Наконец вошел какой‑то худосочный мужчина лет сорока в котелке и с небольшим драгоценным камнем на шее. Кивнул в знак приветствия с легкой нервозностью и сразу перевел вопросительный взгляд на Хелену.

— О, месье Блан! Добрый день, рад вас видеть! — Перехватив взгляд вошедшего, Пласид пояснил: — Разрешите представить вам Хелену, мою дочь. Вас не потревожит ее присутствие?

Мужчина торопливо согласился, очевидно, успокоенный тем, что перед ним не возлежала малолетняя, утомленная ласками любовница. Когда они с отцом завели монотонный разговор о бумагах, Хелена почувствовала, как ее клонит в сон.

«Как же это осточертело».

Накатившее раздражение немного взбодрило. От гневливого жара, растекшегося по телу, она повернулась к одному из шкафов.

Стендаль, Потоцкий, «Оберман» де Сенанкура.

— …Нужно будет получить печать, это может занять определенное время…

Шарль Нодье, Голдсмит, «Фауст» Иоганна Гёте.

— Ох, месье, вы не представляете… обращаться именно к вам!

Оноре де Бальзак «О Екатерине Медичи».

Это оно. В голове Хелены что‑то щелкнуло. События сна накрыли ее, точно вода из прорванной дамбы.

«Та дама что‑то говорила о прибытии детей… Не понимаю, к чему это могло быть? Кто‑то должен скоро приехать?»

Прищурившись, Хелена стала рассматривать незнакомого господина — суетливый, взгляд тусклый, обручальное кольцо на левой руке, ничего выразительного. Хелена пыталась связать его и половину женщины с тройкой на лбу, но толком ничего не выходило. Вопреки своему скептицизму сейчас она старалась вычленить из той грезы некий сакральный, символический смысл. Хелена поверила, ей хотелось поверить, что он там был.

«Попробовать уточнить? Во всяком случае, буду знать, что все эти странные сны — просто мое воображение. Терять ведь нечего, в конце концов».

Девушка выпрямилась, пригладила выбившиеся из прически прядки. Кажется, имя клиента она запомнила.

— Месье Блан? — Оба мужчины повернулись в ее сторону. — А могу ли я поинтересоваться: как поживают ваши дети?

Лицо незнакомца на секунду скривилось — будто кто‑то с силой поставил трость ему на ногу, — затем он растянул уголки губ в жалком подобии улыбки.

— Мадемуазель, вероятно, не знала, но моя супруга больна. Мы не можем иметь детей.

Пласид, заметив перемену настроения клиента, положил руку ему на плечо и заторопился исправить ситуацию:

— Ох, месье, прошу простить мою дочь за бестактность! Хелене сегодня нездоровится, она не совсем понимает, что имеет в виду. Мне жаль, мне действительно жаль.

— Не волнуйтесь! — Блан все так же нервозно стал промакивать лоб. — Просто для меня эта тема довольно болезненна. Понимаете, семья — мое все.

— Что ж, прошу прощения. Мне тоже очень жаль, месье, но я была уверена в обратном.

«Не вышло. Хотя на что я вообще рассчитывала? Чепуха это все, зря надеялась».

Хелена досадовала на саму себя — не из-за стыда перед Бланом, а от обиды. Она ведь почти поверила во что‑то особенное и мистическое, но ее словесный выстрел закончился закономерной осечкой.

Пласид с укоризной посмотрел в сторону дочери. Поджав губы, девушка откинулась на спинку кресла. Отец еще раз принес извинения, и они продолжили заниматься документами, пусть уже не так живо.

Спустя где‑то полчаса мужчины наконец решили, как и подо что оформлять какой‑то участок, Пласид удовлетворенно постучал о стол стопкой бумаг.

Вдруг дверь с грохотом распахнулась. От ударов створок о стену все вздрогнули.

— Месье! Месье, мне… — В кабинет влетела немолодая тучная женщина с характерным передником горничной. — Я прибежала… Сказали передать… Не могу, дайте отдышаться…

— Месье! — Пласид взволнованно привстал. Женщина замахала ему руками. — Нет, извините, не вы! Мой месье, месье Блан!

Хелена поморщилась. Служанка вела себя слишком громко.

— Врач сказал, что мадам ждет ребенка.

Хелена застыла.

«То есть… это оно? То, на что я боялась надеяться?»

Мужчины повернулись к креслу, в котором лежала Хелена. Блан привстал со стула, затем резко закрылся дрожащими руками:

— Боже мой, какое счастье!

В ушах Хелены мелодично звенело, и вот ей уже казалось, как в голове ее поздравляет чей‑то ласковый голос:

«Мои поздравления, провидица».

Комната, и без того небольшая, ощущалась теперь еще меньше, душнее и ниже. Блан из-за дрожи в руках не мог справиться со своим летним пальто, ему помогала служанка и даже Пласид.

Хелена молчала. Дыхание мерное, но сердце колотилось быстро и громко. Оно ломилось сквозь ребра, ему хотелось наружу, на воздух.

И пусть девушка еще не до конца осознала произошедшее, не до конца смогла поверить в него, она ощущала, как внутри стало теплиться нечто волшебное.

Помещение спешно опустело. И когда все выбежали на улицу, она рассмеялась.

* * *

Отчасти осмыслить произошедшее Хелене удалось лишь по приезде домой. Когда Пласид, усадив в карету своего внезапно осчастливленного клиента, вернулся в кабинет, она все еще не сдвинулась с места. Надев оставленную впопыхах шляпу, мужчина помог дочери подняться и, совершенно забыв произошедшую сцену, пошел к выходу, держа ее под руку.

Когда Хелена попала наконец к себе в комнату, то сразу достала последний «Красный экран»  [ «Le Paravent Rouge» — журнал мод, издававшийся во Франции с середины XIX века.] и уселась перед трюмо. Пролистывая фотографии и акварели дам в красивых платьях, она то и дело подносила их к лицу в попытке понять, нужно ли выпрашивать у отца одно из них.

«Только вот… что это было? Можно ли считать это случайностью? Насколько велик риск, что мой сон и события из жизни того господина были лишь совпадением?»

— Но если…Если это не совпадение? — спросила она себя вслух. — Женщина говорила так отчетливо, будто диктовала, что говорить. Меня предупредили! То есть, то есть получается, что я…

В воодушевлении она отстранилась от зеркала.

— Если это не совпадение, то выходит, я это предсказала! Я предвидела будущее!

Чем больше Хелена об этом думала, тем сильнее ликовала: высшие силы наконец услышали ее просьбы, они наконец ее выделили! Подарили путь к жизни мечты вместе с даром провидения — нужно только открывать рот и повторять сообщенное свыше. Если эти сны продолжатся, все люди вокруг обратят на Хелену внимание, она станет наконец знаменитостью.

Девушка вновь подбежала к столику и схватилась за зеркальные створки так, что флакончики покатились на пол.

— Я избранная! Слышишь? — прокричала она себе, хохоча. — Я избранная, у меня открылся дар!

Закружившись со смехом на носочках, Хелена подняла с пола журнал, а затем рухнула на кровать. Посмотрев еще раз на одну из картинок, прикрыла голову.

«Если прославлюсь, все лучшие платья мира будут моими. И юноши тоже».

* * *

Пласиду удалось помочь тому мужчине с его проблемой — в детали вопроса Хелена уже не вдавалась. Истории отцовских клиентов для нее были лишь темой для праздного разговора за очередным ужином, подобные мелким речным жемчужинам, которые от скуки можно покрутить на свету. Но для Пласида каждый случай из практики был целым событием, где собственную роль он никогда не учитывал.

Перед тем как стать жемчугом из коробки, месье Блан заявил о себе еще раз: нанес к ним домой визит вместе с презентом. И привез выдержанное красное вино — целый ящик. Вручая его Пласиду, настойчиво повторял благодарности и в словах своих путался. Говорил о деньгах, потом о каких‑то бумагах, жене. Приглашение остаться на чай Блан все же не принял — рассеянно посмотрев за широкую спину Пласида и, никого там не найдя, приподнял котелок и откланялся.

Хелена случайно пересеклась с ним в саду, когда тот уже спешил к экипажу. Заметив ее во время праздной прогулки, Блан почти подбежал и, склонившись, несколько раз поцеловал девушке пальцы.

— Мадемуазель! Добрый день, мадемуазель, я так боялся вас не встретить! — Мужчина все еще не мог отдышаться. — Сейчас разговаривал с вашим уважаемым отцом, месье де Фредёром, и…

Снисходительно улыбнувшись, Хелена посмотрела в его помутненные счастьем глаза. Наконец Блан продолжил:

— Я просто хотел поблагодарить вас! Вы ведь предсказали… Почти предрекли рождение нашего ребенка! Недуг супруги прошел благодаря вашему волшебству? Это безумно важно для нас обоих, я ведь говорил, что семья для меня смысл жизни. И мне трудно подобрать слова, чтобы выразить…

Его сбивчивый монолог замер со взмахом руки.

— Вам не нужно благодарить меня, месье. Все в нашей жизни случается из-за судьбы, а мой дар только в том, чтобы говорить об ее решении. — Она легко рассмеялась. — Я получила его, потому что особенная, и мне не пришлось никому говорить за это «спасибо». Зачем же вам благодарить меня за чужой подарок?

Еще некоторое время взглядом Хелена провожала его узкую спину. В голове она повторяла свою последнюю реплику, которой осталась очень довольна — ответ вышел под стать прорицательнице. Вокруг пели птицы, свисавшие ветви деревьев сходились наверху аркой. Тряхнув волосами, она наконец, невероятно довольная, направилась дальше.

На лице, которое совершенно точно забудется, она в тот день впервые увидела то, к чему совсем скоро привыкнет: