Элис еще более пристально всматривалась в темное пространство камеры, чтобы разглядеть момент начала разрушения резонаторов, но ничего не происходило. Только свечение усиливалось, и через минуту она услышала:

— Параметры в пределах нормы, запускаю протон.

Элис переключила свое внимание на планшет, который держала в руках. На его экране высвечивалась геометрия СВЧ-волны, которая усиливалась в каждом из резонаторов. Появление протона в начальной точке ознаменовалось мимолетным изменением геометрии волны.

— Еще раз! — крикнула Элис.

Протон, попадая в первый резонатор, получал импульс от СВЧ-волны и летел в следующий резонатор, где процесс повторялся, и так по всему каскаду резонаторов. Но это происходило настолько быстро, что заметить глазами невозможно. Поэтому требовалось несколько запусков, чтобы датчики считали все параметры. И Элис убедилась, что система автоматической подстройки работает правильно, после чего скомандовала:

— Запускай поток.

Юра ткнул иконку на консоли, и внутрь ускорителя стали поступать протоны непрерывным потоком, после чего начал комментировать происходящее в установке:

— Параметры в норме! Поток протонов стабилен! Достигнутая скорость, — он на секунду замялся, — пятьдесят два процента от скорости света. Тяга в пределах погрешности.

— Начинай добавлять мощность СВЧ по два процента и говори, что происходит.

— Ты уверена? — снова забеспокоился Юра, но Элис лишь на мгновение обернулась, сверкнув своими глазами. — Понял, добавляю по два процента. Шестьдесят два процента, поток стабилен, параметры в норме. Шестьдесят четыре, параметры в норме. Шестьдесят шесть, никаких изменений. Шестьдесят восемь… — На этом значении Юра запнулся и не сдерживаясь прокричал: — Фиксирую незначительное увеличение тяги почти в один грамм!

— Параметры? — тут же поинтересовалась Элис.

— Все в норме!

— Продолжай, — спокойно ответила девушка.

— Семьдесят! — В этот момент появился нарастающий гул, и Юра поднял взгляд в потолок, словно пытаясь найти там источник, но через секунду продолжил, повышая голос: — Тяга три грамма! Параметры в норме! Семьдесят два процента! Тяга четыре с половиной грамма! Параметры в норме.

Юра продолжал наращивать мощность СВЧ-излучения, пока значение не достигло девяноста шести процентов.

— Фиксирую резкое увеличение тяги до десяти килограмм! — уже перекрикивая возросший шум, выпалил инженер. — Продолжаю повышать мощность!

Если бы Юра сейчас посмотрел на Элис, то он увидел бы, как у девушки повлажнели глаза.

— Мощность девяносто восемь процентов! Тяга сто тридцать килограмм! — В монотонный гул врезался новый звук, похожий на скрежет металла, исходящий от самой установки. — Элис!!! — почти на пределе кричал инженер. — Установка работает, нужно прекращать, иначе все разрушим!

— Нет, добавь еще процент!

Юра выполнил команду, и в этот момент появилась вибрация на каскаде резонаторов. Она приобрела такую амплитуду, что трубки контура охлаждения лопнули и хладоген хлынул внутрь вакуумной камеры.

— Вырубай! — прокричала Элис и сама дернулась к аварийному грибку.

За долю секунды, еще до команды Элис, Юра ударил по грибку аварийной остановки и, сам того не зная, спас девушку, предотвратив разрушение защитного корпуса.

Тяжело дыша, Элис вбежала в комнату контроля и прерывисто спросила:

— Какого значения достигла тяга?

Юра улыбнулся и провел манипуляции с консолью управления. На панели ярко светилось значение — тысяча три килограмма.

Девушка не удержалась и бросилась на шею Юре. Но радость продлилась недолго. Пискнула входная дверь, и внутрь лаборатории вошли трое человек в черной форме следящих. Двое из них разошлись по сторонам, осматривая помещение, а третий подошел прямо к парочке:

— Элис Харпер, Юрий Богданов?

Инженер подался вперед, словно пытался защитить девушку:

— Это мы. Что вам нужно?

Следящий потянулся к набедренному карману и вытащил оттуда пару пластиковых листов:

— Вам предписание.

Элис взяла свой листок и вслух прочитала содержимое:

— «Явиться на третий пусковой контур, стартовая площадка Б». — Девушка посмотрела в лицо следящему. — И куда мы летим?

— Меня об этом не проинформировали. Мои коллеги, — безопасник указал на снующих вокруг установки следящих, — помогут вам собраться. Берите все самое необходимое, все остальное получите на месте. У вас два часа, время пошло.

— Но как же моя работа? — возмутилась Элис и обвела рукой лабораторию. — Я не могу сейчас улететь, мы только что добились успеха!

— Материалы и все, что касается проводимых вами экспериментов, также будет доставлено в пункт вашей дислокации. — Юра и Элис переглянулись, а безопасник добавил: — Остался один час пятьдесят четыре минуты.

В этот день и в последующие по всей Федерации появлялись группы следящих, которые предъявляли предписания и вывозили ученых, инженеров, биологов, технических специалистов, и специалистов многих других направлений, а также их оборудование. И все это происходило в спешке и при максимальном соблюдении секретности.

⁂

Орбитальный терминал. Четыреста километров над Землей.

Переодевание удалось и дальнейший путь пятерка гражданских никого особо не интересовала. Только во время посадки на транспорт к Земле у поста контроля охрана удивилась, рассмотрев на консоли послужные списки, но все равно пропустила без лишних вопросов.

Следующие три дня Иван и его команда провели в праздном ничегонеделании и в постоянной болтовне, благо отдельная каюта это позволяла. И все разговоры сводились к одному — несправедливости ситуации и тому, что делать дальше. «Стальные Волки» как никто другой преданы Земле и Федерации. Не было ни единого конфликта со времен второго вторжения, где бы они ни участвовали, и не на последних ролях. Поэтому Иван чувствовал себя преданным, как и его ребята.

Понадобились еще сутки, прежде чем перелетный комплекс смог затормозить у Земли. С каждым приближением комплекс погружался в верхние слои атмосферы и немного сбрасывал скорость, повторяя эту процедуру виток за витком, пока орбита не стала круговой. Далее стыковка с орбитальным терминалом и пересадка на спускаемый аппарат.

Иван смотрел в иллюминатор на отстыковку от терминала, и его терзали смешанные чувства. С одной стороны, он давно не был на поверхности родной планеты, где родился, где жили его родные и близкие, где он принял свой первый бой и смог выжить, ему очень хотелось попасть туда. С другой — он ощущал, что все это уже чужое, больше не его дом, он теперь среди звезд.

Толчок в спину вывел Ивана из раздумий, и он уставился на приближающуюся в иллюминаторе поверхность. Через минуту перегрузка возросла, и Ивану пришлось полностью прижаться к креслу, но он по-прежнему мог наблюдать горизонт, слегка повернув голову.

На фоне черной границы космоса и голубоватой атмосферы виднелись еще как минимум пять таких же спускаемых аппаратов, окутанные плазменным коконом, идущие параллельным курсом. «Кучно идут, — подумал Иван, — километров двадцать друг от друга». Ему вдруг вспомнилась высадка на Оршу, когда он также со своими парнями летел в неизвестность. Правда, тогда спускаемых капсул были тысячи и с поверхности били орудия противника.

Несмотря на слабое внимание к проблеме восстановления Земли, она все же постепенно решалась. Грузопоток с поверхности на орбиту и обратно увеличивается в разы каждые три-четыре месяца, и картина с шестью аппаратами одновременно выходящих на траекторию посадки повторится уже через пятнадцать минут. Да и на самой поверхности дела обстояли лучшим образом, чем после бомбардировки.

Когда участок интенсивного торможения был пройден, Иван снова смог посмотреть вниз через иллюминатор. Его взору предстали обширные молодые леса, которые удалось восстановить, а также ровные массивы сельскохозяйственных полей. В момент, когда Иван покидал Землю, такое вообще казалось невозможным на этой широте — жара стояла такая, что приходилось прятаться под землей. А это значит, что удалось добиться общего снижения температуры.

Планетарный космопорт никуда не делся и по-прежнему находился на африканском континенте, рядом со столицей, размер которой поражал воображение. Иван уже отвык от подобных километровых зданий, которые можно строить на поверхности, а не под нею, и поэтому он вовсю рассматривал обширные жилые и производственные районы. Особенно его внимание привлекли белесые овалы гигантских дирижаблей, вереницы которых стекались со всех сторон в столицу. Их было так много, что, казалось, перепрыгивая с одного на другой, можно добежать до горизонта.

Наконец опоры спускаемого аппарата коснулись посадочной площадки, и, подхватив свои вещи, команда Ивана двинулась на выход. Пройдя все возможные процедуры контроля прибывающих, Иван без каких-либо мыслей бодро вышел за пределы здания космопорта. И тут же ощутил холодок, прокатившийся по спине, а сердце рухнуло в пятки, когда он осознал, что находится за пределами строения без скафандра. Внутренний голос кричал, что нужно немедленно вернуться обратно, но он усилием воли сделал глубокий вдох, а затем еще и еще.