Тот, растеряв всю свою спесь, с угрюмым видом плелся за отцом, понимая, что его тоже не минует императорский гнев, а может, и наказание. Его величество дураком не был, прекрасно понимал, кто из друзей взял на себя роль того самого шутника, решившего «пошутить» над юной княжной.

«Игорю как раз жену ищут. Вот пусть и женится на Вяземской, — мысленно усмехнулся Андрей и тут же с досадой про себя добавил: — Жаль, император действительно не дурак и ни за что не согласится на союз с Вяземскими. Будь их дочь одаренной… А так…»

Молодой мужчина с трудом сдержался, чтобы не выругаться вслух.

Вечер становился все более скверным.

— Проходите!

Император первым вошел в кабинет. Дождался, когда его порог переступит цесаревич, одарил мрачным взглядом Воронцова.

— Вы двое… — начал он, едва не рыча от ярости, когда двери за ними захлопнулись, отрезая от стражников и прислуги. — Отправить бы обоих на границу простыми солдатами!

— Да ничего не было! — воскликнул Игорь, нервным движением расстегивая верхнюю пуговицу мундира.

Казалось, наследнику не хватает воздуха. Хотя это ему, Андрею, следовало бы сейчас задыхаться.

От медленно сжимающейся у него на шее незримой удавки.

— Не было? — вкрадчиво переспросил император, а потом ударил по столу кулаками: — Девчонку, полуголую, видели в объятиях мужчины! Здесь! В Пламенном! Сколько, по-твоему, пройдет времени, пока двор не захлебнется от слухов и приукрашенных сплетен? Девушка обесчещена!

— Во-первых, не обесчещена, — с досадой заметил Игорь, после чего, демонстративно зевнув, скучающе добавил: — Во-вторых, какая разница? Она все равно никому не нужна. А так хоть имела шанс испытать наслаждение в руках опытного мужчины.

Андрей с сожалением подумал, что зря он ему не врезал, когда была такая возможность. Можно, конечно, и при императоре. Но это станет последним, что он сделает в своей жизни.

И на дуэль паршивца не вызвать. Иначе пристрелил бы.

Двери распахнулись снова, пропуская Вяземского, все еще пунцового, вспотевшего, с лоснящимися от напряжения щеками и полным ненависти взглядом. По отношению к нему, Андрею.

Ненавидеть императорского наследника было бы преступлением.

— Отправили? — опускаясь в кресло, хмуро спросил император.

— Отправил, ваше величество. Отправил, — пробормотал Вяземский.

И не скажешь, что сильный колдун, да еще и из семьи, приближенной к правящей. Это на него князь смотрит чуть ли не с презрением, а на цесаревича даже взгляд поднять не смеет.

Чертов царский угодник.

— Дело обстоит так, — император Федор Алексеевич сплел перед собой пальцы. — Будем действовать быстро. Пока не пошел слух об этом… досадном инциденте, — его величество скривился, — и честь девицы Вяземской не растоптали злопыхатели. Обойдемся без торжественной помолвки. Скажем, она уже состоялась. Была тихой из-за траура по княгине. Венчание состоится в соборе, через неделю, лично проведу девицу к алтарю, и можно будет вздохнуть спокойно. Нам всем.

— Отец, — с лица Игоря сошла краска, на скулах напряглись желваки, — я не стану жениться на этой…

— Тебе и не придется! — раздраженно прервал его император. — Софью обнимал не ты, а Воронцов. Вот пусть и спасает честь и доброе имя княжны.

Андрей почувствовал, как руки сами собой сжимаются в кулаки.

— Ваше величество, при всем моем уважении…

— При все твоем уважении ты допустил это, — с нажимом проговорил правитель.

— Всем известно, Софья была влюблена в цесаревича…

— Не было такого! — выпятив вперед грудь, возмутился Вяземский.

— Сама за ним пошла, — не обращая внимания на князя, продолжал Андрей. — Все действительно поначалу выглядело как безобидная шутка. Если бы Игорь не переступил черту дозволенного…

— Надо было вмешаться раньше, — ухмыльнулся наследник.

— Надо было тебе врезать!

— Хватит! — прикрикнул на распаляющихся друзей император и уже спокойнее добавил: — Что случилось, то случилось. Прошлого не изменишь. Но мы можем спасти будущее.

— Или угробить. Мое! Всю мою жизнь.

— Довольно драмы! — Император резко поднялся и, обойдя стол, встал перед бунтарем, посмевшим воспротивиться его воле. — Это не просьба, а приказ, князь. Вашего императора.

— Я не стану на ней жениться, — спокойно и даже холодно возразил Андрей, глядя правителю прямо в глаза, не отводя взгляда. — Мне нужен сильный наследник. Княжна Софья мне такого подарить не сможет.

— Ваше величество… — начал было князь, задетый справедливым замечанием Воронцова.

Но император жестом заставил его замолчать и сказал по-отечески мягко:

— Мне жаль, Андрей, что так вышло, но это уже дело решенное. — Видя, что молодой мужчина собирается возразить, быстро продолжил: — Мне также будет жаль лишить вас ранга. Не хотелось бы, чтобы из капитана-командора вы вдруг превратились в простого офицера. Или, может, забрать у вас титул и земли? Что скажет ваша матушка? А сестры?

Немалых усилий стоило Воронцову сдержать себя, сохранить остатки невозмутимости.

— Вы обрекаете на погибель сильный колдовской род.

— Вы сами себя обрекли, когда допустили это.

Император отвернулся и, позвав своего адъютанта, велел тому проследить за подготовкой к свадьбе.

— И без сюрпризов, князь. Через неделю вы женитесь, я тотчас пошлю за вашей родней. Не забывайте, что вы это делаете ради своего будущего и будущего своей семьи.

Андрею ничего не оставалось, как поклониться. Но прежде, чем он вышел, услышал насмешливые слова Игоря:

— Поздравляю, дружище. Ты отхватил себе лакомую пустышку.

Глава вторая, про свадьбу, неприличные жесты и разговоры на ступеньках церкви

Я всегда легко вставала по утрам. Учеба в университете превратила меня в некую помесь совы и жаворонка: я могла допоздна сидеть над учебниками, а уже в шесть утра, относительно бодрая, жарила яичницу и заваривала кофе. Но сегодня я с трудом вынырнула из кошмара, вдруг ставшего моей реальностью.

Другая жизнь, незнакомый дом. Оголенным проводом воспоминания прошлись по сознанию, и меня обожгло чужими эмоциями и желаниями, надеждами и печалями, отозвавшимися в сердце тихой болью.

Все эти переживания были мне не знакомы.

Надо бы открыть глаза, но как же не хочется! Пока лежу вот так, зажмурившись, остается крохотный шанс, что все случившееся мне просто причудилось. В конце концов такие выверты судьбы случаются только в фэнтези-романах: чтобы душа путешествовала по мирам и захаживала в чужие тела.

Я ведь все еще я?

— Так, Машуня, пора вставать, — наконец сказала себе и, собравшись с силами, открыла глаза.

Твою ж мать.

Спальня определенно была не моя. Все незнакомое. И такое старинное, вычурное… При виде этого пафосного великолепия зыбкая надежда, что проснусь в своей постели, развернулась ко мне задом и так прямо и сказала: «До свиданья, Маша».

Не дома я. Совершенно точно не дома.

Глубоко вдохнула, медленно выдохнула и почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Мамочки… И как теперь быть? Я вообще увижу когда-нибудь своих родных?

Хлюпнула носом, утерла слезы и произнесла первое правило новой жизни:

— Не реветь! — Подумав, почему-то шепотом добавила: — И по возможности не паниковать. А еще… пока что себя не выдавать.

Мне нужно было отвлечься, чтобы не скатиться в истерику. Поднявшись, стала осматриваться, параллельно роясь в чужих воспоминаниях.

Так, и что мы имеем? Кровать. Огромная, навскидку — пятиспальная. Пять Маш на ней точно поместятся. Да и Софушка, судя по ощущениям, барышня негабаритная.

Сунув ноги в мягкие не то туфельки, не то тапочки, стала с интересом оглядываться. Спальня была уютной и просторной, единственный темный элемент — тяжелые бархатные шторы. Их я и раздвинула, горя желанием познакомиться с внешним миром. Вчера впотьмах это сделать не получилось. Выглянув в окно, увидела ухоженную тропинку, обрамленную цветами. Аккуратно подстриженные кустарники, фруктовые деревья, выкрашенные в белое резные скамейки…

Что тут сказать, красиво.

Интересно, а княжна у нас симпатичная?

Отлипнув от окна, подошла к трюмо на витых ножках и, упав в кресло, уставилась на свое отражение. Из зеркала на меня смотрела совершенно незнакомая девушка. Длинные каштановые волосы — целая копна! В то время как у меня были светлые и короткие и расти категорически отказывались, как бы я их ни удобряла. Глаза у Софушки оказались зеленые с медовыми крапинками, да еще ресницы, как в рекламе дорогой туши — густые и темные. Может, их здесь тоже того, ламинируют? Губки пухлые, сочные, словно барышня-княжна не первый раз обращалась к косметологу и тесно дружила с инъекциями гиалуронки. Я вот тоже подумывала уколоться, но все боялась, что после этого стану сама на себя не похожа.

Оказывается, не гиалуронки надо было бояться, а попадания в чужое тело и другую реальность.

А я точно была не в своей, потому что в моем мире и в моей матушке-России магов отродясь не водилось.

А здесь были!

Это я узнала из обрывочных воспоминаний зеленоглазки.

Да уж, Российская Империя, в которой существует магия… Это даже звучит опасно.