотал Роберт, подходя к окну. За колоннами виднелся фрагмент площади, приткнувшийся к тротуару салатовый «Фиат». Из салона никто не вышел. Машина не уезжала. Раздражение росло.

— А вот и первый заказ, Пьетро, — вкрадчиво сказала «синьорина». — Улица Калабри, четвертый дом. Непроходимость канала, подведенного к унитазу. Клиент жалуется на невозможность смыть отходы жизнедеятельности. Они поднимаются и стоят у самой кромки…

— О, это мой профиль, синьорина, — живо откликнулся Роберт и тихо добавил: — Кому, как не мне, разгребать все это дерьмо…

«Фиат» неохотно оторвался от бордюра, выехал на кольцо и пропал в слепой зоне. Через несколько секунд легковушка проследовала мимо и скрылась в переулке. Роберт облегченно вздохнул и направился к двери.

— Подождите, Пьетро, вы должны расписаться в заказе, — встрепенулась дама за стойкой.

— Минуточку, синьорина, я кое-что заберу из фургона… — Не оборачиваясь, Роберт выскользнул за дверь и припустил к машине…

Без одежды Лаура была еще привлекательнее. Она следила за собой, пользовалась кремами и услугами массажиста. Смуглая кожа матово поблескивала, никаких провисаний, «апельсиновой кожуры». Дефекты имелись только на лице, но и там их еще надо было поискать.

Женщина откинула одеяло, повернулась на бок. Партнер не шевелился. Он лежал на спине лицом вверх, казался спокойным и расслабленным. Глаза его были закрыты. Лаура села на колени, склонилась над мужчиной. Дмитрий Олегович казался спящим. Но дыхание отсутствовало. В лицевых мышцах, если присмотреться, застыла судорога, а на шее осталось крохотное пятнышко — след от укола.

Женщина приподняла ему веко, проверила пульс. Сомнений не было, но убедиться следовало.

— Бай-бай, мой сладкий, — прошептала Лаура и потрепала мужчину за щеку. — Тебе же было хорошо, перед тем как… ну, ты понимаешь? — она изогнулась, сунула использованный шприц в раскрытый белоснежный ридикюль, стоящий под кроватью.

Все указывало на то, что человек скончался от внезапной остановки сердца. Почему он при этом голый, в кровати, и что за женщину видели соседи — значения не имело. Лаура укрыла партнера одеялом, стала одеваться, мурлыча под нос легкомысленную эстрадную песенку. Совмещение приятного с полезным ее, похоже, не смутило.